Политическое учение Ленина

     Ленин полагал, что борьба классов движет всю человеческую историю, определяет собой структуру и функционирование государства, гипертрофировал ее значение. Конечно, классы и классовая борьба имеют немалое значение в жизни общества. Это понимали уже древние мыслители. Но какое же место в действительности у классовой борьбы в истории? Определяет ли она все и вся?

     Взять хотя бы самые последние века. Франция воевала с Россией в XIX веке. Но это значит, что воевало одно государство, состоящее из свободных рабочих, крестьян, аристократии, буржуазии с другим государством, состоящим из помещиков, свободных рабочих, крепостных крестьян и др. Это была война не противоположных классов, а различных государств, состоящих из различных классов, за господство, за удовлетворение экономических потребностей, за независимость (объединившая в России все классы). Первая и вторая мировые войны велись государствами, в которых воевали не противоположные, а одинаковые (с точки зрения ленинизма) классы. Это были войны совершенно иного рода, не имеющие никакого отношения к классовой борьбе. В большевистском государстве Ленина уничтожали не только бывших помещиков и капиталистов, но и интеллигенцию, священников, крестьян и рабочих. И делало это так называемое рабоче-крестьянское государство. «Социалистическое общенародное» государство расстреливало рабочих в Новочеркасске, а в годы гражданской войны всюду, откуда исходила угроза советской власти, и просто в порядке мести. В истории было множество войн, в которых различные классы шли рядом, чтобы отразить общего внешнего врага. Значит, был общий внеклассовый интерес, скрепляющий различные классы для достижения общей цели. Эта истина, этот простой факт отвергался Лениным, а всех тех, кто полагал, что история есть не только борьба классов, но и их сотрудничество, считал оппортунистами, ревизионистами, врагами.

     Уже в работе «Что такое «друзья народа»  и как они воюют против социал-демократов?»  в 1894 г. Ленин утверждал, и не без  основания, что учение о классах – центр тяжести всех марксовых воззрений. И это был центр всего миропонимания Ленина, «углубившего» идею классовой борьбы мифом о доведении ее до диктатуры «пролетариата». Главный признак, по которому Ленин оценивал различные социальные учения, – это признак классовости. Он считал, что люди всегда будут глупыми жертвами самообмана и обмана в политике до тех пор, «пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов».¹⁰ В статье «Мелкобуржуазный и пролетарский социализм» (1905 г.) Ленин утверждал, что вне борьбы классов социализм есть наивное мечтание и пустая фраза. Даже неизбежность ревизионизма, писал он в статье «Марксизм и ревизионизм» (апрель 1908 г.), обусловлена его классовой природой.

     Неопределенность  в понимании классов и классовой  борьбы приводила Ленина к противоречивым высказываниям. В целом он считал русское общество и государство конца XIX – начала XX вв. самодержавными. В то же время он в 1894 г. утверждал, что «социал-демократическое решение вопроса основывается ...на том взгляде, что русские экономические порядки представляются буржуазным обществом, из которого может быть только один выход, необходимо вытекающий из самой сущности буржуазного строя, – именно классовая борьба пролетариата против буржуазии».¹¹ Здесь же Ленин утверждал (это в 1894 г.!), что с точки зрения классового характера русское государство представляло собой не что иное, как орган господства буржуазии, что русское общество – это капиталистическое общество, и потому единственный выход – это классовая борьба пролетариата против буржуазии.

     Даже  подход к оценке событий, по Ленину, должен быть классовым. Материализм, утверждал  Ленин в работе «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве (отражение марксизма в буржуазной литературе)», написанной в конце 1894 – начале 1895 гг., включает в себя партийность, обязывая при любой оценке событий открыто и прямо становиться на точку зрения определенного класса. Поэтому задачу Ленин видел в том, чтобы во всем вскрывать классовые противоречия. Да и вся деятельность партии, по Ленину, должна состоять в содействии классовой борьбе пролетариата, о чем он писал в июне-июле 1896 г. в работе «Проект и объяснение программы социал-демократической партии». Более того, задачу социал-демократов Ленин видел в том, чтобы руководить классовой борьбой пролетариата, организовывать эту классовую борьбу и указывать ее конечную цель.

     В статье «Наша программа» (написана не ранее октября 1899 г.) Ленин заявлял, что задача социал-демократии не в сочинении планов переустройства общества, не в проповеди капиталистам об улучшении положения рабочих, не в устройстве заговоров, а в организации классовой борьбы пролетариата и руководстве этой борьбой, конечной целью которой является завоевание пролетариатом политической власти и организация социалистического общества.. В другой статье – «Наша ближайшая задача» (написана не ранее октября 1899 г.) – Ленин отмечал: «Только тогда, когда отдельный рабочий сознает себя членом всего рабочего класса, когда в своей ежедневной... борьбе с отдельными хозяевами... он видит борьбу против всей буржуазии и против всего правительства, только тогда его борьба становится классовой борьбой». ¹

     Социал-демократия, говорил Ленин в работе «Аграрная  программа русской социал-демократии» (февраль – первая половина марта 1902 г.), защищает интересы наемных рабочих, движение которых есть единственно  революционное движение. Но «по отношению  к крестьянству, – продолжал Ленин, – мы вовсе не берем на себя защиты его интересов, как класса мелких землевладельцев...». Одной из догм «Манифеста Коммунистической партии» было утверждение, что крестьяне представляют собой реакционный класс. Эту догму использовал Ленин, считавший, что поскольку крестьянин, даже мелкий, является собственником, то он относится к «врагам» пролетариата. С самого начала публицистической деятельности Ленин проявлял явное недоверие к крестьянству. И это недоверие к крестьянству, к его различным социальным слоям, сказалось на политике большевиков, когда они пришли к власти в октябре 1917 г. В той же работе Ленин утверждал, что все классы современного общества, кроме пролетариата, стоят за сохранение основ существующего экономического строя (значит, социал-демократия защищает интересы вовсе не большинства) и что «класс мелких производителей, и мелких земледельцев (не землевладельцев) в том числе, в своей борьбе против буржуазии является реакционным классом...». В другом месте Ленин писал, что крестьянин в Европе, добившись свободы и частички земли, стал реакционером. Таковы противоречивые суждения Ленина о классе крестьян.

     При этом, в той же работе «Аграрная  программа русской социал-демократии», Ленин считал главной ближайшей  целью земельной политики социал-демократии – расчистить дорогу для свободного развития классовой борьбы в деревне, считая, что это будет способствовать конечной цели всемирной социал-демократии – завоеванию политической власти рабочим классом. По Ленину, крестьянство оказывалось классом, который только и используется для осуществления целей социал-демократии.¹²

     Но  Ленин так и не конкретизировал  долгое время понимания им классов  и классовой борьбы. В работе «Вульгарный  социализм и народничество» он пытался  определить различие между классами. «Основной признак, – писал Ленин, – различия между классами – их место в общественном производстве, а следовательно, их отношение к средствам производства. Присвоение той или другой части общественных средств производства и обращение их на частное хозяйство, на хозяйство для продажи продукта – вот основное отличие одного класса современного общества (буржуазии) от пролетариата, который лишен средств производства и продает свою рабочую силу».² Но подобное различие и понимание «класса» оставляет за пределами классов огромные социальные группы людей: чиновников, врачей, инженеров, учителей, менеджеров, офицеров и др. И впоследствии Ленин не конкретизирует понятие «класс». Он не был теоретиком, и это мешало ему самому ясно представить понятие «класс». В работе «К деревенской бедноте» (первая половина марта 1903 г.) Ленин писал: «Что такое классовая борьба! Это – борьба одной части народа против другой, борьба массы бесправных, угнетенных и трудящихся против привилегированных, угнетателей и тунеядцев, борьба наемных рабочих или пролетариев против собственников или буржуазии». И здесь речь идет только о двух общественных классах. Видимо, Ленин тут относит крестьянство к буржуазии, подчеркивая, что «пролетариат враждебен всякой буржуазии». Но это определяет еще и еще раз отношение Ленина к крестьянству – мысль о враждебности пролетариату всякой буржуазии, в том числе и крестьянской. 

4. Социализм и коммунизм по Ленину.

     Незадолго до октябрьского переворота в работе «Грозящая катастрофа и как с  ней бороться», написанной 10–14 (23–27) сентября 1917 г., Ленин определяет социализм следующим образом: «...Социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией».¹³ Такое определение социализма через государственно-капиталистическую монополию, обращенную на пользу всего народа, ничего по существу не объясняет и является фразой. Фактически, говоря здесь о социализме, Ленин имеет в виду не что иное, как государственную частную собственность, уже известную нам из истории восточных деспотий. Вспомним, что Маркс, а вместе с ним и Энгельс, считали, что ключ к пониманию так называемой азиатской формации – в отсутствии частной собственности на основные средства производства, на землю, воду и, отчасти, на рабов. Там господствовала не индивидуальная частная собственность, а государственная частная собственность. Ленин сводил именно к такой собственности ту, которая представлялась ему общественной. Во всяком случае, ничего, кроме общих слов, что социализм суть государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа, в приведенном высказывании нет. Монополия всегда есть монополия. И трудящемуся человеку все равно, кто его эксплуатирует: индивидуальный частный собственник или государство как частный собственник, как монополист. Более того, эксплуатация государства как монополиста куда более тяжелая, так как у трудящихся нет никакого выбора, никакой альтернативы. А именно это и предполагал Ленин, говоря о государственно-капиталистической монополии, обращенной на пользу всего народа. И это, безусловно, относится к социализму как утопической системе.

     После октябрьского переворота Ленин достаточно долго не обращался к вопросу  о том, что есть социализм и  коммунизм. В его работах имеется лишь нечто, приближающееся к этим понятиям. Так, в первоначальном варианте статьи «Очередные задачи Советской власти» Ленин говорил: «Задача Советской власти после того, как буржуазия экспроприирована политически и экономически, состоит явным (главным) образом в том, чтобы распространить кооперативные организации на все общество, чтобы превратить всех граждан данной страны поголовно в членов одного общенационального или, вернее, общегосударственного кооператива». По существу, Ленин возвращается к высказанной в «Государстве и революции» мысли об единой общегосударственной корпорации после экспроприации буржуазии как политически, так и экономически. В связи с этим стоит привести высказывание французского политолога Жана-Кристофа Руфэна, который на страницах «Московских новостей» (№ 14 от 5 апреля 1992 г.) заявил, что коммунизм и большевизм как идейная доктрина умерли. Нет, не умерли, уважаемый господин Руфэн! Коммунизм и большевизм еще рано отпевать. Подобная точка зрения есть результат одномерного понимания большевизма как социальной утопии и мифа – того, что думали создать, не имея серьезного представления о том, что это такое. Но большевизм, как показала история бывшего Союза и его стран сателлитов, – это не только социальная утопия, не только идеология, но это еще и политическая структура, политический режим насилия. К тому же, уничтожить верования, казнить утопию не очень легко, как кажется. Поколениям, боровшимся за осуществление социальной утопии, очень тяжело расстаться с теми мыслями, с которыми они выросли, которые утешали и которыми тяжело пожертвовать.¹⁴

     О том, как понимал Ленин социализм, косвенно свидетельствует следующее  его высказывание. Отвечая на записки  на заседании I съезда сельскохозяйственных рабочих Петроградской губернии 13 марта 1919 г., Ленин в связи с законом «Положение о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию», обсужденном в СНК и утвержденном Центральным Исполнительным Комитетом, и статьей 46 этого закона «Никто из рабочих и служащих не имеет права заводить в хозяйствах собственных животных, птиц и огородов» говорил: «Зачем эта статья вошла в закон? Чтобы создавать общий труд в общем хозяйстве. А если снова заводить отдельные огороды, отдельных животных, птиц и т.д., то, пожалуй, все вернется к мелкому хозяйству, как было и до сих пор. В таком случае, стоит ли и огород городить? Стоит ли устраивать советское хозяйство?». И это говорилось в условиях страшной нехватки продовольствия в охваченной гражданской войной стране. Страх перед мелким хозяйством, перед мелкой «частной» собственностью, а на деле перед личной собственностью застилал глаза председателю Совета Народных Комиссаров России. Это было бы, как говорится, смешно, когда бы не было так грустно. Это тоже одна из причин раскрестьянивания в стране. Она потом привела к бесчисленным изъятиям скота, огородов, птицы в совхозах и колхозах и довела страну до голода и нищеты. Россия, которая при царизме экспортировала продовольствие и, особенно, зерно, в последние десятилетия устойчиво импортировала ежегодно десятки миллионов тонн зерна из стран «загнивающего капитализма». Вот как оборачивалось на практике отсутствие реальных и конкретных планов экономического и государственного строительства, отсутствие серьезных представлений о том социальном строе, который вождь большевиков собирался воздвигнуть в России.¹⁵

     Не  ушли далеко и представления Ленина о коммунизме, о котором автор  ряда работ об экономике капиталистического общества и об империализме имел весьма общие представления. Так, в речи на I съезде земледельческих коммун и сельскохозяйственных артелей 4 декабря 1919 г. Ленин провозгласил: «Коммунизм есть высшая ступень развития социализма, когда люди работают из сознания необходимости работать на общую пользу». Ленинский коммунизм – это работа на общую пользу. Интересы личности, отдельного человека с его желаниями, чувствами он не видит.

     Примерно  в том же духе высказывается Ленин  о коммунизме в докладе о субботниках  на Московской общегородской конференции  РКП(б) 20 декабря 1919 г. «Коммунизмом же, – говорил Ленин, – мы называем такой порядок, когда люди привыкают к исполнению общественных обязанностей без особых аппаратов принуждения, когда бесплатная работа на общую пользу становится всеобщим явлением». Чего здесь больше: непонимания элементарных истин или наивности, сказать трудно. Можно лишь зафиксировать, что не бесплатный, а почти бесплатный труд абсолютного большинства советских граждан потребовал создания такого аппарата принуждения, который и не снился ни одному из государств прошлого. И к тому же этот труд был явно неэффективным, малопроизводительным. Если бывший Советский Союз и добился значительных успехов в развитии науки и техники, то, главным образом, в сфере военно-промышленного комплекса.

     Или такое известное высказывание Ленина в докладе Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров о внешней и внутренней политике 22 декабря 1920 г. на VIII Всероссийском съезде Советов. «Коммунизм, – говорил вождь российских большевиков, – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны.». В этом положении смешалось все: государственность, основа ленинской политической жизни и такое экономическое явление, как электрификация. Но и это ни в коей мере не проявляет существа дела, не проясняет, что такое коммунизм.¹⁶

     Может быть, в какой-то мере Ленин объясняет  строительство коммунистического  общества в речи «Задачи союзов молодежи»  на III съезде Российского Коммунистического союза молодежи 2 октября

     1920 г. В своем обращении к участникам  съезда Ленин отмечал: «Вы должны построить коммунистическое общество. Первая половина работы во многих отношениях сделана. Старое разрушено, как его и следовало разрушить, оно представляет из себя груду развалин... Расчищена почва, и на этой почве молодое поколение должно строить коммунистическое общество». Итак, по Ленину, строительство коммунистического общества должно начаться с разрушения всего старого, превращения его в груду развалин, в руины. Это Ленин называет расчисткой почвы для будущего коммунистического общества. Но что такое коммунистическое общество, как оно должно выглядеть, каковы его критерии, основные принципы и структуры – об этом ни в приведенной речи, ни в иных работах Ленина ничего нет. Оставалось одно – разрушать. Это и было главным в политике большевистской партии, которая отвергала преемственность экономической и политической культуры, выстраданной многовековым развитием человечества.¹⁷