Политическое поведение и политическая деятельность

     Неструктурированные коллективные субъекты политической деятельности - значит, формально не организованные, не имеющие правового свидетельства  своего существования, объединенные временно, в силу обстоятельств, на основании  общих актуальных потребностей - это социально-психологические общности. С точки зрения западноевропейской социальной психологии, межгрупповые отношения недопустимо сводить к межиндивидуальным, они детерминируются положением группы как коллективного социального субъекта в системе отношений с другими группами. Группа рассматривается не как сумма, а как качественно своеобразное целое. Индивид здесь - носитель системного качества, которое принадлежит всей группе. Группа как психологическая общность определяется через сопоставление с другими группами, её характеристики раскрываются в системе межгрупповых отношений.

     Кроме неструктурированных имеют место  также организованные, структурированные  субъекты, так как их деятельность осуществляется в организованных формах - через совместные действия, подчиненные единой цели и регулирующиеся определенными нормами. Они являются элементами политической организации общества. Политическая организация общества - это совокупность организаций и учреждений, выполняющих определенные функции. В результате их взаимодействия и осуществляется политическая деятельность в данном обществе. 

     1.2.4 Характеристика массы  и её типов

     Массовая  психология рассматривает отдельного человека как члена племени, народа, касты, сословия или как составную  часть человеческой толпы, в известное время и для определенной цели организующейся в массу. Явления, обнаруживающиеся в этих особых условиях - выражение особого, глубже не обоснованного первичного позыва, который в других ситуациях не проявляется. Индивид при определенном условии чувствует, думает и поступает совершенно иначе, чем можно было бы от него ожидать, при включении в человеческую толпу, приобретшую свойство «психологической массы». Но что же такое «масса», чем приобретает она способность так решающе влиять на душевную жизнь отдельного человека и в чем состоит душевное изменение, к которой она человека вынуждает? Лучше, чем описал их Гюстав ЛеБон в своей книге «Психология масс» описать очень сложно. А он так отвечает на все эти вопросы: «... В психологической массе самое странное следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или несхожими ни были бы их образ жизни, занятия, их характеры и степень интеллигентности, но одним только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу , в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности чувствовал , думал и поступал бы. Есть идеи и чувства, которые проявляются или превращаются в действие только у индивидов, соединенных в массы. Психологическая масса есть... новое существо с качествами совсем иными, чем качества отдельных клеток».

     «Сознательная умственная жизнь представляет собой  лишь довольно незначительную часть  бессознательной душевной жизни... Наши сознательные действия исходят из созданного в особенности влиянием наследственности бессознательного субстрата. Субстрат этот создают в себе бесчисленные следы прародителей, следы, из которых созидается расовая душа. За мотивами наших поступков, в которых мы признаемся, несомненно, существуют тайные причины, в которых мы не признаемся, а за ними есть еще более тайные, которых мы даже и не знаем. Большинство наших повседневных поступков есть лишь воздействие скрытых, не замечаемых нами мотивов». В массе стираются индивидуальные достижения отдельных людей и исчезает их своеобразие; расовое бессознательное проступает на первый план, сносится психическая надстройка, столь различно развитая у отдельных людей и обнажается (приводится в действие) бессознательный фундамент, у всех одинаковый.

     «У  массовых индивидов наличествуют качества, которыми они не обладали, и причины этого в следующих трех основных моментах. Первая из причин состоит в том, что в массе в силу одного только факта своего множества, индивид испытывает чувство неодолимой мощи, позволяющее ему предаться первичным позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать. Для обуздания их повода тем меньше, т.к. при анонимности, и тем самым и безответственности масс, совершенно исчезает чувство ответственности, которое всегда индивида сдерживает. Вторая причина - заражаемость - также способствует проявлению у масс специальных признаков и определению их направленности. Заражаемость есть легко констатируемый, но необъяснимый феномен, который следует причислить к феноменам гипнотического рода... В толпе заразительно каждое действие, каждое чувство, и притом в такой сильной степени , что индивид очень легко жертвует своим личным интересом в пользу интереса общего. Это - вполне противоположное его натуре свойство, на которое человек способен лишь в составе составной части массы. Третья, и притом важнейшая причина, обуславливает у объединенных в массу индивидов особые качества, совершенно противоположные качествам индивида изолированного. Я имею в виду внушаемость, причем упомянутая заражаемость является лишь ее последствием... Индивид, находящийся в продолжение некоторого времени в лоне активной массы, впадает вскоре, вследствие излучений, исходящих от нее, или по какой-либо другой неизвестной причине в особое состояние, весьма близкое к «зачарованности», овладевающим загипнотизированным под влиянием гипнотизера... Сознательная личность совершенно утеряна, воля и способность различения отсутствуют, все чувства и мысли ориентированы в направлении, указанном гипнотизером.

     Приведем  еще одну важную точку зрения для суждения о массовом индивиде: «Кроме того, одним лишь фактом своей принадлежности к организованной массе человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. Будучи единичным, он был, может быть, образованным индивидом, в массе он - варвар, т.е.. существо, обусловленное первичными позывами. Он обладает спонтанностью, порывистостью, дикостью, а также и энтузиазмом и героизмом примитивных существ». Затем ЛеБон особо останавливается на снижении интеллектуальных достижений, происходящем у человека при растворении его в массе.

     Масса импульсивна, изменчива и возбудима. Ею почти исключительно руководит  бессознательное. Импульсы, которым  повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или  жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают проявляться не только личному инстинкту, но даже инстинкту самосохранения. Ничто у нее не бывает преднамеренным. Если она и страстно желает чего-нибудь, то всегда ненадолго, она неспособна к постоянству воли. Она не выносит отсрочки между желанием и осуществлением желаемого. Она чувствует себя всемогущей, у индивида в массе исчезает понятие невозможного. Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влиянию, неправдоподобного для нее не существует. Она думает образами, порождающими друг друга ассоциативно, не выверяющимися разумом на соответствие с действительностью. Масса, таким образом, не знает ни сомнений, ни неуверенности. Масса немедленно доходит до крайности, высказанное подозрение сразу же превращается у нее в непоколебимую уверенность, зерно антипатии - в дикую ненависть. Совершенно очевидна опасность массе противоречить, и можно себя обезопасить, следуя окружающему тебя примеру, т.е. иной раз даже «по-волчьи воя». Поэтому не столь уж удивительно, если мы наблюдаем человека, в массе совершающего или приветствующего действия, от которых он в своих привычных условиях отвернулся бы. Будучи в основе своей вполне консервативной, масса питает глубокое отвращение ко всем новшествам и прогрессу и безграничное благоговение перед традициями.

     Многие  ученые спорили по поводу понятий  толпы и публики. Среди наиболее ярких оппонентов описанной выше теории толпы Г.Лебона можно считать  Габриэля Тарда, который в своей  работе «Публика и толпа» дает следующее описание понятию «публика» - «это есть не что иное, как рассеянная толпа, в которой влияние умов друг на друга стало действием на расстоянии, на расстояниях, все возрастающих».

     Между толпой и публикой Г.Тард нашел множество  различий. Можно принадлежать в одно и то же время, как это обыкновенно и бывает, к нескольким группам публики, но к толпе одновременно можно принадлежать только к одной. Отсюда гораздо большая нетерпимость толпы, потому что там человек захватывается целиком, неотразимо увлечен силой, не имеющей противовеса. И отсюда преимущество, утверждает Тард, связанное с постепенной заменой толпы публикой, сопровождающееся всегда прогрессом в терпимости или даже в скептицизме. Таким образом, Тард с точностью до деталей принимает то описание толп, которое дал Лебон. Но, замечает он, толпы суть ассоциации спонтанные и преходящие, которые не могут бесконечно оставаться в состоянии волнения. Им предназначено либо распадаться бесследно (сборище зевак, митинге, небольшом мятеже), либо эволюционировать, чтобы превратиться в толпы дисциплинированные и стабильные. Довольно просто обнаружить между ними разницу, которая состоит в существовании организации, опирающейся на систему общих верований, использование иерархии, признанной всеми членами организации. Это и есть отличительная черта, которая противопоставляет естественные толпы толпам искусственным, утверждает Тард.

     Толпы организованные, ассоциации высшего  порядка формируются в силу внутренних обстоятельств, изменяются под действием  верований и коллективных желаний, путем цепи подражаний, которые делают людей все более и более похожими друг на друга и на их общую модель, – на вождя. Отсюда появляется преимущество, позволяющее заменить спонтанные массы массами дисциплинированными, и замещение это всегда сопровождается прогрессом общего интеллектуального уровня, замечает Тард. Массы спонтанные, анонимные, аморфные низводят умственные способности людей на самый низший уровень. И напротив, массы, в которых царит определенная дисциплина, обязывают низшего подражать высшему. Эти способности поднимаются до определенного уровня, который может быть выше, чем средний уровень отдельных индивидов. Значит, все члены искусственной толпы подражают руководителю, а, следовательно, его умственное развитие становится их развитием.

     "Не  без основания высказывалась  относительно толпы мысль, - пишет  Тард, имея в виду Лебона, - что  она в умственном и нравственном  отношении стоит в общем ниже  среднего уровня своих членов. Социальный состав в данном  случае, как всегда, не только  не похож на свои элементы, по отношению к которым оно скорее является произведением или комбинацией, чем суммой, но он, по обыкновению, имеет и меньше ценности, чем они. Но это справедливо только по отношению к толпе или к сборищам, которые приближаются к понятию толпы. Напротив, там, где царит больше дух корпорации, чем дух толпы, часто случается, что составное целое, в котором утрачивается гений великого организатора, выше своих отдельных элементов". Тард приводит пример тому: " Я имел сотни случаев заметить, что жандармы, хотя они очень часто бывают умными людьми, все-таки ниже в этом отношении, чем жандармерия".

     Таким образом, что различает толпы  – это существование или отсутствие организации. Одни толпы, естественные, повинуются механическим законам; другие, искусственные, следуют социальным законам подражания. Первые снижают индивидуальные способности мышления, вторые поднимают их на социальный уровень, который разделяет со всеми и их руководитель. Они воспроизводят в тысячах и миллионах экземпляров черты одного человека: Де Голля, Энштейна, Иисуса Христа, Маркса. С социальной точки зрения, существование этих репродукций, групп вождей, необходимого приводного ремня между уникальной личностью и толпой, наиболее важно и труднодостижимо. В определенном смысле эти группы даже более необходимы, чем сама масса: т.к. если они могут действовать, изобретать без участия массы, то масса не может ничего или почти ничего без них. "Она лишь тесто, они же дрожжи".

     Тард  говорит, что не бывает толпы без  вожака. "Случается также часто, что толпа, приведенная в движение кучкой воспламененных людей, образующих ядро, обгоняет их и всасывает в себя, и, ставши безголовой, не имеет, как может показаться, вожака; но в действительности она не имеет его в том смысле, в каком тесто, поднявшись, не имеет больше дрожжей".

     Тард  особо обращает наше внимание на такое  существенное замечание: "роль эти  вожаков тем значительнее и заметнее, чем с большим единодушием, последовательностью  и разумом действует толпа, чем  более приближается она к нравственной личности".

     Кроме Тарда и Лебона имеет место  также концепция Сержа Московичи  о массе, толпе и публике в  работе «Век толп» о том, что "…  толпы или публики, любые типы группирований, в целом созданы  и ведомы вождем. Как только наблюдается  объединение людей, которые одновременно воспринимают идею, воодушевляются и направляются к одной цели, можно утверждать, что некий агитатор или предводитель выступает своего рода ферментом и вожаком их деятельности". Это по сути дела и стало основным ответом на вопрос методов и средств управления толпой и публикой. Ведь в глазах массы он воплощает идею, а по отношению к идее – массу, и в этом обе искры его силы. Значит, вождь осуществляет свою власть, опираясь на верования, поэтому ему необходимо быть человеком веры до безумства. Гипнотическая сила вождя, способность влиять на толпу, составляющие которой – это сияющая убежденность и упрямая отвага. 

      2. Факторы детерминации  политики. Рациональное  и иррациональное  в политике