ВВЕДЕНИЕ 

    Взаимоотношения политики и морали - все человеческая тема, одна из вечных проблем. На политиков возглавляется выполнение государственных задач в интересах общества, как целого; они располагают в связи с этим особыми средствами принуждения и могут ими злоупотреблять, используя их к собственной выгоде и в ущерб многим людям. Следовательно, постоянно существует озабоченность тем, чтобы политика с ее целями и средствами вписывалась в рамки существующих представлений о добре и зле. Но такова лишь одна сторона взаимоотношения политики и морали. В свою очередь, и мораль может подходить к политике с ожиданием, которых та не может оправдать. Попытки политически добиваться реализации определенных моральных представлений или притязаний также могут приводить к опасному извращению политики.

    И так, попробуем разобраться как мораль  влияет на политику, а политика на мораль и, что имеет первенство.

    Мораль как совокупность норм, правил поведения и отношений людей друг к другу, закрепленных в обычаях и традициях, имеет первенство по отношению к политике. Она старше политики, более глубока по содержанию, более человечна. Мораль имеет первенство функциональное, ибо отсутствие надлежащего этического гуманистического обоснования, прочных нравственных предпосылок ведет к деформации политики и ее результатов. Устойчивый авторитет веками выработанной человеческой нравственности выше престижа любой политики. Но и для политики не могут быть безразличны существующие в обществе моральные ценности. Не случайно в стабильных высокоразвитых странах требование к политике и политикам предъявляются строгие нравственные требования. Достаточно вспомнить импичменты президентов США Никсона и Клинтона, отставки многих министров, запятнавших себя с точки зрения нравственных правил поведения.

    В современных условиях особое значение приобретают проблемы совместимости моральных представлений:

    1.     о добре и зле и политической целесообразности;

    2.     применимости моральных оценок к политическим действиям;

    3.     вопросы соотношения целей и средств в политике;

    4.     пределов допустимого насилия по отношению к личности, социальной группе, нации и государству; и т.п.

    Особое неприятие вызывают попытки некоторых политиков и политических лидеров использовать нравственность для обоснования (оправдания) неблаговидных действий.

    Мораль в отличие от политики не имеет вещественных воплощений в аппаратах власти, но она как бы присутствует во всех проявлениях политики. И, к сожалению, нравственный прогресс не всегда сопровождается соответствующим прогрессом в политике. В политике действуют жестокие законы и правила, борьба различных сил. Но и в этой борьбе есть граница переступать которую никому не позволено. Ведь в борьбе за власть действуют люди, несущие в себе приобретенные за тысячелетия законы и нравственные правила.

    Еще Ж. Ж. Руссо писал о том, что “переход из естественного состояния в гражданское производит в человеке чрезвычайно важную замену, заменяя в его поведении инстинкт справедливостью и придавая его действиям тот моральный характер, которого до этого не было“. Поскольку важной сферой действий людей является политика, то и понятие справедливости применимо так же и к ней. “Справедливость, - писал Прудон, - это центральное светило, управляющее обществами, полюс, вокруг которого вращается политический мир, принцип и масштаб всех наших поступков”. Справедливость, по мнению Прудона, это уважение к человеческому достоинству, но в мире политики, где “каждый становится на ту или иную сторону в зависимости от своих интересов и склонностей, справедливость невозможна“. Хорошо известен постулат К. Маркса о том, что закона морали и справедливости должны стать обязательными в отношении между народами.

    Нравственные категории “добро”, “зло”, “благо”, “справедливость”, используемые политическим мышлением, выражают, как правило, иное содержание, чем в сознании моральном. В политическом мышлении они несут скорее утилитаристски-практическую нагрузку, скрывая пользу или вред, которые приносит различным социальным субъектам функционирование государства.

    Также возможны следующие варианты взаимодействий между политикой и моралью:

    1.     Этическое обоснование политики, провозглашение первенства морали перед политикой вплоть до полного подчинения моралью политики.

    2.     Обоснование автономности морали и политики до полного разрыва между ними.

    3.     Обоснование права политики в необходимых случаях действовать, не согласуясь с нормами морали.

    4.     Оправдание аморализма политики, игнорирование ею морали.

    5.     Взаимодействие политики и морали в процессе их взаимного влияния друг на друга.

1. МОРАЛЬ И ЭТИКА В ПОЛИТИКЕ

1. Моральность политики

    Хотя и относительно, но мораль и политика по отношению друг к другу, автономны. Разделяющая их функциональная автономия делает их отношения несимметричными. Политика организует совместную жизнь людей и их деятельность, регулирует и контролирует жизнь общества, мораль имеет такие же функции и в то же время контролирует политику (как и другие организационные системы общества - правовую, культурную, идеологическую и пр.). Политика же лишена контроля морали.

    Поскольку политика не контролирует мораль, она лишь может влиять на специфическую мораль конкретных политических действий, политика (конкретная политика) в отличие от идеального морального сознания ситуативна, она сама образует ту или иную общественную, политическую, а, следовательно, и этическую, и моральную ситуацию. Тем самым в моральные оценки вносятся ситуативные критерии, которые обычно смягчают нравственные характеристики, добавляют к ним различного рода извиняющие объяснения. Между тем мораль оценивается с точки зрения высших критериев, абсолютных норм. Моральная оценка политики с точки зрения относительных ситуационных критериев или даже критериев отдельных культур, обществ, эпох делает такие оценки несравнимыми ни с другими подобными оценками, ни с общими принципами, которые вообще в такой ситуации становятся невозможными - что и случается в эпохи безвременья. Оценки дополнительно усложняются тем, что понятия хороший-плохой имеют разный смысл в политике и морали, так же как понятия блага, добра и др.

    Помимо того весьма неоднозначны и противоречивы деонтологические установки и нормы нравственного долга и представления о долге в политике. В сфере морали следование долгу означает соответствие политики определенным, в принципе - высшим критериям нравственности. Долг в политике - получение желаемых результатов. Возникает дилемма Макиавелли: выбор между достижением политических целей любыми, в том числе и ненравственными, средствами, т.е. осуществление политического долга или соблюдение долга нравственного ценой политических результатов. Другими словами, подразумевается, что эти результаты могут быть получены не нравственными методами, и сами эти результаты могут быть неморальными, а еще точнее - аморальными. Более того, политика не становится морально безупречной, если долг ограничивается только ее соответствием нравственным нормам, но исполнение его не дает политических результатов, т.е. не исполняется политический долг, так как для политики одновременно существуют два долга. При исполнении одного из них не получается политика, при исполнении другого - не остается места для морали. И если следование и тому, и другому долгу одновременно невозможно, то неизбежен выбор между ними, и политик, естественно, выбирает политику. И тогда исполнение его политического долга становится нравственным само по себе и этически обоснованным. Такой вывод и сделал, как известно, Макиавелли.

    Чтобы лишить политика такого выбора или избавить от него, а значит, не подталкивать его к подобному выводу, требуется, как видно, выйти за рамки отношений морали и политики, иначе говоря, ввести в эти отношения неполитические и неморальные факторы, которые делают эти отношения менее противоречивыми. Но прежде чем попытаться это сделать, рассмотрим более детально, как складываются такие отношения. Их антиномичностью они не исчерпываются.

    Прежде всего, возникает вопрос, подсказанный относительной автономией морали и политики и возможностью выбора между ними: возможно ли свободное разделение политики и морали? Мораль, как мы уже говорили, ограничивает политику, свободу бесконтрольного политического действия, поэтому политика и стремится освободиться от морали. Получение результата служит убедительным аргументом подобной эмансипации. Общность регулятивно-контрольных функций тем не менее связывает мораль и политику, как и ряд других факторов, роль которых, правда, непостоянна, но в исторической перспективе постепенно повышается: действие данных чувств, таких как ответственность, долг, правдивость, вера, доверие, престиж (власти), благо человека и общества и др., составляющих культурную и общественную, а также эмоциональную основу политической нравственности, усиленной двумя группами факторов:

    1. сложившейся в обществе системы культурных норм, правил, традиций, настроений, комплекс эмоциональной жизни общества;

    2. актуальные потребности общества, которые обычно связаны с процессами обновления, введения инноваций (пусть даже нежелательных), нуждающихся в моральных обоснованиях и оценках.

    Вся чувственная жизнь политики, связанная с ней дисциплина тела и сознания, система санкций и принуждения, принятия решений, политических отношений между людьми и общественными группами, человеком и обществом, властью и народом - все это сфера неизбежных, эмоциональных и весьма острых нравственных оценок. Наконец, устранение из политики моральных суждений - это определенная, хотя и негативная нравственная установка, иллюзорная по самой своей сути и ошибочная по существу ориентация на полную автономность политики. Подобно тому, как политика связана с идеологией, правом, экономикой, культурой, наукой, она не может избежать контактов и с моралью. Нравственность - слабое место политики и власти, отсюда и попытки уклониться от морали и моральных оценок, чего не бывает в отношениях политики и других организационно-регулятивных систем: к связям с правом, идеологией или экономикой политика, напротив того, активно стремится. Однако политика может быть моральной и неморальной или аморальной, но она не может быть безморальной. Речь, по существу, идет (или может идти) не о моральности или неморальности политики (этот вопрос лишь конкретного анализа определенных ситуаций), а о двух концепциях добродетели: как общезначимой модели и ситуационной, относительной и конкретной. Таким образом, возникает весьма болезненная проблема относительности политической моральности, точнее говоря, о ее двойной или двойственной относительности, обращенной к внешним общечеловеческим критериям (по крайней мере, общим для значительной эпохи, культуры или цивилизации) и к тем самым ситуациям, о которых все время здесь идет речь. Мораль и истина в этом смысле очень близки, и не случайно: истины морали открываются так же сложно, как любые иные истины. Относительность моральности конкретных политических ситуаций сродни и относительности ситуационной этики, о которой шла речь выше. Мораль и истина равно конкретные в политике (как и в других сферах), и так же, как может быть поставлен вопрос об истинности того или иного политического события или действия (т.е. об их эффективности, соответствии потребностям и решениям), может возникнуть и вопрос об их моральности относительно конкретных критериев. Возможен и вопрос о степени подобной моральности и о нравственности самой ее оценки. Иными словами, вольно или невольно политик ищет оправдание отступлениям от критериев подлинной моральности. Такое оправдание тем более важно для него, что моральный аргумент, подобно этическому, служит одним из важнейших легитимирующих доводов власти и политики, а ряд обстоятельств еще более осложняет отношения политики и морали. Например, групповая мораль и моральные отношения в группе (речь идет, естественно, о политических группах и отношениях) сложнее, чем моральность индивида. Поэтому морально безупречный индивид может вольно или невольно участвовать в неморальной политике группы: политического института, организации - партии, органа власти, армии и т.д. Отсюда и коллизии двойной морали - групповой и индивидуальной и столь частые кризисы - порой весьма тяжелые - индивидуального и коллективного сознания, особенно частые в периоды общественных кризисов. Возможно, впрочем, и обратное: нравственно порочный индивид способен коррумпировать морально безупречную группу или бросить тень на ее нравственную репутацию. К тому же мораль индивида не всегда конкурирует с политикой, поскольку не всякий индивид - политик или значащий что-то, участник политической жизни. Отношения же в группе и между группами - это уже политика, а значит, и мораль. Поэтому и возникают политические и моральные парадоксы массовой поддержки порочных лидеров и режимов, участия - тоже массового - в работе далеко не безупречных, а порой и просто преступных организаций.

    Разделяется и мораль различных политических функций, как, например, моральная ответственность политики и власти. Так, несомненно, моральная власть может быть вынуждена проводить неморальную политику или, наоборот, нравственно порочная власть по воле истории берется за осуществление нравственной политики, - что, как правило, не ведет к ее торжеству. Этому мы бывали свидетелями не один раз в нашей новейшей истории.

    Обычно уязвимое соотношение средств и целей политического процесса при их взаимном несоответствии порождают, вместе с политическими дисфункциями, и нравственные аномалии: безнравственность и неэтичность попыток достичь цели негодными средствами, равно как и выбор недостижимых целей. Безнравственность таких несоответствий не только в невозможности результатов политики (неисполнении политического долга, который становится нравственным делом). Она может выразиться в напрасных жертвах, неоправданных ожиданиях, затратах времени и в ближайших и отдаленных негативных последствиях - неудаче или дискредитации политического проекта, например.

1. Этическое обоснование политики.

    «Политика должна быть нравственной, т.е. система ее идей, целей, практических действий должна быть направлена на реализацию принципов гуманизма и социальной справедливости. Еще Платон писал, что это “царское искусство прямым плетением соединять нравы мужественных и благородных людей, объединяя их жизнь единомыслием и дружбой и создавая, таким образом, великолепнейшую и пышнейшую из тканей».

    Аристотель, например, связывал этику и политику и считал, что справедливость должна быть масштабом политического действия и политических состояний. Государство, по его мнению, существует ради лучшей жизни своих граждан. И только внутри этого государства люди смогут процветать, так как оно воплощает справедливость и право, выражает общие интересы граждан. Политику Аристотель считал наукой, а ее основной задачей - знание справедливости.

    В христианской философии Средневековья справедливость действий и суждений рассматривается как основа и критерий моральности политики, причем сама справедливость рассматривается как следование заповедям христианского учения, велениям святой церкви. Однако символ Бога как воплощение справедливости позже используется и в светской литературе. Так, российский ученый Ю. Крижанич утверждал, что из всех грехов, из -за которых правитель становится мерзким и людям и Богу, первое место занимает тиранство. “Две узды, - писал он, - кои связывают короля и напоминают о его долге, это - правда и уважение или заповедь божья и стыд перед людьми. Тот же, кто не думает ни о страхе божьем, ни о стыде перед людьми, ни о славе грядущих времен, - тот истинный и подлинный тиран. Король не подвластен никаким людским законам, и никто не может его ни судить, ни наказывать. Однако божьему закону и людскому суждению (или общему мнению) он подвластен”.