Бегство в болезнь: механизмы и наиболее часто используемые средства

 

 

 

 

 

 

 

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ «Психология»

Контрольная работа

По дисциплине: Психология личности

На тему: Бегство в болезнь: механизмы и наиболее часто используемые средства

 

 

 

 

 

 

 

Содержание

Введение

Бегство в болезнь как психологическая проблема

Вторичная выгода бегства в болезнь

Схема "разрядки" Ф. Александера

Истерия как пример механизма "Бегство в болезнь"

Заключение

Список литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Представьте себе, что вы заболели и вас положили в больницу. Вы сразу становитесь центром вселенной. Около вас крутятся врачи, медсестры, приезжают самые дальние родственники и привозят вам самые дорогие продукты. Все спрашивают, как вы себя чувствуете, чего желаете. Но самое прекрасное и главное во всей этой суматохе то, что вы понимаете, за вас беспокоятся и вас любят. Тогда, напрашивается вопрос. Если болезнь – это единственный способ привлечь к себе внимание и заботу окружающих, то есть ли смысл выздоравливать?

Если человек добивается посредством своей беспомощности большего, чем, прикладывая максимума усилий, то это может привести к "бегству в болезнь" – основному механизму развития психосоматических заболеваний.

В своем реферате мне бы хотелось подробно рассмотреть понятие "бегство в болезнь" и основные механизмы развития данного симптома.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Бегство в болезнь как психологическая проблема

Термин ввел основатель психоанализа 3игмунд Фрейд [1856-1939] – неосознаваемое стремление человека к заболеванию и погружению в болезнь как средство и способ защиты от конфликта и реальности.

Если человеку вдруг становится страшно за себя, или когда он не может смериться с тем, что есть, или ему приходиться избегает и сопротивляеться принятию проблемы, он скорее всего начинает искать выход в ипохондрии, т.е. совершает побег в болезни. Таким образом у него возникают психосоматические заболевания. Причин тому может быть очень много, но механизм чаще всего одинаковый: человек не может увернуться от случившегося в своей жизни факта, и не знает, как на него реагировать. Вместо того, чтобы его принять, он находит более простой путь, убегает в болезнь. Он перемещает психологическую проблему на физическое тело. Такому человеку легче болеть телом, чем открыто встретиться лицом к лицу с проблемой. То есть можно сказать что ему легче от нее отвернуться, чем смотреть на то, что есть.

Тело всегда отстает и следует за умом. Сознание человека так научилось защищаться, что как только возникает какая то психическая проблема, которая кажется человеку совершенно безвыходной, неразрешимой, он переключает свое внимание на тело. Тогда человек начинает умирать от страха, хотя мог бы оглянуться и внимательно проанализировать, сколько всевозможных проблем возникало на его пути, но он все смог благополучно и бес тяжелых последствий пережить их до настоящего момента. И, вместо приятия факта, вместо понимания своей жизни, неврастеничный ум переключает человека на тело. Происходит отток внимания, и человек начинает заниматься своим телом. Становится главным тело, а не та проблема, из-за которой оно заболело. Все, сознание отвлеклось, но что оно сделало? Вместо того, чтобы обратить все внимание на неумелость и несостоятельность, человек их путается подавить. Избегание, неприятие сопротивление, подавляет осознанность действий человека.

Далее нам бы хотелось рассмотреть как связаны психика и соматические заболевания тела.

Связующим центром между психологической и соматической сферой заболеваний является аффект, выражающийся, главным образом, в форме печали и постоянной тревоги, нейровегетативно-эндокринной моторной реакции и характерном ощущении страха и тревоги. Полное развитие чувства страха предотвращено защитными физиологическими мерами, но обычно они лишь уменьшают, а не устраняют полностью эти физиологические явления. В результате чего удерживается значительный аффект, который оказывает патогенное влияние. Такой процесс можно рассматривать как торможение, то есть когда психомоторные и словесные выражения тревоги или враждебных чувств блокируются таким образом, что стимулы, поступающие из центральной нервной системы, отводятся к соматическим структурам через вегетативную нервную систему. Таким образом, это приводит к патологическим изменениям в различных системах органов. При наличии серьезного тревожащего переживания, которое не блокируется психологической защитой, а, соматизируясь, поражает соответствующую ему соматическую систему, функциональный этап поражения перерастает в деструктивно-морфологические изменения в соматической системе, происходит генерализация психосоматического заболевания. Таким образом, психический фактор выступает как повреждающий. К психосоматическим заболеваниям относят те нарушения здоровья, история возникновения которых – истинная соматизация переживаний, то есть соматизация без психологической защиты, когда, защищая психику, повреждается тело. А истерическая конверсия – это лишь соматическая демонстрация переживания, своеобразная "хитрость" тела. В этом случае есть невроз как психогенное заболевание, но нет болезни как разрушения органа. В таком случае человек будет жить на минимуме, дополнительно приобретя болезнь тела, но вряд ли это можно назвать жизнью, у него возникает вечный страх перед проблемами, постоянное избегание проблем, сопротивление. Ипохондрия и психосоматическое заболевание представляют собой перенос внимания с психологических проблем на телесные. Что ведёт к угасанию интереса к жизни. Потому что, если у человека есть телесные проблемы – он в самозабвении, он бегает по врачам, пьем лекарства, знает, как заниматься телом, но ничего не знает о том, как заниматься умом. Это истинное образование, но нам его никто не давал и поэтому человеку легче заниматься тем, что ему известно – телом. Вообще, трудно поверить, что мы сами запускаем механизм болезни. И когда механизм запущен, не имеет значения, заболели ли мы на самом деле или это ипохондрия – тело начинает болеть абсолютно натурально, как если бы оно болело при патологии. Но если снять психологическую проблему, из-за которой мы начали болеть, отменяется и болезнь. Различие заключается только в том, что когда вам встретиться человек, который знаком с работой собственного ума, он сможет увидеть, что мы переключились с психической проблемы на тело.Если он сможет нам подробно рассказать, как это случилось, болезнь тут же отпустит его. Именно этим отличается психосоматическое заболевание от обычной сомотической болезни. Поэтому, просто необходимо сначала разобраться с психикой человека, а затем уже с его телом. 70% всех наших болезней вызываются психогенными факторами, ипохондрией, и только лишь небольшая часть, 30% – это и есть патология.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вторичная выгода бегства в болезнь

 Бегство в болезнь -- форма психогенной реакции, проявляющаяся психическими, соматовегетативными и другими расстройствами, возникающими и сохраняющимися в связи с неблагоприятной для индивидуума ситуацией, предоставляющая ему возможность своеобразного ухода от этой ситуации.

Зигмунд Фрейд вот, что поведал нам о бессознательно мотивируемом стремление извлечь выгоду из невротических симптомов или болезни. Первичная (паранозическая) выгода относится к мотивам, ведущим к образованию и первому проявлению симптомов. Она имеет два компонента. Внутренний компонент относится к выгодам от симптома как компромиссного образования между конфликтующими инстинктивными влечениями и силами вытеснения (Сверх-Я). Фрейд (1905) описал этот внутренний элемент как "сбережение психических усилий... наиболее приемлемое в экономическом смысле разрешение ситуаций, где имеет место психический конфликт". (В нашем реферате мы говорим о "бегстве в болезнь".) Внешний компонент первичной выгоды относится к использованию симптома для смягчения межличностных конфликтов или иных внешних угроз, служащих пусковым механизмом внутреннего конфликта.

Вторичная (эпизоническая) выгода представляет собой преимущество, которое пациент получает от уже сформированных симптомов, то есть преимущество, которое он не предполагал или не намеревался (бессознательно) получить в начальный период симптомообразования. Эта выгода не приводит к симптомообразованию, но способствует закреплению болезни и сопротивлению лечению. Вторичная выгода также может включать в себя как внутренний так и внешний компонент. Однакоя внешний компонент намного чаще является центральным предметом аналитических дискуссий. Он относится к преимуществам, получаемым в межличностных отношениях и жизненных ситуациях. Внутренний элемент относится к возможностям использовать болезнь для регрессивного, нарциссического удовлетворения: Фрейд (1926) в своих работах приводит пример обсессивного индивида, получающего нарциссическое удовлетворение от представления, будто он чище и совестливее других.

Примеры, приводимые такими великими психологами как Фрейд, а также и другими аналитиками для иллюстрации вторичной выгоды, свидетельствуют о расплывчатости этого понятия. Как правило, очень трудно, почти невозможно определить, присутствовал ли данный фактор, рассматриваемый в качестве вторичной выгоды, когда впервые формировался симптом. Еще сложнее локализовать во времени после свершившегося факта синхронность воздействия со стороны Сверх-Я и достижение нарциссической выгоды от этой болезни. Разграничение первичной и вторичной выгоды на основе четкого разделения момента симптомообразования и закрепления болезни также требует чательного пересмотра. Как отмечает Кац, выгода от болезни в защитном и адаптивном отношении меняется с момента симптомообразования в бесконечном процессе защитных усилий Я.

Кроме этого Фрейд ввел понятие "Невроз органов" – состояние, в котором бессознательные психические конфликты выражаются в виде физиологических нарушений организма – отдельного органа или системы органов. Сюда же относятся "психосоматические" заболевания, такие, как пептическая язва или бронхиальная астма, а также состояния неспецифического психического напряжения и застоя аффектов. Физиологические изменения при неврозе органов не имеют первичного психического значения, которое можно было бы интерпретировать. Таким образом, невроз органов отличается от конверсионных реакций, которые обычно не включают в себя физиологические изменения. Конверсия является "переводом" специфических бессознательных фантазий на язык тела; она непосредственно доступна психоанализу, подобно сновидению.

Однако разграничение между неврозом органов и симптомами конверсии не является столь строгим, как в этом узком определении, поскольку в отдельных случаях конверсия может выражаться в повреждении тканей; и наоборот, даже чисто физиологические нарушения вторично приобретают психическое значение. В целом термин "невроз органов" эквивалентен более современному понятию психофизиологического расстройства, широко распространенному в психиатрической литературе.

Рассмотрим схему конфронтации двух факторов, из нее следует, что организм, стремящийся к удовольствию, при встрече с неблагоприятными обстоятельствами или барьерами на пути достижения объекта, испытывает отрицательные эмоции, которые им подавляются или, если есть возможность, сводятся к минимуму. Эта схема З. Фрейда получила широкое распространение в психосоматике – направлении медицины, изучающей влияние психологических факторов, психотравмирующих ситуаций на многие соматические заболевания. В психосоматике как общепризнанный факт принимается положение о том, что неотреагированные отрицательные эмоции (тревога, страх, гнев) приводят к вредным соматическим последствиям. Основываясь на идеях З. Фрейда, один из основателей современной психосоматики Ф. Александер предложил свою схему действия на организм отрицательных эмоций у человека. Адаптивное значение отрицательных эмоций в регуляции поведения организма заключается в том, чтобы оценить смысл для организма неблагоприятной ситуации. После эмоциональной оценки ситуации как неблагоприятной могут быть осуществлены два типа поведенческих реакций – бегство или борьба, т. е. избегание из травмирующей ситуации или ее разрушение. У животных отрицательная эмоциональная оценка ситуации приводит к таким физиологическим изменениям организма, которые призваны обеспечить либо борьбу, либо избегание неблагоприятной ситуации (повышение мышечного тонуса, учащение пульса, повышение артериального давления и т. п.). Вслед за такой психофизиологической преднастройкой у животных разворачивается поведенческий акт. По-иному происходит адаптация у человека. В силу многих социальных запретов при эмоциональной оценке ситуации как опасной он далеко не всегда может отреагировать бегством или агрессией. Между тем механизмы физиологической мобилизации, выработанные в ходе эволюции, срабатывают, что и приводит вначале к стойкому вегетативному возбуждению, а затем и к органическому поражению внутренних органов, например к гипертонической или язвенной болезни.

Не менее интерестна схема "разрядки" эмоции в поведении, предложенная Ф. Александером. Их этой схемы следуют три вывода:

1) отрицательные эмоции  вредны организму, причем если  они подавлены, то их вред возрастает;

2) эмоционально-нейтральная  ситуация предпочтительнее для  адаптации организма, чем отрицательные  эмоции;

3) позитивные эмоции полезны  для организма, так как дают  возможность более полно проявиться  принципу удовольствия (В. С. Ротенберг).

Здравый смысл, а также факты из области психосоматики на первый взгляд подтверждают гомеостатическую схему "разрядки" эмоций Ф. Александера, а тем самым концепцию конфронтации двух факторов З. Фрейда. Рассмотрим данную схему подробнее.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Схема "разрядки" Ф. Александера

Схема "разрядки" Ф. Александера была проанализирована В. С. Ротенбергом – одним из последователей создателя "физиологии активности" Н. А. Бернштейна. В. С. Ротенберг приводит две группы фактов, которые не только противоречат схеме Ф. Александера, но и показывают ограниченность концепций детерминации двух факторов.

Первая группа фактов основывается на наблюдениях врачей за поведением людей, их подверженностью различным заболеваниям во время экстремальных критических ситуаций, массовых катастроф, войны, блокады. Во время войн падает процент психосоматических заболеваний (язва двенадцатиперстной кишки, гипертония). Далее, в экстремальных условиях повышается устойчивость к инфекционным заболеваниям, например у борющихся с эпидемиями врачей; у матерей, которые являются единственными кормильцами детей. В указанном круге ситуации резкое ухудшение условий жизни, порой совершенно нечеловеческие ее условия приводят к возрастанию отрицательных эмоций, которые не только не влекут за собой предсказанные З. Фрейдом и Ф. Александером последствия, а приводят при одном обязательном условии к прямо противоположным эффектам. В качестве такого условия выступает активное вовлечение людей в экстремальных ситуациях в ратную или трудовую деятельность, за которую они несут ответственность и ради которой преодолевают самые различные препятствия. При отказе от деятельности и при возвращении в нормальные ситуации, несмотря на положительные эмоции, как это ни парадоксально, процент психосоматических заболеваний вновь возрастает.

Вторая группа фактов, рассогласующихся со схемой "разрядки" эмоций Ф. Александера, касается "болезней достижения", или, как их удачно называет В. С. Ротенберг, "синдрома Мартина Идена". Для "болезней достижения" характерно то, что резко выраженные психосоматические заболевания возникают у людей на гребне успеха, т. е. при достижении той цели, к которой они стремились и наконец достигли. Человек стремится завершить любимое дело, неутомимо борется за истину, в общем ставит перед собой сверхзадачи, разрешает их и... возникают "болезни достижения" (инфаркты и т. п.), вызванные психогенными причинами. В основе "болезней достижения" лежит та же самая причина, которая вела к повышению сопротивляемости человека к психосоматическим заболеваниям, – поисковая активность, деятельность по преодолению подобных ситуаций. Однако при "болезнях достижения" резкий отказ от поисковой активности влечет за собой утрату смысла существования, что может привести и приводит порой к тяжелым соматическим последствиям, в том числе и к летальному исходу. Данные две группы фактов не укладываются в традиционные представления психосоматики, а тем самым в стоящую за психосоматикой гомеостатическую модель развития личности.