Способы речевого воздействия в устных и письменных политических текстах

Политическая информация, поступающая к реципиенту, может быть им остановлена, подвергнута “цензуре” и воспринята лишь частично. Вместе с тем при определенных условиях она воспринимается “потребителем” без должной критической переработки.

Вероятность изменения мнения в желаемом направлении тем выше, чем больше доверия к себе вызывает коммуникатор. Доверие основывается на экспертных способностях, т.е. способности точно формулировать проблему; впечатлении о правдивости передаваемой информации, усиливающемся от свободного владения материалом; доверии к информатору. Эффективность воздействия поданной информации выше, если коммуникатор вначале выражает те же взгляды, что и аудитория. То, как она воспринимает говорящего, может повлиять на ее отношение к сообщению.

Основные функции политической коммуникации:

• распространение идейно-политических ценностей, знаний о политике, политическое информирование;

• интеграция и регулирование политических отношений;

• формирование общественного (политического) мнения;

• распространение политической культуры, ее развитие у индивидуумов;

• политико-культурный обмен;

• подготовка общественности к участию в политике. [6, 10, 31]

Таким образом, политическая коммуникация - это актуальное использование языка в социально-политической сфере общения и, шире, в публичной сфере общения. Принадлежность текста к числу политических определяется как его тематикой, так и его местом в системе политической коммуникации. Широкое понимание “политического языка” как языка, используемого в публичной сфере, учитывает растущую власть массмедиа, развитие новых коммуникационных технологий, расширение процессов глобализации и процесс коммерциализации политической коммуникации (Politically speaking).

В данное время интерес к этой проблеме обоснован парадоксальностью социально-психологической и политической ситуации в российском обществе, заключающейся в том, что в современных условиях большинство населения не может осуществить политический выбор на основе учета своих собственных интересов. Кроме того, политологи констатируют низкую политическую культуру и отсутствие умения отрефлексировать личный политический выбор и его последствия для будущего. Свой выбор значительная часть общества и населения страны осуществляет не на основе рациональной оценки программ определенных политических движений и их лидеров или их решений и деятельности, а на эмоциональном уровне, на основе сложившегося соотношения симпатий и антипатий, степени доверия и недоверия к конкретным лидерам и организациям.

Поэтому в последнее время активизировались исследования проблемы воздействия на человека, его сознание и поведение не только на теоретическом, но и на прикладном уровне.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Специфика проявлений феномена речевого воздействия в политике

 

Речевое воздействие в политической сфере исключает межличностный характер, имея целью влияние на широкие массы. Она зачастую преднамеренно искажает реальное положения вещей путем умалчивания одних фактов и навязчивой демонстрации других. Идеализация или, напротив, дискредитация будущего и настоящего в текстовых моделях служат примерами такого воздействия.

Непосредственным объектом нашего исследования является политический текст. В литературе, посвященной проблемам политического текста отмечаются его следующие особенности. Политический текст - это: 1. текст, функционирующий в сфере политики; 2. текст, обладающий определенной тематикой, связанной с различными политическими вопросами; 3. текст, создаваемый человеком, занимающимся политической деятельностью; 4. текст, имеющий, как правило, коллективного автора и множественного адресата; 5. текст, нацеленный прежде всего на воздействие на людей для получения вполне конкретного результата.

Наш подход строился на комплексном анализе особенностей политического текста в аспекте эффективности его воздействия на реципиента при учете лингвистических и психологических факторов, обусловливающих достижение цели такого воздействия. При рассмотрении вопроса о прагматической стороне речевого общения мы учитываем положение о подобии интеллектов А. Шаффа, заключающееся в том, что текст воспринимается наиболее адекватно тем читателем, психологические особенности которого наиболее близки авторским. Отсюда, с одной стороны, близость психологических особенностей автора и читателя можно воспринимать как некую данность. Можно говорить и о более глубоком толковании психологического сходства, а именно сходства людей по эмоционально-смысловой доминанте, как это делается в работах В.П. Белянина [5].

С другой стороны, психологическая близость автора и читателя, слушателя может создаваться в тексте и искусственно. Очевидно, что создавая текст, автор имеет возможность отбирать и варьировать знаковые формы так, чтобы, с одной стороны, они максимально полно и адекватно выражали его замысел, а с другой стороны, максимально соответствовали типу личности реципиента. Тем самым, в процессе создания текста автор некоторым образом прогнозирует его восприятие реципиентом, корректируя свой замысел.

Для исследования был взят период 1999 года из-за его яркой политической насыщенности и оригинальными, хорошо выраженными речевыми стратегиями таких политических деятелей, как В. Жириновский, Е. Гайдар, М. Горбачев, В. Антипов, Е. Примаков, В. Фролов, Н. Рыжков, В. Тюлькин, Б. Немцов, и в результате анализа телевизионных роликов с выступлениями вышеперечисленных политических лидеров в ходе предвыборной компании в Государственную Думу РФ были выявлены и классифицированы основные лингвистические приемы речевого воздействия на общественное сознание электората:

1. Ложная денотация является самым простым языковым средством для манипулирования общественным сознанием, но не очень надежным – это ложь «в чистом виде». В. Жириновский (ЛДПР): «…Жалеть нужно нашу армию, потому что это защитница нашего государства, поэтому, когда депутаты от фракции «Яблоко» выезжали и уговаривали солдат сдаться в плен в ту первую чеченскую войну, - это преступление. Это не депутаты, это государственные преступники.» <…>  «Явлинский ни одного дня не служил в армии, он вместо этого лежал в психиатрической больнице 2 года, чтобы избежать призыва в вооруженные силы. Зюганов картошку в армии чистил, как нарушитель воинской дисциплины, и сержантское звание у него. Я – полковник российской армии и прошел большую школу, служил в горячих точках.»
2. Одним из распространенных методов дезинформации является употребление лексем, относящихся к целому классу объектов, родовых, широкого значения вместо видовых. Такие слова не дают возможности составить четкое представление о факте, событии или явлении, то есть возникает эффект семантической фасцинации, “лингвистического тумана”. Это т.н. сложный политический эвфемизм. Е. Гайдар: «Я знаю, что отношение к тому, что мы делали в те годы сегодня в России в высшей степени разное. Я хочу обратиться к тем, кто, несмотря на все несовершенства нашей жизни, все же ценит то, что было завоевано <…> К сожалению, та рыночная экономика, которая сформировалась, в высшей степени отлична от той модели, на которую мы ориентировались, от того, за что мы боролись.»

М. Горбачев (Партия социал-демократов): «Почему мы сейчас начинаем эту работу? Да потому что надо было и вам по настоящему разобраться, что такое была перестройка, в чем ее достижения, в чем ее слабости, почему она оборвалась. Вам надо было разобраться и, наконец, прийти к определенным выводам, что из себя представляют нынешний режим, что из себя представляют те реформы, которые [он] проводил <…> Вот в этих условиях, мы считаем, проявляем инициативу по созданию партии. Мы эту партию будем создавать, строить  начиная снизу, объединяя всех людей, которые не замараны, не запачканы, пользуются реальным авторитетом, людей молодых, среднего возраста с тем, чтобы это была молодая, энергичная, активная партия, устремленная не назад, а в будущее, и которая работала бы в интересах людей.»

3. Неограниченные возможности в манипуляции общественным сознанием дает выбор того или иного языкового символа для обозначения факта или явления действительности. Этот прием Л. Фейербах определил как номинация, то есть «отличительный знак, какой-нибудь бросающийся в глаза признак, который я делаю представителем предмета, характеризующим предмет в его тотальности». При выборе этого дифференциального признака существует определенная прагматическая установка, которая и проявляется в акте номинации. В. Анпипов («Сталинский блок за СССР»): «Уважаемые избиратели! Летом этого года «Сталинский блок» трудовой России и Союза офицеров прошел походом за СССР от Бреста до Сахалина: остановленные заводы, фермы без крыш, голодные глаза детей вдоль Транссибирской магистрали, разрушенные военные городки и школы на берегах Амура. Куда ни приедешь, всюду одни и те же вопросы: «Когда окончится  эта жуть и почему в тяжелый для родины час коммунисты не объединились?».
4. Другой способ – выбор второстепенного дифференциального признака для того, чтобы “ представить предмет в его тотальности”. Это неточно ориентирующая номинация. В. Анпипов: «При Горбачеве – саперные лопатки и дубинки, а при Ельцине  - танковые стволы стали символами свободы безнаказанно грабить и убивать в России…»
5. Риторическая многозначительность, нанизывание терминов, излишняя высокопарность – это излюбленный у политиков способ «блистательной неопределенности»: фразерство, служащее прикрытием истинных целей. Здесь воздействующую функцию выполняет знак, у которого границы денотата очень расплывчаты и неопределенны, так как связь между означающим и означаемым чрезвычайно ослаблена. Это ведет к созданию языковых клише, штампов, потерявших «информационную нагрузку». Е.Примаков: «Прежде всего (нужно) укрепить государство: это главное условие для эффективного хозяйствования в экономике, для сохранения и развития наших духовных и культурных ценностей, для обеспечения территориальной целостности России, для укрепления ее безопасности».
6. С приемом «блистательной неопределенности» связан прием смешения лексики разных функционально-стилевых пластов в пределах одного текста. Воздействие на реципиента осуществляется за счет эмоционально-экспрессивной окраски слов, в значении которых основную манипулятивную функцию выполняет не денотат, а коннотат. Происходит апелляция не к разуму, а к чувству избирателей. В. Фролов (Избирательный блок “Русское дело”): «Мы против партий лжецов и догматиков всех мастей, достаточно напившихся народной крови, исковеркавших судьбу нашего народа, предавших и предающих историческую Россию. <…> Изберите православных людей! Они удержали в этом веке веру, надежду, любовь. Только глубоко верующие православные могут честно служить отечеству  и, может быть, своими практическими действиями ускорят всенародное покаяние за тяжкий грех цареубийства и богоотступничества, развращения нашей молодежи, попрания исконных духовных ценностей русского народа, превращения страны в сырьевой придаток Запада».

Н. Рыжков: «Видит бог, все эти годы “НДР” стоял на страже российской государственности, стабильности, спокойствия, здравого смысла и порядка. Видит бог, все эти годы “НДР” была партией патриотов России, партией людей, которые любят свою страну и делают для нее все возможное».

7. Следующим способ – употребление эвфемизмов (от греч. еu – «хорошо» + phemi – «говорю») тогда, когда происходят контекстные замены с целью преднамеренной маскировки каких-либо фактов или явлений. Употребление эвфемизмов зачастую свидетельствует о поисках стилистической нюансировки высказываний, о стремлении подобрать нейтральные в эмоциональном и семантическом отношении слова или выражения.

В. Жириновский: «Президент, правительство сами знают, что им делать в тех точках вооруженного конфликта, поэтому здесь не должно быть мнения гражданских лиц <…> Надо менять управление страной: отменять национальное деление внутри страны и отменять выборы губернаторов, потому что многое плохое делают на местах местные органы власти. У нас должна быть централизованная страна, все должно идти из Москвы. На местах решаются только небольшие экономические вопросы».

8. Крайние формы выражения резких, несмягченных эмоциональных оценок принято связывать с понятием дисфемизма, противопоставленного понятию эвфемизма. Использование приема дисфемизации речи предполагает замену стилистически нейтрального слова более грубым, сниженным и пренебрежительным. Анализ дисфемизмов в речи политиков показал, что эти слова и выражения можно сгруппировать в 2 основных типа экспрессивной и оценочной лексики:

• слова и выражения, употребляющиеся с целью резкой, иногда грубой характеристики предмета речи, не отвечающие правилам приличия и пристойности, наносящие ущерб достоинству личности оппонента.

• внелитературные средства, ненормативные: просторечные, жаргонные, областные, диалектные. Это могут быть как отдельные лексемы, так и метафоры, фразеологические конструкции, поговорки.

В. Тюлькин («Коммунисты, трудящиеся России – за Советский Союз»): «…Уворовав народную собственность, новые господа зубами будут за нее держаться <…> И им не страшно присутствие любой цивилизованной и ответственной оппозиции, им не страшна любая оппозиционная говорильня и славословие. Это доказывают вот те события, которые мы можем наблюдать на экранах, когда они кроют друг друга и в хвост и в гриву. <…> Организованное сопротивление, если оно будет подкреплено соответствующими парламентскими усилиями, действительно смертельно опасно для режима, для власть имущих, для новых господ. Это им не говорливый Явлинский, не Лужков, с жиру разгоняющий облака над Москвой, не Жириновский, выполняющий функцию «политической Моники» при российском президенте, это серьезно и это постановка вопроса коренным образом: о власти! Поэтому мы обращаемся к тем, кто … выступает против деления людей на господ и слуг, таких людей в России много: в господа не рвутся, в холуи не  пойдут» <…> «В 1995 году … нам чуть-чуть не хватило для того чтобы пройти в Государственную Думу, а если говорить честно, умыкнули (прост. «украли») у нас эти проценты.»