Анализ монографии Э. Фромма "Бегство от свободы"

     Наблюдения  Фромма показали, что сущность любого невроза, равно как и нормального  развития, составляет борьба за свободу  и независимость. Многие «нормальные» люди принеся в жертву личность, стали хорошо приспособленными и  потому считаются нормальными. Невротики  же, по сути дела, продолжают сопротивляться полному подчинению и представляют собой пример неразрешенного конфликта  между внутренней зависимостью и  стремлением к свободе.

     Другой  механизм бегства, разрушительность, имеет  те же корни, что и садомазохизм, но принципиально отличается тем, что  целью ее является уничтожение объекта: от чувства собственного бессилия можно  с легкостью избавиться, разрушив весь мир вокруг, а то, что при  этом индивид окажется в полном одиночестве, нисколько не противоречит его целям—это  идеальное одиночество, когда угроза разрушения отсутствует вовсе.

       Разрушительность бывает двух  видов: реактивная—в ответ на  агрессию извне, что естественно,  и активная, постоянно живущая  в индивиде и только ждущая  повода для своего проявления. Если разрушительность не имеет  под собой причин, человек считается  психически нездоровым, однако, как  и в случае с садомазохизмом, разрушительность часто рационализируется.  В случае, если не удается найти  объект реализации разрушительных  тенденций индивида, они могут  быть направлены на него самого  и привести к попытке самоубийства. Источником этих негативных тенденций  также могут быть тревога и  скованность. Изолированный индивид  ограничен в самореализации, ему  не хватает внутренней уверенности—необходимого  условия самореализации. В «Бегстве  от свободы» Фромм не дает  анализа причин разрушительности, по его мнению, проблема эта  крайне сложна, он указывает лишь  пути поиска. Фромм считает, что  уровень разрушительности в индивиде  пропорционален степени, до которой  ограничена его экспансивность—общую  скованность, препятствующую самореализации  и проявлению всех возможностей. При подавлении стремления индивида  к жизни его энергия трансформируется  в разрушительную.

     С помощью рассмотренных нами механизмов "бегства" индивид  преодолевает чувство своей ничтожности по сравнению с подавляюще  мощным  внешним  миром, или за счет отказа  от  собственной  целостности,  или  за  счет  разрушения других, для того чтобы мир перестал ему угрожать.

          Другие механизмы "бегства"  по Фромму, состоят в  полном  отрешении  от  мира или «психологическом самовозвеличении» до такой степени, что мир становится мал по сравнению с человеком, однако они не представляют интереса в смысле общественной значимости. Еще один важный в социальном плане механизм заключается в том, что индивид полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему обществом и перестает быть самим собой- автоматизированный конформизм. Способ этот характерен для нормальных людей в общепринятом смысле этого слова, однако в этом случае возникает противоречие с представлениями о нашей культуре, одно из которых заключается в том, что большинство членов общества—личности свободные и независимые. Далее Фромм ставит ряд вопросов, на которые необходимо ответить чтобы объяснить природу «я» и психической самобытности и их отношение к свободе. Один из них касается смысла высказываний типа «я думаю». Проблема, которую ставит Фромм, на первый взгляд абсурдна и заключается в проверке факта, что мысль действительно принадлежит говорящему. Однако на примере гипнотического эксперимента Фромм показывает возможность того, что по крайней мере три психических акта—волевой импульс («я хочу»), мысль и чувство могут не принадлежать субъекту. В психологии известно явление псевдомышления, когда люди (как правило, имеющие потребность иметь собственное мнение) на вопрос из какой-либо сферы, где их знания и опыт ограничены, отвечают со знанием дела; причем делают это не для создания эффекта, более того, они искренне верят, что это мнение принадлежит им, хотя на самом деле это не так. Псевдомышление может быть вполне логичным и рациональным, как и рационализации, имеющие целью объяснить действия и чувства, однако фактически любая рационализация псевдомышления иррациональна, так как не является подлинным мотивом действия, а лишь выдает себя за таковой .

     То  же самое касается чувств и желаний. Люди настолько привыкают носить поведенческие маски, что по прошествии времени сами начинают верить в то, что им навязывается—обществом, по долгу службы, по политическим соображениям и другим мотивам. Фромм показывает это на примере студента-медика, человека, собирающегося жениться и  «веселого» господина. Установить псевдохарактер их чувств Фромму помог анализ сновидений. Замещение истинной личности псевдоличностью ставят индивида в неустойчивое положение, лишая его уверенности в себе через потерю своего «я».