Проективные методы исследования личности

      Содержание 

Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2

Глава 1. Теоретические  основы и практическое применение проективного метода. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3

История развития и обоснования проективных методик . . . . . . . . . . . . . ….3

Классификация проективных методик. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . …..11

Области применения проективных методик . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . …... 16

Возможности и  ограничения проективных методик. . . . . . . . . . . . . . ……. 20

Выводы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25

Глава 2. Эмпирическое исследование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 26

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .35

Список использованной литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ..37 
 

Введение

Проективные методы исследования личности, вероятно, - одна из наиболее сложных и противоречивых областей психологической психодиагностики. Это касается практически всех аспектов: конструирования проективных тестов, их адаптации, апробирования и применения, обучения квалифицированных специалистов для работы с ними. Устойчивый интерес психологов к проективной диагностике сохраняется уже более полувека. Различные проективные методики широко используются  в практике исследования личности во всех областях современной психологии. С их помощью не только получают какие-либо знания о личности. О важности места, которое проективные методики занимают в современной психодиагностике, свидетельствуют регулярно проводимые в течение многих лет международные конгрессы, созданные во многих странах специальные научные институты и общества, публикуемые на разных языках периодические издания. 
 
 

Глава 1. Теоретические основы и практическое применение проективного метода.

История развития и обоснования проективных методик 

История развития проективного метода показывает, что он не существует вне теории личности; в то же время связь  между проективным методом и теорией не является однозначной и неизменной. Еще более сложны и опосредованы отношения между той или иной теорией и отдельно взятой методикой’. Безусловно, рождение метода в той или иной степени подготовлено уже сложившейся теорией, хотя этот факт может и не вполне осознаваться самими исследователями. В этом случае возникает впечатление, что и методика — не более чем удачная находка ее создателя, часто мало обеспокоенного теоретическими изысканиями. Парадоксальность подобной ситуации выявилась с особенной очевидностью, когда спустя десятилетия после возникновения проективных методик, их связь с основными теориями личности стала предметом методологической рефлексии, т. е. превратилась в особую исследовательскую задачу.

Проективные тесты - психологические тесты, направленные на выявление личностных особенностей, где субъекту предлагается интерпретировать рисунки или неопределенные конфигурации, такие, как чернильные пятна, исходя из собственного воображения", другие определения, напротив, громоздки и многословны. Однако общей особенностью любого адекватного определения является:

1) упоминание  проекции как принципа, положенного  в основу метода;

2) указание  на свободный характер ответов  испытуемого, не оцениваемых с  точки зрения их правильности  и неправильности;

3) указание  на неопределенность и неоднозначность  стимульного материала, которых  тем самым отличается от стимульного  материала интеллектуальных и  других тестов. Нельзя обойти  вниманием и еще одну особенность  проективных тестов - неопределенность  инструкции для испытуемого; неопределенность, которая выражается в том, что он, как правило, не представляет себе, каким образом будут интерпретироваться его ответы; неслучайно А. Анастази весьма точно называет проективные тесты методиками "замаскированного тестирования"¹.

 Принимая  во внимание эту особенность,  правомерно, на наш взгляд, говорить  не только о неоднозначности  стимульного материалы, но и  неопределенности для испытуемого  стимульной ситуации в целом. 
Таким образом, тест является проективным, если, по определению, он основан на механизме проекции безотносительно того ее вида, который положен в основу интерпретации результатов, стимульная ситуация неоднозначна для испытуемого и, кроме того, ответы испытуемого настолько свободны, насколько это возможно.

 Главную  особенность  проективных  методик   можно   обозначить   как

относительно  неструктурированная задача, т. е.  задача,  допускающая  почти

неограниченное  разнообразие  возможных  ответов.  Для  того  чтобы  фантазия индивида  могла  свободно  разыграться,   даются   только   краткие,   общие инструкции. По этой же  причине  тестовые  стимулы  обычно  расплывчаты  или неоднозначны. Гипотеза, на которой  строятся  подобные  задания,  состоит  в том, что способ восприятия и  интерпретации  индивидом  тестового  материала или   «структур»   ситуации   должен   отражать   фундаментальные    аспекты функционирования его психики. Другими словами, предполагается, что  тестовый материал должен сработать как некоторого рода экран, на  котором  отвечающий «проецирует»  характерные  для  него  мыслительные  процессы,   потребности, тревожность и конфликты.

 Обычно    проективные    методики    являются    также    методиками

замаскированного  тестирования, поскольку  обследуемый  редко  подозревает  о типе психологической интерпретации, которая будет дана его ответам. Проективные  методики  характеризуются  также  глобальным  подходом  к оценке  личности.  Внимание  фокусируется  на  общей  картине  личности  как таковой, а не  на  измерении  отдельных  ее  свойств.  Наконец,  проективные методики рассматриваются их сторонниками как наиболее эффективные  процедуры для  обнаружения  скрытых,   завуалированных   или   неосознаваемых   сторон личности. Более того, утверждается, что чем менее структурирован  тест,  тем более он чувствителен к подобному завуалированному  материалу.  Это  следует из предположения, что чем менее структурированы и  однозначны  стимулы,  тем менее вероятно, что они вызовут у воспринимающего защитные реакции.

В  соответствии  с  свойственным  проективным  методикам  глобальным

подходом   затрагиваются   не   только   эмоциональные,   мотивационные   и

межличностные   характеристики    личности,    но    также    и    некоторые

интеллектуальные  аспекты  поведения.  К  последним  можно   отнести   общий интеллектуальный  уровень,  оригинальность  и   стиль   решения   проблемных ситуаций.    Отдельные    адаптации    проективных    методик     специально предназначаются для измерения установок, и тем самым они  как  бы  дополняют методики. Можно добавить, что  любой  психологический  тест,  независимо  от предназначения,  может  выполнить  роль  проективной   методики.   Например, некоторые клиницисты используют, таким образом, тесты интеллекта. Изначальное предположение, на котором строятся проективные методики, заключается в том, что все поведенческие проявления, как наиболее, так и наименее значительные являются выражениями личности индивида. Если это утверждение, верно, то любой пример поведения, выявленный любой методикой, потенциально отражает некое личностное качество; во-вторых, качество различных методик в значительной мере варьирует в зависимости то степени разработанности и осведомлённости тестирующего о тех поведенческих проявлениях, которые может выявить данная методика. Огромное количество новых методик показывает, что далеко не все разделяют этот взгляд. Достоинство теста зависит не только от того, насколько изучены его границы и возможности, но также от умений и интуиции интерпретатора.

Второе  положение, на которое опираются  проективные тесты, заключается в том, что они позволяют собрать такую информацию, которая не может быть получена никаким другим путём. Они содержат заведомо неоднозначный стимульный материал, поэтому для тестируемого может вовсе не обозначать того, что задумал экспериментатор. Значительно снижается сопротивление при раскрытии личных, иногда очень болезненных проблем.

Следующее положение – это психологический  детерминизм. Утверждается, что в  реакциях и словах человека нет ничего случайного. Всё, что он говорит и  делает, обусловлено определённым сочетанием воздействий на него².

Одним из новых направлений проективной  психодиагностики является психогеометрическое  тестирование, предшественниками которого были:

1. Тест трёхмерной апперцепции (1947г., Д. Твидгел-Аллен);
2. Тест разработки символа (1950г., Д. Кроут);
3. Рисуночный тест Вартегта (1953г.);
4. Тест символической аранжировки (1955г., Т. Канн).

Не только в психологии, но и во многих других областях научного знания существует особый интерес к системе знаков, которыми пользуется человек³.

Традиционно считается, что исследованиями, предвосхитившими создание проективных тестов, были работы В. Вундта и Ф. Гальтона. Именно им принадлежит честь первого  использования метода свободных ("словесных") ассоциаций. Однако необходимо вспомнить, что целью экспериментов этих ученых, также как и психологов Вюрцбургской школы, было изучение характера и темпа реакций на слова-стимулы; основанные на иных принципах и имеющие другую цель, нежели ассоциативный эксперимент, эти опыты, пожалуй, не имели ничего общего с проективными методами исследования личности, за исключением, разве что, внешнего сходства. Многие полагают, что первым проективным тестом в привычном смысле этого слова был метод свободных ассоциаций К.Г. Юнга: "Именно Юнгу принадлежит открытие и доказательство феномена, лежащего в основе всех проективных методик, а именно возможность посредством косвенного воздействия на значимые области переживания и поведения человека ("комплексы") вызывать пертурбации в экспериментальной деятельности" . Отобрав слова-раздражители, могущие иметь, по его мнению, аффектогенное значение, Юнг, сообразно принципам основанной им научной школы, анализировал ответы испытуемого относительно времени реакции на них, а также подвергал последующей интерпретации формальную сторону ответов. 
В том же году, что и Юнг (1910), Г. Кент и А. Розанов (США) сконструировали и применили тест, чрезвычайно напоминающий юнговский; они предлагали испытуемому 100 общеупотребительных слов-стимулов, отобранных в связи с тем, что почти у всех они вызывали одинаковые реакции (стол - стул, темно - светло и пр.). Исследования показали, что психически больные испытуемые давали большее количество оригинальных, названных авторами "индивидуальными", ответов, нежели здоровые. Однако метод не получил широкой известности в силу того, что продуцирование "индивидуальных" ответов могло зависеть не только от психологического статуса индивида, но и от его возраста, социального положения, образовательного уровня и других факторов. Авторы, по-видимому, впервые обратили внимание на феномен, широко обсуждавшийся впоследствии и ставший козырной картой в руках противников проективных методов - феномен влияния на ответы внешних детерминант, снижающий, по их мнению, их надежность.

Нужно сказать, что ассоциативный эксперимент Юнга был затем переработан многими исследователями. Так, Д. Рапапорт , в 1946 году вдохновленный примером Юнга, отобрав 60 слов-стимулов с точки зрения их психоаналитической значимости, достаточно успешно работал с пациентами, анализируя их внутренние конфликты и используя свой метод для выявления нарушений ментальной деятельности.  Однако есть основания считать, что Юнгу вовсе не "принадлежит открытие и доказательство феномена, лежащего в основе всех проективных методик". В самом деле: не является ли метод свободных ассоциаций, открытый Фрейдом между 1892 и 1898 годом, источником проективных тестов? Уже в работе "Исследования истерии" (1895) Фрейд говорит о новом методе, правда, достаточно туманно; анализируя случай Эмилии фон Н., он пишет: "То, что она говорит, далеко не так спонтанно, как кажется; в ее словах воспроизводится, причем, достаточно верно, ее воспоминания, а также новые впечатления, которые повлияли на нее за время нашей последней встречи. А они возникают - подчас совершенно неожиданно - на основе тех патогенных воспоминаний, от которых она сама произвольно освободилась в результате словесной разрядки". В работе "О психоанализе" (1909) он упоминает, наряду с толкованием сновидений и ошибочных действий, основное правило психоаналитического процесса - правило свободных ассоциаций. 
Кроме того, если взглянуть на обсуждаемый предмет широко, разве не являются интерпретация сновидений, принципы которой были изложены в 1900 году и анализ ошибочных действий ("Психопатология обыденной жизни", 1901) методами проективными. Если понимать их как анализ не столько того, что индивид сделал или сказал, сколько того, что он хотел сделать или сказать на самом деле? В связи с этим, думается, было бы поспешно объявлять К.Г. Юнга первооткрывателем метода. Правильнее всего о роли Юнга сказал сам Фрейд в работе "К истории психоаналитического движения". Обсуждая опыты Юнга, он видел их значение в "быстрой экспериментальной проверке утверждений психоанализа и для прямого показа в обучении таких связей, которые мог бы продемонстрировать только психоаналитик".

Но подлинную  революцию произвела книга Германа  Роршаха "Психодиагностика" (1921). Именно с 1921 года начался новый этап в развитии экспериментального изучения личности - этап проективного ее исследования. Не будет преувеличением сказать, что тест Роршаха, как и ТАТ Г. Мюррея, - два фундаментальных метода, определивших движение психологической диагностики на много десятилетий вперед. 
Герман Роршах родился в 1884 году в Цюрихе. Получив медицинское образование в Швейцарии и Германии, он успешно защитил докторскую диссертацию под руководством Э. Блейлера. Еще тогда совместно со своим другом, учителем живописи Конрадом Герингом, он написал нигде, к сожалению, не опубликованную работу, где попытался проанализировать, обладают ли способные студенты большим уровнем развития воображения, нежели студенты посредственные. Познакомившись с психоанализом, он достиг настолько больших успехов, что был избран вице-президентом швейцарского Психоаналитического общества.