Искусство ведения спора

lign="justify">произведения  подтверждает характеристику, данную ему автором: автор

говорит, что герой – человек тактичный, но читатель видит, что герой

поступает бестактно, автор говорит, что герой  остроумен, но не может этого

показать, шутки героя неудачны, остроты  плоски, пошлы.  И.С. Тургенев

выделяет  в романе «Рудин» блестящее красноречие  героя («Рудин говорил умно,

горячо, дельно…»), его умение убеждать. Здесь  представлены две манеры, два

способа ведения полемики. Первый олицетворяет «озлобленный противу всего и

всех» господин Пигасов, о котором сказано: «В споре он сперва подтрунивал

над противником, потом становился грубым…» Совершенно иной тактики

придерживался Рудин; он возражал со «спокойствием  и изящной учтивостью».

Как же учтивость побеждает грубость? (Ведь Пигасов совершенно разбит в

споре, уничтожен.)

И Тургенев показывает нам это на первых же страницах. Пигасов резко

выступает против «умствований», «убеждений», «рассуждений», ему нужны

факты, голые факты: 

- Общие  рассуждения! – продолжал Пигасов, - смерть моя эти общие

рассуждения, обозрения, заключения! Все это основано на так называемых

убеждениях; всякий толкует о своих убеждениях и еще уважения к ним

требует, носится с ними…Эх!…

- Прекрасно!  – промолвил Рудин, - стало быть, по-вашему, убеждений нет?

- Нет  – и не существует.

- Это  ваше убеждение

- Да.

- Как  же вы говорите, что их нет?  Вот вам одно на первый случай.

Все в  комнате улыбнулись и переглянулись. 

Оригинальное  и сильное средство использовал  Рудин. Но не он его

придумал. Древнегреческие софисты, видя слабость человеческих чувств и

разума  и не видя их силы в познании мира, провозгласили: «Истинных суждений

не существует». Им возразили: утверждение «истинных  суждений не существует»

само  по себе является суждением. И если верно другое, противоположное –

истинные  суждения есть. Говорят: нет правил без исключения. Это стараются

выдать  за всеобщее правило. Но если это так, то само это правило не имеет

исключений, и, следовательно, вот одно правило  без исключений, на первый

случай. 

Действительно, у древнегреческих философов  и ораторов есть чему поучиться

людям любой эпохи. Сократ, этот великий  философом, умел своим искусством

убеждать  в споре любого собеседника.

Его подход, известный сейчас под названием  «сократического метода»,

основывался на стремлении получить от собеседника  утвердительный ответ. Он

задавал такие вопросы, которые заставляли его оппонента соглашаться с  ним,

и все  снова и снова добивался признания  своей правоты, а тем самым  и

множества утвердительных ответов. Он продолжал  задавать вопросы до тех пор,

пока, наконец, его оппонент, почти не отдавая  себе в этом  отчета, приходил

к тому самому выводу, который яростно оспаривал  бы несколькими минутами

раньше. 

Бывают  ситуации в споре, когда фактического победителя нет, и не может

быть. Ведь нередко люди так далеко заходят  в споре, что из-за ничтожного

пустяка могут расстаться врагами или, по крайней мере, поссориться.

Победивший  в споре докажет не только свою правоту, но и (а это самое

страшное) неправоту собеседника, выставляя  поражение последнего на всеобщее

обозрение. Не всегда можно считать победителем в споре (особенно с

друзьями) человека, доказавшего свою исключительную правоту. Возьмем пример

Дейла Карнеги из его книги «Как завоевывать  друзей и оказывать влияние на

людей»: 

«…во  время обеда мой сосед по столу  рассказал забавную историю,

основанную  на следующей цитате : «…божество намерения наши довершает, хотя

бы ум наметил и не так…»

Рассказчик  упомянул, что это цитата из библии. Он ошибался… Я знал это

точно. Тут не могло быть ни малейших сомнений. И поэтому, стремясь

утвердиться в сознании своей значительности и проявить свое превосходство,

я сам  назначил себя непрошенным и нежеланным арбитром, сочтя нужным

исправить его. Он твердо стоял на своем. Что? Из Шекспира? Не может быть!

Абсурд! Это цитата из Библии. И это ему  твердо известно!

Он сидел  справа о меня, а слева сидел мой старый приятель Фрэнк Гэммон.

Гэммон посвятил много лет изучению Шекспира. Поэтому мы с рассказчиком

договорились  передать вопрос на решение Гэммонда. Гэммонд выслушал нас,

толкнул меня под столом ногой и сказал: «Дейл, вы действительно ошибаетесь.

Этот  господин прав. Цитата действительно  из Библии».

Вечером, когда мы ехали с ним домой, я сказал Гэммонду: «Фрэнк, вы ведь

знали, что это цитата из Шекспира».

«Ну конечно, - ответил он. – «Гамлет», действие пятое, сцена вторрая. Но мы

с вами были гостями на праздничном вечере, дорогой Дэйл. Зачем же

доказывать  человеку, что он не прав? Разве он станет из-за этого к вам

относиться? Почему бы не дать ему возможность  спасти свой престиж? Он не

спрашивал вашего мнения. Он не нуждался в нем. Зачем же с ним спорить?

Всегда  избегайте острых углов». 

Ведь  еще Будда сказал: «Ненависти можно  положить конец не ненавистью, а

только  любовью». Положить же конец недоразумению  можно не спором, а только

тактом, дипломатией, дружелюбием и сочуственным стремлением понять точку

зрения  собеседника. 

В искусстве  полемики, конечно же, многое зависит  от  разносторонних

знаний  человека, его начитанности, знания людей, однако не меньшую роль

играет  и умение преподнести эти знания, способность владеть своим голосом,

выбрать правильную интонацию. Вспомнить того же Ф.Н. Плевако – его грудной,

баритонального  тембра голос и ясная, картинно-образная речь завораживали.

Его доводы одинаково воспринимались образованной публикой и малограмотной,

судьями-профессионалами  и почти не разбиравшимися в юриспруденции

присяжными. Он их не заговаривал, а убеждал.

В полемике важна «энергетика речи – ее экспрессия и тональная

вариативность. С помощью всевозможных «риторических  уловок» – эмоциональных

возбудителей  – приводятся в действие наши анализаторы  ощущения. Чем они

восприимчивее к информации, тем громче в нас  заговаривают эмоции, образуя

различные состояния переживаний. Без них  мы буквально глухи к обращенному к

нам слову. Надо вызвать не просто эмоции, а  соответствующие эмоции. Чтобы

подобного результата добиться, следует принять  во внимание многие факторы:

психологию  людей, их жизненные ситуации, эффект своего имиджа и многое

другое. 

Проблемы  культуры полемики основательно разрабатывались  классической

риторикой, наукой об общем строении речи (конечно, прежде всего

ораторской), а не только художественной, которой долгое время занималась

стилистика. Риторической разработке подвергались как общие, так и частные

особенности речи. Главным достоинством риторики была цельность подхода,

учет  соотношения используемых говорящим средств и целевой установки.

Римский теоретик красноречия Квинтилиан писал об этом достаточно

определенно: прежде всего надобно знать, что нужно нам в речи увеличить или

унизить, что произнести стремительно или  скромно; забавно или важно;

пространно  или кратко; грубо или нежно; пышно  или тонко; величаво или

вежливо; а после этого рассудить, какими фигурами, какими мыслями, в какой

степени и в каком расположении можем  достигнуть нашего намерения».

Риторика  указывала не только то, к какой  манере, стилю, типу речи

прилично  прибегнуть в том или ином случае, но и то, как сделать речь

образной, лаконичной, афористичной. Менее были разработаны полемические

приемы, но вообще аргументации уделялось серьезное  внимание.

Позже, в 19 веке, был сделан значительный шаг  назад в изучении риторики.

Соответствующие пособия превратились в собрания «уловок», «хитростей». В

одном трактате по искусству ведения полемики буржуазный философ советовал,

например, возбуждать гнев противника, так как  под впечатлением гнева он не

в состоянии  судить правильно и замечать свои преимущества. Вызывается же

гнев  тем, что к противнику придираются  и относятся явно несправедливо  и

вообще  бессовестно». Или: «Когда замечаешь, что  противник сильнее, будь с

ним личен, оскорбителен и груб…» Об исходных представлениях автора можно

судить  по такого рода суждениям. «Нет даже такого нелепого мнения, которого

люди  легко не усвоили бы себе, как  только удается убедить их, что  оно

общепринято. Пример влияет и на их мысли также, как на их поступки. Это

овцы, которые  идут за  ведущим их бараном и  которым легче умереть, чем

мыслить».

Для уважающего себя и своих слушателей полемиста  подобные советы

неприемлемы. Полемистическим уловкам необходимо противопоставить

аргументативную тактику, которая представляет собой «высший пилотаж»,

высшую  ступень владения словом, культурой  речи.