Суд и процесс по судебнику 1947 г.

     На  судебный поединок стороны "могут  выставить вместо себя ... какое угодно другое лицо, точно так же ... могут  запастись каким угодно оружием, за исключением пищали и лука. Обыкновенно  они имеют продолговатые латы, иногда двойные, кольчугу, наручи, шлем, копьё, топор и какое-то железо в руке наподобие кинжала, однако заострённое с того и другого краю, они держат его одной рукой и употребляет так ловко, что при каком угодно столкновении оно не препятствует и не выпадает из руки. Но по большей части его употребляют в пешем бою" (стр. 84).

     Поединок, или, по терминологии Судебника, поле, назначался только по личным искам, не затрагивающим интересов государства. Участие на поле было обязательно  для обеих сторон либо лично, либо через наймитов. Отказ от поля рассматривался как признание вины. Бою предшествовало крестное целование обеих сторон, даже если билась не сама сторона, а наймит.

     Поединок  проходил в присутствии доброжелателей и друзей обеих сторон, "...которые  смотрят на поединок, не имея при себе никакого оружия, кроме дубин, которыми они от времени до времени и пользуются. Ибо, если доброжелатели одного из бойцов увидят, что ему делается какая-нибудь обида, то тотчас бегут для отражения этой обиды; тоже делает и другая сторона, - и таким образом между ними происходит схватка, интересная для зрителей, потому что дерутся в потасовку, кулаками, батогами и дубинами с обозженным концом" (стр. 84).

     Для обеспечения порядка при разрешении спора полем поединок должен был  проходить в присутствии определённых лиц - стряпчих и поручников, которым разрешалось в отличие от "опричных", то есть посторонних, стоять у поля, однако без орудий боя ("...а доспеху и дубин и ослопов ... у себя не держати"). Стряпчих и поручников приводили сами стороны. Наблюдение за поединком вели окольничий и дьяк (ст. 68).

     Побеждённая на поединке сторона уплачивала иск, судные и полевые пошлины, отдавала окольничему свой доспех и была "в  казни и в продажи" от судьи (ст. 7). Такое же взыскание следовало, если сторона не являлась на "поле" или убегала с него.

     Однако "поле" как доказательство, не могущее охранить интересы господствующего  класса, допускалось только в исключительных случаях, когда не было возможности  разобрать дело при помощи других доказательств.

     Стремление  господствующего класса ограничить применение "поля" проявляется ещё до Судебника 1497 г. Так, в 1410 г. митрополит Фотий писал новгородскому духовенству, чтобы священники не причащали идущих на поле и не хоронили убитых. Убивший своего противника как душегубец "в церковь не входит, ни дары не приемлет, ни Богородицына хлеба, причащения ж святого не приимлет осмнадцать лет". Священник, причастивший или отпевший "польщика" (участника поля), лишался священства [9, c. 252].

     Судебник  предусматривал возможность замены поля присягой (ст. 48). Постепенно к середине XVI в. "поле" окончательно сменяется крестным целованием (присягой). Присяга, как и "поле" применялась при отсутствии других, более достоверных видов доказательств. Первоначально она составляла часть "поля", но постепенно стала применяться как самостоятельное доказательство. Большей частью присяга употреблялась при спорах между иноземными торговцами, когда не было свидетелей договора (положения, известные ещё РП). "А которой чюжоземец на чюжоземце чего взыщет, ино того воля, на ком ищут, хочет отцелуется, что в том не виноват, или у креста положит чего на нём ищут, и истец, поцеловав крест, да возмет" (ст. 58).

     В зависимости от того, кто приносил присягу - истец ли подтверждает своё требование, или ответчик принесением присяги очищает себя от иска, - различались присяга подтвердительная или очистительная. Вопрос о том, кому приносить присягу - истцу или ответчику - решался жребием. Как самостоятельное доказательство жребий в Судебнике не упоминается.

     Письменные  доказательства можно подразделить на две группы: договорные акты, заключённые сторонами, - заёмные и служилые кабалы, рядные, купчие, закладные, духовные, - и акты официальные, выдававшиеся от имени государства, - жалованные грамоты, межевые акты, судебные решения: полные, докладные, беглые и правые грамоты. В случаях споров по договорным актам эти документы должны были подтверждаться свидетелями, а при отсутствии последних - "полем".

     Подтверждения требовали и официальные акты, особенно правые и беглые акты. Так, судебное решение должно было быть сверено с судным списком, с которого оно списывалось. Если сделать это не было возможности за смертью судьи, у которого находился список, или трудностью его разыскания, стороны должны были привести иные доказательства, подтверждающие то требование, которое было удовлетворено решением.

     При отсутствии таких доказательств  вопрос о принятии или отклонении судебного решения как доказательства решался судом. Этот порядок оценки правых грамот давал возможность  отклонять невыгодные господствующему классу решения. 

3.1.4 Решение суда как последняя стадия в состязательном процессе 

     По  окончании состязания сторон, то есть представления ими доказательств, судья выносил решение, которое  определяло права и обязанности  сторон и устанавливало взыскания в пользу выигравшего дело. Если эти взыскания приходились на ответчика, они назывались "исцовой гибелью". Сюда входил иск истца со всеми убытками, а также оплата всех судебных расходов, включая "проезд" и "волокиту". "А кто по кого пошлет пристава в чем, и что ему в том убытка станет в волоките, или что даст от срочные и от правые грамоты, или от бессудные, и правому то все взяти на виноватомь" (ст. 32).

     Решение суда заносилось в "судный список". По желанию стороны ей могла быть выдана копия этого списка, включавшего и протокол судебного разбирательства.

     Если  ответчик не исполнял решение добровольно, его ставили на "правеж", то есть, как описывает Татищев, "обвинённых к платежу выводили перед приказ разутых пред тем, как судьям надлежит в приказ приезжать, а спускали с правежа, как судья выедет. У каждого обвиненнаго стоял по сторону пристав с прутом, и бил вдоль по ноге так крепко, как ему от истца, или ответчика, за труд заплачено; следственно один на правеже стоя, бою не чувствовали, другие были изувечены". "Правеж" длился различное время в зависимости от взыскиваемой суммы. Обычно за 100 рублей долга ответчик подвергался "правежу" в течение одного месяца. "Правежу" подвергался либо сам ответчик, либо поручитель за него. Освобождались от правежа землевладельцы. Им предоставлялось право послать на "правеж" своего человека - крестьянина или холопа, который должен был "отстаиваться от правежа" вместо своего владельца. При неисполнении судебного решения даже после "правежа" ответчик отдавался истцу "головой до искупа", то есть в холопство до обработки долга. Однако этому не подлежали представители господствующего класса. В результате неимущие даже при наличии судебного решения в их пользу фактически лишались возможности добиться исполнения судебного решения. 
 

3.2 Розыск

     Следственному, или инквизиционному, процессу подлежало  расследование дел, особо опасных  для государства. Дело начиналось либо по инициативе самого государства, либо по оговору кого-либо со стороны "добрых" людей. Возможно было возбуждение дела вследствие довода, т.е. обвинения, производимого специальными должностными лицами - доводчиками. Они находились в штате наместников и выполняли, по мнению С.Б. Веселовского, обязанности судебных следователей. Вероятно, во избежание лишних поборов, вызывавших недовольство населения, доводчикам предписывалось "ездити в стану без паропка (помощника) и без простые (т.е. без лишней) лошади... А где доводчик ночует, туто ему не обедати, а где обедаеть, туто ему не ночевати. Доводчикам поручался также вызов в суд, а иногда и выполнение судейских обязанностей.

     Явка  ответчика в суд зависела уже  не от соглашения сторон, а от государства, которое осуществляло доставку обвиняемого  суду через особые "зазывные грамоты", вручаемые недельщиками.

     При доставке в суд "лихих людей" возможность передачи ответчика на поруки ограничивалась. Для этого требовалось разрешение вышестоящей инстанции. Недельщики должны были обеспечить доставку на суд самих обвиняемых, для чего последние подвергались аресту (ст. 35).

     Замена  сторон в инквизиционном процессе или предоставление вместо себя наймита не допускались. При инквизиционном процессе судоговорение, состязание сторон заменялось допросом обвиняемого со стороны судьи.

     "В  розыске сам суд изыскивал  доказательства, допрашивал обвиняемого, пытал, устраивал очную ставку. Средствами розыска являлись поличное, обыск, пытка, имевшая целью вынудить собственное признание и указание на соучастника"[10, c. 100].

     Для отыскивания "лихих" людей и  даже сочувствующих им назначались  повальные обыски. Повальный обыск применялся также с целью определить репутацию подсудимого, которая давалась не всеми жившими с ним или знавшими его людьми, а лишь "добрыми", то есть вполне благонадёжными с точки зрения господствующего класса. Повальный обыск, или сыск, то есть опрос "добрых" людей, производился специальными должностными лицами в отсутствие обвиняемого. При разногласиях в показаниях дело решалось по показаниям большинства.

     Сыск  являлся обязательным доказательством  при обвинении человека в татьбе с поличным или при облиховании человека.

     Помимо  назначения повального обыска при розыске  употреблялись расспрос и пытка. Этот вид доказательства применялся судом не столько для получения  собственного признания со стороны  обвиняемого в совершённом или  вменяемом ему преступлении, сколько для уличения его и в других преступлениях, а главным образом для оговора и уличения в преступлениях других лиц.

     Пытать "татя бесхитростно" поручалось недельщикам (ст. 34).

     В случаях оговора с пытки назначалась  очная ставка между оговорившим и оговорённым. Последний назывался "прирочным человеком с доводом". Если оговоривший отказывался от оговора в присутствии оговорённого, то его пытали вторично, а на оговорённого назначали повальный обыск (ст. 14). Если же оговор с пытки давался не одним лицом, а двумя или тремя, то оговорённого привлекали к суду и подвергали в свою очередь пытке, даже без проверки показаний оговоривших через повальный обыск.

     Таким образом, пытка была одним из основных способов выяснения обстоятельств  дела при производстве дел розыском.

     В инквизиционном процессе, по выводу Н. Калачёва, "правительство приняло  на себя обязанность истца и не усомнилось ввести в уголовный процесс  новое доказательство, неизвестное  в гражданском процессе, именно пытку, на которой и был основан весь новый порядок судопроизводства".

     Помимо  повального обыска, пытки, очной ставки при розыске применялись и  освидетельствования и осмотр места  происшествия. 
 

Заключение 
 

     Итак, мы выяснили великую роль общерусского Судебника 1497 г., который: начал процесс закрепощения крестьянства, вводя Юрьев день; установил единообразную судебную практику; распространил юрисдикцию великого князя на всю территорию государства, при этом ограничив функции кормленщиков, и упорядочил систему судов; закрепил новые общественные отношения; установил чёткую норму наследования; ввёл понятие государственных (политических) преступлений; расширил круг субъектов преступления; ужесточил наказания; ввёл институт судебных исполнителей и многое другое.

     Немало  места уделено системе уголовных наказаний за различные преступления. И, наконец, Судебник отрегулировал организационно-системные отношения судебной власти – раньше самым распространенным способом судебного разбирательства был поединок, и вводимые элементы расследования, а также сбора и учета свидетельских показаний (хотя бы и добытых в пытках) были серьезным нововведением.

     В этом документе формулируется впервые  чрезвычайно важное принципиальное постановление о том, что Судебник является не правом судебных и административных органов, не их доходной статьёй, а их обязанностью; решительным образом проводится взгляд о том, что частный интерес должен уступать уголовному требованию государства, а личный интерес судебного органа – интересу стороны в процессе. Фиксируются многочисленные злоупотребления судебных и административных должностных лиц и принимаются меры к их устранению.

     В Судебнике проводятся принципы классовой  юстиции, и в духе этих принципов  усилены наказания для различных групп преступников. Вместе с тем устанавливается новая форма процесса – розыск.

     Я полагаю, что издание Судебника 1497 г. составляет почти такую же эпоху  в истории русского права, как эпоха Русской Правды, Псковской судной грамоты и прочих.