Шпаргалка по "Психологии"

Поэтому, чтобы избежать таких последствий, практические работники возбуждали уголовные дела по статьям Уголовного кодекса, предусматривавшим ответственность за менее тяжкие преступления, например грабеж, разбой и др. В местах лишения свободы за организацию и участие в преступных группировках, имевших цель нападения на представителей администрации и осужденных, преступников наказывали в дисциплинарном порядке, в основном помещали в штрафной изолятор, а наиболее злостных нарушителей водворяли в помещение камерного типа.

Таким образом, борьба с организованной преступностью велась уголовно-правовыми инструментами, применяемыми к групповой преступности. Несоответствие уголовно-право-вого наказания тяжести совершенных преступлений оказалось своеобразной социальной передышкой для опасных преступников.

Конечно, нельзя сводить все к состоянию борьбы с организованной преступностью. Следует отметить неблагоприятную социально-экономическую и социально-политическую ситуацию, которая сложилась в 70–80-х годах в России и других республиках бывшего СССР. К этому времени в обществе сформировался социальный слой неприкасаемых, в который входила партийно-хозяйственная номенклатура и ответственные должностные лица государственного аппарата. Их сращивание с дельцами теневой экономики и отдельными главарями преступных групп и организаций общеуголовного характера позволяло последним избегать уголовной ответственности, увеличивать и расширять масштабы преступной деятельности, легализовать (отмывать) преступные капиталы, вовлекать в преступную деятельность все большее число лиц. Это позволяло получать сверхдоходы и интегрировать организованную преступность в сферу экономики.

С начала 90-х годов главари и активные участники преступных формирований, воспользовавшись неблагоприятными социально-политическими тенденциями, форсированием рыночных отношений, отсутствием надлежащей правовой базы, развернули противоправную деятельность и вширь, и вглубь. Ими стимулируется пропаганда среди населения все-дозволенности и лжеморали, блатного жаргона, преступных обычаев и традиций, опыта зарубежных мафиозных структур. Одним из наиболее существенных негативных результатов этих криминогенных процессов явилось распространение среди молодежи в 80–90-е годы группировок рэкетиров и проституции.

Пропаганда среди населения, молодежи социально негативных норм, обычаев и традиций преступного мира, уголовной романтики послужила социально-криминальной основой формирования преступного поведения и возникновения антиобщественных групп преступной ориентации.

Это негативное социальное явление заключается в легально-официальном распространении обычаев, традиций и норм поведения преступников, восхвалении образа жизни криминальной элиты, несмотря на то, что и пропаганда, и сами обычаи, и нормы поведения преступников противоречат общечеловеческой морали.

Относительно упорядоченную систему устоявшихся негативных взглядов, ценностей и ориентации, выраженных в обычаях, традициях и асоциальных нормах поведения преступников, содержащих критику внутренней, в особенности уголовной, политики государства, следует определить криминальной идеологией.

Лидеры и активные участники организованной преступности умело культивируют криминальную идеологию применительно не только к криминальному, но и нормальному образу жизни, оправдывая преступную деятельность возглавляемых ими преступных общностей.

Пропаганда криминальной идеологии, по свидетельству опытных сотрудников правоохранительной системы, оказывает довольно сильное социально-психологическое воздействие как на отдельную личность, так и на целые группы и слои населения. Тем более у главарей организованной преступности имеются свои подручные в лице отдельных писателей, журналистов, деятелей средств массовой информации и культуры.

Длительная практика, шедшая долгим путем проб и ошибок, выявила объективную способность пропаганды активно влиять на содержание мышления и его формы, на эмоциональные переживания фактов действительности массами людей, что в совокупности определяет формирование их оценок и мнений по социально значимым вопросам.

Определенную роль в разрастании организованной преступности играют преступные группировки осужденных к лишению свободы.

Вероятность активного функционирования в местах лишения свободы преступных группировок возрастает в связи с наблюдающимся в последнее время увеличением среди осужденных наиболее запущенных в социально-нравственном отношении лиц, упорно не желающих становиться на путь исправления.

Как показывает практика борьбы с организованной преступностью, криминальная деятельность преступных группировок осужденных облегчает противоправными методами и способами условия существования представителей организованной преступности, осужденных к лишению свободы. Наряду с этим члены преступных группировок осужденных после их освобождения от наказания рекрутируются на свободе главарями преступных формирований в качестве исполнителей преступлений, как правило, наиболее тяжких. Постоянно поддерживаются и коррумпированные связи. При этом значительная часть коррумпированных лиц остается безнаказанной. Во-первых, из-за пробелов в законодательстве; во-вторых, судебной практики, определяемой в целом ряде случаев с подачи лидеров и активных участников организованной преступности из-за страха перед последними или связей с ними. Анализ государственной статистики показывает, что с 1988 года судами ежегодно за совершение наиболее распространенного вида коррупции – взяточничества осуждается менее половины должностных лиц, выявленных и изобличенных органами дознания и следствия.

Около 90% преступных организаций и сообществ создали финансово-коммерческие учреждения и организации для легализации преступных доходов..

Вместе с тем в результате шантажа бизнесменов, руководителей предприятий со стороны главарей организованной преступности и их подручных, а также неблагоприятной финансово-экономической ситуации, непомерного налогового прессинга примерно 55% капитала в экономике и 80% голосующих акций перешли в руки преступных кланов. По сведениям самих бизнесменов, от 30% до 50% предпринимателей работают на преступные формирования. Объемный анализ показывает, что мафиозные структуры контролируют в России около 400 банков и бирж.

Увеличение масштабов преступной деятельности, укрупнение криминальных капиталов ужесточили борьбу за сферы негативного влияния на территории, отрасли народного хозяйства, преступного промысла, возросла вооруженность преступных формирований, участились случаи уголовного терроризма.

37. Понятие и функции криминальной субкультуры. Криминальная субкультура включает в себя субъективные человеческие силы и способности, реализуемые в групповой криминальной деятельности (знания, умения, профессионально-преступные навыки и привычки, этические взгляды, эстетические потребности, мировоззрение, формы и способы обогащения, способы разрешения конфликтов, управление преступными сообществами, криминальная мифология, привилегии для "элиты", предпочтения, вкусы и способы проведения досуга, формы отношений к "своим", "чужим", лицам противоположного пола и т.п.), предметные результаты деятельности преступных сообществ (орудия и способы совершения преступлений, материальные ценности, денежные средства и т.п.)1.  
                
          Все это находит отражение, прежде всего, в особой "философии" уголовного мира, оправдывающей совершение преступлений, отрицающей вину и ответственность за содеянное, заменяющей низменные побуждения благородными и возвышенными мотивами: в насильственных преступлениях - чувством "коллективизма", товарищеской взаимопомощи, обвинением жертвы и т.п.; в корыстных преступлениях - идеей перераспределения имеющейся у людей собственности и ее присвоения с самой разнообразной "позитивной" мотивацией. Переход к рыночным отношениям стимулировал в преступной среде идею быстрого обогащения, пренебрежения экономическими интересами других людей, что дало вспышку корыстной преступности со своими жесткими правилами игры.  
          Криминальная субкультура базируется на дефектах правосознания, среди которых можно выделить правовую неосведомленность и дезинформированность, социально-правовой инфантилизм, правовое бескультурье, социально-правовой негативизм и социально-правовой цинизм. В молодежной криминальной среде складывается особое групповое правосознание со своими "законами" и нормами как элемент этой субкультуры. При этом дефекты правосознания усугубляются дефектами нравственного сознания, пренебрегающего общечеловеческими принципами морали1.  
          Однако этические воззрения уголовного мира неоднородны. В них проявляется ряд как бы противоположных тенденций, влияющих на установки личности и группы:  
          1) возврат к классическим "воровским традициям" (тенденция традиционализма); к "законам нэпманских воров";  
          2) обновление "воровских законов" в связи с изменениями в обществе (тенденция модернизма);  
          3) ужесточение нравов преступного сообщества (тенденция вульгаризации криминальной субкультуры, так называемый "беспредел");  
          4) копирование норм и законов жизни общества в связи с его демократизацией (тенденция демократизации).  
          "Воровские законы" прошли длительную апробацию жизнью преступных сообществ, постоянно совершенствовались и шлифовались. Они четко и однозначно предъявляют требования к личности профессионального преступника, охватывая все       сферы жизни преступных сообществ: на свободе и в тюрьме; в межличностных и межгрупповых отношениях; в регулировании зон и сфер преступного промысла; в проведении досуга; отношении к данному преступником слову и т.п. Они приемлемы для несовершеннолетних своей стабильностью, определенностью и четкостью моральных требований; отсутствием двойного стандарта в жизни и поведении; четкостью правил продвижения в групповой иерархии.  
          "Воровские законы" не окостенели, они постоянно совершенствуются представителями "воровской элиты" с учетом социальных процессов в обществе, предпринимаемых правоохранительными органами мер, издаваемых законов. При этом авторитеты воровского мира четко учитывают при модернизации запросы и потребности современной молодежи, ее психологии. В этом и состоит сущность их модернизации. Однако наблюдается и тенденция их эрозии и деградации, поскольку они ограничивают определенным образом преступные проявления личности, ее притязания в уголовном мире. Так, дававшееся ранее после серьезных испытаний и за "заслуги" в уголовном мире звание "вора в законе", оказывается можно сейчас купить, если имеются большие деньги. Появились так называемые "воры в законе" - "апельсины", "лаврушники"1.  
          Повлиял на эту эрозию и рост вульгарной преступности, в сфере которой не существует таких жестких ограничений, как в воровском мире. Вульгарная преступность, морально-этический и правовой беспредел - это звенья одной цепи. Правит бал в мире вульгарной преступности закон силы с постоянными "разборками", сопровождающимися перестрелками между группировками, ужесточением нравов преступного сообщества, актами вандализма, изощренными пытками, которым подвергаются жертвы преступных посягательств.  
          Беспределу вульгарной преступности противостоит тенденция демократизации жизни преступных сообществ с определенным учетом интересов между "верхами" преступного мира и "низами", что является в известной степени отражением процесса демократизации нашего общества. Указанные тенденции важно учесть в профилактической работе с несовершеннолетними.       В криминальной среде сложились свои внешне броские извращенные эстетические вкусы (приоритеты), которые охотно усваиваются подростками и юношами. Эти, как правило, циничные вкусы и предпочтения проявляются не только в досуговой культуре и способах развлечения ("красивая жизнь", порнография и секс, модная одежда и особая музыка), но и в способах совершения преступлений, во взаимоотношениях в преступной среде, наборе привилегий для "элиты", татуировках, кличках, во внешнем оформлении правил, "законов" и традиций уголовного мира.  
          Важное место в криминальной субкультуре занимают мифы (уголовная мифология), насаждающие среди подростков и юношей образы "удачливого вора", "смелого разбойника", "несгибаемого парня", культивирующие "воровскую романтику", "идею воровского братства", "воровскую честность" и т.п., способствующие сплочению преступных групп, возникновению определенных уголовных традиций.  
          Функции криминальной субкультуры. Все структурные элементы криминальной субкультуры взаимосвязаны, взаимопроникают друг в друга. Однако в зависимости от выполняемых функций их можно классифицировать на следующие группы:  
          1) стратификационные (нормы и правила определения статуса личности в группе и уголовном мире, клички, татуировки, привилегии для "элиты");  
          2) поведенческие ("законы", "наказы", правила поведения для разных классификационных каст, традиции, клятвы, проклятия);  
          3) пополнения уголовного сообщества "кадрами" и работа с новичками ("прописка", "приколы", определение сфер и зон преступного промысла);  
          4) опознания "своих" и "чужих" (татуировки, клички, уголовный жаргон);  
          5) поддержания порядка в уголовном мире, наказания провинившихся, избавления от неугодных ("разборки", стигматизация, остракизм, "опускание");  
          6) коммуникации (татуировки, клички, клятвы, уголовный жаргон, "ручной жаргон");  
          7) сексуально-эротические (эротика как ценность, "вафлерство", "парафин", мужеложство как способы снижения статуса неугодным лицам и др.);  
          8) материально-финансовые (изготовление и хранение орудий совершения преступлений, создание "общей кассы" для взаимопомощи, аренда помещений под притоны и др.);  
          9) досуговые (извращенная культура отдыха и развлечений);  
          10) функция специфического отношения к своему здоровью - от полного пренебрежения им: наркомания, пьянство, членовредительство - до культуризма, активных занятий спортом в интересах криминальной деятельности.  
          Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что многие элементы криминальной субкультуры, во-первых, полифункциональны (татуировки, например - этические и эстетические ценности, выполняющие одновременно функции стратификации, стигматизации и коммуникации, опознания "своих", а клички - этические и эстетические ценности, выполняющие те же функции); во-вторых, каждый элемент криминальной субкультуры обладает основной функцией (например, татуировки - функцией стратификации, а клички - функцией коммуникации); в-третьих, каждый элемент криминальной субкультуры по-разному преломляется в психологии группы и интерио-ризируется индивидом (от удовлетворенности престижной кличкой или татуировкой до стремления всеми способами избавиться от них). Знание приверженности группы и личности к определенным ценностям (например, увлеченность карате) позволяет с достаточной вероятностью прогнозировать их поведение и принимать заранее необходимые меры профилактики.  
          Хотя приведенная классификация атрибутов криминальной субкультуры в известной мере является условной, носящей рабочий характер, но за неимением лучшего она позволяет моделировать элементы криминальной субкультуры для более глубокого и всестороннего изучения. При другом подходе те же татуировки пришлось бы изучать при исследовании криминальной идеологии, при изучении этических и эстетических воззрений преступных групп, их мифологии и т.п.  
          
38. Структура и содержание криминальной субкультуры: регулятивные, атрибутивные и эмоциональные элементы. Вопрос о структуре криминальной субкультуры — одно из наиболее сложных и трудноразрешимых. По аналогии с общей культурой можно выделить материальные и духовные сферы (элементы) криминальной субкультуры. Но это деление не конкретное. Мы исходим из того, что криминальная субкультура — это определенный уровень развития жизни преступных сообществ, выраженный в типах и формах их организации, деятельности членов данных сообществ, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях.Как и человеческая культура в целом, криминальная субкультура содержит не только предметные результаты деятельности преступных сообществ и их членов (орудия и способы совершения преступления, материальные ценности и т. п.), но и субъективные человеческие силы и способности, реализуемые в процессе криминальной деятельности. К ней можно отнести знания и умения, профессионально-преступные навыки и привычки, которые правонарушители вырабатывают в преступной деятельности; их уровень интеллектуального развития, эстетические потребности, этические взгляды, мировоззрение, формы и способы взаимного общения в рамках данных сообществ и за их пределами; способы разрешения споров и конфликтов, управления преступными сообществами и т. п.У преступных сообществ есть свои мифология, привилегии для отдельных членов, вкусы, определенные способы проведения досуга, формы отношений к «своим» и «чужим», лицам противоположного пола и т. п.

Как это не парадоксально, примитивная жизнь криминальных сообществ настолько многообразна, имеет так много сфер влияния, что описать все элементы криминальной субкультуры в одной книге невозможно.Поэтому в узком понимании слова криминальная субкультура представляет собой особую духовную область общности людей — преступных групп, шаек, банд. Она содержит криминальную идеологию, определенные этические нормы и ценности, эстетические установки «и потребности, мифологию, вкусы, предпочтения, которые определяют повседневную жизнь и быт правонарушителей и их сообществ.Криминальная идеология — это та система понятий и представлений, которая сложилась в групповом сознании несовершеннолетних и молодых преступников, та их «философия», которая оправдывает и поощряет преступный образ жизни и совершение преступлений, снимает психологические и нравственные барьеры, которые человеку надо преодолеть, чтобы пойти на преступление. В настоящее время в криминальной идеологии преобладают идеи гангстеризма. Наличие криминальной идеологии является главным условием запуска механизмов самооправдания и отрицания ответственности.

В преступной среде несовершеннолетних и молодежи сложились различные способы самооправдания, объясняемые самыми разными мотивами. Наиболее часто встречается отрицание ответственности, когда подросток или молодой человек ссылаются на вынужденность своих действий, совершение их помимо своей воли. Так, лица, совершившие хулиганство и причинившие тяжкие телесные повреждения, оправдывали свои действия тем, что их обидели, оскорбили, проявили неуважение к ним. Это якобы побудило их к ответным действиям, чтобы проучить «обидчиков». В данном случае в сознании человека происходит замещение низменных побуждений благородными и возвышенными, которые как бы оправдывают безнравственное и противоправное поведение правонарушителя и его группы.В молодежных преступных группах широко распространено самооправдание идей коллективизма, товарищества, «нашизма». В этом случае принято ссылаться на то, что действовали члены криминальной группы «за компанию», защищали товарища, будто бы этого достаточно для снятия с себя ответственности. Такое поведение часто наблюдается в так называемых территориальных шайках, «конторах», при решении территориальных споров.Мотивом для снятия ответственности служат идея родства, дружбы, которые якобы побудили подростка вступиться за сверстника (например, при групповом хулиганстве, в межнациональных конфликтах и разборках).В качестве мотива самооправдания может выступать vendetta (месть) индивидуальная (за нанесенную «обиду») и групповая (стенка на стенку). Вот пример. Две девицы из Волжска сняли кроссовки с их волгоградской сверстницы. Месть не заставила себя ждать. «С обоих сторон в драке участвовало более трехсот вооруженных камнями, нунчаками и ножами молодых людей и... девушек» .В криминальной идеологии важное место занимает отношение к вине. Отрицая ответственность, человек тем самым отрицает вину. Для несовершеннолетних и молодежи особенно характерна самозащита, связанная с частичным отрицанием ответственности и вины. Они рассуждают так: «Да, я виноват, но не на столько, чтобы меня посадили».Все большую роль в самооправдании группового преступного поведения играет мотив «суверенитета»: неприкосновенности территории (микрорайона, улицы и т. п.), где «прописана» группа, а также сферы преступного промысла, которым занято преступное сообщество. Защита территориальных интересов группы от вторжения «чужаков» — священный долг каждого члена сообщества .Сейчас преступные группы часто вооружаются. И сразу же появилась идея самооправдания: «Все вооружаются, а мне (нам) почему нельзя?» Идею вооружения для самозащиты питает и такое мнение, что если граждане не будут вооружаться, то от преступников трудно уберечься. Подпревают эту идею сепаратистские тенденции, разгул национализма — создание «отрядов самообороны для защиты суверенитета». В борьбе с этим явлением не помогает и указ Президента страны о добровольной сдаче оружия и разоружении незаконных вооруженных формирований. Изготовление и приобретение оружия, его ношение и применение в преступных целях стало повальным увлечением. Наличие огнестрельного оружия в группе имеет важный психологический аспект, поскольку существенно изменяются групповое сознание и групповое самочувствие. Во-первых, возникает чувство превосходства над окружающими, чувство силы. Во-вторых, возникает импульс немедленно продемонстрировать эту силу. В-третьих, дело не заканчивается только демонстрацией, подросткам свойственно переходить непосредственно от слов к делу (применению оружия). Поэтому если группа имеет оружие, то она его обязательно применит.При выяснении отношений с другими группировками используют гранатометы, мины и бомбы с часовыми механизмами. Все как на Западе. И этим террористическим актам находят оправдание (82, 134, 214, 278, 305, 328, 386, 490, 523).Необходимо заметить, что переход к рыночной экономике способствовал дальнейшему развитию идеи обогащения в преступном мире. Она скрывается под маской предпринимательства, перехода к рыночным отношениям. Хищения, кражи, последующий «отмыв» накопленных преступным путем денег становится важной идеологической, если можно так сказать, установкой в преступных сообществах. Вот защитные мотивы этой установки: «Нужно уметь делать деньги», «Деньги валяются на полу, их надо уметь поднять и пустить в оборот».Условия процесса приватизации, нарождающейся частной собственности способствовали возникновению у преступников новых способов самооправдания и самозащиты: «честно поделиться с другим своим «наваром» (у рэкетиров), «не выпендриваться», «не мозолить другим глаза своим достатком» (поджоги фермерских хозяйств, потрава их посевов, нанесение им Другого имущественного ущерба, ограбление коммерческих банков, фальшивомонетничество и т. п.).Среди подростков и молодежи действуют и идейные установки на самооправдание старого типа, периода всеобщих краж, получивших название «несунизма». «Я взял то, что и так бы пропало» или «Зачем добро пропадать». Частичное признание вины нередко связывается с аппеляцией к окружающим: «Чиновники больше воруют и ничего», отрицанием вреда совершенных действий (когда присваивается «плохо» лежавшая вещь, ценности).В идеологических установках преступных групп и отдельных правонарушителей здесь налицо нарушение логической связи между действиями и последствиями. Надо сказать, что объективным основанием для такой идеи в преступной среде служит обстановка всеобщего разора, глобальной «растащиловки», «прихватизации», утраты чувства ответственности за государственную собственность. Для подростков и молодежи это особенно благодатная почва.В криминальной идеологии преступных сообществ молодежи и несовершеннолетних самооправдание может проявляться и в перемещении центра тяжести с неправомерных действий на мотивацию допущенных нарушений. «Я же хотел сделать как лучше, а получилось совсем иное.. «. (исследования В. А. Елеонского, А. Р. Ратинова и др.). Конечно, такой криминально-идеологический подход чаще свойственен малолетним правонарушителям и молодежи с задержкой в психическом развитии.В групповом сознании преступных сообществ несовершеннолетних и молодежи идея самооправдания может принимать и еще более циничные формы: фрондерства, бахвальства своими противоправными действиями и своим прошлым (исследования Г. Г. Бочкаревой, А. С. Михлина, В. Ф. Пирожкова). Нередко подобное поведение необходимо для самоутверждения несовершеннолетнего и молодого человека в преступной среде в целом и в конкретной группе.Наличие защитных мотивов в групповом сознании правонарушителей затрудняет профилактическую работу, не говоря уже о перевоспитании подростков и молодежи, ибо в этом случае между педагогом (работником правоохранительных органов) и подростком (молодым человеком) возникает психологический барьер, делающий последних невосприимчивыми к другим взглядам, убеждениями, идейным установкам.Зная суть криминальной идеологии, следует обращать внимание на то, чтобы правонарушители осознали неправомерность своих действий, признали вину и раскаялись в совершенном преступлении. К сожалению, в целом общество к этому не готово, к всеобщему раскаянию. Не случайно судебная аудитория нередко проявляет сочувствие и жалость к преступникам, требуя их прощения.

Не помогает преодолеть криминальную идеологию и другой стереотип, существующий в общественном сознании и связанный с требованием ужесточения уголовных наказаний, недопущения отказа от смертной казни в уголовно-правовом законодательстве.Криминальная субкультура связана также с дефектами правосознания несовершеннолетних, молодежи, их преступных групп, она «питается» этим. Назовем основные дефекты. В стихийный, территориальных преступных формированиях можно встретить такой дефект, как правовая неосведомленность — незнание определенных правовых запретов частью подростков и молодежи. Опытные вожаки преступных групп часто намеренно держат их в неведении. О распространенности этого дефекта свидетельствуют результаты правовых знаний подростков, совершивших правонарушения. Оказалось, что более 70% из них не имели ясного представления об уголовной наказуемости их деяний. На вопрос, совершили бы они свои противоправные деяния, если бы знали, что могут быть привлечены к уголовной ответственности, большинство ответили отрицательно.Конечно, в ретроспективном изучении предпреступного и преступного поведения есть значительная доля искажений, и оно не точно отражает действительность. Один подросток и правде не совершил бы преступления, другой пошел бы на преступления со значительными колебаниями, а третий — без колебаний. Если бы эти преступления совершались в группе, картина могла бы быть совершенно иной. Важно помнить, что в момент опроса (задним числом) им важно было оправдать совершенное преступление чем угодно, хотя бы незнанием законов. Это необходимо и для собственного успокоения, и чтобы лучше выглядеть в глазах других. Здесь налицо действие механизма психологической защиты и самооправдания, о которых говорилось выше.Однако следует отметить, что правовая неосведомленность чаще всего возникает из-за отсутствия надлежащей правовой информации, когда правовое просвещение стоит на низком уровне. Об этом свидетельствуют источники, из которых подростки и молодежь черпают правовую информацию, и недостатки правового воспитания

39. Специфика профессиональной деятельности юриста.Всестороннее рассмотрение юридической деятельности, психологических особенностей труда юриста позволяет увидеть в этой области наиболее важные направления, наметить пути повышения эффективности трудовых затрат работников правоохранительных органов, более качественно проводить оценку и отбор лиц, желающих получить юридическое образование и в последующем стать юристом.

Основными особенностями профессиональной деятельности юриста являются:правовая регламентация (нормативность) профессионального поведения, принимаемых решений работников правоохранительных органов, юридических служб и других юристов, профессионально участвующих в правоприменительной деятельности; властный, обязательный характер профессиональных полномочий должностных лиц правоохранительных органов;экстремальный характер правоохранительной деятельности многих юристов, особенно тех, кто работает в органах суда, прокуратуры, налоговой службы и налоговой полиции и т.п.:нестандартный, творческий характер труда юриста;процессуальная самостоятельность, персональная (для многих - повышенная) ответственность юристов, работающих в правоохранительных органах, государственно-правовых структурах.