Личность и политика

ТЕМА:      ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА. 
 

1. Человек как  субъект и объект политики.
2. Теории личности и особенности интерпретации политического поведения.
3. Социально-психологические детерминанты поведения.
4. Типология политического поведения.

      В нормальном, цивилизованном обществе  политика осуществляется для  людей и  через людей.  Какую  значительную роль ни играли  бы социальные группы, массовые  общественные движения,  политические  партии, в конечном счете ее главным субъектом выступает личность,  ибо сами эти группы, движения,  партии и другие общественные и политические организации состоят из реальных личностей и только через взаимодействие их интересов и воли определяется содержание и направленность политического процесса, всей политической жизни общества.

       Активное участие  личности  в  политической  жизни общества имеет многоплановое значение.

      Во-первых, через такое участие  создаются условия для более  полного раскрытия  всех потенций человека,  для его творческого самовыражения, что в свою очередь составляет  необходимую  предпосылку  наиболее эффективного решения общественных задач.  Так, качественное преобразование всех сторон жизни предполагает всемерную интенсификацию  человеческого фактора, активное и сознательное участие в этом процессе широких народных масс.  Но вне демократии,  доверия и гласности становятся невозможны ни творчество,  ни осознанная активность, ни заинтересованное участие.

      Во-вторых, всеобщее развитие человека  как субъекта политики является  важным условием тесной связи политических институтов с гражданским обществом, контроля за деятельностью политико-управленческих структур со стороны народа, средством  противодействия бюрократическим извращениям в деятельно аппарате управления, отделений функций управления от общества.

      В-третьих, через развитие демократии  общество удовлетворяет потребность  своих членов участвовать в  управлении делами государства.

      Итак, первичным субъектом политики  является личность (индивид). Как  отмечали еще древние (Протагор) “Человек есть мера всех вещей”. Это полностью применимо и к политике. Именно личность, её интересы, ценностные ориентации и цели выступают «мерой политики», движущим началом политической активности наций, классов, партий  и т.д. Проблема  личности имеет в политической науке по меньшей мере три главных аспекта:

• Личность как индивидуальные психофизиологические (эмоциональные, интеллектуальные и др.) особенности  человека, его специфические привычки, ценностные ориентации, стиль поведения и т.п. При анализе личности под этим углом зрения основное внимание обычно уделяется политическим лидерам, от индивидуальных особенностей которых зависит большая политика.
• Личность как представитель группы: статусной, профессиональной, социально-этнической, классовой, элиты, масс и т.п. А также  как исполнитель определенной политической роли: избирателя, члена партии, парламентария, министра. Такой подход к личности как бы растворяет ее в более крупных социальных образованьях или же предписанных ей ролях и не позволяет отразить автономию и активность индивида как специфического субъекта политики.
• Личность как относительно самостоятельный, активный участник политической и общественной жизни, обладающий разумом и свободой воли, не только общечеловеческими  чертами, но и уникальными в своем роде чертами, то есть как целостность, не сводимая к ее отдельным социальным (профессиональным, классовым, национальным и т.п.) характеристикам и имеющая  политический статус гражданина или подданного государства.  Именно в этом своем аспекте человек обычно и выступает субъектом и объектом, предметом воздействия политики.

      Многие мыслители рассматривали  проблему личности и политики, показывали  роль индивида как  субъекта и объекта политики. Интересную точку зрения я  нашла у Г. Леббота. Вот, что  он пишет в своем произведении «Психология народов и масс»:

     «Психическая  организация людей  обладает легко изменяемыми второстепенными  особенностями (помимо неизменных), которые может легко изменять  среда, обстоятельства и другие  факторы. 

      Так же, каждый человек имеет в своей психической организации всевозможные зачатки характера, которым обстоятельства не всегда предоставляют случай обнаружиться. А раз они получили применение—

тотчас  же образуется более или менее  новая личность.  Этим именно объясняется то, что в эпохи больших религиозных и политических кризисов наблюдают такие мгновенные изменения в характере, что кажется, будто все изменилось: нравы, идеи, поведение людей, но очень редко бывает, чтобы это было надолго. В силу этих задатков характера, которые приводятся в действие известными исключительными событиями, деятели больших религиозных и политических кризисов кажутся нам высшими существами, хотя на самом деле в них проснулись задатки характера, данные изначально всем, в соответствии со сложившейся ситуацией.

      Кажется, что влияние обстоятельств  на человека достаточно глубоко,  но изменения оказываются незначительными.  Голод может привести человека  к ожесточению, опустить до  какого-либо уровня, но значит  ли это что его обычный характер  окончательно изменился? Исследуя различные факторы (в том числе и политические) способные действовать на психический уклад личности и целых народов, можем констатировать, что они действуют на изменяющиеся стороны характера, но ни сколько не задевают основных его черт, или задевают лишь путем длительных наследственных накоплений (в течение веков)».

      Становление личности в качестве  субъекта политики происходит  постепенно по мере социального  созревания человека, в процессе  его политической социализации.

      Кратко можно сказать, что политическая  социализация — это прежде  всего вступление, врастание личности  в мир политики: формирование  политических представлений, ориентаций  и установок, приобретение навыков  политического участия, врастание  в определенную политическую культуру. Политические представления, ценности, установки не даются с рождением, а именно приобретаются по мере созревания личности.

      Начинаясь с раннего детства,  политическая социализация продолжается  всю сознательную жизнь, поскольку раз приобретенные представления, ориентации, установки и навыки не остаются навсегда неизменными; они могут корректироваться, меняться и в зрелом и даже в преклонном возрасте в зависимости от различных факторов, и в первую очередь под воздействием личного общественно-политического опыта.

      Особенно сильное влияние на  процесс социализации оказывают  переломные периоды общественного  развития. Некоторые события—войны,  экономические кризисы, внутренние  революции, достижение политической  независимости—сильно влияют на изменение политических взглядов людей.

      Политическая социализация осуществляется  двумя основными путями. Первый—это  передача новым поколениям политического  опыта предшествующих поколений,  опыта, воплощенного в нормах  политической культуры. Такая передача происходит в процессе семейного воспитания, обучения в школе, через средства массовой информации и другие каналы. Второй путь—это приобретение личностью новых ранее неизвестных политических знаний, усвоение нового, ранее неизвестного политического опыта. В реальной жизни и то и другое направление переплетаются, взаимодополняют друг друга. 

      Социализация может быть прямой—политические  собрания и митинги. Избирательные  кампании, политическая пропаганда, изучение политической жизни   по школьной программе и косвенной,—например, невольное подражание детей родителям в политических предпочтениях. В социализации индивид не является полностью пассивным объектом. Но он и не единственный действующий  субъект. Индивиды и социализируют и себя и социализируются извне.

      Существует огромное количество  теорий личностей. Личность, ее поведение в тех или иных ситуациях, ее проблемы интересует огромное множество психологов и социологов. В связи с этим и возникают данные теории. В данной работе я рассмотрю подход Теодора Адорно, представленный в его книге «Авторитарная личность».

       ТИПЫ И СИНДРОМЫ.

     МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД

      Едва ли какая-либо концепция в современной американской психологии так тщательно критиковалась, как концепция типологии. Поскольку «любое учение о типах есть лишь первое приближение к проблеме индивидуальности, и ничего более», любая подобная доктрина является предметом опустошающих атак сразу с двух противоположных сторон: якобы она не улавливает единичного, и ее обобщения статистически не валидны и даже не основаны  на продуктивном эвристическом инструментарии. С точки зрения общей динамической теории личности высказывается возражение, что типологии имеют стремление к классификации и трансформации весьма гибких черт характера в статистические, квазибиологические характеристики, пренебрегая, прежде всего, совокупностью социальных и исторических факторов. В статистическом отношении особенно подчеркивается неудовлетворительность бинарных типологий. Что же касается эвристической ценности типологии, то указывается на их наложение друг на друга и необходимость конструирования «смешанных типов», которые практически отрицают первоначальные построения. И венчает все эти аргументы нежелание применять жесткие концепции к предположительной  текучей реальности психологической жизни.

      Теории типов предлагают классификацию  личностей по четко разделенным  классам, они не пригодны для надежных массовых данных. Такое положение, однако, не обязательно присуще всем системам типологии человека. Оно, скорее, характерно для популярных версий и адаптаций теории типов, чем для первоначальных концепций. Конечно, психологи типов пытались классифицировать личности, но это не являлось неотъемлемой частью их теории: их концепции чаще всего были существенно модифицированы для допущения нормального распределения черт.

      Объяснение насущной пользы типологического подхода, однако, лежит не в статистическом и биологическом, а напротив, в динамическом и социальном. Тот факт, что человеческое общество разделено на классы, до сих пор имеет большее влияние, чем внешние связи людей. Следы общественного подавления остаются в душе индивидуума. Французский социолог Дюркгейм, в частности, показал, как и до какой степени  иерархический социальный порядок пропитывает индивидуальное мышление, отношение и поведение. Люди формируют психологические «классы» ввиду того, что на них отпечатываются разнообразные социальные процессы.

      Поверхностная зависть. Феномен, обсуждаемый здесь, находится не на том же логическом уровне, что и различные «типы» с высоким или низким количеством баллов, которые мы охарактеризуем далее. В самом деле, он не заключен внутри и не является сам по себе психологическим «типом», но, скорее, представляет конденсацию более рациональных, как сознательных, так и подсознательных проявлений предрассудков, поскольку они могут быть различимы на более глубоких, подсознательных уровнях.

      Синдром конформиста. Представляет стереотипы, приходящие извне, но интегрированные внутри личности в общую согласованную структуру. У женщин особенно проявляются изящество и женственность, у мужчин—стремление быть «настоящим» мужчиной. Предрассудки, очевидно, не выполняют решающей функции во внутри психологическом устройстве индивидов, а являются лишь средствами  внешней идентификации с группой, к которой они принадлежат или хотели бы принадлежать. Предрассудки у них проявляются в особом смысле: они перенимают ходячие суждения от других, не затрудняясь самостоятельно вникнуть в суть дела. Существует антагонизм между предрассудками и опытом; их предрассудок «нерационален», равно как и слабо связан с их собственными тревогами, но в то же время, по крайней мере внешне, он не выражен подробно, по причине характерного отсутствия сильных импульсов, благодаря полному восприятию  ценностей цивилизации и «благопристойности». Хотя этот синдром и включает «вскормленных антисемитов», он присущ, несомненно, высшим социальным слоям.

      Авторитарный синдром. Субъект достигает собственной социальной приспособленности, только получая удовольствие от подчинения субординации.  Это включает в игру импульсы садомазохистской структуры, равно как условие и результат социальной приспособленности. Картиной трансляции таких подкреплений в черты характера является особое разрешение Эдипова комплекса, определяющие формирование синдрома, о котором здесь идет речь. Трансформация ненависти в любовь—наиболее трудная задача, которую личность должна проделать на раннем этапе развития, никогда не завершается полностью успешно. В психодинамике «авторитарного характера» часть предыдущей агрессивности впитывается и превращается в мазохизм, в то время как другая часть соотнесена с садизмом, который ищет выхода в том, с чем субъект себя не идентифицирует, т.е. во внешних группах. Это двоякость всепроникающа, причем явственно сопровождается слепой верой в авторитет и готовностью атаковать тех, кто проявляет слабость и социально подходит в качестве «жертвы». Социологически, такой синдром особенно характерен для средних классов Европы. В США мы можем ожидать его среди людей, чей действительный статус отличается от того, которого они домогаются.