Уложение
о наказаниях, как и Свод законов,
знало два понятия уголовно наказуемого
деяния: преступление и проступок. Но
в отличие от Свода законов, устанавливавшего
различие между преступлением и проступком
по тяжести наказания, Уложение различало
их по объекту посягательства (ст.1 и 2).
Исследователи Уложения 1845 г. отмечали,
что в Особенной части это различие
по объекту посягательства провести не
удалось.
Указание
в ст. 4 Уложения на нарушения не только
уголовного, но и исправительного закона
определило возможность включения в него
и административных, и дисциплинарных
правонарушений.
В первом разделе Уложения
были определены виновность как
необходимое основание наступления
ответственности и формы вины (ст. 5, 7).
Преступления и проступки делились на
умышленные и неумышленные, причём последние
подразделялись на случайные и неосторожные
(ст. 7). Случайные наказанию не подлежали.
Закон требовал установить, совершено
ли умышленное преступление с заранее
обдуманным намерением или с внезапно
возникшим умыслом (ст. 6).
Неосторожность
как форма вины не получила достаточно
чёткого общего определения в
ст. 7. более подробно ответственность
за неосторожные преступления формулировалась
в ст. 1634.
В ст.
8-12 говорилось о стадиях предварительной
преступной деятельности и о совершении
преступления.
Умысел
в государственных преступлениях
(«голый» умысел) был наказуемым
по ранее действовавшим уголовным
законам России. Уложение 1845 г. решало
этот вопрос по-разному. В ст. 8 и 9 признаки
умысла рассматривались как «изъявление
на словах, или письменно, или иным каким-либо
действием намерения учинить преступление»:
в ст. 97 говорилось просто об умысле на
преступление и его наказуемости (в случае
указание на это в законе).
Под приготовлением понималось
«приискание или приобретение
средств» для совершения преступления.
Приготовление к совершению преступления
наказывалось лишь в случаях,
прямо указанных в законе, или
тогда, когда сам характер приготовленных
действий был противозаконен.
Устанавливалась ответственность
за соучастие. При этом выделялось
два вида совместного участия
двух или более лиц в совершении
преступления: совершение преступления
несколькими лицами по предварительному
согласию или без него.
Под общей рубрикой о соучастии
рассматривались и различные
случаи прикосновенности к преступлению:
попустительство, заранее не обещанное
укрывательство (другой вид укрывательства
- заранее обещанное – был отнесен
к пособничеству), недонесение. Соучастие
было хорошо известно российскому законодательству
и ранее35. Виды соучастия определялись
и Сводом законов, но Уложение сделало
это значительно более точно и юридически
совершенно.
В ст. 96 Уложения был сформулирован
важный принцип, типичный для буржуазного
уголовного права, - наказание должно быть
определено не иначе как на точном основании
закона.
Формулировались и другие очень
важные положения, также типичные
для буржуазного уголовного законодательства:
доказанность преступного деяния и
виновность как необходимые основания
наступления уголовной ответственности.
Впервые в уголовном законодательстве
России в ст. 98 Уложения давался
перечень всех обстоятельств,
устранявших наступление уголовной
ответственности. Ненаказуемость случайного
деяния давно уже была известна российскому
законодательству. Статья 6 Свода законов
различала деяния умышленные, неосторожные
и случайные. Но формулировка Уложения
была более юридически точной; так как
в ней прямо указывалось на отсутствие
при случайном деянии вины – необходимого
основания наступления ответственности.
Уложение определяло малолетство
как обстоятельство, устранявшее
наступление ответственности. В
ст. 100 устанавливался возраст наступления
уголовной ответственности –
7 лет. Этот вопрос в российском законодательстве
до Уложения достаточно четко не решался.
По мнению многих юристов, и Уложение,
несмотря на вопрос о возрасте наступления
уголовной ответственности.
Добровольный отказ от совершения
преступления был известен российскому
законодательству и ранее, но в Уложении
он получил четкую юридическую характеристику.
В случае, если преступление не
было доведено до конца не
по собственной воле подсудимого,
а по не зависевшим от него
обстоятельствам, были возможны
два варианта ответственности: если
подсудимый сделал все, что он считал нужным
для приведения своего намерения в исполнение,
то он должен был быть наказан как за совершенное
преступление; если нет, то суд мог уменьшить
меру наказания на одну две ступени.
Уложение давало право судам действовать
по аналогии, т.е. приговаривать виновного
к наказанию, установленному за сходное
преступление.
Интересны также и другие положения
уголовного законодательства. Например,
наказание отменялось в случаях:
смерти преступника, примирения с обиженным
(по делам частного обвинения), истечения
давности (ст. 160).
О первом обстоятельстве, отменяющем
наказание (смерть преступника),
говорилось в ст. 161. При этом
устанавливалось, что иски
и казенные взыскания не погашаются
со смертью преступника. Они должны обращаться
на его имущество.
Институт давности был известен
Своду законов (ст.146), а до него
– законодательству конца XVIII
века.
Под давностью обычно понимался
срок, по истечении которого либо
не мог быть исполнен приговор
по применению к виновному наказания,
либо не могло быть возбуждено уголовное
преследование. Уложение 1845 года под давностью
понимало только давность привлечения
к уголовной ответственности. Сроки давности
определялись дифференцированно, в зависимости
от тяжести наказания:10, 8, 5 лет, 3 года.
Статья 164 распространяла общие давностные
сроки и на дела, возникавшие в порядке
частного обвинения, исключая лишь те,
которые не могли закончиться примирением
(ст.162).
Гражданские (имущественные) взыскания
за причиненные преступлением вред или
убытки не погашались давностью, установленной
Уложением. На них распространялось положение
т. Х Свода законов в части «Законов гражданских
и межевых». В ст.390 этих законов определялся
10 – летний срок обращения с иском. Право
на иск о возмещении убытков не утрачивалось
и в случае помилования высшей властью
( ст.172).
Помилование было прерогативой
императора. Последствия наказаний
(правопоражение) отменялось лишь
в случае, прямо предусмотренном
указом о помиловании или общим указом
об амнистии.
Уложение более четко определяло
действие уголовного закона во
времени и пространстве. В соответствии
со Сводом законов (ст.60 т.I) Уложение
не имело обратной силы. Закон исходил
из принципа, что никто не может отговариваться
«неведением закона», в случае если он
был в установленном порядке обнародован.
Преступления, совершенные военнослужащими,
рассматривались в Военно–уголовных
судах в соответствии с Военно–уголовным
кодексом (Военно-уголовный устав
1839 года). Каторжные и ссыльные на поселение
в Сибирь подлежали действию Устава о
ссыльных. Сельско-судебный устав 1839 года
устанавливал наказания для государственных
крестьян.
В общей части Уложения предусматривалось
наказания уголовные и исправительные,
из которых наиболее тяжкими были уголовные:
лишение всех прав состояния и смертная
казнь; лишение всех прав состояния и ссылка
в каторжные работы, а для людей, не
изъятых от наказания телесных, публичное
наказание от 30 до 100 ударов плетьми (через
палачей) с наложением клейма, а также
ссылка в каторжные работы с потерей всех
прав состояния; лишение всех прав состояния
и ссылка на поселение в Сибирь.
Уложение устанавливало льготы
для высших сословий. Так, в
ст.60 предусматривалось возможность
замены для дворян и чиновников кратковременного
ареста в тюрьме домашним арестом или
арестом в помещении ведомства, где они
служат.
Закон определял дополнительные
наказания (например, поражение в
правах, церковное покаяние, конфискация,
воспрещение жительства в определенных
местах, отдача под надзор полиции и др.),
особенные наказания за преступления
и поступки на службе (исключение со службы,
отрешение от должности, вычет из времени
службы, удаление от должности, перемещение
с вышей должности на низшую, выговор,
вычет из жалованья, замечание) и возможность
замены одних наказаний другими (так, смертная
казнь могла быть заменена императором
так называемой политической смертью,
когда осужденного возводили на эшафот,
ставили под виселицей на публичной площади,
а затем ссылали на каторгу на срок
или бессрочно.
Для Уложения о наказаниях
уголовных и исправительных, как
и для Свода законов, было
характерно отсутствие достаточно
четкого разграничения уголовной,
административной и дисциплинарной
ответственности. И это закономерно, так
как в России в первой половине XIX века
суд не был отделен от администрации, широкие
судебные полномочия имели органы полиции
и политического сыска. Многие составы
преступлений, вошедшие в Уложение о наказаниях,
в своде законов были помещены в Полицейском
уставе о предупреждении и пресечении
преступлений
(т.
XIV).
При всех недостатках Уложения
его принятие имело большое
значение для дальнейшего развития
уголовного законодательства России
и уголовно-правовых теорий, для
подготовки и проведения в последующем
судебной реформы, принятия Устава о наказаниях,
налагаемых мировыми судьями. Подготовка
проекта Уложения и в ещё большей степени
практика его применения показали несовершенство
организации судебной деятельности в
России.
Особенная часть Уложения, состоявшая
из 2043 статей и подразделявшаяся
на 11 разделов, главы и отделения,
являлось крайне сложной системой.
9 разделов посвящались охране
существовавшего общественно-политического
строя. Как и в предыдущем
законодательстве, на первом месте стояли
преступления против веры. Если в своде
законов их было 31, то в Уложении 1845 года
– 8036.
Богохуление и порицание веры
совершалось в церкви, в публичном
или многолюдном месте либо
при свидетелях. По мнению А.Лохвицкого,
свидетелей должно было быть не менее
двух и обязательно русских-православных,
чтобы хуление Христа могло произвести
«соблазн».
В целях дальнейшего развития
религиозного просвещения в Уложение
1845 г. были внесены положения
об ответственности за воспитание
детей иноверных супругов не в «христианской
вере» или за приобщение их «к обрядам
другого христианского вероисповедания».
За это родители лишались всех прав состояния
и ссылались на поселение либо заключались
в тюрьму, а евреи, державшие у себе в услужении
прислугу- христианку, подвергались штрафу.
Установленные Уложением наказания
не всегда соответствовали тяжести
содеянного и мере участия
отдельных лиц в совершении
преступления. Так, свидетели произнесения
«дерзких», «оскорбительных» слов
против государя, не препятствовавшие
этому, приговаривались к аресту от 3 недель
до 3 месяцев.
Разрешалось применять в качестве
дополнительного наказания конфискацию
всего имущества, родового и
благоприобретённого.
Четвертый раздел Уложения «О
преступлениях и проступках против порядка
управления» содержал главы: «О сопротивлении
распоряжениям правительства и неповиновении
установленном от оного властям»; «Об
оскорблении и явном неуважении к присутственным
местам и чиновникам при отправлении должности»;
«О самовольном присвоении власти и о
составлении подложных указов или предписаний
и других исходящих от правительства бумаг»;
«О похищении бумаг или вещей из присутственных
мест, сорвании печатей и уничтожении
поставленных или приложенных по распоряжению
правительства знаков»; «О взломе тюрем,
уводе и побеге находящихся под стражей
или надзором»; «О тайных обществах и запрещенных
сходбищах»; «О недозволенном оставлении
отечества». Даже название этих глав свидетельствует
о том, что четвертый раздел объединял
самые разные составы преступлений, различной
значимости и опасности.