Методы борьбы с детскими страхами

   Обратимся теперь к рассмотрению второй большой  группы страшных для детей предметов, действующих преимущественно на рассудок и воображение детей.

   По  мере опыта ребенка, в его сознании отлагаются пережитые страдания  и неприятности, а потому ребенок  начинает бояться повторения подобных состояний. Лишь только ребенок замечает что-либо похожее на предметы, причинившие ему страдания, как оно решительно отказывается приблизиться к таким предметам и дотронуться до них. Вышеуказанные случаи ожога, укола, пореза и пр. суть примеры страха рассматриваемой категории. Во всех подобных случаях дети чрезвычайно увлекаются аналогией, из отдельных частных факторов выводят весьма обширные и общие заключения. Ребенок, подвергшейся на улице нападению какой-либо собаки или пьяного, испугавшийся машины, упавший нечаянно в воду, из этих случайных происшествий выводит руководящие правила: все собаки, пьяные и автомобили страшны, по берегу реки ходить нельзя — можно утонуть и т.п.

   Конечно, не всегда вывод бывает так широк, несоответственен заключению; вырастая, увеличивая свои наблюдения, проверяя прежние выводы новыми фактами, ребенок приучается к большой осторожности в заключениях, ограничивает свои прежние широкие обобщения, а новые делает более применимыми к действительности. Потерпев несколько раз определенные взыскания за известные действия, ребенок начинает побаиваться совершать их вновь. Его страх в подобных случаях бывает ограниченным, определенным, вывод по своей широте отвечает фактам. Вообще о предметах, страшных ребенку по рассудочным соображениям и выводам, нужно заметить, что их число и сила впечатления на ребенка изменяются с развитием умственных деятельностей. Число страшных предметов, с одной стороны, сокращается, с другой, — увеличивается. Опыт ежедневного обращения с различными предметами мало-помалу неизбежно приводит ребенок к убеждению, что многое, казавшееся ему страшным на первых порах, на самом деле не страшно: не страшны, при известных условиях, собаки, самовар, кипящая вода, ножик, вилка, экипаж и пр., что прежде так пугало; с другой стороны, — те предметы и явления, к которым ребенок, по неведению, относился прежде спокойно, с одним любопытством, начинают внушать страх, каковы разные яды, ядовитые растения, опасные животные, с виду не страшные, некоторые инструменты, многие положения в обыденной жизни.

   С развитием ребенка  число страшных предметов  уменьшается

   Как же думать: с развитием ребенка  увеличивается или уменьшается  число страшных предметов? Несомненно, уменьшается. Ребенок в первые годы жизни чрезвычайно робкое, чрезвычайно боязливое существо; любая муха может привести его в трепет. Сидя на руках или бродя по комнатам, оно часто ищет защиты у матери, у няни, у всех взрослых от своих детских страхов, печалей и огорчений. А между тем, такой ребенок, выросши, становится мужественным человеком. Дело в том, что с возрастом многочисленные первоначальные, мнимые страхи, коренившиеся в простых зрительных, слуховых и иных впечатлениях на органы внешних чувств, рассеиваются, а число новых действительных бывает не так велико, как прежних мнимых.

   Притом  новые страшные предметы не постоянно  угрожают: ядовитые растения, страшные животные, разные опасности в людской  жизни встречаются не на каждом шагу. Страшные животные далеко, несчастья редки, яды прячут от детей. Таким образом, с возрастом число страшных предметов сокращается, а не увеличивается. Старик, много видавший и много испытавший, ничего не боится, кроме смерти, а иногда не боится и смерти.

   Сила  впечатлений от страшного  предмета уменьшается

   Что касается силы впечатления, производимого  страшными предметами, то она с  возрастом детей также уменьшается. Взрослый человек далеко не так сильно пугается, как ребенок. Большое действие страшных предметов на ребенка обуславливается  двумя главными причинами: неизвестностью размера опасности и слабостью детских сил.

   Встречаясь  со страшным предметом, ребенок совершенно не состоянии определить, насколько  именно этот предмет страшен, какой  бедой, большой или маленькой, он угрожает. Обыкновенно ребенок преувеличивает размеры грозящей беды, чаще маленький  страх превращает в большой, чем  обратно. Это и понятно при  неизвестности свойств устрашающего предмета и при слабости собственных  сил. Что может ребенок противопоставить грядущей беде, на кого опереться? Разве  только на других. А потому он обыкновенно  и не пытается устранить беду, а  лишь бежит от нее, ища местечка, где бы спрятаться. Взрослый находится совсем в другом положении: он понимает размер угрожающего несчастья и часто признает его ничтожным, не особенно страшным. Далее, он сознает в себе запас сил, которые может противопоставить надвигающейся грозе; у него выработана на эти случаи даже особая техника, так что грозящий удар, если и не будет совсем отведен, будет значительно ослаблен. Таким образом, одни и те же устрашающие предметы никогда не произведут одинакового действия на ребенка и взрослого: для первого и страшных предметов больше и сила впечатления их значительнее, чем для второго.

   Страх в результате воображения

   Последний вид страшных предметов для детей  — это те, которые действуют преимущественно на детское воображение. Большинство детей запугивается, с одной стороны, действительными предметами, которым придаются фантастические размеры и свойства, с другой стороны — чисто вымышленными существами. Детям говорят про волка, про медведя, что они приходят и едят детей, про трубочиста, — что он уносит детей с собой в мешке, про кладбище, — что по нему разгуливают мертвецы, про лес, — там разбойники и дикие звери. А затем идет целый ряд фантастических существ: леших, водяных, домовых, масса всякого рода суеверий и предрассудков, относительно колдунов, бабы-яги и т.п. Перед каждым ребенком раскрывается целый мир, наполненный чудесами и страшилищами, всякими дивами дивными. Там людей, в частности, детей, убивают, топят, жарят, едят, «там чудеса, там леший бродит»...  Научившись читать, дети начинают наслаждаться чтением всяких страшных историй про разбойников, отважных путешественников, про сражения, таинственные страшные замки и дома и т.п. Воображение все более и более населяется страшными образами, и детский страх достигает наивысшей своей степени. Число страшных фантастических образов довольно велико, а действие их на чувство детей чрезвычайно сильно. Кто не знает, как дети трепещут, слушая страшные сказки и рассказы, как они не могут заснуть вечером, вспоминая их, как кутаются в одеяла и подушки, желая уйти от страшных картин, возникающих в их сознании? Нет никакого сомнения в том, что страх перед фантастическими существами, и под влиянием выдуманных историй — самый сильный страх у детей; никакой другой не может с ним сравниться, за исключением редких страхов от действительных страшных предметов и происшествий. Поэтому освобождение детей от этого страха нужно признать существенной заботой воспитателя. Уменьшение числа страшных предметов с возрастом и ослабление действия страшных предметов на детей в значительной степени нужно отнести на устранение основания действия предметов страха именно рассматриваемой категории. Число страшных фантастических предметов и сила их действия на детей с возрастом, развитием и опытностью, несомненно, в значительной степени сокращаются. Страх под влиянием фантазии — истинный бич детей, великое зло, великая помеха для правильного их развития во всех отношениях, столько же телесном, сколько и духовном.

   Один  французский исследователь страха у детей задал в школе классу из 28 учеников письменную работу —  описать случай наиболее сильного страха в их жизни. Работы учеников он сгруппировал таким образом: семь учеников рассказали случаи страха под влиянием более  или менее действительной опасности, испытанной днем или ночью: преследования  быком, нападения собаки, пьяного, падения  в воду, сильного кровотечения из носа; тринадцать испытали наиболее сильный  страх от предполагаемой опасности: неожиданной встречи, шума ветвей, тени, принятой за злоумышленника, раскатов грома, от пуганья в шутку; четверо наиболее испугались фантастических существ; двое — когда сбились с дороги; двое — в ожидании заслуженного наказания.

   Возраст учеников, писавших сочинения, настолько  значителен, что у них отсутствует  страх чисто физический, часто  встречаемый у маленьких детей, когда простое зрительное или  слуховое впечатление заставляет их беспричинно трепетать. В числе 28 случаев страха мы ни одного такого беспричинного страха уже не встречаем, все они относятся к страхам, связанным преимущественно с рассудочной деятельностью или с воображением, причем страхов рассудочного характера 11 (7 первых случаев и 2+2 последних), а фантастического — 17 (13 и 4 случая). Следовательно, в этом возрасте фантастические предметы страха составляют более половины всех страшных предметов. Между тем, этот класс с дальнейшим возрастом значительно сокращается. 

   1.2.Причины  детских страхов 

   Детский страх имеет ряд  причин

   Детский страх имеет не одну, а несколько  причин. Самая главная и первоначальная между ними — наследственное, врожденное предрасположение детей к пугливости.

   Время появления детского страха различными наблюдателями указывается различное: семь-восемь месяцев, три месяца и даже вторая неделя жизни. Разница в определении времени появления страха, очевидно, очень много зависит от точности и внимательности наблюдения и от того понятия, которое наблюдатель составил о страхе и его внешних обнаружениях. Страх совершенно явственно и определенно появляется в первый год жизни, в первую его половину и даже около трех месяцев. Страх — одно из ранних чувствований ребенка и предшествует его знакомству с предметами, их вредными и опасными свойствами.

   А так как дети боятся многих совершенно безвредных и безобидных предметов, которые они видят в первый раз, то, понятно, никакого опытного основания  бояться этих предметов у детей  нет и быть не может. Следовательно, детский страх имеет свое начало не в опыте, в детях есть врожденное предрасположение к страху, предшествующее опыту и обуславливающее его появление. Как понимать врожденное предрасположение детей к страху? Что оно собою представляет?

   Биологические предпосылки страха

   Некоторые исследователи утверждают, что чувство  страха врожденно у всех вообще детей, в виде готового сформированного  душевного движения; в таком же виде унаследованного готового движения оно свойственно и животным; например, у птиц существует с момента появления на свет. В таком виде врожденного чувства страха нет. Для того, чтобы испытать какое-либо определенное чувство, нужно иметь: 1) нервную систему известного строения и 2) внешнее раздражение. Орган всей душевной жизни есть нервная система, всякие недочеты в ее строении сказываются недочетами в душевной деятельности. Так как у новорожденного ребенка нервная система еще далека от законченности и полной сформированности, то уже здесь, в этом первом условии, мы встречаем препятствия к тому, чтобы допускать врожденность каких бы то ни было определенных душевных состояний, в том числе и страха.

   Затем, для появления чувства страха необходимо внешнее впечатление, т.е. действие какого-либо устрашающего предмета. Если такого предмета нет, то и чувство  не возникнет, так как на лицо будет  одна только возможность возникновения страха в виде нервной системы известного склада. При отсутствии соответствующих внешних возбуждений эта возможность так и останется одною возможностью. А где же внешние возбуждения до рождения? Их, очевидно, нет, — следовательно, нет и страха, как готового, сформированного чувства.

   Таким образом, под врожденностью страха следует понимать нервную систему, предрасположенную к страху, т.е. готовую самые разнообразные  внешние впечатления воспринимать как страшные. Все новое, неизвестное, производящее более или менее  сильное впечатление, нервная система  современного склада чувствует как страшное, грозное, опасное, злое. Откуда взялась такая склонность, как она сложилась в нашей нервной системе?

   Чувство страха неизбежно

   Чувство страха всегда было самым обыденным  в сознании человека, таким же остается оно еще теперь, и в будущем мы, вероятно, долго будем жить под страхом. Животные подчинены тому же самому чувству; закон борьбы за существование царит в их жизни, а этот закон есть закон страха и трепета. Каждое животное должно бояться сильнейшего, каждое животное должно бороться за жизнь. Животных, особенно, низших порядков, родится такое бесчисленное множество, что для всех их не только не хватило бы средств пропитания, но недостало бы даже места для обитания. Громадное количество их непременно должно погибать, а все оставшиеся должны отчаянно, не на живот, а на смерть, биться с товарищами и соседями за место обитания и средства пропитания. Весть органический мир находится в вечной, непрерывной и ожесточенной борьбе и вместе подлежит давлению неизбежного спутника борьбы — страха. Человек не избежал этого рокового гнета, тяготеющего над животными, он родился в страхе, повит боязнью, вырос в трепете.

   Первобытный человек почти всего боится: боится диких зверей, которые гораздо  сильнее его, боится грозных явлений  природы, боится соседнего племени, враждебного его родному, боится сильных и властных людей в  своем племени, боится богов и разных духов, которые могучи, требовательны, мстительны и злы. Страх преследовал человека на каждом шагу. Конечно, были счастливые племена, у которых страха было не особенно много, жизнь которых была наполнена весельем, была счастлива; но таких было мало, больше было боящихся.

   Страх имеет и социальные причины

   С развитием культуры, страх уменьшился, отлился в другие формы, но далек  еще от исчезновения; его слишком  еще много, так что было бы не худо, если бы его было поменьше. Например, с появлением законов явился страх наказания по закону, который разветвился широко и принял самые разнообразные формы: страх наказаний в семье, в школе, лишения разных выгод и преимуществ в жизни, уголовного наказания, церковного, осуждения общественного мнения и т.д. Словом, жизнь образованного человека, с колыбели до могилы, еще в значительной мере проникнута страхом, составляющим видный элемент среди его сердечных волнений; из поколения в поколение, в длинный ряд веков, и люди, и животные подгонялись в своей жизни страхом.

   Человек органически предрасположен к страху

   Поэтому человек сделался, наконец, органическим предрасположенным к страху, у  него явилось неодолимое стремление всякие новые впечатления понимать как страшные. Современный человек  есть существо боязливое по своей  природе, что доказывается состоянием испуга. Что такое испуг, каждый знает, — это есть неожиданный страх. Вдруг среди тишины раздался звук, среди темноты блеснул свет, ночью какой-то твердый или мягкий предмет коснулся нас, — мы пугаемся. Пусть оказалось, что шум произведен упавшим стулом, что свет блеснул от фонаря, а ночью мы дотронулись до подушки, нами же положенной, — испуг все же произошел. Зачем мы пугаемся? Затем, зачем ребенок пугается, видя петуха, собачку, шляпу, маску, слыша бой часов, крик на улице и т.п., т.е. вследствие известным образом устроенной нервной системы, так строившейся целые тысячелетия. Как мы не можем себя убедить не пугаться, так как причины испуга часто оказываются совершенными пустяками, вполне безвредными явлениями, так мы не можем добиться и от маленьких детей, чтобы они не боялись нестрашных предметов. Взрослые будут испытывать испуг, а дети страх при встрече с новыми, в данный момент им не известными предметами и явлениями, потому что такова их нервная система. Переделайте нервную систему, тогда пропадут испуг и страх.