Гениальность, задатки и способности великих людей

Уильям Томсон (лорд Кельвин) обладает поразительной творческой энергией, и даже на смертном одре продолжает работать над завершением последней научной статьи. Он стал президентом Королевского общества, пэром Англии, его состояние к смерти оценивалось в 162 тысячи фунтов стерлингов, но он непрестанно работал. Его творческая деятельность не прекращалась никогда, он работал всегда — даже окруженный детьми, в гостях.

Основной особенностью гения действительно всегда оказывается способность к неимоверному труду, абсолютная одержимость и стремление к абсолютному совершенству.

Изложение мыслей Гогена (И. Стоун}: «Напряженная работа, чтобы согласовать шесть основных цветов, глубочайшая сосредоточенность, тонкий расчет, умение решить тысячу вопросов в какие-нибудь полчаса — да тут необходим самый здоровый ум! И притом абсолютно трезвый... Когда я пишу солнце, я хочу, чтобы зрители почувствовали, что оно вращается с ужасающей быстротой, излучает свет и жаркие волны колоссальной мощи! Когда я пишу поле пшеницы, я хочу, чтобы люди ощутили, как каждый атом в ее колосьях стремится наружу, хочет дать новый побег, раскрыться. Когда я пишу яблоко, мне нужно, чтобы зритель почувствовал, как под его кожурой бродит и стучится сок, как из его сердцевины хочет вырваться и найти себе почву семя».

Лаплас однажды обнаружил, что всякий раз, когда он начинал фразу словом «Очевидно», оказывалось, что за этим словом скрывался проделанный им предварительно многочасовой упорный труд.

Известно, что сильнейшие физики и математики тратили месяцы труда, чтобы разобраться в действиях, которые нужно было произвести для последовательного вывода тех восьми—десяти формул, которые Эйнштейн обозначал словами «отсюда следует...».

История знает множество рано созревших музыкальных дарований. Шопен впервые дебютировал перед публикой в восьмилетнем возрасте. Вебер был назначен дирижером оперного оркестра Бреслау в семнадцать лет. Рихард Штраус начал сочинять музыку с шести лет, как и Гайдн свои композиции. Иегуди Менухин с легкостью играл на скрипке в три года, а в восемнадцать уже считался непревзойденным виртуозом. Лэндон Рональд начал играть на пианино раньше, чем научился говорить.

Большая же часть юных математиков, когда минул их звездный час, угасла в неизвестности. Великий французский физик и математик Ампер, чьим именем названа единица силы тока, был заметным исключением. Он не только достиг всеобщего признания и славы, но и продемонстрировал удивительные таланты в других областях человеческих знаний. Жадный книгочей, он проглатывал каждую книгу, которую отец был в состоянии приобрести для него. Но ничто мальчику не доставляло такого удовольствия, как погружение в энциклопедию. Даже много лет спустя он мог почти дословно пересказать большую часть этого многотомного издания. В 1786 году, когда Амперу было одиннадцать лет, он уже так далеко продвинулся в изучении математики, что начал разбираться со сложными задачами в знаменитой работе Лагранжа "Аналитическая механика". На протяжении всей своей жизни Ампер совершил революцию в математике, открыв фундаментальные законы электродинамики и написав значительные труды по химии, теории поэзии и психологии.

Остался в истории и Карл Фридрих Гаусс, родившийся в 1777 году в бедной немецкой семье. В двадцатипятилетнем возрасте он опубликовал свои "Исследования в арифметике", в которых рассматривал основы теории чисел, и вскоре утвердил за собой славу первого математика девятнадцатого века. Гаусс начал подавать надежды весьма рано. Уже в двухлетнем возрасте он поправил своего отца, неправильно рассчитавшего зарплату нескольким рабочим, произведя этот подсчет в уме. Вскоре мальчик превратился в своем родном городке Брауншвейге в местную знаменитость и благодаря нескольким дворянам-меценатам смог посещать школу, вполне успешно справляясь с разнообразными и сложными заданиями. В один прекрасный день учитель математики попросил Карла не утруждать себя посещением его уроков, потому что он не может научить мальчика ничему, чего бы тот еще не знал.

Одним из знаменитых английских вундеркиндов был Джордж Биддер, родившийся в 1805 году. Известный как "считающий мальчик", Биддер проявлял свои неслыханные математические способности уже в четыре года, хотя не умел записывать цифры и, естественно, не понимал даже значения слова "кратный". Но вместе с тем мальчик настолько поражал всех, кто встречался с ним, что отец решил взять его в поездку по Англии, и вскоре шумные толпы повсюду требовали "считающего мальчика", с удивительной легкостью отвечающего на все трудные вопросы.

Мальчик по имени Мигель Мантилья, родившийся в Мексике, уже в два года мог ответить на вопрос: "Какой это был год, если 4 февраля припало на пятницу?" Ответ давался менее чем через 10 секунд.

Джордж Ватсон, родившийся в Букстеде в 1785 году, считался почти полным идиотом во всем, за исключением счета и запоминания. Хотя он не мог ни читать, ни писать, но в уме производил самые сложные математические подсчеты и мог без колебания ответить на любые вопросы о том, какой день недели был во время того или иного исторического события. Если случалось, что эта историческая дата припадала на годы его жизни, он мог еще сказать, где он был в то время и что за погода тогда стояла.

Некоторые вундеркинды проявляют поистине всесторонние таланты. Кристиан Хейнекен, родившийся в 1921 году и известный как "ребенок из Любека", испугал всех, когда через несколько часов после рождения вдруг заговорил. Молва утверждала, что ему еще не исполнился год, а он уже мог воспроизвести по памяти все главные события, описанные в пяти книгах Ветхого завета.

Джон Стюарт Милл, известный философ и экономист XIX века, мог читать по-гречески в три года. Чуть позднее, когда ему было десять лет, легко ориентировался в сочинениях Платона и Демосфена.

Блез Паскаль, французский философ и математик, в детстве также был всесторонне одаренным ребенком. Ему еще не было двенадцати лет, когда он написал тезисы по акустике; в девятнадцать лет Паскаль изобрел первую счетную машину. На тридцатом году жизни ученый написал несколько богословских исследований.

Иными словами, основной особенностью гения действительно оказывается способность к неимоверному труду, абсолютная одержимость и стремление к абсолютному совершенству.

Глава 4. Гениальность и помешательство

В 1863 году итальянский психиатр Чезаре Ломброзо издает свою книгу «Гениальность и помешательство» (русский перевод К. Тетюшиновой, 1892), в которой проводит параллель между великими людьми и помешанными. Вот что пишет сам автор в предисловии книги: «Когда, много лет тому назад, находясь как бы под влиянием экстаза, во время которого мне точно в зеркале с полной очевидностью представлялись соотношения между гениальностью и помешательством, я в 12 дней написал первые главы этой книги, то, признаюсь, даже мне самому не было ясно, к каким серьезным практическим выводам может привести созданная мною теория. …»

В своей работе Ч. Ломброзо пишет о физическом сходстве гениальных людей с помешанными, о влиянии различных явлений (атмосферных, наследственности и др.) на гениальность и помешательство, приводит примеры, многочисленные свидетельства медицинского характера о наличии у ряда писателей психических отклонений, а так же описывает специальные особенности гениальных людей, страдавших в то же время и помешательством.

Эти особенности заключаются в следующем:

1. Некоторые  из таких людей обнаруживали  неестественное, слишком раннее  развитие гениальных способностей. Так, например, Ампер в 13 лет уже  был хорошим математиком, а Паскаль  в 10 лет придумал теорию акустики, основываясь на звуках, производимых  тарелками, когда их расставляют  на стол.

2. Многие  из них чрезвычайно злоупотребляли  наркотическими веществами и  спиртуозными напитками. Так, Галлер  поглощал громадное количество  опия, а, например, Руссо — кофе.

3. Многие  не чувствовали потребности работать  спокойно в тиши своего кабинета, а как будто не могли усидеть  на одном месте и должны  были постоянно путешествовать.

4. Не менее  часто меняли они также и  свои профессии и специальности, точно мощный гений их не  мог удовольствоваться одной  какой-нибудь наукой и вполне  в ней выразиться.

5. Подобные  сильные, увлекающиеся умы страстно  предаются науке и с жадностью  берутся за разрешение труднейших  вопросов, как наиболее подходящих, может быть, для их болезненно-возбужденной  энергии. В каждой науке они  умеют уловить новые выдающиеся  черты и на основании их строят нелепые иногда выводы.

6. У всех  гениев есть свой особый стиль, страстный, трепещущий, колоритный, отличающий  их от других здоровых писателей  и свойственный им, может быть, именно потому, что он вырабатывается  под влиянием психоза. Положение  это подтверждается и собственным  признанием таких гениев, что  все они по окончании экстаза  не способны не только сочинять, но и мыслить.

7. Почти все  они глубоко страдали от религиозных  сомнений, которые невольно представлялись  их уму, между тем как робкая  совесть заставляла считать такие  сомнения преступлениями. Например, Галлер писал в своем дневнике: «Боже мой! Пошли мне хотя бы  одну каплю веры; разум мой  верит в тебя, но сердце не  разделяет этой веры — вот  в чем мое преступление».

8. Главные  признаки ненормальности этих  великих людей выражаются уже  в самом строении их устной  и письменной речи, в не логических  выводах, в нелепых противоречиях. Разве Сократ, гениальный мыслитель, предугадавший христианскую мораль  и еврейский монотеизм, не был  сумасшедшим, когда руководствовался  в своих поступках голосом  и указаниями своего воображаемого  Гения или даже просто чиханьем?

9. Почти все  гении придавали большое значение  своим сновидениям.

В заключении своей книги Ч. Ломброзо, однако, говорит о том, что на основании вышеизложенного нельзя прийти к заключению, что гениальность вообще есть не что иное как умопомешательство. Правда в бурной и тревожной жизни гениальных людей бывают моменты, когда эти люди представляют сходство с помешанными, и в психической деятельности и других есть немало общих черт — например, усиленная чувствительность, экзальтация, сменяющаяся апатией, оригинальность эстетических произведений и способность к открытиям, бессознательность творчества и сильная рассеянность, злоупотребление спиртными напитками и громадное тщеславие. Между гениальными людьми есть помешанные, и между сумасшедшими — гении. Но было и есть множество гениальных людей, у которых нельзя отыскать ни малейших признаков умопомешательства.

Если бы гениальность всегда сопровождалась сумасшествием, то как объяснить себе, что Галилей, Кеплер, Колумб, Вольтер, Наполеон, Микеланджело, Кавур, люди несомненно гениальные и притом подвергавшиеся в течение своей жизни самым тяжелым испытаниям, ни разу не обнаруживали признаков умопомешательства?

Кроме того, гениальность проявляется обыкновенно гораздо раньше сумасшествия, которое по большей части достигает максимального развития лишь после 35-летнего возраста, тогда как гениальность обнаруживается еще с детства, а в молодые годы является уже с полной силой: Александр Македонский был на вершине своей славы в 20 лет, Карл Великий - в 30 лет, Бонапарт - в 26 .

Далее, между тем как сумасшествие чаще всех других болезней передается по наследству и притом усиливается с каждым новым поколением, так что краткий припадок бреда, случившийся с предком, переходит у потомка уже в настоящее безумие, гениальность почти всегда умирает вместе с гениальным человеком, и наследственные гениальные способности, особенно у нескольких поколений, составляют редкое исключение. Кроме того, следует заметить, что они передаются чаще потомкам мужского, чем женского пола, тогда как умопомешательство признает полную равноправность обоих полов. Положим, гений тоже может заблуждаться, положим, и он всегда отличается оригинальностью; но ни заблуждение, ни оригинальность никогда не доходят у него до полного противоречия с самим собою или до очевидного абсурда, что так часто случается с помешанными.

Гораздо чаще мы замечаем у них недостаток усидчивости, прилежания, твердости характера, внимания, аккуратности, памяти -- вообще главных качеств гения. И остаются они по большей части всю жизнь одинокими, необщительными, равнодушными или нечувствительными к тому, что волнует род людской, точно их окружает какая-то особенная, им одним принадлежащая атмосфера. Возможно ли сравнивать их с теми великими гениями, которые спокойно и с сознанием собственных сил неуклонно следовали по раз избранному пути к своей высокой цели, не падая духом в несчастиях и не позволяя себе увлечься какой бы то ни было страстью!

Таковы были: Спиноза, Бэкон, Галилей, Данте, Вольтер, Колумб, Макиавелли, Микеланджело. Все они отличались сильным, но гармоничным развитием черепа, что доказывало силу их мыслительных способностей, сдерживаемых могучей волей, но ни в одном из них любовь к истине и к красоте не заглушила любви к семье и отечеству. Они никогда не изменяли своим убеждениям и не делались ренегатами, они не уклонялись от своей цели, не бросали раз начатого дела. Сколько настойчивости, энергии, такта выказывали они при выполнении задуманных ими предприятий и какой умеренностью, каким цельным характером отличались в своей жизни!

Единственная, излюбленная идея, составлявшая цель и счастье их жизни, всецело овладевала этими великими умами и как бы служила для них путеводной звездой. Для осуществления своей задачи они не щадили никаких усилий, не останавливались ни перед какими препятствиями, всегда оставаясь ясными, спокойными. Ошибки их слишком немногочисленны, чтобы на них стоило указывать, да и те нередко носят такой характер, что у обыкновенных людей они сошли бы за настоящие открытия. Между гениальными людьми встречаются помешанные и между сумасшедшими - гении. Но было и есть множество гениальных людей, у которых нельзя отыскать ни малейших признаков умопомешательства, за исключением некоторых ненормальностей в сфере чувствительности.