Градостроительство Древней Греции и Древнего Рима

Почти без колебаний можно заключить, что критские города, за исключением дворцовых комплексов, хорошо изученных в Кноссе и Фесте, не обладали регулярными планами. Трудно представить себе эти города живописными. Стены, сложенные из громадных, почти необработанных постелистых камней, деревянные конические столбы вместо колонн, давящие низкие потолки и, наконец, сплошная застройка без разрывов -— вот, что встречало и окружало зрителя на каждом шагу. И если во дворцах бесспорными художественными качествами обладала степная живопись, то в городе господствовал необработанный камень.

   Почти па том же художественном  уровне стояли и микенские  города, поражавшие воображение зрителей количеством труда, затраченного на создание циклопических стен, но не возбуждавшие в них высоких художественных переживаний. Вопрос о планировке микенских городов остается открытым, так как раскопками обнаружены только акрополи, служившие резиденциями базилевсов. Если принять во внимание относительно крупные размеры акрополей и большое число складских помещений, расположенных в толще циклопических стен, то можно с уверенностью полагать, что акрополь во время осад служил убежищем для большого числа людей. Таковыми, несомненно, являлись акрополи Микен и Тиринфа. Весьма возможно, что в акрополь стекались жители окрестных населенных пунктов, а в первую очередь в нем находили защиту те местные жители, которые обитали под стенами акрополя. Акрополь, по крайней мере к концу микенской эпохи, был окружен стихийно возникавшими жилыми районами, в которых обитало торгово-ремесленное население. В этом выделении акрополя и особенно в его нагорном расположении заключалась характерная особенность микенских городов. Отметим, что города Двуречья, Крита и Египта почти всегда размещались на спокойном рельефе и были плоскими городами, силуэт которых оживляли только искусственно создаваемые вертикали. Зиккурат, пирамида или дворец на высокой террасе компенсировали то, чего не имела природа, тогда как в микенский период даже невысокие дворцы, стоявшие на площадках акрополей, поднимавшихся на 40—50 м и более над поверхностью почвы, вероятно, производили сильнейшее впечатление. Собственно, решающую роль в силуэте микенского города играли не столько дворцы, сколько самая скала и подпорные стены. Планировка городов архаического периода также остается неясной, хотя для понимания ее довольно значительный материал дают священные участки и акрополи, сформировавшиеся в VII и VI вв. до п. э. К этому времени жилые районы, окружавшие акрополь, настолько разрослись, что превратились в собственно город со своей системой улиц и площадью агорой, обычно размещавшейся перед святилищами пли у главной дороги. В этом так называемом нижнем городе обитало торгово-ремесленное население, состоявшее как из свободных граждан, так и из большого числа рабов. С ростом экономического значения нижнего города возникла необходимость его защищать, и вот появляются вторые, внешние городские степы, а самый акрополь превращается в цитадель, служившую одновременно и вместилищем храмов. Таким образом, в архаический период греческие города получили весьма характерную двучленную структуру с акрополем и городом, обнесенным стеной. Таковы Афины, Ассос, Селинунт. древний Пергам и др.

Для городов  архаической эпохи была характерной  нерегулярная, живописная планировка, вытекавшая из естественного хода развития города, создававшегося без заранее составленного генерального плана. Однако нет оснований отрицать наличие в этот период некоторых элементов нарождавшейся регулярной гипподамовой планировки. Уже ориентация входов в перипте-ральные храмы на запад и восток вносила порядок в расположение главных зданий, чему может служить примером архаический Селинунт, где пять параллельно расположенных храмов предопределили направления улиц.

Переход к регулярной планировке, основанной на сочетании взаимно перпендикулярных осей, произошел в классический период при восстановлении городов, разрушенных персами. Первыми городами, получившими строгие генеральные планы, были Пирей, Мил от, Фурии и Родос, с которыми связывают имя Гипподама.

   Пирей, служивший одновременно  и торговым портом Афин, и военной  базой афинского флота, располагался на полуострове, имевшем три естественные гавани. На северо-западе лежала обширная торговая гавань, на юго-востоке находились хорошо защищенные военные бухты Мунихий и Зея. В середине V в. до и. э. Пи реп был окружен со всех сторон стенами, к которым с северо-востока примкнули так называемые Длинные стены, соединившие этот город с Афинами.

Попытки расшифровки древнего пирейского плана. сделанные Курциусом, Каупертом и Юдаихом. пока еще не привели к желательным результатам, так как раскопки на территории каждого живущего города почти невозможны. Однако по расположению древнего водопровода, по очертаниям степ, ограждавших торговую пристань, и, наконец, по остаткам фундаментов античных домов можно почти безошибочно полагать, что в Пирее существовала система прямолинейных улиц, направленных как вдоль полуострова, так и поперек пего. Одна из продольных улиц имела наибольшую ширину и располагалась по оси полуострова; па ней, согласно реконструкции Курциуса и Кауперта, лежали три агоры, и, следовательно, на примере Пирея мы встречаем клан города с одной безусловно господствующей планировочной осью.

В отличие  от Пирея Милет демонстрирует  применение двух планировочных осей. В 479 г. до п. э. началось восстановление Милета, сожженного и разрушенного персами. Степень разрушения города была, вероятно, настолько большой, что явилась возможность коренной планировочной реконструкции'. Милет с древнейших времен занимал полуостров, изрезанный глубокими естественными бухтами, но местность не имела высоких холмов, в силу чего применение шахматной планировки почти не встречало препятствий. Такую планировку и осуществили в натуре на протяжении. V, а может быть, и IV вв. Генеральный план Милета, несмотря на стандартность кварталов в южном районе, имеет несомненные художественные достоинства. Город получил две главные улицы, идущие с юга на север и с запада на восток. Они выделяются значительной шириной (7,5 м против обычных 4,5 м) и. кроме того, удачно соединяют центр города с городскими воротами.

   Однако еще большее значение  в планировочной композиции Милета имел городской общественный центр, подчиненный той же системе взаимно перпендикулярных осей. Начиная от главного въезда в город, т. е. от глубокой военной гавани, в южном направлении" сплошной вереницей тянулись площади, храмы и другие общественные здания. Здесь мы находим замкнутую Северную агору, предназначенную для торговли, и общественную площадь перед зданием Булевтерия, и большую торговую Южную агору, имевшую сквозной проезде севера па юг. Перпендикулярно этому комплексу построек и по соседству с Торговой (или Театральной) бухтой разместились стадион и гимнасий, а все вместе составило столь крупный и яркий ансамбль, что монотонность жилых кварталов, несомненно, смягчалась, если по исчезла совершенно.

Прием пересечения планировочных осей, примененный в Жилете, получил широкое распространение еще в классический период.

   Помимо Милета ярко выраженный  перекресток мы находим в Олинфе, Селштунте, Книде п других городах.

В 409 г. до н. э. Селин унт был разрушен во время карфагенского вторжения, по через два года в акрополе начались планировочные работы. Применяясь к расположению сохранившихся архаических храмов, строители Се-линупта осуществили перекресток из двух прямых магистралей. Первая из них прошла от главных ворот вдоль полуострова к морю, а вторая— перпендикулярно ей, между храмами А и В. Таким образом, храмы акрополя оказались заключенными во входящие прямые углы. Еще более четкое угловое решение мы находим в дорийском городе Книде, где главная улица занад — восток была проложена параллельно береговой полосе. В этой параллельности или перпендикулярности улиц естественным рубежам сказалось искусство греков связывать свои планировочные композиции с природой. Следует отметить еще одно существенное обстоятельство, а именно, что ни один из греческих городов не получил прямоугольного или круглого очертания. Наоборот, все внешние контуры греческих городов, ограниченные оборонительными стенами, всегда имели свободную трактовку, отвечавшую живописным ломаными льющимся линиям, которыми обладает природа. И, может быть, поэтому геометрическая четкость регулярных планов становилась положительным качеством.

Архитектура акрополей

   Одним из наиболее изученных  микенских замков является акрополь  Ти-ринфа. Тиринф располагался па одиночном пологом холме, продольная ось которого имеет меридиональное направление. Главный вход в тирппф-ский акрополь находился в восточной стене, а территория так называемой Верхней крепости была занята дворцом с его приемными залами, жилыми помещениями и парадными дворами, в которые вели пропилеи с деревянными колоннами. Рассматривая грубые внешние стены акрополя, местами достигавшие 9 м в ширину, лавируя в тесных лабиринтах дворца, зритель убеждается, что акрополь Тирннфа имеет археологическую, но не художественную ценность. Однако, чтобы понять композицию поздних акрополей, необходимо изучить акрополь Тиринфа, так как именно от него и его современников произошли те планировочные приемы и архитектурные формы, которые мы находим в архаическом Афинском акрополе. Древнейшие стены Афинского акрополя столь же грубы и неправильны по очертаниям, как и стены Тнринфа, остатки дворца имеют ту же запутанную планировку, а пропилеи в обоих случаях представляют собой примитивное оформление входов. Однако сравнивать мегарон Тиринфа со стофутовым храмом можно только с осторожностью, ибо первый является обстроенным помещением с глухими стенами и колонками с одной стороны, тогда как второй представляет собой свободно стоящее здание. Собственно, происхождение периптера и теперь еще остается не вполне ясным, хотя актовый храм и может являться связующим звеном между ним и мегароном. И тем не менее центральное положение периптериального храма в акрополе и его параллельность продольной оси плоскогорья указывают на влияния микенских планировочных приемов.    Акрополи микенской эпохи до некоторой степени можно уподобить феодальным замкам, возникавшим среди дикой природы. Акрополь служил в это время резиденцией правителей, быть может, иноземных завоевателей, так как могучие степы, окружавшие скалистое плато, красноречиво говорят о военной опасности, постоянно угрожавшей властителям страны. Собственно, помимо дворца в акрополях не было значительных зданий; площади как таковые отсутствовали, их заменяли дворы.    В архаическую эпоху по мере развития полисов вырастают предместья городов, и самый акрополь превращается во внутреннюю городскую цитадель. В это же время происходит крупнейшее событие, определившее архитектуру акрополей на сотни лет, а именно появляются периптеральиые храмы. Естественно, что периптер как сооружение, связанное с религиозными процессиями, обходившими храм снаружи, получил объемную трактовку и занял обособленное место в акрополе. Благодаря этому, а также вследствие крупных размеров периптер стал определяющей силой ансамбля, гораздо более ощутительной, чем прежний дворец-мегарон. Тогда же было установлено правило ориентировать храмы в направлении запад-восток. В Олимпии, Делъфах, Селинунте, Афинах и всех прочих греческих городах периптеральпые храмы расположились по географическим параллелям с еще большей математической точностью, нежели христианские храмы в России. Однако, применяя установленную ориентацию храмов, греки старались подкрепить ее соответствием естественным рубежам, и если главные улицы греческих городов проводились параллельно или перпендикулярно берегу или горному склону, то также размещались и храмы. С течением времени значение акрополя как внутренней крепости все более и более падало, а с утверждением демократии он перестал быть и резиденцией государственной власти. На примере Афинского акрополя, перестроенного после греко-персидских войн, мы имеем уже священный заповедник Афин, почти лишенный гражданских построек. Именно в этот (классический) период на почве высокого расцвета искусств сложилось живописное понимание ансамбля акрополей. Если храмы архаического Сели-нунта размещались в виде монотонной «строчной застройки», то в Афинском акрополе храмы стояли под углами друг к другу, вследствие чего оживлялась и общая композиция. Если в Селинунте и даже в Олимпии мы находим равновеликие или подобные храмы, то в Афинском акрополе все храмы были различными. Лишь один из них, а именно Парфенон, получил колоннаду со всех сторон и главную угловую точку зрения из Пропилеи. Рассматривая ансамбль Афинского акрополя, мы обнаруживаем, что одной из главнейших художественных целей строителей было выделить Парфенон и сделать его безусловно господствующим зданием. Для этого был использован естественный рельеф площадки с подъемом в сторону храма па 10 м. Для выделения Парфенона небольшой храм Эрехтейон получил раздробленную композицию, состоявшую из трех частей, в то время как главный храм имел единый лаконичный объем. И, наконец, чтобы связать воедино весь ансамбль, была поставлена сильная вертикаль в виде статуи Афины Промахос. Известно, что вертикали и большие горизонтальные сооружения начинают сильнее звучать при взаимном соседстве, а в данном случае контраст вертикального изваяния и горизонтального храма с колоннами был особенно острым благодаря сопоставлению бронзовой статуи с мрамором храмов. Начиная с V в. до н. о. в архитектурную практику греков входят театры. В условиях сухого и теплого климата Греции театр не требовал крыши, а наличие удобных горных склонов исключало и стены, давая возможность вырубать сиденья для зрителей в самой скале. Подобные театры встречаются в Афинах. Ассосе, Эпидавре, Приене и многих других городах. Но, поскольку акрополи занимали холмы, постольку и театры стали строиться на склонах тех же холмов.     Возникновение больших открытых театров на склонах Афинского и Пергамского акрополей украсило эти ансамбли. Театр повлек за собой строительство галерей и террас, служивших местами прогулок для публики, а все вместе настолько изменило внешний облик акрополя, что горные склоны и старые оборонительные укрепления почти совсем стушевались. Афинский акрополь IV—III вв. представлял собой архитектурно единое сооружение, как бы выраставшее из города, композиционно связанное с ним постройками па склонах холма и несшее на себе драгоценные храмы. Конечно, разница между этим акрополем и суровыми замками микенской эпохи была уже колоссальной. В последние века художественного процветания Греции акрополи испытали на себе влияние римской культуры. В этом отношении особенно показателен Пергамский акрополь. Будучи столицей одного из значительных эллинистических государств, Пергам достиг высочайшего расцвета в правление Евмена II (197—159 гг. до н. э.). К этому времени относится большинство архитектурных сооружений Пергамского акрополя и знаменитый алтарь Зевса, построенный около 180 г. Римское завоевание не разорило города, и вплоть до эпохи Траяна (98—117 гг.) он продолжал украшаться новыми постройками, сохраняя за собой всемирную славу центра эллинской учености на востоке империи. Пергамский акрополь занимает цепочку естественных террас, поднимающихся с юга на север и образующих большую дугу, внутри которой находились жилые кварталы города. Подъем скалы над уровнем города достигает 100 м, п можно полагать, что постройка акрополя на столь большой высоте объяснялась не столько стратегическими, сколько художественными соображениями, так как отсюда раскрывается чарующий вид па город, долину и отдаленное море. Сравнивая акрополь Пергама с классическим Афинским акрополем, нельзя не отметить различного отношения к обработке рельефа и трактовке всей композиции в целом. Действительно, грек-классик принимал площадку акрополя в ее естественном состоянии, видя в ней часть окружающей природы. Он относился к ней, как скульптор к мраморной глыбе, которую можно обкалывать, извлекая задуманные формы, по не добавляя ничего чужеродного данному материалу. Фидия, Иктина, Калликрата я Мнесикла удовлетворяла естественная грубая поверхность скалы, контрастная к нежному мрамору храмов. Но мастера эллинизма и особенно римской эпохи искали иных художественных эффектов. Идеально правильная плоская поверхность площадки (к тому же замощенной камнем), господство симметрии и прямого угла являлись для них непреложным законом. И если площадка Афинского акрополя сохранила свои подъемы и впадины почти в первоначальном виде, то площадка Пергамского акрополя была разбита на ряд геометрически правильно обрисованных и выровненных террас с удивительной рассудочностью. Композиция Афинского акрополя обладала равновесием частей, но никогда не была симметричной, в Пергаме же симметрия культивировалась. Алтарь Зевса стоит в середине первой террасы: Траянеум представляет собой симметричный, чисто римский ансамбль, и даже театр занимает срединное положение, разделяя дугу большого ансамбля на две симметричные ветви. Разумеется, окончательно «побороть природу», придав ей строгие геометрические формы, здесь не удалось, несмотря на всю мощь инженерных средств. Пергамский акрополь в своем силуэте остался несимметричным ансамблем, и, может быть, это обстоятельство и сохранило за ним живописность, присущую греческим композициям.

Архитектура агор

Происхождение древнегреческих агор в значительной мере еще остается невыясненным. Правда, общественные функции городских  площадей в минойскую и микенскую  эпохи выполняли дворы, расположенные на территории дворцов, но торговые площади этого времени нам совсем неизвестны. В архаическую эпоху места для народных собраний находились па территории акрополей и священных участков, тогда как торговля производилась на специальных рыночных агорах, возникавших за пределами акрополей, среди рядовых городских кварталов. Площадь как таковая в ото время не являлась самостоятельной архитектурной темой, и, видимо, ни один из архитекторов вплоть до второй половины V в. не получал заданий па строительство площадей. И тем не менее площади возникали, так как перед главными храмами нужно было оставлять свободную территорию, предназначенную для религиозных и гражданских собраний. Такие свободные -территории, еще не имевшие геометрически правильных границ, были оставлены перед Стофутовым храмом в Афинском акрополе, перед храмом Зевса в    Олимпии, у храмов С и D в Селинунте и, наконец, в самих Афинах, где Писистрат начал строительство площади общественного назначения. Однако эта площадь, как и все архаические агоры, не получила упорядоченного плана, и лишь много лет спустя после нашествия персов Кимон дал распоряжение обсадить эту площадь платанами. Тем самым была сделана первая попытка придать афинской агоре архитектурно организованные контуры. Естественно, что главную роль в композиции архаических агор играли самые храмы. Обычно они врезались в площадь углом, вследствие чего колоннады периптера воспринимались с тех наиболее выгодных зрительных позиций, откуда храм производил впечатление объемной формы. На стилобатах храмов во время широких народных собраний располагались зрители, наблюдавшие торжественные процессии или выступления политических ораторов, философов л поэтов. Позднее, в эпоху греческой классики, стали строить многоколонные галереи, предназначенные для торговли и общественной жизни городского населения. Эти галереи ограничивали площадь по меньшей мере с одной стороны и вносили в ее архитектуру элементы регулярности. Такой переходной от архаики к классике площадью явилась уже упомянутая нами большая Афинская агора, планировочная диагональ которой удачно устремляется к северной стене акрополя. Геометрически правильная гипподамова планировка наложила свой отпечаток не только на улицу, по и па площадь. В условиях строгой уличной сети прямоугольная площадь казалась наиболее естественной. И вот начиная с середины V в. до н. э. в Милете, Мегалополе, Книде, Приене и других городах появляются прямоугольные агоры, обнесенные галереями по с одной, а со всех четырех сторон. Эти обстоятельства решительно изменили архитектуру агор. И если в ансамбле архаической агоры с ее периптеральными храмами, священными рощами л дымящимися алтарями преобладала живописность, то в архитектуре классической агоры решающую роль играли отношения н пропорции простой геометрической композиции. Достаточно представить себе     Южную агору в Милете в ее первоначальном виде, чтобы убедиться в этом. Громадные размеры этой замечательной площади, имеющей 166 м в длину, по-видимому, объяснялись характером торговли. Здесь, в южной части Милета, поблизости от главной улицы, ведущей к городским воротам, по всей вероятности, происходила торговля сеном, дровами н скотом, тогда как в портиках и лавках, окружавших Южную агору, продавались съестные припасы и другие негромоздкие товары. Свободная от каких бы то ни было статуй, скамей и прочих малых архитектурных форм вся площадь освещалась лучами яркого солнца и с любой точки воспринималась как простой прямоугольник, обрамленный колоннами. Тесно стоящие невысокие колонны четко выделялись своей белизной на фоне портиков, погруженных в глубокую тень, а красные черепичные крыши завершали эти колоннады и придавали силуэту площади строгую горизонтальность. Можно полагать, что однородность в обработке фасадов площади не спи/кала общего впечатления, так как превосходные пропорции галерей дополнялись лаконичной и контрастной гаммой цветов на фоне вечно синего неба с бегущими белыми облаками. Приемы планировки площадей, выработанные в классическую эпоху, со-хранили жизнеспособность и в III — I вв. до н. э. Так, например, пергамский Нижний рынок напоминал своими прямоугольными очертаниями Южную агору Милета; почти аналогична ей и агора в Магнесии на Меандре, однако с той только разницей, что внутри этой площади стоял миниатюрный храм (Зевса Сосиполия). Появление храмов на рыночной площади, совершившееся в эллинистическую эпоху, было чрезвычайно важным событием, ибо, как мы увидим ниже, храм, поставленный в глубине растянутой площади, превратится в решающую силу ансамбля всех ранних форумов Рима. В эллинистических малоазиатских городах рыночные храмы были не единичным явлением. II если в Магнесии на Меандре храм Зевса стоит перпендикулярно главной осп площади, то на Верхнем рынке Пергама он ориентирован так же, как н у римлян, т. е. вдоль площади. В этом отношении особенно интересна исторически формировавшаяся агора Ассоса. Вполне допустимо, что площадка агоры (образованная вырубкой в скале, а отчасти подсыпкой, укрепленной подпорными стенами) относится к эллинистической эпохе, а если это соответствует действительности, то агора Ассоса с ее характерными для эллинистической эпохи двухэтажными галереями и храмом, поставленным па продольной осп, превращается в связующее звено между греческими н римскими площадями.

Афины и Пирей

   Дата основания Афин теряется в глубокой древности. Весьма вероятно, что еще задолго до переселения ионийцев в Аттику скалистый холм акрополя был укреплен и служил резиденцией местных правителей микенской эпохи. И это вполне допустимо, так как нагорное плато, имевшее около 300 м в длину, могло вместить немалое число построек, защищенных скалистыми обрывами почти безо всяких дополнительных укреплений. В отличие от многих древнегреческих городов Афины разместились среди скудной природы. Голые холмы обособленно возвышаются здесь над безводной равниной; лесов, освежающих ландшафт своими сочными зелеными массивами, нет до самого горизонта, и только синеющая полоса отдаленного Фалерского залива, сверкающий небосвод и конус горы Лика бет отдаленно напоминают страну прекрасных пейзажей — Элладу. II все же ландшафт Афин не был однообразен. Холмы Ареопага, Пникса и Нимф значительно поднимаются над равниной. Лежащий к югу от них холм Мусей уже создает ощутительные контрасты рельефа, тогда как скала акрополя в своем естественном очертании весьма выразительна. Ее силуэт выделяется на небосклоне своей мощной формой, как будто созданной для того, чтобы стать пьедесталом для великих произведений архитектурного искусства. Следует отметить, что скала Афинского акрополя, растянутая с запада на восток, занимала центральное местоположение на территории древних Афин. Акрополь хорошо воспринимался с юга и юго-запада, так как за долиной, по которой несет свои воды ручей Илисс, тянутся отроги Гиметта. Отсюда, т. е. на расстоянии, не превышающем 600 м, раскрывается акрополь, озаренный прямыми или скользящими лучами солнца. Видимый с высоты 110—120 м, он воспринимается почти в проекции сквозь чистый и прозрачный воздух, дающий возможность видеть не только целое, но и детали. Вот почему акрополь всегда «присутствовал.» во всем окружающем ландшафте, а в ясные дни золотое копье Афины Промахос (Воительницы) было видно даже с Фалерского рейда. Микенский период в истории древних Афин почти не оставил вещественных следов. Предполагают, что город в это время замыкался в пределах акрополя, по контуру которого тянулись циклопические степы, спускавшиеся к подножию скалы только на северо-западе, чтобы обойти и включить в черту укреплений источник родниковой воды. Этот источник имел большое жизненное значение для акрополя, так как скалистый холм представлял собой безводный каменный массив. В начале архаического периода па верхней площадке акрополя (и по соседству с северной стеной) был построен дворец базилевсов Аттики. К этому времени город уже настолько разросся, что вышел из пределов акрополя и стал распространяться в юго-западном направлении — в сторону Илисса и долины Лимн. Еще Фукидвд отмечал, что большая часть древних святилищ находилась к югу от акрополя; среди них выделялось святилище Диониса, привлекавшее много паломников. Однако наиболее оживленным местом Афин архаического периода, за исключением акрополя, были Лимны. где находилась древнейшая рыночная площадь. Политическое объединение Аттики под властью Афин способствовало расширению и украшению города. В Афинах сосредоточились культы различных аттических богов, а вместе с ними стали возникать и многочисленные храмы. Среди них заслуживают упоминания храмик Артемиды-Брауронии и большой храм Афины Полиады, чаще называемый Стофутовым, храмом (или Гекатомпедоном). Оба храма был л построены на территории акрополя, причем первый занял юго-западный угол скалистого плато, а второй разместился в середине, поблизости от позже возникшего Эрехтейона. Обладая большими размерами и выгодным центральным местоположением, Стофутовый храм господствовал над Афинами, являясь в течение полутора веков главным украшением Афинского акрополя. Естественно, что перестройка этого храма повлекла за собой оформление главного входа в акрополь. И в том же VI в. до тт. :ч. у западной оконечности скалы были построены древние пропилеи, фундаменты которых частично сохранились у южного угла современных Пропилеи. Н конце VI в., во время правления аттических тиранов — Писистрата и его сыновей Гиппия и Гиппарха, проводилось большое строительство. Афины к этому времени значительно расширились, по преимуществу в северном направлении. Город, несомненно, достиг ручья Эридан и включил в сжит пределы южную оконечность района «Керамика», где обитали ремесленники-гончары. Желая разгрузить старую агору от скопления людей и вьючных животных, Писистрат основал к северу от акрополя новую торговую площадь, близ которой разместились многоколонные галереи и различные общественные здания. Тогда же за пределами Афин был заложен грандиозный храм Зевса Олимпийского, а самый город впервые получил оборонительную каменную стену. Топография этой древнейшей стены, несмотря на археологические изыскания Курциуса и Юдайха³⁹, все же далеко не ясна, в силу чего мы ограничимся лаконической характеристикой Геродота, назвавшего Афины «колесовидным городом». На рубеже VI и V вв. Афины пережили ряд потрясений. В 510 г. была уничтожена власть тиранов, по молодую республику ожидали тягчайшие военные испытания в борьбе с деспотической Персией. Овладев Фермопильским проходом, Ксеркс вторгся в цветущую Аттику. Внешние стены Афин не оказались препятствием для персов, но Афинский акрополь героически защищался в течение долгого времени. В наказание за это персы подвергли разрушению все постройки акрополя. Стофутовый храм, так же как и реликвия афинян — священная маслина, был сожжен. Со слепым озлоблением завоеватели уничтожали даже те строительные материалы, которые были приготовлены для только что заложенного Парфенона. Однако полностью разрушить акрополь им не удалось, так как Саламин-ская победа, одержанная греками почти рядом с Афинами (близ порта Пирей), возвратила им свободу в том же 480 г. Восстановление Афин представляет исключительный интерес как в смысле возведения стратегических укреплений, так и в смысле строительства жилых и общественных зданий. К сожалению, рядовая жилая застройка до нас почти не дошла, но оборонительные укрепления и общественные здания, представленные бессмертным ансамблем акрополя, дают достаточный материал для того, чтобы выяснить главнейшие замыслы строителей и определить очередность восстановительных работ. Вопрос, с чего начинать строительство разрушенной столицы, встал перед руководителями Афинской республики и в первую очередь перед Фемистоклом— организатором Саламинской победы. Поскольку война с Персией еще не была закончена, а Спарта являлась лишь временным союзником Афин (и в то же время их потенциальным врагом), постольку первым и неотложным мероприятием стало стратегическое укрепление города. Оборонительное строительство началось с реконструкции акрополя. Насколько важными и спешными были эти работы, можно судить уже по тому, что на заделку пробоин в северной стене были употреблены драгоценные мраморные колонны, приготовленные для строительства Старого Парфенона. Почти одновременно с укреплением акрополя, а именно в 479—478 гг. до н. э., были построены новые городские стены Афин, охватившие более обширную территорию. С юго-запада стены прошли по стратегически выгодным высотам Мусея, Пникса и Нимф, а на востоке коснулись площадки недостроенного храма Зевса Олимпийского. Вслед за тем Феми-стокл приступил к укреплению Пирея и строительству соединительных пирейско-афинских Длинных стен. Когда это грандиозное сооружение, имевшее около 6 км в длину, было закончено, Афины и Пирей соединились и образовали единое стратегическое целое. В истории градостроительства, так же как и в военной истории, Длинные стены еще не получили должной оценки, а между тем они являлись весьма разумным оборонительным сооружением. В самом деле, если вспомнить, какую огромную положительную роль сыграла в обороне Ленинграда 1941 —1944 гг. узкая зона, соединявшая героический город с Кронштадтом на западе и Ладожским озером на востоке, то станет понятным стратегическое значение Длинных стен, ибо они защищали важнейшую дорогу, дававшую выход Афинам к стоянке военного флота. И Фемистокл хорошо понимал, что пока сохраняется связь Афин с пирей-ской военной базой, до тех пор Афины будут неприступной твердыней. Именно поэтому он предпринял строительство укреплений, составляющих более 35 км в длину. Помимо стратегического значения пирейско-афинские Длинные стены играли немаловажную архитектурную роль, так как они ограждали кратчайшую и главную дорогу в Афины. Восприятие акрополя с пирейской дороги было проверено автором данной работы на натуре, несмотря на всю сложность этой задачи. Ведь древних Длинных стен уже давно нет, тогда как многоэтажная застройка слившихся воедино городов заполняет интервал между Афинами и Пиреем. Что же оказалось в результате этой проверки? Пешеходы, направлявшиеся из Пирея в столицу, лишь в самый первый момент могли увидеть тимпан Парфенона и зеленеющую рядом с ним полуфигуру Афины с золоченым копьем. Тем самым зрителям показывали конечную и весьма интригующую цель пути. Однако в дальнейшем акрополь надолго скрывался из вида. Но когда зритель, перейдя ручей, достигал вершин прославленных холмов, перед ним стремительно начинал подниматься со дна котловины ансамбль акрополя, причем с наиболее выигрышной для него стороны, а именно от главного входа. Такого эффекта в организации подходов к выдающимся памятникам зодчества история еще не знала. Однако к строительству новых храмов в акрополе перешли не сразу, и это вполне естественно, так как крупные средства и силы отнимала планировка и жилая застройка Афин и Пирея. Поскольку Пирей создавался на почти необжитом месте, постольку здесь явилась возможность осуществить регулярную планировку, поставив перед собой определенные композиционные задачи. Афины же, отчасти в силу холмистого рельефа, а отчасти в силу невозможности изменить старую планировочную топографию, не получили регулярного плана. Как и в архаический период, в Афинах в V в. сохранялась беспорядочная паутина узких извилистых улиц, огибавших холмы и сходившихся пучками у немногочисленных городских ворот. Существенным мероприятием этого времени был переход от местного туфа к так называемому поросу, известняку, который доставлялся через пирейский порт. Из этого камня было построено большинство общественных зданий Афин классического и эллинистического периодов. Способствуя инициативе отдельных застройщиков в восстановлении жилищ, Фемистокл, а вслед за ним и Кимон продолжали работы в акрополе. В короткий срок были реставрированы архаические Пропилеи и целла Стофутового храма, и только после того, как безопасность Афин была гарантирована, а местное население получило жилые дома, началась капитальная перестройка акрополя. В 40-х годах V в. во главе афинской рабовладельческой демократии стал Перикл — выдающийся политический деятель, покровитель наук и искусств. Используя выгодное политическое положение Афин, фактически подчинивших себе союзные греческие государства, Перикл объединил в своих руках громадные материальные ресурсы и объявил строительство Афинского акрополя общегреческим делом. В 448 г. против главного входа в акрополь была поставлена бронзовая статуя Афины Промахос. Афина, представленная во весь рост, была задрапирована в легкие одежды, в руках она держала щит и копье. По отзывам древних авторов (Павсания, Овидия, Зосима и др.), статуя представляла собой выдающееся произведение монументальной скульптуры. Но, к сожалению, вместе с разграблением акрополя в византийский период она бесследно исчезла, и лишь изображения на древних монетах дают о ней отдаленное представление.