Становление межличностных отношений в раннем онтогенезе

Первая форма  общения ребенка и взрослого (от 1 до 5 мес) - совершенно уникальный период в жизни человека. В это время  отношения ребенка и взрослого не опосредованы ничем - никакой предметности и никакого другого содержания, кроме "я - ты " эта форма общения не несет. Это чистое "бескорыстное " межличностное отношение, которое не зависит от конкретных характеристик взрослого [14], [15]. Хотя уход за ребенком связан с многочисленными предметными действиями, эта предметность еще не включена в отношения с ребенком. Ребенок также не выделяет собственной телесности (предметности). Интересно, что позже (в 4-5 мес.) он только начинает узнавать свое тело, рассматривая свои руки и ноги как посторонние предметы. Но сейчас, в первые месяцы жизни он целиком сосредоточен на "ты " взрослого человека, которое неотделимо от его "я ". 

В этот период младенец еще не реагирует на содержание обращений  взрослого. На все слова и интонации (даже гневные и грубые) он отвечает яркими положительными эмоциями, хотя младенец различает поощряющие и запрещающие обращения взрослого, отрицательных эмоций на его замечания не проявляет [1]. Ему еще ничего не нужно от взрослого, кроме его присутствия и внимания. Единственное, против чего он выражает протест, - 

13 

это против своей "незамеченности " [15], - он стремится  привлечь к себе внимание, вызвать  и выразить отношение. Взрослый нужен  ребенку сам по себе, независимо от своих предметных атрибутов, своей компетенции и социальной роли. Столь же бескорыстное и открытое отношение в этот период, как правило, наблюдается и со стороны матери: она еще ничего не требует от него, не оценивает его способности (а если оценивает, то только положительно), ничему не учит и радуется самому факту его существования. Любовь, которую С.Л. Рубинштейн определял как чувство "хорошо, что ты существуешь в мире " и в которой происходит утверждение бытия человека [18; 342], осуществляется здесь в наиболее чистом виде. 

Характерно, что  взрослый в этот период сочетает в  себе ситуативность и всеобщность. С одной стороны, отношение к  нему и общение с ним крайне ситуативно - оно возникает только в его непосредственном присутствии, с другой - это отношение распространяется на всех взрослых вообще. Ребенок одинаково радуется всем взрослым, обращенным к нему. Он еще не боится и не отворачивается от посторонних людей. Узнавание близких взрослых проявляется в более ярких положительных эмоциях при встрече с ними, чем с незнакомыми людьми [1]. 

Таким образом, основные качественные черты отношения  младенца первого полугодия ко взрослому  можно свести к следующим: 

1. Взрослый лишен  для ребенка какойлибо прагматической  и функциональной определенности. Он не разложим на части и выступает как целостная личность. Поэтому М. И. Лисина назвала это общение личностным. Обращение ко взрослому не побуждается ничем, кроме потребности выразить свое отношение и принять отношение другого. Он нужен и ценен сам по себе. 

2. У ребенка еще нет конкретных представлений и ожиданий, как должен вести себя взрослый по отношению к нему: он принимает его во всех его проявлениях. 

3. Такое отношение  младенца распространяется на  всех взрослых, независимо от  того, какие они и что они  ему сделали. 

Все это позволяет  говорить о том, что отношения "персонификации " или "я-ты " проявляются в  первом полугодии в наиболее чистом виде. Причем эти отношения, которые  М.И. Лисина и С.Ю. Мещерякова определяют как аффективноличностные связи [13], [15], являются главным новообразованием этого периода, которое становится фундаментом дальнейшего развития личности и сознания ребенка. 

Можно полагать, что в первом полугодии жизни  отношения "я и другой " (взрослый) неразрывно слиты в сознании ребенка, и в этой слитности рождается личность ребенка как отдельность, как самодостаточное "я ". Но в первые месяцы жизни этой отдельности еще нет, поскольку у ребенка нет своего отношения ни к чему, кроме взрослого. Такое отношение появляется вместе со становлением предметных манипуляций во втором полугодии жизни. С возникновения акта хватания видимого предмета и с началом предметных манипуляций (4-5й месяц жизни) отношение ребенка ко взрослому резко перестраивается. 

Вопервых, в нем  появляются прагматические и функциональные аспекты: младенец требует от взрослого новых предметов и самого взрослого начинает рассматривать как интересный предмет. Если в 3-4 месяца ребенок удовлетворялся непосредственноэмоциональным общением, мог по несколько минут неотрывно смотреть в глаза взрослому и радостно улыбаться при этом, то в 6-7 месяцев этого ему явно недостаточно. Он тянется к различным воспринимаемым вещам, требует, чтобы взрослый дал их ему. В некотором смысле взрослый становится для ребенка средством для его предметных манипуляций. При отсутствии интересных предметов младенец ждет и ищет каких либо действий или движений. Простого присутствия и обращенности (т. е. выражения непосредственного отношения) оказывается недостаточно. 

14 

Отношения со взрослым впервые опосредствуются предметами или действиями. Взрослый нужен ребенку  не только сам по себе, но и для  чего-то. 

Вовторых, ребенок  начинает дифференцировать содержание воздействий взрослого и различать  оценку своих действий. Экспериментально показано, что во втором полугодии ребенок начинает демонстрировать отрицательные эмоции, адресованные взрослому. Если в первом полугодии запреты и замечания взрослого вызывают радостное возбуждение (комплекс оживления), то во втором полугодии эти же воздействия взрослого вызывают обиду, огорчение и даже гнев младенца [13]. Очевидно, что запрещения взрослого не наносят никакого ущерба ребенку и осуществляются на фоне общего принятия и положительного отношения. Поэтому данные эмоциональные проявления никак нельзя рассматривать как результат оперантного обусловливания, где запрещающие воздействия взрослого выступают как отрицательное подкрепление. Однако с этого времени замечания и порицания становятся субъективно значимыми и вызывают негативное отношение ребенка, которое с возрастом нарастает. 

Таким образом, ребенок уже во втором полугодии  воспринимает взрослого не непосредственно, а через свои ожидания, требуя и  предполагая определенную оценку своих  действий. В этом же возрасте происходит четкая дифференциация в отношении ребенка к близким и посторонним взрослым, появляется ярко выраженное избегание контактов с посторонними взрослыми: ребенок начинает бояться незнакомых людей, категорически отказывается "пойти на руки " к малознакомому человеку, избегает зрительного и тактильного контакта с ним. Пристальный и открытый зрительный контакт с любым взрослым сменяется беглым взглядом и амбивалентным избеганием встречи с другими глазами [19]. 

Во втором полугодии  начинает также формироваться образ  своего физического "я ": ребенок узнает себя в зеркале, играет своим отражением, использует зеркало как средство коррекции своего внешнего облика (снимает повязку с головы или пытается вытереть испачканное лицо) [2]. 

Все приведенные  данные свидетельствуют о существенной перестройке отношений ребенка и взрослого на рубеже первого и второго полугодия жизни. (Поэтому нецелесообразно рассматривать младенчество как единый этап возрастного развития, как это обычно делается.) Суть этой перестройки заключается в том, что к непосредственной связи ребенка и взрослого "я-ты " добавляется новый тип отношений, в котором и сам ребенок и взрослый в его глазах приобретают определенные, конкретные характеристики (в некотором смысле овеществляются). Ребенок психологически отделяется от взрослого-у него появляются свои желания, свои ожидания, которые он проецирует на взрослого, он ждет и требует от него конкретных игр и игрушек, определенной оценки его действий, замечает изменения в его внешности и т. д. 

Все это свидетельствует  о том, что взрослый в сознании ребенка приобретает определенные "вещественные " черты. Между ребенком и взрослым, кроме материальных предметов (и вместе с ними), возникает образ взрослого, включающий вполне определенные и конечные свойства. Причем этот образ живет в сознании ребенка и актуализируется при встрече со взрослыми. Если раньше ребенок смотрел только "в глаза другому ", то теперь он начинает смотреть на себя "глазами другого ". Об этом, в частности, свидетельствуют обиды на замечания, повторения "запрещенных " действий и узнавание себя в зеркале [1], [2]. Как очень точно заметил М.М. Бахтин, глядя на себя в зеркало, человек смотрит "своими и чужими глазами одновременно ". Здесь происходит "встреча и взаимодействие своих и чужих глаз, пересечение кругозоров (своего и чужого), пересечение двух сознании " [3; 314]. Для младенца это особенно справедливо, поскольку он смотрит на себя в зеркало, преимущественно находясь на руках у матери. 

Итак, уже на первом году жизни  

15 

возникают объектные, прагматические отношения ребенка и взрослого, в которых оба партнера начинают воспринимать друг друга извне (со стороны) и опосредствуют свои отношения определенными предметами, действиями и т. д. Но возникновение этого типа отношения не отменяет и не снимает жизненного значения непосредственной связи младенца со взрослым. Правда, эта связь уже не распространяется на всех взрослых, а концентрируется на самых близких (в основном матери). Присутствие матери нужно ребенку постоянно. С ее исчезновением из поля зрения он теряет главную опору своего существа. 

Приведенный выше анализ показывает, что уже в самом  раннем возрасте взрослый живет в  сознании ребенка в двух своих  ипостасях: как субъект общения  и обращения (как целостная и  уникальная личность) и как конкретное эмпирическое существо, которое можно познавать, оценивать и использовать. Причем первое начало является исходным и генетически первичным, именно в нем закладывается фундамент духовного и личностного развития человека. 

Таким образом, с первых месяцев жизни ребенок осознает себя через отношения с другими людьми. Сознание ребенка изначально диалогично и в нем всегда присутствует другой. Естественно, что функции и конкретная персонификация этого внутреннего другого с возрастом меняются. На определенном этапе возникают отношения со сверстниками. Можно полагать, что первые отношения со сверстниками во многом определяются особенностями сознания ребенка, и зависят от качества и роли этого внутреннего другого. Но это уже - предмет наших дальнейших исследований. 

В заключение хотелось бы привести слова Д.Б. Эльконина: "С определенного момента ребенок - это всегда два человека - он и взрослый. Может быть, это внутреннее взаимодействие раскроет нам процесс развития как самодвижения... " [17; 12]. Повидимому, этот момент наступает очень рано, и это "внутреннее взаимодействие " уже не прекращается на протяжении всей жизни человека. 

1. Авдеева Н.  Н., Мещерякова С. Ю. Психическая  активность младенца // Мозг и  психика младенца. М., 1993. 

2. Авдеева Н.  Н. Ранний этап в развитии личности // Психология личности: Теория и эксперимент. М., 1982. 

3. Бахтин М.  М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. 

4. Бахтин М.  М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. 

5. Бодалев А.  А. Восприятие и понимание человека  человеком. М., 1982. 

6. Бодалев А.  А. Психология межличностных отношений: (к 100-летию со дня рождения  В.И. Мясищева) // Вопр. психол. 1993. №  2. С. 86 91. 

7. Бодалев А.  А. О взаимосвязи общения и  отношения // Вопр. психол. 1994. № 1. С. 122 126. 

8. Бубер М.  Я и Ты. М., 1993. 

9. Выготский  Л. С. Вопросы детской психологии. Собр. соч. В 6 т. М., 1984. Т. 4. С. 243-285. 

10. Гозман Л.  Я. Психология эмоциональных отношений.  М., 1987. 

11. Ковалев Г.  А. Психологическое воздействие:  теория, методология, практика: Автореф.  докт. дис. М., 1991. 

12. Лисина М.  И., Авдеева Н. Н. Развитие представлений  о себе у ребенка первого  года жизни // Исследования по  вопросам возрастной и педагогической  психологии. М., 1980. 

13. Лисина М.  И. Проблемы онтогенеза общения.  М., 1986. 

14. Мещерякова  С. Ю. Психологический анализ комплекса оживления у младенцев // Вопр. психол. 1975. № 5. C.20 31. 

15. Мещерякова  С. Ю. Особенности аффективноличностных  связей со взрослым у младенцев  // Возрастные особенности психического  развития детей. М., 1982. С. 19-36. 

16. Мясищев В.  Н. Личность и неврозы. Л., 1960. 

17. Петровский  В. А. Психология неадаптивной  активности. М., 1992. 

18. Рубинштейн  С. Л. Человек и мир // Проблемы  общей психологии. М., 1973. С. 330 420.