Военное строительство

    Иногда  в качестве доказательства существование  оборонительных систем указывают на направление походов русских князей, против которых якобы они и создавались. Довод этот, однако, не бесспорен, т.к. А.П.Смирнов вслед за С.М. Шпилевским считал, что рассматриваемая им система валов защищала Болгар и Биляр с севера, а Р.Г.Фахрутдинов считал, что эти укрепления были нужны для защиты от русских князей и кочевников с юга, причем в качестве доказательства в том и другом случае использовались материалы одних и тех же источников.

    До  сих пор раскопками не выявлены наземные укрепления длинных валов, что затрудняет оценку их оборонительных возможностей, но вряд ли они представляли серьезное препятствие для русских дружин (что нашло бы отражение в летописи), поэтому более правильно мнение, что многие из этих валов выполняли роль поздних русских засечных черт для защиты от южных кочевников. Такому взгляду отвечает и местоположение некоторых из них.

    Остается  недоказанным и сам тезис, что  длинные валы являются частью общебулгарской системы обороны, т.к. не валы, а стены  городов и крепостей являлись основой обороны рубежей, замысел которой строился на том, «что противник не решится проникнуть в глубь княжества, оставив у себя в тылу не захваченные укрепленные пункты, отряды и гарнизоны, которые могли нанести ему удар в спину».

    Такой точки зрения, видимо, придерживается в какой то мере и Р.Г.Фахрутдинов, который пишет, что булгарами «было обращено необходимое внимание строительству военных крепостей на важнейших стратегических и торговых путях». Тем не менее, это высказывание остается голословным, т.к., хотя общепризнано, что Булгария-«страна городов и феодальных замков», до сих пор не создано общей классификации городищ.

    Первая  попытка создания такой типологии  была предпринята Н.Ф. Калининым, который  разделил все исследованные им городища по размерам на 4 группы: один – до 3 га; два – от 3 до 5 га; три – от 8 до 13 га; четыре – от 28 до 100 га. Городища первой группы он считал феодальными замками, второй – крепостями на стратегически важных пунктах, третьей – городами, четвертой – ремесленно-торговыми поселениями.

    Ближайшая задача булгароведения дать детальную классификацию булгарских городищ с точки зрения их военно-оборонительного значения. Другой немаловажной задачей является выяснение характера конструкций булгарских укреплений. Полученные в последние годы материалы позволяют выделить по крайней мере три виды укреплений: в виде тына или частокола, которые известны на Билярском и Хулашском городищах; в виде городней, зафиксированных на Билярском, Болгарском, Хулашском и Суварском городищах; белокаменных стен шириной в полтора метра, исследованных пока на одном памятнике – древней Казани второй половины XII – начало XIII вв.

    Перед валами обычно выкапывался ров, размеры  которого зависили от местных условий. Часто он оказывался совмещенным  с оврагом или берегом реки. Применялись различные способы укрепления вала – обычно глиняной обмазкой или деревянными конструкциями.

    Центром обороны стен служили башни. Остатки  такой башни выявлены при раскопках  Сувара. Это была сложная многоугольная  конструкция, составляющая 3 м. в поперечнике. Для XIII-XIX веков подобные башни известны из раскопок на Болгарском городище, где они расположились на расстоянии около 125 метров. Башни обычно защищали проездные ворота, но пока об этом можно судить только лишь по письменным источникам т.к. из раскопок они не известны.

    Часто укрепления были 2-3-х рядными. Известно, что на Руси такая система появилась  в XII-XIII вв., что связывается большинством исследователей с изменениями тактики осады и обороны, появлением метательной артиллерии и т.д. Иное мнение высказал Г.А. Федоров-Давыдов на основе изучения укреплений Тигашевского городища. Он считал, что трехрядная система обороны связана с желанием укрепить входы межстенными пространствами.

    Обилие  неразрешенных проблем не позволяет  пока установить этапы эволюции булгарских оборонительных систем, но, видимо, она имела ряд специфичных черт, отличающих её от развития укреплений на Руси: от простых мсовых к многовальным, причем мало зависящих от рельефа местности. В Булгарии оборонительные сооружения последнего типа появляются довольно рано. К ним относятся укрепления Биляра, Алексеевского городища и др.

    Всё это позволяет согласится с авторами, которые считают, что булгарские крепостные сооружения соответствовали  уровню развития военного искусства  того времени и успешно выполняли свою роль в период ожесточенных стычек.

    Непрекращающиеся  дискуссия идет уже ряд лет  по вопросу о том, кто из соседних народов оказал большее влияние  на булгар. Одним из первых своё мнение по этому вопросу высказал А.П. Смирнов. Он писал: «на сложение булгаро-татарской культуры русские княжества оказали значительно больше влияния, чем Восток, Византия, Кавказ и тем более Китай». При исследовании городища золотоордыского периода у с.Большая Тояба А.П. Смирнов выявил деревянные конструкции, обмазанные с внешней стороны глиной, подвергшейся затем обжигу, и связал это с деятельностью русских мастеров, позднее такое же мнение высказал Г.А. Федоров-Давыдов. Он же, исследуя Тигашевское городище, отметил, что глинобитная стена внутри вала также указывает на русское влияние. О.С. Хованская, изучая стены города Болгара, отметила, что конструкцию деревянных стен булгары могли заимствовать только из Руси.

    Имеется ещё одна, правда, малообоснованная гипотеза о том, что система фортификации была заимствована булгарами у византийцев, с которыми якобы они имели в свое время долголетние связи и хорошо были знакомы с их военной техникой и тактикой. Это предположение было впервые высказано А.П. Смрновым и Г.А. Федоровым-Давыдовым после исследования тройной системы валов Тигашевского городища. Последний прямо пишет, что подобная система укреплений «…ведет свое происхождение от античных фортификационных сооружений», но далее замечает, что «эти фортификационные приемы широко распространяются среди различных народов и в эпоху средневековья представляют всеобщее явление». А.П. Смирнов повторяя аргументацию Г.А. Федорова-Давыдова, выделяет тезис, что «…русское военно-инженерное искусство знало другую систему обороны и не применяла узких коридоров типа перибола, а также, что восточные ворота городища Великие Булгары имеют явное южное происхождение». В.Ф. Каховский уже без всякой аргументации пишет, что «булгары умели строить хорошие укрепления по типу античных или византийских крепостей». Ш.Ф. Мухамедъяров разбирая военное дело булгар, соглашается с предыдущими авторами в оценке истоков их военного зодчества.

    Но  уже в 1972 году В.Ф.Каховский и А.П.Смирнов  обнаруживают ,что укрепления Хулаша имеют «некоторые традиции укрепления городищ позднегородецкой культуры». Таким образом, видно, что характерной чертой аргументации данных авторов является произвольный набор аналгии, порой имеюих большую хронологическую разницу, а также отрицание у «кочевников» булгар традиций градостроительства и военно-инженерного дела. Если же обратиться к фактам, каменные стены булгарских и хазарских крепостей имеют больше общего с традициями строительства в Средней Азии, Закавказье, чем в Византии; об этом же свидетельствуют укрепления хазарских городищ Приморского Дагестана. Городища с земляными укреплениями и концентрической системы валов имеют для Приазовья и Подонья несомненно местные кочевнические традиции, что в какой то мере подтверждается рядом письменных источников.

    В связи с этим более аргументированным  представляется мнение А.Х.Халикова о  строительстве городов волжских булгар, имеющих аналогии с городами Дунайской Болгарии, Средней Азии и Южной Сибири, на основе традиций, заложенных населением с салтово-маяцкой культуры.

    Неразработанными  остаются также и вопросы, связанные  с тактикой крепостной обороны  у булгар. М.М.Гавеев, например, говоря об укреплениях Билярского городища, замечает, что «…огромная протяженность линии валов должна была занимать больше число пешего караула, кроме того гульбище позволяло использовать конный разъезд, а при обороне этой пространной площадки позволяло свободно передвигаться дружинникам». Ошибочное мнение об использовании конницы для защиты булгарских крепостных стен не ново. Кажется, впервые его высказал В.Н.Татищев, который описывал поход русских князей на Ошель в 1220 году. Такое заблуждение возникло у него, вероятно, в результате неправильного прочтения текста летописи, многие места которой он переводил наверно, что уже отмечалось исследователями.

    После выхода в свет работа А.П.Смирнова ряд  авторов высказывали свое мнение о тактике обороны волжских булгар, часто повторяя его выводы. Так, В.Ф.Каховский пишет, что «…Основной род войск булгар - тяжелая конница - имел преимущество в открытом бою, но при осаде города или при защите своей крепости не имел успеха». Булгары умели строить хорошие укрепления «По типу античных или Византийских крепостей, но оборонять их в полную силу не могли из-за слабости пеших войск». Ш.Ф.Мухамедьяров повторяет эти выводы, как давно установленные факты, не требующие серьезной аргументации. Р.Г.Фахрутдинов, не раскрывая своей позиции по этому вопросу, ограничился фразой, что «булгарская техника ведения войны стояла на довольно высоком уровне своего времени».

    Между тем нельзя не обратить внимание на парадоксальность заключения, которое  сделали А.П. Смирнов и В.Ф. Каховский: содной стороны, военно-инженерное булгар стояло на должной высоте, а с другой стороны, оборонять свои крепости булгарв «в полную силу не могли» из-за слабости пеших войск и из-за того, что «основной род войск булгар» - тяжелая конница – при защите не имела успеха.

    Настоящая работа выявляет, насколько дискуссионными продолжают оставаться основные вопросы  булгарского военного зодчества, тактики  обороны и истории их развития. Булгароведение, однако, располагает  значительным материалом по истории военно-оборонительного дела волжских булгар, намечены основные направления по его обобщению, и есть основания полагать, что только комплексное исследование вышеизложенных проблем позволит освятить еще один интересный раздел истории Волжской Булгарии X-XIII вв.