Санкт-Петербургский  государственный университет аэрокосмического приборостроения 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Контрольная работа

по «Политологии»

на тему:

«Идея русского самодержавия» 
 

                                          Выполнил:

     студент второго курса 

10-ого  факультета вечернего и заочного  обучения

Со  специальностью «Программное обеспечение вычислительной техники и автоматизированных систем»

Группы z8431, Шифр 2570

     Кальянов  Андрей Михайлович 
 
 
 
 
 
 
 
 

г. Санкт- Петербург

2010 год

СОДЕРЖАНИЕ 

   ВВЕДЕНИЕ        стр. 3

1. Особенности монархической власти   стр. 4
2. Верховенство самодержавной власти   стр. 8
3. Принцип царского самодержавия    стр. 12
4. Неограниченность и самоограниченность самодержавной власти      стр. 17

ЗАКЛЮЧЕНИЕ        стр. 20

Список  использованной литературы   стр. 21

ВВЕДЕНИЕ

      Индивидуальные особенности каждого самобытного государства порождают политическую независимость и жизненную силу этих государств, тогда как общества, построенные по чужым трафаретам, как и посредственные личности, носят на себе печать безжизненности, искусственности, а значит, цивилизационной слабости и неустойчивости.

     Русская государственность испокон веков  строилась не на писаных конституциях и бумажных законах, а на реальной силе русской нации, духовной и физической, имевшей олицетворение в державных  вождях — в Православных Государях. Все попытки подменить реальную силу силой бумажной, то есть поставить во главу угла русской государственности безликий закон, потерпят неминуемый крах.

     Западная  природа юридических определений  в русской правовой литературе приводила к невозможности поиска самостоятельного пути развития в политико-юридических науках России, порождая слепое следование воззрениям западных теорий.

     Особенности формирования русской системы власти основываются на основополагающем влиянии  византийской идеи власти Императора – идеи религиозного автократизма, глубоко воспринятой русскими книжниками и летописцами, и в частноправовом характере власти Великих князей из рода Рюриковичей, для которых владения есть неотчуждаемая вотчина, переходящая по наследству в их роде.

     В России не было того феодального строя, характерного для Европы, который  сформировал враждебные классы, породил  борьбу королевской власти с феодальной аристократией. Счастливое разрастание  рода Рюрика не дало возможности боярской знати стать реальной силой, могущей противодействовать собиранию единой власти. Борьба на Руси за власть всегда была противоборством между родственниками. На Руси не было крупных землевладений, находящихся не в собственности дома Рюрика, и разросшаяся династия Рюриковичей «окняжила» землю; на Западе же произошло «обаристокративание», земля попала в руки знатных родов. Феодализм на Западе породил борьбу королей с аристократией, а затем, после поражения последней, -порабощение остатков аристократии и народа. Таким образом, зарождение и развитие власти на Руси и на Западе глубоко отличалось по характеру поземельных отношений — феодальных на Западе и частноправовых у нас. Московский князь, а затем и Царь смотрели на наследованную и приобретенную землю как на свою личную собственность, которую они передают по наследству своим сыновьям, они видели в Руси свою «отчину», — землю, переданную им во владение их отцами.

     Формированию  большого Московского государства  способствовали и две другие причины: концентрация земель в руках московской линии Рюриковичей, а затем вымирание этой линии после Царя Феодора Иоанновича. Вторая причина позволила новой династии владеть московской «отчиной» вследствие занятия московского престола и отказаться от поддерживавшейся всеми московскими Рюриковичами удельной системы, при которой каждый Государь выделял своим сыновьям уделы во владение. Романовы окончательно превратили вотчину Рюриковичей в Московское царство, а князя-вотчинника в Государя, но власть Московских Царей сохранила свою родовую частноправовую черту. Романовы также смотрели на Московское государство как на свою личную собственность.

     Такой характер властвования налагал особую печать на развитие понятия о существе нашей Верховной власти. Эта частноправность  вошла в плоть и кровь русского государства, несмотря ни на потрясения смутного времени, ни на все изменения императорского периода».

     Нация настолько сроднилась с самодержавной  властью, исторически настолько  привыкла к ней, что национальное самосознание, по сути, не признает никакой другой власти, построенной на других принципах. В связи с этим Н. А. Захаров* писал: «Понятие о верховном главенстве царской власти росло веками, вот почему самодержавие можно вычеркнуть из основных законов, самодержец может от него отречься сам, но это будет актом односторонним; чтобы это понятие исчезло, необходимо изгладить еще его и из сознания народного, так как сознание народное в своем право-образующем движении всегда может восстановить пропущенное в тексте законов понятие».  
 

     1. Особенности монархической власти 

     В Монархии, в отличие от любой другой власти, есть что-то глубоко личностное, человеческое, персонифицированное, понятное и родное для русского человека, но одновременно — в области исполнения своих державных обязанностей —  и что-то неимоверно возвышающееся над жизнью простого человека, несоизмеримое со значением жизни этого простого человека, — несоизмеримое, как жизнь полководца и рядового солдата.

     Есть  в Монархии особая привлекательность, особое обаяние, способное подчинять  себе сердца людей, даже борющихся с ней. В этом смысле очень показателен рассказ Ивана Солоневича о двух своих приятелях-студентах (оба члены революционных партий, один — польской национальной, другой — социалистической). Во время празднования 300-летия царствования Дома Романовых Иван Солоневич и эти два студента оказались в Санкт-Петербурге свидетелями проезда Государя и восторженного приветствия его народом. Увидев Государя, студенты позабыли, по-видимому, все свои предубеждения относительно царской власти и с ликованием возглашали русское «ура» проезжавшему Императору. Сработала какая-то метафизическая, таинственная сила обаяния Помазанника Божия, неизъяснимая человеческим языком. Личность — это вообще всегда тайна, постичь которую до конца нет никакой возможности, тем более личность Помазанника Божия, сердце которого в «руне Божией».

     Мощь  монархической власти способна увлечь за собой миллионы людей, и не в  последнюю очередь личными и  династическими качествами ее носителей. С одной стороны, нацию привлекает в Монархии то, что Царская Семья, как и все ее подданные, живет семейной жизнью с по-человечески всем понятными личными горестями и радостями: так же, как и у всех, в царских семьях рождаются дети, женятся молодые, умирают старики и т.п.; с другой стороны, нация видит, что при общей всем семьям (в том числе и царской) обыкновенности воспроизведения «рода людского» по заповеди «плодитесь» весь круг личностных и семейных интересов в семье Царской подчинен главному — царскому служению на посту главы государства и нации.

     Это сочетание обыкновенности Государей  в семейной жизни и уникальности в служении государственном делает их одновременно и личностно понимаемыми, и метафизически почитаемыми.

     В республике же подобной метафизики власти нет, в ней господствует физика количества поддерживающего или просто открыто не бунтующего большинства; в ней (как в типе власти) личностное начало ослаблено, у нее, как правило, нет своего лица (человеческого, персонифицированного), нет человеческой связи с нацией, ее нельзя любить как личность — так, как можно любить Царя.

     Президентство как институт, к которому пришла республика, видя крайнюю неэффективность  парламентского государственного строения, ничего не меняет. Личность президента скована как «дружественными» партийными деятелями и финансистами, приведшими его к власти, так и политической оппозицией, заставляющей больше думать о том, как вернуть долги «друзьям» за поддержку и как побороть «недругов», ведущих непрерывную политическую гражданскую войну, чем о нуждах нации и интересах государства. Срок президентства столь мал, что президент живет от выборов до выборов в постоянной борьбе за власть, что не позволяет отдавать все силы управлению государством.

     Восемь  или пять лет, четыре или неполный срок (такое тоже ведь нередко) пребывания у власти демократических президентов — это срок ничтожный для того, чтобы сложились серьезные отношения (личностные) между правителем и народом. Президенты для нации остаются всегда любовниками, которых ждет неминуемое охлаждение и почти всегда ненависть и презрение, равные силе первоначального увлечения ими. Нация всегда остается обманутой в своих нравственных ожиданиях. И вместо обоюдной любви и согласия, мудрого руководства ее духовной жизнью и экономическим хозяйством она получает лишь очередную любовную интрижку, заканчивающуюся почти всегда новым обиранием простодушной «жены-нации».

     Политические  партии выступают в республике в  роли сводников, предлагающих нации  своих политических «ловеласов», профессиональных соблазнителей. Демократические правители пристраиваются только благодаря опыту, энергии и деньгам «сватающих». Нация же развращается от частой смены своего руководителя по жизни и перестает интересоваться, кто с ней живет, какой сейчас «мужчина» в Доме.

       В Монархии власть, одним из главных принципов которой является династичность, входит с нацией в самую крепкую связь – связь общей историей. На каждого представителя царствующей Династии нация, кроме личного отношения к делам и личности конкретного царствующего Государя, распространяет еще и отношение, выработанное к его предкам. Связь, переходящая в родственность подчинения и властвования, устанавливается глубже и сильнее.

     Вообще  параллель личного и общественного  во власти очень важна. Для Монархии очень существенно не только положительное  отношение к монархическому принципу властвования в общем, но еще и личностное отношение к каждому царствующему Монарху в частности.

     Как любовь глубже влюбленности, как единение любящих супругов сильнее, чем временных  любовников, так и связь между  властью и нацией более глубока и значима в монархическом государстве, чем в республиканском...

     Таким образом, в споре о самобытности России идеал Русского Самодержавия, составляющими которого являются понятия  Верховенства, Самодержавия и Неограниченности его Верховной власти, был и остается одним из главных пунктов идейного противостояния православных монархистов и современных демократов.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Верховенство самодержавной власти 

     Принадлежащая Государю Императору власть верховна, самодержавна и имеет божественное освящение. Как писал профессор В. Д. Катков: «Нет в мире власти, кроме Престола Божия, которая могла бы привлечь Верховную власть русского Императора к отчету и ответственности за Его деяния по управлению страной».

     При этом Верховной Царская власть именуется, потому что она является властью наиглавнейших, окончательных, чрезвычайных и крайних решений в области управления государством, властью учредительной, основополагающей, правообразующей. Таковые решения не могут быть прописаны в обычном законодательстве, почему, собственно, и являются сугубой прерогативой воли Государей. Такие решения называются Высочайшими волеизъявлениями, поскольку им обязаны подчиняться все служебные государственные власти и все подданные государства. Исходя из своего Верховенства, власть Самодержца является универсальной властью в государстве, единственно хранящей в себе все функции государства— как исполнительную, законодательную, так и судебную — в полном их объеме.

     У Святителя Филарета (Дроздова), митрополита  Московского, читаем: «Царь, по истинному о нем понятию, есть Глава и Душа Царства. Но вы возразите мне, что Душой государства должен быть закон. Закон необходим, досточтим, благотворен; но закон в хартиях и книгах есть мертвая буква, ибо сколько раз можно наблюдать в царствах, что закон в книге осуждает и наказывает преступление, а между тем преступление совершается и остается ненаказанным; закон в книге благоустрояет общественные звания и дела, а между тем они расстраиваются. Закон, мертвый в книге, оживает в деяниях, а верховный государственный деятель и возбудитель и одушевитель подчиненных деятелей есть Царь».