Социальная перцепция

    Социальная  перцепция

    Проанализировав реакции девочек и мальчиков  на социальные и несоциальные стимулы  в первый год жизни (11 исследований), Э. Маккоби и К. Жаклин (Мае-

    166    Глава 5. Ощущения и восприятие

    coby, Jacklin, 1978) делают вывод, что эти реакции в принципе не различаются. Но дело не в отсутствии различий, а в том, что в одних исследованиях превосходство обнаруживается то у одного пола, то у другого. Мне кажется, что необходимо учитывать то, какие методики были использованы и каковы были стимулы, а не просто подсчитывать число исследований. Ведь совершенно очевидно, что могут быть получены различные результаты, когда ребенок смотрит на живое человеческое лицо и на фотографию или маску (то же самое можно сказать о слуховом восприятии — живой человеческий голос и его аудиозапись могут звучать по-разному). Кроме того, часто речь идет о зрительной модальности (по которой обычно обнаруживается превосходство мальчиков), да к тому же только у младенцев.

    Вспомним  некоторые конкретные результаты. Мальчики-младенцы дольше фиксируют свой взгляд на мужских  лицах, а девочки демонстрируют  более яркую реакцию на плач другого  новорожденного (тоже плачут). Кроме  того, Льюис и коллеги обнаружили, что девочки в возрасте 6 месяцев  значительно дольше смотрят на лица, чем на другие («нечеловеческие») предметы. Помимо этого, и те и другие не различаются  по восприятию мужского голоса и лица матери, а также одинаково интересуются социальными и несоциальными  звуками (цит. по: Maccoby, Jacklin, 1978). Хотя этих данных слишком мало, они производят яркое впечатление, так как говорят о том, что уже на первом году жизни идет гендерная «специализация» в выборе социальных стимулов: у мальчиков — зрительных, у девочек — слуховых. При этом и реакции детей носят соответствующий характер: мальчики смотрят, а девочки издают звуки в ответ на стимулы, мальчики демонстрируют исследовательскую, а девочки — коммуникативную и эмоциональную реакции. Необходимо продолжить исследования для выяснения особенностей восприятия у обоих полов именно социальных стимулов: лиц, голосов, прикосновений незнакомых людей и людей, значимых для ребенка.

    Сравнивая результаты изучения зрительно-пространственных способностей и социальной перцепции, обычно делают вывод о том, что  мужчины лучше читают карты, а  женщины — лица. Верна ли вторая половина этого высказывания? Обратимся  к эксперименту, который провели  французский психолог Л. Шаби и коллеги  (Chaby et al, 2000).

    Исследование  Л. Шаби и коллег

    Испытуемые  обоего пола (молодежного и среднего возраста) — 60 чел.

    Метлика: демонстрировались изображения лиц знаменитых людей (глаза были скрыты) в течение двух типов экспозиции: короткой (200-300 мс) или более длительной (500-800 мс). Отдельно демонстрировались глаза. Нужно было подобрать глаза и лицо так, чтобы они относились к одному и тому же человеку (соответствующие глаза и лица), и отбросить неподходящие варианты (несоответствующие глаза и лица).

    Результаты: глаза, соответствующие лицу, подбирались всеми испытуемыми значительно быстрее, чем несоответствующие. Молодые испытуемые справлялись с задачей значительно быстрее, чем испытуемые среднего возраста. Женщины справлялись с задачей хуже мужчин. Возрастные ухудшения были выражены только у женщин: особенные трудности вызывала у них работа с несоответствующими глазами и лицами.

    Выяснилось, что, вопреки стереотипу, женщины  «читают лица» хуже мужчин, особенно в трудных условиях (когда детали не соответствуют общему облику).

    Социальная  перцепция    167

    При этом с возрастом у женщин заметно  ухудшается социально-перцептивная способность (в решении данной конкретной задачи).

    Конечно, данное задание — воспринимать глаза  и лицо без глаз по отдельности  — очень специфично. Возможно, дело именно в этом: если женщины воспринимают лицо в целом, не обращая внимания на детали (хотя обычно считается, что  наоборот), им трудно достраивать образ  до целого. Это недостатки такой  перцептивной характеристики, как целостность, которую обычно связывают с незна-комостью объекта или малым опытом его  восприятия. Таким образом, результаты свидетельствуют о разных перцептивных способах у женщин и у мужчин, причем не следует принимать один из них в качестве эталонного —  женщины с успехом опознают лица, даже если делают это иначе, чем мужчины. Не стоит забывать и о времени  экспозиции — возможно, для женщин она была недостаточно продолжительной, чтобы успешно справиться с задачей. А вот более выраженное возрастное ухудшение результатов у женщин, возможно, свидетельствует о неустойчивости их способностей в области социальной перцепции.

    К этой области относится и способность  расшифровывать невербальные сигналы (в частности — об эмоциях других людей), которая необходима в общении. Поэтому мы не ставим точку в вопросе о способности женщин «читать лица» и вернемся к нему в главе о вербальном и невербальном общении.

    К области социальной перцепции относятся  и данные очевидцев тех или  иных событий (в том числе и  криминальных), т. е. свидетелей.

    Прежде  всего обратимся к экспериментам, которые проводил выдающийся отечественный  ученый А. Ф. Кони (1913). Он исследовал свидетельские  показания мужчин и женщин и обнаружил  различия. Мужчины обращают большее  внимание на все, что связано с  техникой (например, марка автомобиля, который присутствовал на месте  происшествия, его цвет и детали), женщины же в подробностях описывают  одежду и украшения (цвет, покрой и  т. п.) преступников и преступниц.

    Я проводила этот эксперимент в  студенческих аудиториях в течение 25 лет. Результаты поразительно менялись из года в год. В первые годы я  получала те же данные, что и Кони, — девушки гораздо лучше юношей описывали одежду. Один юноша на вопрос, во что одета его соседка (потом он признался, что перед  лекцией довольно долго разговаривал с ней), ответил: «Во что-то серое», вызвав хохот аудитории (девушка  была в яркой оранжевой блузке). Однако постепенно результаты стали  меняться. Юноши все чаще не уступали девушкам в точности воспроизведения  деталей, описания украшений и т. п., а в последние годы порой  и превосходили девушек. Я связываю эти результаты с изменением интересов  молодежи: мужчины стали интересоваться одеждой не меньше женщин, а некоторые  женщины больше могут рассказать об автомобилях, чем об особенностях туалетов. Разумеется, нужны строгие  исследования, чтобы проверить данное предположение, однако намечается очень  интересная тенденция.

    Зарубежные  авторы, изучавшие наблюдательность свидетелей, получили следующие результаты (цит. по: Lindholm, 1999). Штерн еще в 1903-1904 гг. считал, что женщины уступают мужчинам как свидетели по всем существенным позициям. Тогда же М. Борет в своих исследованиях доказала, что женщины — более надежные свидетели, чем мужчины (заметим, что пол ученого может влиять на результаты: идет поиск доказательств о преимуществах своего пола!). Позднее

    168    Глава 5. Ощущения и восприятие

    исследователи пришли примерно к тем же выводам, что и Кони: и мужчины и женщины  более точно запоминают и описывают  детали вещей и событий, связанные  с их полом. Помимо этого установлено, что мужчины точнее описывают  ситуации насилия и жестокости, возможно, потому, что в таких ситуациях  преступником обычно является другой мужчина.

    В отношении пола преступника и  жертвы существуют два явления. Первое связано с широко известным гендерным  стереотипом о том, что жертвой  насилия принято считать женщину, поэтому в эпизодах, где мужчина  выступает жертвой, ему чаще будет  приписываться вина за эпизод (он якобы  спровоцировал ситуацию, и большая  доля ответственности за преступление ложится на него). В основе второго  явления также лежит гендерный  стереотип, но его можно назвать  реверсивным (обратным, противоположным): женщины-свидетели более резко  судят не мужчин-преступников (что  соответствовало бы прямому гендерному стереотипу), а, напротив, женщин в этой роли.

    Шведский  психолог Т. Линдхольм провел специальные  эксперименты, чтобы проверить гипотезу о том, что точность показаний  свидетелей может быть связана с  полом того человека, которого они  описывают (Lindholm, 1999).

    Исследование  Т. Линдхольма (Швеиия)

    Испытуемые: студенты-непсихологи Стокгольмского университета (84 женщины и 80 мужчин).

    Метолика: испытуемые смотрели видеозапись одной из четырех версий (какую — определялось случайно) фильма «Убийство на вечеринке». Все четыре версии демонстрировали сиену в комнате, где проходила вечеринка с участием молодых мужчин и женщин. Звучала музыка, раздавался смех, молодые люди пили и общались друг с другом. В следующей фазе фильма один из героев оставался на кухне, наливал вино в стакан, и тут входил другой герой. Оба начинали раздраженно говорить, демонстрируя, что между ними ранее произошел конфликт, и вдруг второй герой хватался за нож, который лежал в раковине, и ударял первого героя в область грудной клетки. В четырех версиях менялся пол участников (преступника и жертвы): а) преступник — мужчина и жертва — мужчина; б) преступник — мужчина, а жертва — женщина; в) преступник — женщина и жертва — женщина; г) преступник — женщина, а жертва — мужчина (видеозапись была такой, что пол преступника и жертвы определить было нелегко). Фильмдлился 4мин, а эпизод с ударом ножа — 30 с. Память испытуемых проверялась по показателям: а) письменно, в свободной форме, они описывали то, что запомнили об эпизоде с убийством; б) по ответам на 25 открытых вопросов (о людях, подробностях их действий). Испытуемые также заполняли вопросник об общем впечатлении от фильма (его эмоииональном воздействии, достоверности), о степени вины преступника и жертвы (кто спровоцировал инцидент, кто за него ответствен) и о степени серьезности преступления (ущерб, нанесенный жертве насилия).

    Результаты  (значимые различия получены во всех случаях, кроме второго пункта, где зафиксирована только тенденция):

1. по точности свидетельских показаний женщины превосходили мужчин;
2. женщины лучше мужчин описывали случай с убийством в свободной форме;
3. женщины более точно определяли пол преступника;
4. женщины существенно превосходили мужчин в определении информации, которая имела отношение к женщине-преступнику;
5. женщины превосходили мужчин по запоминанию информации, относящейся к жертве;
6. не было половых различий в эмоциональных реакциях на фильм;

    Выводы    169

7. мужчины оценивали фильм как более достоверный (в отличие от женщин);
8. когда мужчина выступал в роли жертвы, и мужчины и женщины — свидетели чаше возлагали на него ответственность за инцидент (как на того, кто его спровоцировал), чем когда жертвой была женщина;
9. обе группы испытуемых чаше возлагали вину на мужчину-преступника, чем на женщину-преступницу.

    Вопреки бытующему представлению о преимуществе мужчин в роли свидетелей, в этих экспериментах были получены противоположные  данные. Женщины превосходили мужчин по многим показателям: и по описанию «женских» деталей преступления, и по точности описания всех деталей  события, и в целом женщины  были более надежными свидетелями, чем мужчины. Мужчины не продемонстрировали лучших показателей даже там, где  речь шла о «мужских» деталях. Вина и ответственность за преступление чаще возлагалась на мужчину, а не на женщину — и в том случае, когда речь шла о преступнике, и в том, когда речь шла о  жертве (здесь его обвиняли в том, что он спровоцировал нападение). Таким образом, ■ в отношении  мужчин свидетели обоего пола демонстрировали  более жесткие суждения, чем в  отношении женщин.

    Линдхольм объясняет результаты лучшей способностью женщин запоминать и описывать информацию, имеющую отношение к личности объекта восприятия, возможно, именно потому, что женщин просто больше интересует такая «личностная» информация, а  возможно, здесь проявляется преимущество женщин в кратковременной памяти (Herlitz, 1997), которая является существенным компонентом в свидетельских показаниях (подробнее см. главу о памяти). Имеют значение и гендерные стереотипы: мужчина воспринимается как более активный участник криминального события; даже когда он выступает в роли жертвы.

    Результаты  поразительны: они демонстрируют  явное неравенство полов, причем «угнетенным полом» оказываются  мужчины! Правда, не стоит забывать о том, что эксперименты были проведены  в Швеции — стране, где наблюдается  не просто равенство полов, но, благодаря  борьбе за права женщин, уже можно  говорить о другом типе гендерного неравенства — об ущемлении прав мужчин. Не исключено, что в России могут быть получены несколько иные результаты, так как у нас действует другой стереотип — о возложении вины и ответственности на женщину (даже в качестве жертвы). Мы вернемся к этому вопросу в главе о девиантном поведении.