Дифференциация и интеграция знаний

    либо

    Синтез-1 ® Анализ® Синтез-2?

    Все большее число исследователей склоняется ко второму варианту. Это выглядит более логично. При первой встрече  с объектом субъект охватывает его  целиком, но поверхностно. Такого рода знание об объекте показано в виде состояния Синтез-1. Более детальное знакомство приводит к вычленению ряда свойств и особенностей (Анализ).

    Расширив  свое знание об объекте до определенного  уровня, субъект становится вновь  способным охватить его целиком, во всей детализированной совокупности его качеств (Синтез-2). При этом конечное состояние знания субъекта качественно отличается от первоначального.

    До  недавнего времени в истории  человечества прослеживалась четкая, экспоненциально возрастающая тенденция  все более дифференцировать знания об окружающем мире. Человек проник в строение вещества до атомного уровня. Но попытки разложить элементарные частицы на составляющие части потерпели крах. Наука остановилась в замешательстве, ибо прекратилось то великое поступательное движение к постижению все более тонких основ мира, стимулировавшее физиков в течении долгих лет. Достижение предела глубины нашего познания вызвано, скорее всего, объективной необходимостью. В связи с этим кризис современной науки очевиден. Он проявляется следующим образом:

1. Возникают сложнейшие теории (квантовая теория и построенная на ее основе единая теория поля);
2. По одному вопросу существует огромное число теорий (например, имеется около 80-ти различных теорий, описывающих явление поверхностной энергии);
3. Вводятся понятия, непроверяемые экспериментальными и иными методами (кварки, монополь Дирака, бозоны Хигса, суперструны и т.д.);
4. Наблюдается активное неприятие официальной наукой многократно наблюдаемых феноменов, например, так называемых паранормальных явлений из области практической психологии;
5. Имеются обоснованные опровержения краеугольных теорий современной науки - теории “большого взрыва”, теории относительности, законов сохранения. Несмотря на это, делаются все попытки защитить их авторитарными методами.

    Кроме того, для дальнейшего плодотворного развития науки необходимо дать ответ на следующие основополагающие вопросы:

1. Что такое пространство и какова его структура; если процесс зачатия – это возникновение элементарного объема пространства, то по закону сохранения пространство должно где-то убывать;
2. Что такое время; как соотносится личное время индивидуума с временем всей системы; как сказывается на реальных процессах неравномерность течения времени;
3. Как соотносится человек с большей системой, например, планетой; если человек – неотъемлемая часть планеты, то теряет смысл стремление к межпланетным перемещениям;
4. Что есть элементарный носитель информации;
5. Что такое мысль, какова скорость ее распространения и как она соотносится со скоростью света;
6. Какие силы обеспечивают наличие универсальных законов, открытых учеными;
7. Чем обеспечивается согласованность всех проявлений жизни?

    Современный кризис нехарактерен для истории  науки своей остротой и широкомасштабностью. Большинство как естественных, так  и гуманитарных направлений испытывают в настоящее время значительные затруднения в своем дальнейшем развитии. Ученые озабочены явлением дифференциации. В условиях лавинообразного роста научной информации как специальная прагматическая задача возникает проблема определения масштаба дифференциации наук для того, чтобы специалисты были компетентны в реальном объеме научной информации и их дальнейшей интеграции, чтобы научное знание было не однобоким, а полным.

    С одной стороны, мы находимся на границе экстенсивного развития техногенной цивилизации, а с другой - набирают темп процессы самоорганизации нового информационного общества. Он ставит серьезную проблему. Поскольку существующий кризис характеризуется беспрецедентным ростом объема информации и коммуникативных связей, как следствие этого, он порождает фрагментарность восприятия мира, напряженность в межнациональных и межконфессиональных отношениях, отношениях человека и природы, культуры естественнонаучной и культуры гуманитарной и т.д. Ситуация напоминает библейский сюжет о смешении языков начиная уже с уровня научного дисциплинарного знания.

    Чрезвычайная  интенсивность процессов дифференциации отмечается многими учеными. По нашему мнению, помимо этого существует еще  одна не менее важная причина наблюдаемого кризиса. Она заключается в том, что ряд фундаментальных наук дошел до такого уровня проникновения в глубины материи, что инструментарий науки, также имеющий материальную природу, не имеет принципиальной возможности дальнейшего углубления. Говоря упрощенно, приборами, состоящими из элементарных частиц, невозможно познать объекты на масштабах меньших масштаба элементарных частиц. Многие естественнонаучные исследования, в частности, физика высоких энергий, зашли в тупик.

    Гуманитарные  науки находятся в более выгодном положении вследствие того, что имеют дело не со столь жестко ограниченными объектами исследования. Но и тут на пути углубления в предметную область в результате движения вдоль причинно-следственной цепи, исследователи практически всегда упираются в какое-либо невыводимое явление, собственная причина которого не может быть познана. В этом случае оно вводится в качестве аксиомы, но общей картины это не проясняет. В качестве характерного примера можно привести попытки объяснения наличия у человека врожденных поведенческих сценариев. К.Г.Юнг досконально исследовал это явление и назвал сценарии архетипами. Множество последователей знаменитого психолога применяли этот термин в своей практике и теоретических построениях, но причина возникновения архетипов так и осталась нераскрытой по сей день.

    Исходя  из схемы, современный этап эволюции человеческого знания является точкой наиболее глубокой стадии Анализа. Дальнейший путь предполагает движение к Синтезу-2. Качественным отличием человеческого  сознания, которое синтезирует в  себе разрозненные представления о мире в единую картину, явится новое трансцендентное на сегодняшний момент для нас качество - глубокое понимание одновременного единства и раздробленности мира.

    Ф.Капра  и ряд других ученых утверждают, что открытия современной физики привели к необходимости серьезного пересмотра таких понятий, как пространство, время, материя, объект, причина и следствие и т.д. Поскольку эти понятия являются основополагающими для мировоззрения, неудивительно, что физики, столкнувшись с этой необходимостью, испытали подобие шока. Благодаря этим изменениям возник совершенно новый взгляд на мир, формирование которого продолжается под воздействием современных научных разработок.

    Физиками  был сделан чрезвычайно интересный и важный вывод: вселенная представляет собой подвижную сеть неразделенно связанных энергетических процессов. Если учесть, что уравнение Эйнштейна E=mc², объединяет понятия материи и энергии, этот вывод становится очевидным. Остается открытым вопрос: все ли виды энергии мы знаем? Понимания глубокого единства мира чрезвычайно трудно достичь на уровне логики. Нахождение связей между явлениями, имеющими с точки зрения привычных нам представлений мало общего, не позволяет использовать аппарат логики. С моей точки зрения наиболее перспективным методом интеграции знания является использование интуитивных способностей человека, основанных на нежестких ассоциативных связях, то есть метода проведения аналогий между объектами и явлениями различной природы. 
 

    3. ЧТО МОЖЕТ ЗАИМСТВОВАТЬ ЭКОНОМИКА ИЗ ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК? 

    Охвативший  весь мир кризис поставил под удар не только репутацию отдельных теоретиков и практиков, но и состоятельность  экономики как науки. Как раз  когда экономисты нужны больше всего, оказывается, что все они дают разные советы, что эти советы, как кажется, часто зависят от политических взглядов, но главное, что нет никакого объективного критерия выбора между зачастую прямо противоположными рекомендациями. Рождается масса не слишком приятных вопросов. Прибавляет ли знание экономической теории хоть что-нибудь к нашему пониманию мира вокруг? Может ли быть так, что несколько веков исследований с участием далеко не последних умов не привели ни к какому прогрессу, и если так, то стоит ли надеяться на него в будущем? В последние годы каждый экономист мнит себя ученым, но можно ли считать то, чем они занимаются, наукой в истинном смысле этого слова?

    Наверное, прежде всего стоит разобраться  с местом экономики в системе  разнообразных наук. Набравшая обороты  во второй половине прошлого столетия математизация экономики привела к тому, что с приличного расстояния не всякий различит страницы экономического и физического научных журналов. Но это не должно никого вводить в заблуждение: экономика — общественная наука, сколько интегралов ни нарисуй в научной статье. В то же время глупо отрицать тот факт, что сегодня экономические методы имеют куда больше общего с методами наук естественных. Эмпирические исследования, постоянно усложняющиеся статистические инструменты, многострадальная математика — все это свидетельствует о желании профессии если не выйти на один уровень с физикой, то хотя бы постараться это сделать.

    Этот  критерий может помочь сделать правильный выбор между имеющимися теориями, но ни слова не говорит о том, является ли хотя бы одна из них — и вся экономика в целом — научной. При решении задачи отделения научного знания от ненаучной спекуляции до сих пор большой популярностью пользуется подход, предложенный австрийским философом Карлом Поппером еще в середине двадцатого века. В соответствии с этим взглядом теория может считаться научной, только если она принципиально опровержима — если можно указать набор эмпирических фактов, встреча с которыми приведет к отказу от нее. Мир Поппера может показаться несколько мрачным: в нем корпус наших научных знаний в любой момент времени состоит из еще не опровергнутых теорий, причем ни одна из них от этого не застрахована. Как в данном свете выглядит экономика? (Прежде чем идти дальше, стоит сказать, что и Поппер, и другие задумывавшиеся над этой проблемой люди имели в виду прежде всего физику и естественные науки вообще и попытки применить их анализ к экономике заведомо сомнительны.)

    Вторая  группа старается творчески заимствовать методы других наук, в частности  биологии: в модной сегодня нейроэкономике изучение процесса принятия решений приобрело новые, прежде невиданные формы: магнитно-резонансная томография используется для пристального изучения активности различных участков нашего мозга в момент выбора. В случае успеха исследования в этой области экономистам станет доступно то, о чем они уже давно мечтают: возможность контролируемого лабораторного эксперимента, и упреки в ненаучности экономических исследований существенно потеряют в весе.

    Список  перспективных областей можно продолжить, а значит, делать это вовсе не обязательно. Считать экономистов интеллектуальными банкротами лишь потому, что они не дают исчерпывающего ответа по поводу эффективности фискальной политики или не знают, что в точности приводит к экономическому росту, настолько же странно, как обвинять ранних биологов в неспособности пролить свет на происхождение человека, а физиков — раскрыть тайну возникновения Вселенной: да, все эти вопросы очень интересны и ответы на них чрезвычайно важны для соответствующих дисциплин, но ровно по этой же причине их безумно сложно получить. Еще не так давно Земля находилась в центре Солнечной системы, атом был неделим, а происхождение человека не имело ничего общего с обезьянами. Об этом полезно помнить, наблюдая, как сегодня еще относительно молодая экономическая наука вызывает нарекания и подвергается нелестным сравнениям с науками естественными. Полезно помнить и о том, что такие сравнения зачастую лишены смысла. Похоже, экономистам стоит избавиться как от комплекса неполноценности перед физикой, так и от комплекса превосходства над другими общественными науками, короче говоря — сосредоточиться на себе.