Тоталитаризм: возникновение и признаки

мало чем отличалась позицией руководителей  и  идеологов  фашизма,  которые

считали, что  только исключительно национал социалистическая  партия  вправе

быть единственным носителем власти и вершителем судеб  Германии. 

    В   обеих  главных  разновидностях  тоталитаризма  все  без   исключения

ресурсы,  будь  то   материальные,   человеческие   или   интеллектуальные,

направлены на достижение одной универсальной  цели:  тысячелетнего  рейха  в

одном случае и  светло-голубого коммунистического  царства всеобщего  счастья

– в другом. В  отличие от традиционных систем,  ориентированных  в  прошлое,

тоталитаризм  устремлён в будущее. Единая универсальная  цель  обуславливает

единую моноидеологию  в лице государственной идеологии, и  сконструированные

на её  основе  политические  ориентации,  установки,  принципе,  которые  с

помощью разветвлённой  сети средств массовой информации и  пропаганды, семьи,

школы, церкви  и  т.д.  настойчиво  внедряются  в  сознание  широцих  масс,

призванные   обосновать   и   объяснить   реальную    действительность    в

соответствующих  терминах,  преодолеть   препятствия,   стоящие   на   пути

достижения этой цели, для чего  используются  все  средства.  Всё,  что  не

согласуется с  единомыслием в отношении данной  цели,  предается  анафеме  и

ликвидируется. В результате все разногласия  в  обществе  расцениваются  как

зло, которое  следует вырывать с корнем. В силу своей органической, связи  с

политической  борьбой споры тоталитаризма  с  другими  философскими  школами,

идейными течениями  и обществоведческими направлениями  неизменно приобретали

политическое   содержание.   Это   определяло   нетерпимость   приверженцев

тоталитаризма к позициям и аргументам оппонентов  -  представителей  других

течений и направлений, фантастичность в отстаивании собственных  позиций  и

принципов. Отсюда провозглашенный большевиками принцип "кто не с нами - тот

против нас" или "если враг не сдается, его уничтожают". В подобном же  духе

в одном из своих  выступлений в 1925 г. Гитлер говорил  о том, что  в  борьбе

возможен только один исход: либо враг  пойдёт  по  нашим  трупам,  либо  мы

пойдём по его. 

    Тоталитарное  государство использовало всё   свою  мощь  для  утверждения

мифологизированной  версии своей идеологии в качестве единственно возможного

мировоззрения.  Она  была  превращена,  по  сути  дела,   в   своего   рода

государственную религию со своими догмами, со священными книгами,  святыми,

апостолами, со своими бого-человеками  (в  лице  вождей,  фюреров,  дуче  и

т.д.), литургией  и т.д. Здесь государство представляет  собой  чуть  пи  не

систему теократического  правления, где верховный жрец-идеолог  одновременно

является и  верховным правителем. Это, по удачному  выражению  Н.  Бердяева,

"обратная  теократия". Здесь все сводится  к тому,  чтобы  добиться  единства

человека-массы, общества,  государства,  партии,  слитности  всех  структур

общественного бытия.

    Тоталитарный  вариант  утопической  политической  философии  постулирует

идентичность  индивидуальных и коллективных  целей.  Обещая,  что  моральные

цели индивидуальных людей будут выполнены по мере выполнения целей  народа,

нации, страны, государства  и т.д., "совершенному  обществу,  -  писал  П.И.

Новгородцев, - прописывается  значение высшей нравственной  основы,  которая

дает человеку и полноту бытия, и смысл существования.  Общественное  начало

получает абсолютный характер.  Преданность  обществу  заменяет  религиозные

стремления, обетование земного рая ставится на место  религиозных  чаяний».

Отсюда  -  моральное   совершенствование   людей   неразрывно   связано   с

совершенствованием  общества.   Поскольку   как   индивидуальные,   так   и

коллективные  цели носят теологический характер, мораль состоит в выполнении

целей,  коренящихся  в  природе  самого  субъекта,   как   она   определена

соответствующей идеологией. Подобно  средневековым  законам  индивидуальные

цели должны быть найдены, а не сконструированы.  Цели  отдельного  индивида

даны в структуре  общества, человека, истории. Индивид  не может изменить их,

он может лишь приспосабливаться к ним. Тоталитаризм  коренится  в  той  или

иной разновидности  утопической политической  философии,  преследующей  цель

морального реформирования с помощью политических или иных средств.

    Абсолютизация  некоторых основополагающих  постулатов,  сформулированных

на основе капиталистических  реальностей середины XIX в.', их  экстраполяция

на всю предшествующую историю человечества и на его  будущее  предопределили

ряд серьезных  просчетов и сущностных  ошибок  при  реализации  марксистской

модели.  К  тому  же  нужно   отметить,   что   заземление,   массовизация,

"демократизация" любой идеи ведут к потере  ее способности  саморазвиваться,

к приспособлению к усредненной психологии  массы,  энтропии  познавательных

потенций, прогрессирующей  потере научности и достоверности. Пропорционально

растут нетерпимость и закрытость этой системы, она во  все  более  растущей

степени становится достоянием жрецов, существующих благодаря  ей  и  за  ее

счет. 

    Марксизм, по сути дела  рассматриваемый   как  завершение  всей  мировой

философии, был  выведен из-под критики, а его  положения  сделаны  критериями

оценки всех остальных философских  систем.  Уже  Ф.  Энгельс  и  тем  более

наиболее  преданные  последователи  основоположников   марксизма   заложили

прочный фундамент  позиции, ставящей К. Маркса вне критики  и тем самым  -  в

неприкосновенного пророка нового учения.  "Маркс,  -  писал,  например,  Ф.

Энгельс, - настолько  превосходит всех нас своей гениальностью,  своей  чуть

ли не чрезмерной научной добросовестностью и  своей баснословной  ученостью,

что если бы кто-либо попытался критиковать его открытия, он только  обжегся

бы при этом. Это возможно будет только для  людей более развитой эпохи". Тем

самым  Маркс  приобретал  как  бы  статус  святого  отца  "церкви",  а  его

произведения - статус священного писания, не подпадающего под  общепринятые

правила и нормы  рационального критического анализа. Что касается марксизма-

ленинизма советского периода, то он приобрел атрибуты фундаментализма  с его

фанатизмом, буквализмом  и эсхатологизмом.

    Статус  религиозной веры с существенными  элементами  мистицизма  и   даже

спиритуализма приобрела фашистская идеология,   особенно  в  ее  нацистской

ипостаси.  Ее  священными  книгами  стали  работа  X.  Чемберлена   "Основы

девятнадцатого  века", которую гитлеровская газета "Фелькишер  беобахтер"  в

1925 г. назвала  "евангелием нацистского движения", "Миф двадцатого века" А.

Розенберга и  др. Разумеется, над всеми ними стояла "Майн кампф" А. Гитлера,

предлагавшаяся  в  качестве  идейно-политической  платформы  "тысячелетнего

рейха". Показательно, что почти во всех немецких семьях она выставлялась на

почетное место  в доме; считалось почти  обязательным  дарить  ее  жениху  и

невесте к свадьбе  и школьнику после окончания  школы.

    «Великая  идея».

    "Великая  идея" иррациональна и  часто   мистична,  глубоко  противоречит

действительности,  поэтому  для  нее  смертельно  опасны  плюрализм,  любая

критика, конкуренция  с  другими  идеями  и  в  особенности  —  объективная

информация о  положении дел в  обществе  и  в  мире.  Известно,  что  тайна,

исключительное  владение и контроль над информацией  — естественная стихия  и

необходимое   условие   существования   любой   бюрократии.   Это   условие

тоталитаризм  доводит  до   абсурда:   устанавливаются   режим   строжайшей

секретности, жесточайшая  госмонополия на информацию  и  цензура.  Напротив,

широко развита  дезинформационная  стратегия,  в  т.ч.  преувеличение  любых

достижений. Публично сообщается лишь то,  что  способствует  закреплению  в

массовом  сознании  постулатов  "великой  идеи".  Мощный   пропагандистский

аппарат  (агитпроп)  выполняет   задачу   мифологизации   этого   сознания,

программирования  мыслей и поведения людей. "Великая  идея"  превращается  в

квазирелигию,  нуждающуюся  в  своей  церкви.  Монопольная  партия,  помимо

основной задачи (поддержание согласия "в верхах"),  выполняет  совместно  с

организациями-сателлитами,  профсоюзами,  молодежными,   корпоративными   и

парамилитарными структурами функцию "приводного ремня" от элит  к  "низам".

Мощнейший карательный  аппарат активно участвует в  поддержании  императивов

государственной идеологии  и  информационной  диктатуры,  в  борьбе  против

"опасных мыслей" путем физического уничтожения  или изоляции  их  носителей.

Однако репрессии  систематически обрушиваются и на  вполне  лояльных  режиму

людей. Это  создает  стойкую  атмосферу  всеобщей  подозрительности.  Страх

должен так  глубоко, парализующе влиять на психику,  на  подсознание,  чтобы

человек рефлекторно  отталкивал бы даже  мысли  о  противоречиях  окружающей

жизни.

      Информационная  диктатура  открывает   колоссальные  возможности   для

манипулирования сознанием. Заглушаются интересы людей,  обычно  побуждающие

их  к  борьбе  за  социальные  и   профессиональные   требования,   чувство

солидарности. В  сочетании с деятельностью карательных  органов это позволяет

практически сводить  на  нет  всякие  проявления  протеста  граждан  против

тоталитарных  порядков.   Создаются   самые   благоприятные   условия   для

эксплуатации  государством  части  трудящихся  методами   внеэкономического

принуждения.  Реставрируются  отношения  рабства   (труд   заключенных)   и

крепостничества   (инфеодализация   беспаспортных   колхозников   в   СССР,