Государство в условиях глоболизации

       Особенностью  рынка дериватов в отличии  от обычных ценных бумаг является высокая степень рисков и непредсказуемость. Трансакции с дериватами по существу оказались за пределами системы  правового регулирования, что вызывает все большую тревогу авторитетных финансовых экспертов. По их мнению, развитие глобального рынка дериватов  может привести к катастрофическим последствиям для мировой финансовой системы. При этом крах в одном  звене этой системы может распространяться на другие ее звенья подобно «эффекту домино».

       Появление нового инструментария валютно-финансового  рынка – дериватов, позволившего развернуть широкомасштабные спекулятивные  операции на курсах валют и других ценных бумаг, ускоряет процесс обособления  валютно-финансовой сферы, которая  все больше, и в основном, начинает обслуживать саму себя, от реального  сектора экономики. Это порождает  огромную нестабильность мировой финансовой системы, о чем свидетельствуют  периодически повторяющиеся и все  более разрушительные финансовые кризисы  – 1997г., 1997-1999гг.

       Степень пораженности экономике той или  иной страны финансовым кризисом зависит  от целого комплекса факторов, в  ряду которых большую роль играют: мера сбалансированности между финансовой сферой и реальным сектором экономики, связанная с этим устойчивость национальной валютной системы, инвестиционный климат, глубина интегрированности страны в мировую валютно-финансовую систему, масштабы и характер задолженности государства и национальной экономике в целом.

       Наряду  с дестабилизацией финансовой сферы  глобализация ведет к усилению диспропорций в мировой экономике и к  нарастанию социальной поляризации. В  исследовании « Глобальная экономика  в переходный период», подготовленном группой английских, канадских и  американских экономистов, подчеркивается, что «превращении экономики в  глобальную не означает всеобщего динамизма  развития; скорее оно ведет к одновременному выделению высокодинамичных систем и расширению числа стагнирующих, которые и так уже слабы  и находятся в невыгодном положении». Еще определеннее эта мысль была высказана на 81-й сессии МОТ в  докладе ее Генерального директора  М. Хансена, посвященном социальной справедливости в условиях глобализации экономики. «Вместо того чтобы уничтожать или ослаблять проявления неравенства, интеграция национальных экономик в  мировую систему, напротив, усиливает  их и делает во многих отношениях более  острыми». В докладе приводятся данные о том, что в 1960 г. 20% населения  планеты, охватывающее его наиболее богатую часть, располагали в 30 раз  большими средствами, чем 20%, включающие наименее обеспеченных, а к 1990 г. этот разрыв увеличился до 59 раз.¹

3.Социально-политические  проблемы глобализации. 
 

       Обострение  социально-политических проблем, связанное  с процессами глобализации, имеет  место не только в развивающихся, но и в развитых, вполне благополучных  на первый взгляд, странах. Изменение  структуры производства и перемещения  массового выпуска трудоемких видов  товаров в Третий мир тяжело ударило  по традиционным отраслям этих стран, вызвав там закрытие многих предприятий  и рост безработицы. Феномен деиндустриализации привел к образованию депрессивных анклавов, усилив социальное расслоение общества. Дестабилизирующими факторами  являются также новые формы занятости (индивидуализация условий найма, временные  контракты) и глобализация рынка  рабочей силы. Приток дешевой рабочей  силы извне обострил конкуренцию  на рынке труда развитых стран, что  привело к осложнению межэтнических  отношений и росту национализма в этих стран.

       Массовая  миграция населения, приобретающая  глобальный характер, превращается в  серьезный источник обострения социально-экономической  обстановки в мире. По данным ООН, в 1995г. за пределами родных стран проживало 125 млн. человек. При этом численность  нелегальных иммигрантов оценивается  в 30 млн. Большая часть мигрантов  покинули родину по сугубо экономическим  причинам – глобализация производства сопровождается глобализацией рынка  труда. Другая их часть – это вынужденные  переселенцы, бегущие от локальных  войн и этнических чисток. Воинствующий национализм и религиозная нетерпимость, приобретающие все более опасные  масштабы в XXI веке, - это ответная реакция той части мирового сообщества, которая оказалась не в состоянии преодолеть психологический шок глобализационных процессов.

       Этот  шок ощущается как на общественном, так и на личностном уровнях. Стрессовые нагрузки, вызываемые усилением экономической  и социально-политической нестабильности, разрушением привычного уклада жизни и ценностных ориентиров, способствуют распространению тяжелых психических заболеваний и недугов, связанных с ослаблением иммунной системы человека. Приобретают небывалые масштабы и социальные болезни человечества – наркомания, преступность. Создаются глобальные сети преступного бизнеса, паразитирующего на человеческих слабостях и пороках. 

4.Глобальные  изменения экологии. 
 

       Глобальные  масштабы приобретает экологическая  проблема. Причем если несколько десятилетий  назад, когда Римский клуб опубликовал  свой доклад «Пределы роста», речь, главным  образом, шла об истощении энергетических и сырьевых ресурсов планеты, угрожающем экономическому росту, то в 90-е годы человечество начинает осознавать реальную опасность экологической катастрофы, угрожающей самому существованию цивилизации. Это вызвано деградацией жизненно важной для здоровья человека природной  среды, разрушительным техногенным  влиянием на биосферу, усиливающимся  воздействием парникового эффекта  на климат планеты, необратимыми потерями в генофонде планеты в связи  с исчезновением многих видов  животных и растений.

       Ситуация  настолько опасна, что обсуждение экологических проблем вышло  за рамки научных дискуссий и  движения неформалов и превратилось в важную часть мирового политического  процесса, в который вовлечены  правительства, международные организации  и финансовые структуры. Ведется  интенсивная разработка стратегии  преодоления экологического кризиса. В конце 80-х годов появилась  концепция самоподдерживающегося  развития (в нашей литературе получила распространение ее неточный перевод  – «устойчивого развития»), признанная соединить задачи экономического роста  с сохранением природной среды. Впервые она была сформулирована в докладе Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития «Наше общее будущее» (доклад Брундтланда) и была развернута на конференции ООН по проблемам окружающей среды и развития в Рио-де-Жанейро в 1992г.

       Учитывая, что техногенное воздействие  на природу необходимо снизить, согласно оценке межправительственной организации  по вопросам изменения климата, по крайней  мере вдвое против существующего  уровня, численность планеты, по прогнозу ООН, возрастет к 2050 г. до 10 млрд. человек, то есть вдвое по сравнению с теперешним, даже при нулевом росте потребления  на душу населения экологическая  интенсивность потребления (техногенная  нагрузка на природную среду) должна быть снижена к 2050г. в четыре раза. Если же потребление на душу населения  будет увеличиваться существующим темпом – то есть 2 –3 % в год, то к 2050 г. оно возрастет в четыре раза. В этом случае для достижения самоподдерживающегося  развития необходимо будет снизить  экологическую интенсивность потребления  в 16 раз.

       В указанной концепции ставка делается в основном на создание новых безотходных, ресурсосберегающих технологий, на усиление контроля международных организаций  за состоянием природной среды и  ее использованием. Такой, по существу, технократический подход к решению  сложнейшей проблемы современности  отодвигает на задний план социальные проблемы экологического кризиса и  среди них прежде всего – огромный разрыв в уровнях потребления  между различными регионами Земли. В то время как относительно небольшая  часть человечества, проживающая  преимущественно в развитых странах, пользуется благами сверхпотребления, остальные живут на грани бедности, а 800 млн. человек голодают. При этом именно развитые страны несут главную  ответственность за загрязнение  природной среды и истощение  невозобновляемых ресурсов. По данным Межправительственного агентства  по вопросам изменения климата, 74% выброса  углекислоты в атмосферу осуществляют развитые и 26% - развивающиеся страны. В пересчете на душу населения в развитых странах этот показатель в 10 раз выше, чем в развивающихся. Поэтому для преодоления экологического кризиса необходимо, не дожидаясь разработки новых безотходных технологий, уже сейчас вводить ограничения на объемы загрязнения природной среды, прежде всего для западных государств.

       Первые  шаги в этом направлении уже предпринимаются. На Международной конференции по глобальному изменению климата  планеты в Киото в 1997г. были приняты  решения, обязывающие некоторые  развитые страны сократить выброс углекислоты, США в частности, должны сократить  эти выбросы на 7%. Но неизвестно, будут ли эти требования выполнены. Экономические программы являются объектом ожесточенной борьбы политических и экономических сил, среди которых  важную роль играют ТНК, несущие большую  долю ответственности за загрязнение  природной среды. В рамках ООН  был создан Центр по ТНК, который  выработал жесткие экологические  стандарты, регламентирующие их деятельность. Однако под давлением лобби этих корпораций стандарты не были введены  в действие, а сам Центр непосредственно  перед упоминавшимся конгрессом в Рио-де-Жанейро был ликвидирован.

       Борьба  идет не только по вопросам регламентации  и установления экологических стандартов, по существу это – борьба за контроль над природными ресурсами планеты, включая воздух, воду, землю. Притом особое беспокойство международной  общественности, занимающейся экологическими проблемами, вызывает то, что широкие  массы населения отстраняются от участия в решении жизненно важных для них вопросов охраны окружающей их природной среды. Происходит институционализация  бюрократической надгосударственной системы, претендующей на глобальное руководство  в природоохранной сфере. По словам, Н. Хилдярда, издателя журнала «Экологист» (Великобритания), «экологический кризис используется для создания мировой  технократии, управляющей ресурсами  и экологическими рисками… Глобальные (наднациональные) менеджеры могут  вызвать новую волну колониализма, так как экологической защитой теперь прикрываются коммерческие интересы». Профессор Э. Гудинас (Уругвай) пишет, что те природные ресурсы, которые ранее были вне сферы рыночных отношений, теперь включаются в неё; социальные связи и отношения сводятся к рыночным трансакциям и попадают в сферу частных интересов, а понятия солидарности и социальной справедливости утрачиваются. 

5.Государство,  рынок и гражданское  общество в процессе  глобализации. 
 

       Обострение  кризисных ситуаций по мере развития глобализации выдвигает на первый план проблему регулирования стихийных  процессов в целях адаптации  человечества к новым условиям существования. Решающее значение здесь приобретают  силы, способные контролировать стихийные  процессы и вносить в них элементы упорядоченности и целенаправленности. «Сегодня мир, почти лишенный путевой  нити, пытается наощупь найти новый  баланс, новое соотношение сил  между государством, рынком и гражданским  обществом», - заявил М. Хансен в упоминавшемся  докладе². Сложность проблемы в том, что ее решение требует не просто распределения власти между указанными институтами, но – в связи с изменением общественных ценностей и приоритетов – трансформация самих этих институтов.

       Наибольшее  внимание политологов и экономистов  привлекает в настоящее время  вопрос о том, какие  изменения  происходят в функциях государства  и какова его судьба в условиях глобализации. Здесь можно выделить два аспекта: роль института государства  в мировом сообществе и внутри отдельной страны.

       В отношении первого преобладает  мнение, что интеграционные процессы в экономике, глобализация финансового  рынка ведет к «стиранию» государственных границ, к ослаблению государственного суверенитета в финансовой сфере. По оценкам Р. Аллена, менее 30% рынка ценных бумаг семерки наиболее развитых стран контролируются государством или подчинены государственным интересам. Мировой финансовый рынок перемещает свыше 3 трлн. долл. в месяц из страны в стану. Из них 2 трлн. долл. – деньги, неконтролируемые государством или другими государственными институтами. Частный капитал имеет больше ресурсов, чем центральные банки даже таких стран, как США. Не национальные правительства, заключает Р. Аллен, а частный капитал определяет ситуацию на мировом финансовом рынке.

       Некоторые исследователи делают далеко идущие выводы о неминуемом отмирании национальных государств. Р. О`Брайен в книге «Глобальна финансовая интеграция. Конец географии» пишет: «Нация делается неуместна, хотя она еще и существует. Чем ближе  мы подходим к глобальному интегральному  целому, тем ближе мы к концу  географии» (т.е. государственно-национального  деления мира) Это утверждения  представляется весьма сомнительным. Стихийные процессы глобализации не превращают мировую экономику в  интегральное целое, а наоборот усиливают  её диспропорцию. Увеличивается контраст между высокоразвитым центром, в  котором проживает 1/6 населения, и  периферией, сосредоточивающей основную массу жителей нашей планеты. Складывающаяся архитектоника мировой  экономике крайне не стабильна и  чревата большими потрясеньями не только для стран периферии, но и для  центра, т.к. мировая валютно–финансовая сфера превратилась в единую систему  и обвал одного из её звеньев тяжело отражается на остальных.

       Несмотря  на возросшее могущество и относительную  независимость от государства крупнейших субъектов рынка – олигопольных структур, последние не в состоянии  регулировать стихийные процессы мирового рынка, приобретающие все более  непредсказуемый характер, и вынуждены  опираться на институт государства. Роль этого института в выработке  и проведении мирового рынка на международном уровне усиливается. Это находит выражения в активизации попыток совместного регулирования мирового финансового рынка странами «семерки». Речь идет прежде всего о стремлении выработать общие правовые нормы, в рамках которых можно было бы контролировать функционирование финансовых структур.