Этническое и расовое неравенство

      3) этнический фактор в социальной  мобильности.

      Обобщая многочисленные исследования по межэтническим отношениям, которые давно ведутся в США, Г. Оллпорт пришел к выводу, что предубеждения и конфликты ослабляются, если контактирующие группы обладают одинаковым статусом. Но полиэтнические государства, где все общины обладают более или менее равным социальным статусом, найти трудно. Феномен же большего представительства в престижных группах одних национальностей в ущерб другим достаточно широко распространен и на личностном уровне действительно воспринимается как дискриминация. "Белую работу сделает белый, черную - черный".

      Для того чтобы "раскрыть" степень  неравенства, социологи, изучая взаимодействующие  группы, всегда анализируют социальную структуру.

      В Российской Федерации уже к началу 90-х годов в 11 из 21 республики уровень  образования - один из показателей социального статуса, особенно для 80-х годов, - у титульных национальностей был выровнен или практически выровнен с русскими в республиках (или был даже выше). Это касалось адыгейцев, бурят, балкарцев, башкир, калмыков, карачаевцев, лакцев, татар, осетин, хакасов, черкесов, якутов².

      Однако  выравнивание не означало, что "равностатусный контакт" стал привычным, а это  очень важный социально-психологический  фактор. При социальном сравнении, которое  влияет на отношения, важно непременно учитывать два обстоятельства.

      Первое - сравнение у людей разных национальностей  идет не вообще, скажем, русских и  армян, русских и татар, русских  и евреев, а русских и татар  в Татарстане, или русских, армян  и евреев, например, в Москве, т.е. в обозримой локальности.

      Второе  обстоятельство - равностатусный контакт  должен стать привычным, т.е. нужно  длительное время для адаптации  к такому общению. Ну и естественно, равностатусный контакт не является панацеей от напряжений, поскольку  на характер общения влияют многие другие факторы и обстоятельства.

      Таким фактором является, например, второй среди  выделенных нами - изменение социального  положения групп. Движение к желаемому  равностатусному общению, как это  ни парадоксально, ведет к напряжениям  в межэтнических отношениях. Конфликтность здесь связана с тем, что доминирующая в высокостатусных слоях группа должна "потесниться". Вместе с тем, у той национальности, которая продвигается в эти слои, растут потребности. "Чем больше имеем, тем больше хотим", - таков социологический закон возрастающих запросов. Следовательно, вторая группа социальных факторов, которая связана с социально-структурными изменениями, является конфликтогенной.

      В СССР, а затем и в Российской Федерации было высказано немало недоумений по поводу того, почему народы, которые в советское время получили доступ к образованию (а нередко даже пользовались в этом отношении определенными преимуществами), все более заметно начали представительствовать в структурах власти, т.е. говоря социологическим языком, "выравнивались по социальной структуре", вместе с тем заявляли о своих новых претензиях, сначала в завуалированных формах (как в СССР - в конце 70-х годов), а потом (после "перестройки") и открыто.

      Объяснение  подобным фактам дает теория социально-структурных изменений. Собственно, так было во всем мире. Например, в тот период, когда фламандцы и валлоны выравнивались в структуре, бельгийское общество должно было принимать меры для стабилизации; когда франкоканадцы стали догонять в социально-экономической сфере англоканадцев, Канада встала перед проблемой совершенствования государственного устройства.

      Такую же ситуацию переживал в свое время  СССР и переживает сегодня Россия. Есть ли способы смягчить действие данного фактора, кроме времени, необходимого для взаимной адаптации к новой "расстановке" позиций в социальной структуре? Такие способы есть. К их числу, как уже говорилось, относится прежде всего действие гражданских законов, организационных структур, лидеров.

      Что касается ситуации в Российской Федерации  и странах ближнего зарубежья, то в период экономической трансформации здесь действует еще одно осложняющее обстоятельство - формирование нового престижного слоя - "богатых людей", которых представляют банкиры, бизнесмены, предприниматели. Людей, каких национальностей окажется больше в данном слое? Это сейчас вопрос не просто ощущения престижа, достоинства, но и экономического интереса, что наиболее сильно затрагивает большинство людей.

      Оформление  собственности в нашей стране очень часто оказывается связанным с доступом к властным структурам (получение кредита, аренда помещения и т.п.), именно поэтому социальные интересы оказываются связанными еще и со стремлением доступа к власти.

      Русские в Эстонии, Латвии хотят быть равноправными  гражданами не только из чувства собственного достоинства, но и потому, что для "негражданина" существуют ограничения в доступе к собственности. А эстонцы и латыши этими привилегиями хотят пользоваться преимущественно, ссылаясь на то, что и так в 1995 г. не менее 60% бизнеса было сосредоточено в руках русских и евреев.

      Есть  и другие социальные параметры, которые  близко затрагивают интересы людей  и осознаются как дискриминационные, в частности, возможности социального  роста, мобильности, а точнее, социальных перемещений.

      В СССР этот процесс зависел и от способностей людей, и от их стартовых возможностей, но он был и управляемым. Например, первые секретари ЦК компартий союзных республик были лицами титульной национальности, а вторые секретари - русскими. На высших командных должностях в армии всегда были русские, в некоторых случаях украинцы. Но в республиках идеологию союзной власти проводили "свои" для местного населения люди, поэтому в Академии общественных наук при ЦК КПСС готовились руководители из лиц титульных национальностей и им "открывали дорогу" в республиках. Готовились кадры и для развития производительных сил на местах. В результате мобильность, особенно среди титульных национальностей республик, была высокой, как правило выше, чем у русских. Скажем, если 2/3 или 3/4 людей из среды "моей национальности", живущих в городах (а именно с урбанизацией был тесно связан процесс мобильности), повысили свое социальное положение по сравнению с отцами, то, естественно, представления о достоинствах "моего народа", о его самодостаточности находят все большее распространение, и растут претензии на более высокий статус.

      Далеко  не всегда такие претензии спокойно воспринимались окружающими людьми нетитульной национальности, особенно русскими³. Среди людей понизивших свой статус по сравнению с отцами или в течение трудовой жизни, доля негативных установок на межэтнические контакты всегда выше.

      Для измерения межэтнических установок  часто используют шкалу Богардуса, по которой выясняют готовность респондента "принять человека иной национальности как:

      а) гражданина государства,

      б) делового партнера,

      в) соседа,

      г) друга,

      д) члена семьи (муж дочери, жена сына)".

      Шкалу обычно модифицируют. В советское время она была модифицирована, поскольку проблема принятия лиц иных национальностей как граждан не стояла, да и соседей в городах редко кто мог выбирать. Но интересно было другое. Шкала рассчитана на измерение дистанции готовности к контакту: если, скажем, грузин готов принять русскую (русского) в качестве члена семьи, то он тем более готов принять ее (его) как друга, соседа, делового партнера.

      Однако  в ряде районов со сложной межэтнической  ситуацией эта шкала "не работала". Например, в Эстонии во время опросов 70-х годов эстонцы чаще проявляли  готовность к смешанным бракам, чем  к партнерству в трудовой сфере. Тогда мы сделали вывод: установки на контакты в сфере трудовой деятельности и сфере неформального общения находятся под влиянием разных факторов. Если в трудовой сфере на них влияют конкурентные (конкурсные) ситуации, то в сфере быта - нормы культуры конкретного народа⁴.

      Культурные  факторы, влияющие на межэтнические  отношения, делятся на две группы: первая связана с просвещением и  информированностью, вторая - с традиционными  нормами каждой культуры (в социологии чаще говорят просто о традиционализме).

      Тот факт, что образование, и в целом  просвещение, способно разрушать межэтнические  границы, снимать предубеждения, установлен в многочисленных исследованиях. В  однонациональных, особенно часто в  сельских, общинах негативные гетеростереотипы и предубеждения в значительной мере подпитываются их культурной замкнутостью. У образованных же групп негативные установки чаще всего не связаны с культурными факторами, особенно в деловой сфере.

      К первой группе факторов относится и  пропаганда образцов межнационального общения через средства массовой информации. Особенно большое влияние оказывают телевидение и пресса.

      Можно было наблюдать, как росли антимусульманские предубеждения, когда телевидение показывало кадры из чеченской республики с исполнением ритуального танца "Зикр" и отправлением "намаза" (молящиеся аллаху) на площади шейха Мансура. Но практически никто не помнит, чтобы по телевидению показывали чеченца или аварца, даргинца из Дагестана, кабардинцев и балкарцев, обрабатывающих землю или работающих на предприятиях. И это один из очевидных примеров формирования "антикавказских" установок россиян. Надо ли удивляться, что в середине 90-х годов они имели место, например, у более 50% населения в Москве.

      Вторая  группа культурных факторов связана  с традиционными Нормами поведения. Принято считать, что традиции чаще влияют на поведение в быту, но на самом деле здесь они просто очевиднее. Эндогамные браки преобладают у всех народов не только вследствие теоретической возможности заключения однонациональных и смешанных семейных союзов, но и благодаря установкам на такие браки. Однако традиционные нормы оказывают влияние и на отношения в трудовой сфере, а именно сказываются на выборе партнеров по бизнесу, проявляются в нормах общения в трудовых, коллективах, влияющих на отношения людей.

      Представления о людях, с которыми лучше иметь  дело, отношение к явлениям других культур, событиям из жизни других народов  во многом определяются тем, как историческое прошлое современная социальная действительность преломляются в психологии личности. 

1.3 Экономические факторы 

      Некоторые социологи считают экономическую  конкуренцию одной из причин этнического  неравенства, особенно в капиталистических  странах. Сторонники этого подхода  подчеркивают роль конкуренции между  группами рабочих за дефицитные рабочие места. Люди, имеющие работу (особенно те, кто занимает низшие должности), чувствуют угрозу со стороны тех, кто ее ищет. Когда последние являются членами других этнических групп, может возникнуть или усилиться враждебность. Однако многие исследователи подчеркивают, что на этот конфликт оказывают влияние и другие факторы, не связанные с экономическими условиями. Белые рабочие, склонные к этноцентризму, могут преувеличивать опасность конкуренции со стороны черных…

      Сторонники  марксизма считают этническое неравенство формой эксплуатации. При любой экономической системе господствующий класс нуждается в пополнении дешевой рабочей силы и препятствует объединению рабочих. С точки зрения господствующего класса, поддержка конкуренции между этническими группами служит этой задаче. Физические или культурные различия между двумя группами могут стать "признаками" господства и подчинения - черный цвет кожи стал символом рабства в американском рабовладельческом обществе. На этом различии зиждется идеология "природного превосходства".

      Натравливая одну этническую группу на другую, господствующий класс сеет раздоры между людьми, которые могли бы объединиться и  выступить против него. Кроме того, он отвлекает их внимание от борьбы за право полноценного участия в  управлении экономикой.

2. Теоретико-методологические основы этнического и расового неравенства 

2.1. История развития расоведения как науки 

      Исторически расоведение возникло едва ли не раньше всех остальных областей антропологии, представляя своеобразную основу для многих дальнейших успехов (и неудач) этой науки.

      Различия  во внешности людей разных географических областей отмечались всегда. Наиболее древние тому свидетельства мы находим  на фресках и барельефах древнего Междуречья и Египта и многих других.