МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

3. Еще один пограничный барьер  на пути к всемогуществу науки  и возвела природа человека. Загвоздка  оказалась в том, что человек  - существо макромира (т.е. мира  предметов, сопоставимых  по своим размерам с человеком). И средства, используемые  учеными в научном поиске - приборы, язык описания и пр.,  - того же масштаба. Когда же человек со своими макроприборами и макропредставлениями о реальности начинает штурмовать микро - или мегамир, то неизбежно возникают нестыковки. Наши макропредставления не подходят к этим мирам, никаких прямых аналогов привычным нам вещам там нет, и поэтому сформировать макрообраз, полностью адекватный микромиру, невозможно. Для нас, к примеру, все электроны одинаковы, они неразличимы ни в каком эксперименте. Возможно, что это и не так, но чтобы научиться их различать, надо самому человеку стать размером с электрон. А это невозможно.         

  Таким образом, можно подвести  своеобразный итог сказанному: наш  «познавательный аппарат» при  переходе к областям реальности, далеким от повседневного опыта,  теряет свою надежность. Ученые  вроде бы нашли выход: для  описания недоступной опыту реальности  они перешли на язык абстрактных  обозначений и математики.      

  Что такое, например, «аромат»  или «цвет» кварка? Совершенно  определенные физические понятия?  Это некие физические состояния  субэлементарных частиц, которым соответствуют определенные математические параметры. Больше о них ничего сказать нельзя. Реальность исчезла, когда дело дошло до математических формул.    

     И дело не только в том, что это не слишком удобно: представьте себе, что фразу «солнце всходит и заходит» пришлось бы передавать окружающим с помощью системы ньютоновских уравнений. Сложность ситуации в том, что сами логика и математика родом из привычного нам макромира. На тех «этажах» реальности, до которых сумел добраться ученый мир, они работают. А вот сработают ли на следующих?!        

  В основе нового научного мышления  лежит математика двойственных  многоуровневых отношений, которые  на любом уровне формируют  двойственную пару, которая отличаются  друг от друга в первую очередь  структурной сложностью. Поэтому  следует признать, что ми един, что он на любом уровне иерархии  формирует двойственное отношение                                                    

  И эти "миры" относительно  друг друга являются взаимодополнительными. Их никогда нельзя будет увидеть "нашими инструментальными средствами".  Но их свойства можно осознать, используя методы косвенной верификации, в основе которых будут лежать отношения симметрии двойственных отношений. Такие отношения на всех уровнях иерархии являются неопровержимыми в принципе, хотя они могут отражать многообразие форм и смыслов, описываемых тем или иным двойственным отношением. 

          4. Узость современного научного мышления породило еще одну пограничную полосу, которую  наука соорудила себе сама. Мы привыкли к выражениям типа: «наука расширяет горизонты». Это, конечно, верно. Но не менее верно и обратное утверждение: наука не только расширяет, но и значительно сужает горизонты человеческого воображения. Любая теория, разрешая одни явления, как правило, запрещает другие. Классическая термодинамика запретила вечный двигатель, теория относительности наложила строжайший запрет на превышение скорости света, генетика не разрешает наследование приобретенных признаков и т.п. К. Поппер даже отважился на утверждение: чем больше теория запрещает, тем она лучше!         

  Открывая человеку большие возможности,  современная наука одновременно  высвечивает и области невозможного. И чем более развита наука, тем больше «площадь» этих запрещенных областей. Наука - не волшебница. И хотя мечтать, как говорится, не вредно, делать это рекомендуется исключительно в разрешенных наукой направлениях, двигаясь из одного "научного чулана" в другой, "подсвечивая" себе дорогу частными индуктивными знаниями.    

5. Еще  еще одно значимое ограничение потенциала научного метода связано с его инструментальной по сути природой. Научный метод - инструмент в руках человека, обладающего свободой воли. Он может подсказать человеку, как добиться того или иного результата, но он ничего не может сказать о том, что именно надо человеку делать. Человечество за два последних столетия настолько укрепилось в своем доверии к науке, что стало ожидать от нее рекомендаций практически на все случаи жизни. И во многом эти ожидания оправдываются. Наука может существенно поднять комфортность существования человека, избавить от голода, многих болезней и даже клонировать его почти готова. Она знает или будет знать, как это сделать. А вот во имя чего все это надо делать, что в конечном счете хочет человек утвердить на Земле - эти вопросы вне компетенции науки. Наука - это рассказ о том, что в этом мире есть и что в принципе может быть. О том же, что «должно быть» в социальном, конечно, мире - она молчит. Это уже предмет выбора человека, который он должен сделать сам. «Научных рекомендаций» здесь быть не может.        

  Так считает наука. И она  очень сильно ошибается. Социологии, психологии, соционике и всем другим наукам о человеке новая наука - милогия, фундамент которой формирует теория многоуровневых двойственных отношений, может дать действительно научные рекомендации, и разрабатывать прогнозы развития общества на тех или иных этапах  развития общества. Так сегодня многим видным ученым уже ясно, что жизненный цикл современной технотронной цивилизации завершается, что  глобальный кризис, охвативший все сферы жизнедеятельности общества можно преодолеть только на основе нового мышления, на основе формирования новой научной парадигмы.      

  Одно но... Никто из ученых не может сказать о том, какие аксиомы и постулаты должны лежать в основе нового научного метода познания.       

  Современная наука только констатирует, что  современные наука и  научный метод, безусловно, полезны и необходимы, но, к сожалению, не всемогущи. Точные границы научного метода пока еще размыты, неопределенны. Но то, что они есть,  несомненно. Это не трагедия и не повод лишать науку доверия. Это всего лишь признание факта, что реальный мир гораздо богаче и сложнее, чем его образ, создаваемый наукой.       

  А между в основе данного курс заложен именно новый научный метод, который позволяет осознать не только реальный мир, но и мир, который лежит за пределами "осознанного мира".         

 3.4. ЛОГИКА И ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ НАУКИ    

  Две с половиной тысячи лет  истории науки не оставляют  сомнения в том, что она развивается,  т.е. необратимо качественно изменяется  со временем. Наука постоянно  наращивает свой объем, непрерывно  разветвляется, усложняется и  т.п. Как уже отмечалось, развитие  это оказывается неравномерным:  с «рваным» ритмом, причудливым  переплетением медленного кропотливого  накопления новых знаний с  «обвальным» эффектом внедрения  в тело науки «сумасшедших  идей», за непостижимо короткое  время опрокидывающих складывавшиеся  веками картины мира. Фактическая  история науки внешне выглядит  достаточно дробно и хаотично. Но наука изменила бы самой себе, если бы в этом «броуновском движении» гипотез, открытий, теорий не попыталась бы отыскать некую упорядоченность, закономерный ход становления и смены идей и концепций, т.е. обнаружить скрытую логику развития научного знания.   

  Выявление логики развития науки  означает уяснение закономерностей  научного прогресса, его движущих  сил, причин и исторической  обусловленности. Современное видение  этой проблемы существенно отличается  от того, что господствовало, пожалуй,  до середины нашего столетия.         

  Прежде полагали, что в науке  идет непрерывное приращение  научного знания, постоянное накопление  новых научных открытий и все  более точных теорий, создающее  в итоге кумулятивный эффект  на разных направлениях познания  природы.       

  Ныне логика развития науки представляется иной: последняя развивается не непрерывным накоплением новых фактов и идей, не шаг за шагом, а через фундаментальные теоретические сдвиги, в один прекрасный момент перекраивающие дотоле привычную общую картину мира и заставляющие ученых перестраивать свою деятельность на базе принципиально иных мировоззренческих установок.     

  Пошаговую логику неспешной эволюции  науки сменила логика научных  революций и катастроф. Ввиду  новизны и сложности проблемы  в методологии науки еще не  сложилось общепризнанного подхода  или модели логики развития  научного знания. Таких моделей  множество. Но некоторые все  же выбились в явные лидеры. Рассмотрим некоторые из них  подробнее.     

 3.4.1.НАУЧНАЯ ПАРАДИГМА             

  Пожалуй, наибольшее число сторонников,  начиная с 60-х гг. нынешнего  века, собрала концепция развития  науки, предложенная американским  историком и философом науки  Томасом Куном. Отправным пунктом  размышлений Т. Куна над проблемами  эволюции научного знания стал  отмеченный им любопытный факт: ученые-обществоведы славятся своими  разногласиями по фундаментальным  вопросам, исходным основаниям социальных  теорий; представители же естествознания  по такого рода проблемам дискутируют  редко, большей частью в периоды так называемых кризисов в их науках. В обычное же время они относительно спокойно работают и как бы молчаливо поддерживают неписаное соглашение: пока храм науки, в котором все находятся, не шатается, качество его фундамента не обсуждается.    

  Способность исследователей длительное  время работать в неких предзаданных рамках, очерчиваемых фундаментальными научными открытиями, стала важным элементом логики развития науки в концепции Т. Куна. Он ввел в методологию науки принципиально новое понятие - «парадигма». Буквальный смысл этого слова - образец. В нем фиксируется существование особого способа организации знания, подразумевающего определенный набор предписаний, задающих характер видения мира, а значит, влияющих на выбор направлений исследования. В парадигме содержатся также и общепринятые образцы решения конкретных проблем. Парадигмальное знание не является собственно «чистой» теорией (хотя его ядром и служит, как правило, та или иная фундаментальная теория), поскольку не выполняет непосредственно объяснительной функции. Оно дает некую систему отсчета, т.е. является предварительным условием и предпосылкой построения и обоснования различных теорий.       

 Являясь по сути метатеоретическим образованием, парадигма определяет дух и стиль научных исследований. По словам Т. Куна, парадигму составляют  

«... признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного  времени дают модель постановки проблем  и их решений научному сообществу».    

  Ее содержание отражено в учебниках,  в фундаментальных трудах крупнейших  ученых, а основные идеи проникают  и в массовое сознание. Признанная  научным сообществом парадигма  на долгие годы определяет  круг проблем, привлекающих внимание  ученых, является как бы официальным  подтверждением подлинной «научности»  их занятий.    

  К парадигмам в истории науки  Т. Кун причислял, например, аристотелевскую  динамику, птолемеевскую астрономию, ньютоновскую механику и т.д.    

  Развитие, приращение научного знания внутри, в рамках такой парадигмы, получило название «нормальной науки». Смена же парадигмы есть не что иное как научная революция.   

   Наглядный пример - смена классической физики (ньютоновской) на релятивистскую (эйнштейновскую).    

     Решающая  новизна концепции Т. Куна заключалась в мысли о том, что смена парадигм в развитии науки не является детерминированной однозначно, или, как модно сейчас выражаться, не носит линейного характера. Развитие науки, рост научного знания нельзя, допустим, представлять себе в виде тянущегося строго вверх, к солнцу дерева (познания добра и зла). Оно похоже, скорее, на развитие кактуса, прирост которого в принципе может начаться с любой точки поверхности этого растительного «ежика» и продолжаться в любую сторону. И где, с какой стороны нашего научного «кактуса» возникнет вдруг «точка роста» новой парадигмы - непредсказуемо принципиально! Причем не потому, что процесс этот произволен или случаен, а потому, что в каждый критический момент перехода от одного состояния к другому имеется несколько возможных продолжений. Какая именно точка из многих возможных «пойдет в рост» - зависит от стечения самых разнообразных обстоятельств.         

  Таким образом, логика развития  современной науки содержит закономерность, но закономерность эта «выбрана»  случаем из целого ряда других, ничуть не менее закономерных  возможностей. Из этого следует,  что привычная нам ныне квантово-релятивистская картина мира могла бы быть и совсем другой, хотя, наверное, не менее логичной и последовательной.