Биография и проблематика конфликта в социологии Макса Вебера

   В начале  М. Вебер проводит детальный  анализ статистических данных, отражающих  распределение протестантов и  католиков в различных социальных  слоях. 

На основание данных, собранных в Германии, Австрии и Голландии он приходит к выводу, что протестанты преобладают среди владельцев капитала, предпринимателей и высших квалифицированных слоев рабочих.

   Кроме  того, совершенно очевидны различия  в образовании. Так, если среди католиков преобладают люди с гуманитарным образованием, то среди протестантов, готовящихся, по мнению Вебера, к “буржуазному” образу жизни больше людей с техническим образованием. Он объясняет это своеобразным складом психики, складывающийся в процессе начального воспитания.

   Так же  Вебер замечает, что католики, не  занимая ключевых постов в  политике и коммерции, опровергают  тенденцию о том, что национальные  и религиозные меньшинства, противостоящие в качестве подчиненных какой-либо другой “господствующей” группе… концентрируют свои усилия в области предпринимательства и торговле. Так было с поляками в России и Пруссии, с гугенотами во Франции, квакерами в Англии, но не католиками в Германии.

   Он задается  вопросом, с чем связанно столь  четкое определение социального статуса во взаимосвязи с религией. И, не смотря на то, что действительно существуют объективно-исторические причины преобладания протестантов среди наиболее обеспеченных

слоев населения, он все же склоняется к тому, что  причину различного поведения следует искать в сложившемся “стиле жизни” , а не только в историко-политическом положении. Под духом капитализма Вебер понимает следующие: “комплекс связей, существующих в

исторической  действительности, которые мы в понятии  объединяем в одно целое под углом зрения их культурного значения” .

   В качестве  примера “философии скупости”  Вебер приводит целый ряд цитат  Бенджамина Франклина В его  понимании идеальный человек  - “кредитоспособный, 

добропорядочный, долг которого рассматривать приумножение своего капитала как самоцель” . На первый взгляд речь идет о чисто эгоистичной, утилитарной модели

мира, когда “честность полезна только потому, что дает кредит” . Но высшее благо этой этики  в наживе, при полном отказе от наслаждения. И, таким образом, нажива

мыслится как  самоцель. В данном случае речь идет не просто о житейских советах, а  о некой своеобразной этике. Так  же можно сказать, что такая позиция  является

прекрасным этическим  основанием теории рационального выбора. Вебер считает, что честность, если она приносит кредит столь же ценна как и истинная честность.

   Вебер  замечает такую характерную особенность,  что если рассматривать капитализм  с точки зрения марксизма, то  все его характерные черты  можно обнаружить в Древнем 

Китае, Индии, Вавилоне, но всем этим эпохам не хватало именно духа современного капитализма. Там всегда была жажда к наживе, деление на классы, но не было

нацеленности  на рациональную организованность труда. Так, южные штаты Америки были созданы крупными промышленниками для извлечения наживы, но там дух

капитализма был  менее развит, нежели в позднее  образованных проповедниками северных штатах.

   Исходя  из этого, Вебер разделяет капитализм  на “традиционный” и “современный”  , по способу организации предприятия.  В различии отношения к труду и состоял основной конфликт между “современным” капитализмом и “традиционным” . Для того, чтобы

наиболее ярким  способом показать суть этого конфликта, Вебер приводит пример с введением  сдельной оплаты труда на сельскохозяйственном предприятии в Германии.

Так как сельхозработы  носят сезонный характер, и во время  уборки урожая необходима наибольшая интенсивность труда, то была проведена  попытка стимулировать 

производительность  труда за счет введения сдельной заработной платы, и соответственно, перспективы ее повышения. Но увеличение заработанной платы

привлекало человека, порожденного “традиционным” капитализмом, гораздо менее чем облегчение работы. В этом сказывалось докапиталистическое  отношение к труду.

   Вебер  считал, что для развития капитализма, необходим некоторый избыток населения,

обеспечивающий  наличие на рынке дешевой рабочей  силы. Но низкая заработанная плата  отнюдь не тождественна дешевому труду. Даже чисто в количественном отношении 

производительность  труда падает в тех случаях, когда не обеспечивает потребностей физического существования. Но низкая заработная плата не оправдывает себя и дает

обратный результат  в тех случаях, когда речь идет о квалифицированном труде, о  высокотехнологичном оборудовании. То есть там, где необходимо и развитое

чувство ответственности, и такой строй мышления, при  котором труд становился бы самоцелью. Такое отношение к труду не свойственно человеку, а может  сложиться лишь в 

результате длительного  воспитания. Таким образом, радикальное  различие между традиционным и современным капитализмом не в технике, а в человеческих

ресурсах, точнее, отношении человека к труду:

   Традиционный  человек

   Современный  протестант

   Работает, чтобы жить

   Живет,  чтобы работать 

   Профессия  - бремя

   Профессия - форма существования

   Простое  производство

   Расширенное  производство

   Не обманешь - не продашь

   Честность  - лучшая гарантия

   Основной  вид деятельности -

торговля

   Основной  вид деятельности -

производство

   “Идеальный”  тип капиталиста, к которому приближаются некоторые немецкие промышленники того времени, Вебер обозначал так: “ему чужды показная роскошь и расточительство, упоение властью, ему присущ аскетический образ жизни, сдержанность и скромность” . Богатство дает ему иррациональное ощущение хорошо

исполненного  долга. Поэтому этот тип поведения  так часто осуждался в традиционных обществах, “неужели нужно всю жизнь  напряженно работать, чтобы потом  все свое

богатство унести в могилу?” Далее Вебер анализирует  современное общество и приходит к выводу о том, что капиталистическое хозяйство не нуждается больше в санкции того или иного религиозного учения и видит практически в любом влиянии церкви на хозяйственную жизнь такую же помеху, как и регламентация экономики со

стороны государства. Мировоззрение теперь определяется интересами торговли и социальной политики. Все эти явления той эпохи, когда капитализм, одержав победу,

отбрасывает ненужную ему опору. Подобно тому, как он в свое время сумел разрушить  старые средневековые формы регламентирования хозяйства только в союзе со

складывающейся  государственной властью, он, может  быть использовал и религиозные  убеждения. Ибо едва ли требует доказательство то, что концепция наживы противоречит

нравственным  воззрениям целых эпох.

   Отношение носителей новых веяний и церкви складывались достаточно сложно. К торговцам и крупным промышленникам церковь относилась достаточно сдержано, считая то, что они делают в лучшем случае только терпимым. Торговцы же, в свою очередь, опасаясь грядущего после смерти, старались задобрить Бога, посредством церкви, подарками в виде крупных сумм денег, передаваемых как при жизни, так и после смерти.

   Вебер  проводит глубокий анализ эволюции  взглядов на занятие мирской  деятельностью предреформенной  церкви. Он сразу же оговаривается, что программа этических реформ никогда не стояла в центре внимания кого-либо из реформаторов. Спасение души, и только оно, было основной целью их жизни и деятельности. Этические воздействия их учений были лишь следствием религиозных мотивов. Вебер считает, что культурные влияния реформ в значительной своей части были непредвиденными и даже

нежелательными  для самих реформаторов.

   Он также  проводит морфологический разбор  слова призвание в немецком  и английском языках. Это слово  впервые появилось в Библии и далее оно обрело свое значение во всех светских языках народов, исповедующих протестантизм. Новое в этом понятии то, что выполнение долга в рамках мирской профессии рассматривается как наивысшая нравственная задача человека. В этом утверждении находит подтверждение центральный догмат протестантской этики в противоположность католицизму, отвергающий пренебрежение мирской нравственностью с высот монашеской аскезы, а предлагает выполнение мирских обязанностей так, как они определены для каждого человека его местом в жизни. Тем самым обязанность становится его призванием. То есть декларируется равенство всех профессий перед Богом.