Русская ментальность в пословицах и поговорках

Русский философ И. Ильин так выразил  сочетание в национальном характере  основного противоречия и великих возможностей, которые реализуются при его успешном разрешении: «Доселе он колеблется между слабохарактерностью и высшим героизмом. Столетиями строили его монастырь и армия, государственная служба и семья. И когда удавалось им их дело, то возникали дивные, величавые образы: русские подвижники, русские бессеребреники, претворяющие свой долг в живую преданность, а закон – в систему героических поступков; и в них свобода и дисциплина становились живым единством».

   Вообще национальный характер  – самый «неуловимый» феномен  этничности, хотя этим понятием  пользуются и политики, и учёные, и писатели, зачастую имея ввиду различные проявления этнического сознания и поведения. Характер народа обнаруживается не в одних обычаях, но и в ситуативном самовыражении.

   Конечно, с течением времени  и народы, и национальные характеры  меняются, как с возрастом –  люди, при этом сохраняя неизменным  своё «ядро».

   Этнические стереотипы выполняют  важную функцию, определяя поведение  человека в различных социальных  ситуациях, составляя непременный  атрибут этнокультурной социализации, влияя на этнические симпатии  – антипатии, на национальные  установки, определяющие межэтническое  взаимодействие людей.

   Этностереотипы формируются на основе избирательности, ещё одной особенности национального самосознания. Когда оно обращено на отличительные признаки «чужих» народов, самовыделение этих черт неизбежно осуществляется путём сопоставления со свойствами собственной этнической общности. Вместе с тем представление о типичных чертах собственного народа в определённой мере зависит от свойств тех народов, с которыми он чаще всего контактирует. Иными словами, стереотип формируется при сравнении «нас» с «не-нами», хотя далеко не всегда это сравнение осознаётся этнофором.

   Наравне с другими факторами этностереотипы обуславливают характер межэтнической коммуникации, способствуя формированию образов «хороших» и «плохих» народов (союзников – партнёров – соперников - врагов)  и, таким образом, косвенно обеспечивают позитивный или негативный характер этнической комплиментарности.

   Исторически сложившиеся этностереотипы, прямо или косвенно передаваемые в ходе этнокультурной трансмиссии, наиболее явственно обнаруживаются в языке, и, в частности, в фильклоре.

   Наряду с традициями и обычаями  национальный характер явственно  отражается в языке, ибо именно  язык, по образному сравнению  американского лингвиста Дж. Теодорсона, - это «повозка традиций, сохранившихся и передающихся из поколения в поколение чувств, символов, эмоциональных ассоциация и мифов».⁷ Если развить образ Теодорсона далее, то наиболее яркой, красочной и крепкой «повозкой» этих традиций, настойчиво преодолевающей время, можно назвать национальный фольклор и, в частности, пословицы и поговорки.

   Они поистине неувядаемы. Старинная  русская пословица, ныне подзабытая: «Всё по-новому да по-новому, а  когда же будет по-доброму?»  как будто сконцентрировала в  себе все тревоги и надежды  наших современников. Можно ли  складнее, ярче и короче выразить  глубокую мысль, чем в словах: «На смерть, что на солнце, во  все глаза не взглянешь».⁸

   Одним из качеств русского характера является религиозность русского народа. Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, следовательно, такого добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием. Совершенное добро без всякой примеси зла и несовершенств существует в Царстве Божием потому, что оно состоит из личностей, вполне осуществляющих в своём поведении две заповеди Иисуса Христа: люби Бога больше себя и ближнего, как себя. Члены Царства Божия совершенно свободны от эгоизма, и потому они творят лишь абсолютные ценности – нравственное добро, красоту, познание истины, блага неделимые и неистребимые, служащие всему миру. Блага относительные, т. е. те, пользование которыми для одних лиц есть добро, а для других – зло, не привлекают к себе членов Царства Божия. Погоня за ними составляет главное содержание жизни лиц с эгоистическим характером, т. е. лиц, которые не обладают совершенной любовью к Богу и предпочитают себя своему ближнему, если не всегда, то, по крайней мере, в некоторых случаях.⁹

   Доказательством религиозности  русского народа служит обилие  пословиц и поговорок: «Избу  ставят, бога славят». Но следует  отметить, что русские люди не  слепо религиозны, в жизни, в  быту руководствуются прежде всего разумом: «С богом начинай, а руками кончай», «Бог-то бог, да и сам не будь плох», «Богу молись, а к берегу гребись».

   Искание абсолютного добра, конечно,  не означает, что русский человек,  например простолюдин, сознательно  влечётся к Царству Божию, имея  в своём уме сложную систему  учений о нём. К счастью,  в душе человека есть сила, влекущая к добру и осуждающая  зло, независимо от степени  образования и знаний его: эта  сила – голос совести. Русский  человек обладает особенно чутким  различением добра и зла; он  зорко подмечает несовершенство  всех наших поступков, нравов  и учреждений, никогда не удовлетворяясь  ими и не переставая искать  совершенного добра.

   Признав святость высшей ценностью, стремясь к абсолютному добру, русский народ, говорит Достоевский, не возводит земные относительные ценности, например частную собственность, в ранг «священных» принципов. В романе «Бесы» Достоевский высказывает устами Шатова свою мысль, что русский народ есть «народ-богоносец».¹⁰

    Говоря о свойствах воли русского народа, нужно вместе с тем говорить и о чувствах его. К числу первичных основных свойств русского народа принадлежит могучая сила воли. Отсюда становится понятной страстность многих русских людей. Страсть есть сочетание сильного чувства и напряжения воли, направленных на любимую или ненавидимую ценность. Чем выше ценность, тем более сильные чувства и энергичную активность вызывает она у людей, обладающих сильной волей. Отсюда понятна страстность русских людей, проявляемая в политической жизни, и ещё большая страстность в жизни религиозной. Максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость суть порождения этой страстности.

   Волевой процесс начинается с хотения, желания, влечения, вообще стремления к чему-либо, что для нас ценно. Мы хотим усвоить уже существующую положительную ценность, или сотворить нечто положительно ценное, или устранить какую-либо отрицательную ценность, либо избежать её. Отсюда ясно, что всё наше поведение, все поступки связаны с нашим отношением не только к бытию, но и   к ценности его. Поэтому существенно важно отдать себе отчёт, имеем ли мы знание о ценностях или, по крайней мере, есть ли у нас сознательные и бессознательные переживания ценности бытия. Поведение наше не было бы осмысленным, если бы мы не имели органа для постижения ценностей или вообще какого-то приобщения к ценностям бытия. Положительное решение этого вопроса даёт теория чувств, которую выработал философ Макс Шелер.

Согласно  Шелеру, у нас есть специальный  орган для приобщения к ценностям, именно чувство. По его теории, чувство  есть субъективное психологическое  состояние, направленное на объективную  ценность предмета. Это значит, что  объективная ценность предмета вступает в наше сознание или безотчётно присоединяется к нашему «я», как бы одетая нашим  своеобразным субъективным переживанием, именно чувством. Свою теорию Шелер  назвал «эмоциональным интуитивизмом».Термином «интуитивизм» он хочет подчеркнуть мысль, что посредством чувства мы приобщаемся не к субъективному представлению ценности, а к самой объективной ценности предмета.

   Волевой процесс всегда направлен на ценности бытия, приобщение к ценностям всегда связано с чувством и даже нередко с эмоциями и аффектами. Многие писатели ставят в связь характер русского народ, особенно великороссов, с бескрайним простором восточноевропейской равнины и с климатом её. Известный историк России Ключевский говорит: природа Великороссии «часто смеётся над самыми осторожными расчётами великоросса: своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчётливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадёжное и нерасчётливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось.  В одном уверен великоросс – что надобно дорожить ясным летним рабочим днём, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и что короткое великорусское лето умеет ещё укорачиваться безвременным нежданным ненастьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и в пору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдём такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии».  «Своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями пути и случайностями жизни великоросс часто производит впечатление непрямоты, неискренности». «Ведь лбом стены не прошибёшь, и только вороны прямо летают», - говорят великорусские пословицы».¹¹

   Доказательством силы воли русского народа служат следующие пословицы и поговорки: «Вольному воля», «Своя воля страшней неволи».

  Среди пословиц и поговорок мы находим много подтверждений трудолюбию русского народа, его умению концентрироваться на деле, результате. Это одно из основных качеств русского человека:

«Деревья  смотри в плодах, а людей смотри в делах», «Терпенье и труд всё  перетрут», «Встань мужа кормит, а  лень портит», «Под лежачий камень вода не течёт», «За один раз дерева не срубишь».

   Способность к крайнему напряжению труда на короткое время вырабатывается в связи с привычками, обусловленными климатом, но и то лишь на основе могучей силы воли, присущей великороссу независимо от климата; что же касается непривычки к ровному, размеренному, постоянному труду, она обусловлена не климатом, а интересами русского народа, не зависящими от климата. Страстность и могучую силу воли можно считать принадлежащими к числу основных свойств русского народа. Но в русском народе встречается и обломовщина, та леность и пассивность, которая превосходно изображена в романе Гончарова «Обломов». И этому также есть подтверждение в русском фольклоре: «На печи по дрова поехал», «Двое пашут, а семеро руками машут», «И готово, да бестолково», «Какова Устинья, такова у неё и ботвинья».

   Русскому человеку свойственно  стремление к абсолютно совершенному  царству бытия и вместе с  тем чрезмерная чуткость ко  всяким недочётам своей и чужой  деятельности. Отсюда часто возникает  охлаждение к начатому делу  и отвращение к продолжению  его; замысел и общий набросок  его часто бывает очень ценен,  но неполнота его и потому  неизбежные несовершенства отталкивают  русского человека, и он ленится  продолжать отделку мелочей. Таким  образом, обломовщина есть во многих случаях оборотная сторона высоких свойств русского человека – стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности.

   К числу первичных свойств русского народа, вместе с религиозностью, исканием абсолютного добра и силой воли, принадлежит любовь к свободе и высшее выражение её – свобода духа. Это свойство тесно связано с исканием абсолютного добра. В самом деле, совершенное добро существует только в Царстве Божием, оно – сверхземное, следовательно, в нашем царстве эгоистических существ всегда осуществляется только полудобро, сочетание положительных ценностей с какими-либо несовершенствами, т. е. добро в соединении с каким-либо аспектом зла. Когда человек определяет, какой из возможных путей поведения избрать, у него нет математически достоверного знания о наилучшем способе действий. Поэтому тот, кто обладает свободой духа, склонен подвергать испытанию всякую ценность не только мыслью, но даже и на опыте.¹²

К числу  первичных, основных свойств русского народа принадлежит выдающаяся доброта  его. Она поддерживается и углубляется  исканием абсолютного добра и  связанной с нею религиозностью народа.

   Доброта русского народа во  всех слоях его высказывается,  между прочим, в отсутствии злопамятности.  Нередко русский человек, будучи  страстным и склонным к максимализму, испытывает сильное чувство отталкивания  от другого человека, однако при  встрече с ним, в случае необходимости  конкретного общения, сердце у  него смягчается и он как-то невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость, даже иногда осуждая себя за это, если считает, что данное лицо не заслуживает доброго отношение к нему.

   Доброта русского человека свободна  от сентиментальности, т. е.  от наслаждения своим чувством, и от фарисеизма: она есть непосредственное приятие чужого бытия в свою душу и защита его, как самого себя.¹³

По популярности пословицы о доброте уступают разве что пословицам о трудолюбии: «Добро творить – себя веселить», «Злой человек, как уголь: если не жжёт, то чернит».  

4. Сравнение  русских и английских пословиц и поговорок

   Как мы выяснили ранее, основными качествами русского народа являются: трудолюбие (точнее умение концентрировать силы на короткий промежуток времени), доброта (включая «широту души» - готовность помочь другому человеку), религиозность, вольнолюбие. Но как нам убедиться, что именно эти черты, которые мы нашли в пословицах и поговорках, являются главными в русском характере?  Для ответа на этот вопрос сравним русские пословицы и поговорки с английскими. Цель этого анализа – выявить принципиальные различия в менталитетах русских и англичан. Возьмём 5 русских и 5 английских пословиц о поговорок. В каждой пятёрке пословицы и поговорки будут находиться пропорционально каждой тематике.

   5 русских пословиц и поговорок:

Жизнь дана на добрые дела.

Богатый совести не купит, а свою погубит.

Уменье  и труд все перетрут.

Лодырь сам ляжет и коня положит.