Этнокультурная вариативность социализации

     Одновременно  формируется и гендерная идентичность – осознание себя мужчиной в качестве члена высокостатусной социальной группы – избранного клана или мужского союза. В архаических культурах гендерная мужская идентичность практически совпадала с социальной идентичностью высшего уровня – в качестве полноправного и полноценного члена общины.

     Во-вторых, институт инициации был призван  формировать позитивную социальную идентичность и таким образом  под держивать сплоченность племени. В процессе обучения подростков особое внимание уделялось их знакомству с историей общности – подлинной и мифической – и происхождением всех ее членов от общего предка. На этой основе прививалось чувство солидарности с ней, и в конечном счете, достигалось, что будущие общинники «не бросали вызова древним порядкам, а принимали их как священное и незыблемое наследие предков» (Иорданский, 1982, с.252).

     Выполнение  этой задачи считалось в первобытных  культурах столь важным, что единения подростка с группой порой  добивались самыми жестокими способами. Как уже отмечалось, даже в культурах, где дети росли в атмосфере  вседозволенности, инициации знаменовали  собой период, когда от индивида требовали полной покорности и подавляли  проявления самостоятельности и  инициативы.

     Можно согласиться с В. Я. Проппом, что инициации отмирают вместе с создавшим их строем (см. Пропп, 1986). В первобытных культурах инициации воспринимались как одна из важнейших сторон жизни общности и весьма успешно выполняли функцию связи поколений. Но в их основе лежала классификация индивидов по полу и формирование прежде всего тендерной идентичности. Поэтому не следует удивляться исчезновению инициации в более сложных социальных системах. В современном «западном» обществе взросление «рассматривается скорее как серия автономных друг от друга социальных переходов (гражданское совершеннолетие, начало трудовой деятельности, вступление в брак и т.п.)» (Кон, 1988 б, с.206), а тендерная идентичность утратила былое значение и уступила место другим социальным идентичностям (этнической, профессиональной и т.п.).

     Внешне  похожие на инициации обряды западной культуры не полностью им соответствуют, так как оформляют лишь частные  аспекты «перехода в мир взрослых». Например, конфирмация в христианстве обращена лишь к религиозной сфере жизни. v И в нашем недавнем прошлом имелся частичный аналог процесса инициации: развитие человека от ребенка до взрослого сопровождалось его приобщением к ценностям партии. Ступени социализации – октябренок, пионер, комсомолец, член КПСС – носили ритуальный характер, изобиловали проверками и испытаниями. И только человек, вступивший в партию, считался «полностью и окончательно» социализированным членом общества. Но такая «инициация» затрагивала только один, и не самый главный, аспект жизни человека – идеологический. Особенность подлинной инициации состоит в том, что ее обряды «обращены к личности в ее целостности – к ее телу, духу и социальному статусу» (Кле, 1991, с.39), а приводит она к полной смене социальной идентичности.

     Список  литературы

     Кле М. Психология подростка: (Психосексуальное развитие). М.: Педагогика, 1991. С.28-41.

     Кон И. С. Ребенок и общество: (Историко-этнографическая  перспектива). М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1988. С.12-39, 133-165.

     Mud M . Культура и мир детства. М.: Наука, 1988. С.48-59, 147-171, 259-274.

     Эйбл-Эйбесфельд И. Поведение детей: культуры народов ко-сан, яномами, химба и эйпо // Культуры. 1982. N4. С.5-29.

     Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.gumer.info/