Стадии эволюции и проблема классификации исторических типов общества

Девятко И.Ф. 

Стадии  эволюции и проблема классификации исторических типов общества¹

     Цель  данной статьи – рассмотреть наиболее популярные в неоэволюционной теории социологические классификации эволюционных стадий и исторических типов общества в соотнесении и, насколько это возможно, в единстве с иными влиятельными классификациями, имеющими распространение в других социальных науках (истории, антропологии, археологии и т.д.). Кроме того, в статье затронут вопрос о пригодности и продуктивности этих классификаций, их сравнительных преимуществах, недостатках и критериях их оценки, а также о возможности создания некоторой «всеобъемлющей» таксономии², полезной для социологических и междисциплинарных исследований. Обозначенная проблематика известна своей сложностью и остротой полемики (достаточно вспомнить о тех спорах, которые кипели в марксистской политэкономии по вопросу о количестве и соотношении формаций), поэтому всякая попытка окончательно решения возникающих здесь вопросов будет преждевременной. Мы, однако, попробуем обрисовать диапазон возможных подходов, а также опишем наиболее популярную на сегодняшний день таксономию обществ, опираясь на работы Герхарда Ленски, пожалуй, наиболее авторитетного специалиста в этой области [19; 20].

     Первые  таксономии человеческих обществ, объясняющие природу и разновидности социального порядка, могут быть найдены в античности (Платон, Аристотель) и в Средневековье (Ибн Хальдун). Однако систематические попытки создания научно обоснованной классификации эмпирического разнообразия человеческих обществ могут быть датированы преимущественно восемнадцатым веком. Они были связаны с институциализацией современной науки, а также с попытками систематизировать обширный описательный материал, первоначально накопленный в эпоху Великих географических открытий. Известная таксономия Дж. Вико описывала три стадии развития человеческих обществ (век богов, век героев, век людей) и стала толчком к созданию классических социально-научных периодизаций (Сен-Симон, Конт). Некоторые попытки создания объяснительных таксономий, основанных на различиях в технологиях материального производства и на влиянии окружающей среды, определяющей эффективность тех или иных средств поддержания  существования, могут быть найдены в трудах Дж. Миллара и А.Р.Ж. Тюрго.

     А. Фергюсон связал переход от дикости к варварству с возникновением собственности, и далее переход к цивилизации — с разделением труда и возникновением классов,  став, таким образом, предтечей теории Маркса и Энгельса.

     Для девятнадцатого века характерен настоящий взрыв интереса к построению объяснительных типологий, раскрывающих внутреннюю логику человеческой истории — от Гегеля до марксизма и классического эволюционизма. Однако наиболее долговременное значение и междисциплинарное признание приобрела та из них, которая была создана датским ученым и музейным куратором К. Ю. Томсеном [20, p.5-7]. Решая задачу систематизации коллекции доисторических артефактов, Томсен изобрел фундаментальную для современной археологии и палеоантропологии таксономию, основанную на таком признаке, как характер материалов, применяемых при изготовлении орудий труда и оружия: камень, бронза, железо. Последующие поколения ученых внесли в нее поправки и дополнения, с которыми она продолжает использоваться поныне. Общепринятым сегодня является выделение восьми основных таксонов: 1) ранний палеолит; 2) средний палеолит; 3) верхний палеолит; 4) мезолит; 5) неолит; 6) халколит (медный век); 7) бронзовый век;  8) железный век. Эти классификационные рамки обозначают не только исторические эпохи, но и типы обществ.

     В антропологии девятнадцатого века продолжали использоваться таксономические единицы, характерные для социальной мысли  предыдущего столетия: дикость, варварство, цивилизация.  Это деление, в частности, стало основой классификации Л. Г. Моргана, повлиявшего, в свою очередь, на Энгельса, Л. Хобхауса и М. Гинсберга и других исследователей ранних стадий социетальной эволюции конца девятнадцатого – первой половины двадцатого веков.

     В период между мировыми войнами огромный вклад в решение проблемы упорядочения стадий эволюции и типов общества внес знаменитый австралийско-британский археолог и историк В. Г. Чайлд [14; 15]. Исследуя границу между палеолитом и неолитом, он обратил внимание на то, что помимо «орудийной революции», радикальные изменения в способах поддержания существования и в социальной организации были вызваны переходом от собирательства и охоты к разведению одомашненного скота и оседлому земледелию. Таким образом, он объединил археологический подход, основанный на классификации орудий, с антропологическим, ориентированным на классификацию технологий поддержания существования, т.е. жизнеобеспечения. Именно начало неолита отмечено подлинной революцией в одомашнивании животных и разведении культурных растений. Жители первых оседлых поселений — старейшим из которых на сегодняшний день является найденное в районе древнего Иерихона в долине Иордана (ок. 9 тыс. до н. э.) — не только строили постоянные жилища из высушенного сырцового кирпича, но и выращивали многие виды растений – пшеницу, нут, ячмень, виноград и пр., а также разводили домашних овец и коз³. Добыча пищи с помощью охоты и собирательства, фуражирование, хотя и включает изготовление и использование довольно сложных орудий и элементарное разделение труда, не столь радикально отличает человека от высших животных, как самые примитивные формы земледелия и скотоводства.  Как отмечал Чайлд, переход от присваивающего к производящему хозяйству — к систематическому производству пищи в раннем неолите,  стал условием и толчком для множественных нелинейных изменений в демографии, характере расселения, способах социальной организации, культуре и т.д. Таким образом, Чайлд пришел к идее, весьма отличной от эволюционных теорий классического периода: «Прогресс в способах поддержания существования — а не создание института частной собственности, или развитие сложных обществ, или складывание более совершенного разделения труда, или любой другой фактор, предложенный другими теоретиками и выдвигаемый на первый план другими таксономиями, — был критическим событием,  на основе которого произошли наиболее далеко идущие и революционные преобразования в человеческой истории» [14, p.10-11]⁴.

     Другая  важная идея Чайлда — подчеркивание  роли второго революционного события  доисторического периода, обозначенного им как «городская революция», т.е. возникновение первых городов в районе Плодородного Полумесяца. Эта вторая революция могла произойти лишь на фундаменте, созданном последствиями неолитической революции, поскольку существование городов и городского населения, не вовлеченного непосредственно в продуктивное сельское хозяйство, т. е. не занятого в производстве пищи для себя, требовало наличия стабильного, поддающегося хранению и транспортировке экономического избытка, а также социально-политической организации,  позволявшей отчуждать прибавочный продукт от его непосредственных производителей⁵.

     Как отмечает Г. Ленски, еще одной принципиально  важной идеей Чайлда было предложение  рассматривать социетальные таксоны, подобные выделенным Томсеном, как  технологические стадии, а не хронологические эпохи. Именно это предложение очертило возможность выхода за пределы однолинейных эволюционных теорий к пониманию вариативности и нелинейности эволюционных путей, ведших отдельные человеческие сообщества к достижению тех или иных стадий — в зависимости от локальных географических и климатических условий, природных ресурсов, естественных транспортных артерий, распространенности тех или иных болезнетворных микроорганизмов, особенностей исторической траектории развития (пути) и т.д.  Такой взгляд стал первым приближением к современным попыткам аргументированно ответить на вопрос, как «микробы, оружие и сталь» породили одновременно наблюдаемое разнообразие технологических стадий [см.: 16].

     После Второй мировой войны американский антрополог У. Голдшмидт [17] предложил обобщающую предыдущие попытки антропологическую таксономию базовых типов общества: 1) кочевые общества охотников и собирателей; 2) оседлые общества охотников и собирателей; 3) огороднические (раннеземледельческие) общества; 4) скотоводческие общества; 5) аграрные общества; 6) индустриальные общества. Важную роль сыграло разграничение Голдшмидтом огороднических обществ, использующих подсечно-огневое земледелие, и аграрных обществ, использующих пашенное земледелие, связанное с применением плуга (огороднические общества соответствуют неолитическим у Чайлда, а аграрные доиндустриальные общества — городским). Кроме того, предложенные Голдшмидтом типы впервые явно включили в себя общества, возникшие в результате наиболее изученной социологами третьей, промышленной революции — индустриальные общества. Это сделало социетальную типологию действительно междисциплинарной и универсальной. Кроме того, это улучшило ее дескриптивные и объяснительные возможности, поскольку традиционное для антропологии объединение под рубрикой «цивилизованные» современных и традиционных обществ мешало анализу их существенных отличий.

     Расширенная версия этой таксономии была предложена Г. Ленски в работе «Власть и привилегия: теория социальной стратификации» (1966), а затем систематически представлена в книге «Человеческие общества: введение в макросоциологию» (1970, совм. с Дж. Ленски). Эта типология по сию пору остается наиболее широко используемой в социологии. Она основана на разбиении обществ по ключевой независимой переменной — основному способу жизнеобеспечения, т.е. поддержания существования (subsistence technology), что учитывает и способ взаимодействия членов данного общества с природным окружением⁶, и соответствующие особенности экосистемы (например, тропические экосистемы делают практически невозможным независимое изобретение плуга). Последние, в свою очередь, порождают существенные различия в социальной и экономической организации. В общих чертах, таксономия выглядит следующим образом (см. рис. 1). 

Рис. 1          Расширенная социетальная таксономия (на основании таксономии Г. Ленски)

     1

     Простые охотничье-собирательские общества 

     2

     Развитые  общества охотников и собирателей 

     3

                        Простые            общества                       Простые огороднические общества                    Простые общества

                                  рыболовов                                                                                                                            скотоводов 

     4

     Развитые  огороднические общества 

     5

                                   Морские общества                             Простые аграрные                             Развитые общества

                                                                                                          общества                                          скотоводов

     6

     Развитые  аграрные общества 

     7

     Индустриальные  общества 

     (8)⁷

     (Постиндустриальные  общества) 
 
 

     Дадим краткую характеристику некоторых  таксонов, дополнительных по отношению  к исходной систематизации, предложенной Голдшмидтом (см. выше). Важную роль в развитии «параллельных» социетальных типов и траекторий эволюции (например, простых огороднических, рыбацких и скотоводческих обществ на уровне 3) играет локальное природное окружение, т.е. экологическая «ниша», которую приходится осваивать членам общества (о некоторых более сложных аспектах такого влияния говорится в другой нашей работе [3]). Так, общества рыболовов первоначально возникают в природном окружении, позволяющем экстенсивное освоение рыбных ресурсов (позднее, при возникновении морских обществ, сходную роль играет доступ к потенциальным морским коммуникациям). Древнейшие из них появляются раньше огороднических обществ. В дальнейшем они с большой вероятностью приходят к использованию более сложных орудий и технологий добывания рыбы и морепродуктов. Вместе с тем вероятность перехода обществ рыболовов к огородничеству и, далее, к аграрному, очень невелика, поскольку истощение рыбных ресурсов в результате использования сравнительно простых технологий рыбной ловли, маловероятно (в отличие, например, от снижения численности доступных для охоты животных или плодородия расчищенных участков при длительном их использовании в примитивном земледелии).

     Простые общества скотоводов возникают в  засушливом степном, полупустынном или пустынном окружении. Для этих обществ характерен кочевой или полукочевой образ жизни (многие его характеристики можно наблюдать у современных бедуинов Аравийского полуострова), значительная полоролевая дифференциация в силу большей роли мужчин в выпасе скота, нередко — ориентация на военные завоевания и политическую экспансию, связанная с наличием у скотоводов «естественного преимущества» в территориальной мобильности в сравнении с обществами огородников или рыболовов. Развитые общества скотоводов превосходят простые в численности, однако сохраняют такие признаки как полоролевая дифференциация, ориентация на патриархальную модель семейно-брачных отношений (типичен, в частности, институт брачного выкупа за невесту) и тенденцию к военно-политической экспансии. При определенных условиях результатом такой экспансии становится возникновение кочевых империй (примерами могут служить империя азиатских гуннов, ранний ислам, монгольская империя Чингисхана, ранний период существования Оттоманской империи). В этом случае завоевание скотоводческими племенами аграрных обществ обычно не ведёт к превращению их населения в скотоводов или его полному уничтожению. Покоренные земледельцы становятся подчинённым классом, а скотоводы формируют господствующую группу. Немаловажное для понимания механизмов этого процесса обстоятельство заключается в том, что земледельческие технологии дают больший избыточный продукт, чем скотоводческие.