Древние мыслители

Сократ родился в Афинах в 469 или 470 году до нашей эры.

Отец Сократа, Софроникс, был каменотесом и, вероятно, зажиточным человеком. Об этом свидетельствует  тот факт, что спустя сорок лет  его сын отправляется на войну  как тяжеловооруженный воин (гоплит).

Мать Сократа, Фенарета, была повитухой. Сын-философ сравнивает ее искусство с философским методом  майевтики – Сократ, как и мать, принимает роды, но не у жен, а  у мужей, и роды души, а не тела.

Обучает Сократа Анаксагор  из Клазомен, друг семьи, один из самых  знаменитых в то время философов, обучавший также Перикла.

Примерно 440 год до нашей  эры – в Афинах эпидемия чумы. Перикл приглашает в город жрицу  храма Аполлона Диотиму из Мантинеи для свершения церемонии очищения столицы Эллады. Сократ также присутствует при церемонии. Диотима посвящает  его в мистерии Эроса. Подробно об этом написано у Платона в диалоге  «Пир».

433 год до нашей эры  – начало Пелопонесской войны  (воюют Афины и Спарта, позже  в конфликт втягиваются все  греческие государства). Сократ уходит  на войну.

432 год до нашей эры  – Сократ участвует в битве  при Потидеи, где геройски спасает  жизнь своему другу Алкивиаду.

422 год до нашей эры  – Сократ участвует в битве  при Амфиполе. Афиняне проигрывают  эту битву, и им приходится  отступать. По легенде, воин  Сократ уходил назад, обратившись  лицом к врагу. 

О своем призвании быть философом Сократ узнает уже в  зрелом возрасте от Дельфийского оракула. Один из друзей Сократа спросил: «Кто из эллинов самый мудрый?», на что  оракул ответил: «Мудр Софокл, мудрее Еврипид, а мудрее всех Сократ». Сократ ответил на это: «Я знаю лишь, что  ничего не знаю».

Сократ не оставил после  себя никаких письменных работ. Он не записывает свои мысли, поскольку считает, что единственная сфера существования  мудрости – живой диалог. О философских  взглядах Сократа мы знаем благодаря  его ученикам, в первую очередь  Платону и Ксенофонту. Последние  прославляют своего учителя уже  после смерти. Сократ упоминается  в комедиях Аристофана – эти упоминания были прижизненными, пародийными и  саркастическими.

Уже пожилым человеком  Сократ (возможно, второй раз в жизни) вступает в брак с Ксантиппой, женщиной, до сих пор известной благодаря  своему сварливому характеру. Несмотря не это, в браке рождается трое детей.

406 – 405 годы до нашей  эры – Сократ, до этого старавшийся  не принимать участия в политической  жизни Афин, становится членом  афинского Совета пятисот. Судят  полководцев, одержавших победу  в битве у Аргинусских островов. Здесь Сократ отличается тем,  что сначала с группой единомышленников, а потом и один, выступает против  несправедливо вынесенного смертного  приговора.

404 год до нашей эры  – Сократ снова проявляет свою  нетерпимость к произволу властей  и несправедливости. Он отказывается  подчиниться приказу Тридцати  тиранов, только что пришедших  к власти в Афинах, арестовать  невиновного человека, которого  правители посчитали своим врагом. Согласно собственным философским суждениям, Сократ безбоязненно критиковал всех властителей, кто был сторонником насилия и несправедливости.

399 год – суд Афин  выносит Сократу смертный приговор. Его обвиняют в том, что он  «придумывает новых богов» (Сократ  считал, что существует лишь единый  бог) и «развращает молодежь»  (передает собственные суждения  ученикам). Сократ не признает  своей вины. По закону в течение  30 дней после вынесения приговора  он должен находиться в тюрьме. Ученики пытаются вызволить его  оттуда, готовят побег. Сократ  отказывается бежать. По истечении  положенного срока он выпивает  чашу с ядом цикуты и тут  же умирает в окружении своих  учеников.

Афины, отмечал Сократ, состоят  из более чем десяти тысяч домов; и не умея строить один дом, как  можно браться за десять тысяч. При  наличии соответствующего знания предмета и умения обращаться с людьми человек  станет хорошим начальником независимо от того, будет ли он заведовать домом, войском или государством.

Сократовское указание на такое родство и принципиальное единство внешне различных по своему характеру и сфере проявления политических добродетелей не означало, однако, игнорирования им специфического умения и знания, необходимых для  домоправителя, стратега, кормчего или  политика. Напротив, Сократ признавал  подобную специфику знаний и умений внутри единой политической добродетели. Но ему было не менее важно указать  на то, что при всей своей специфике  эти знания и умения — части  единой добродетели и их не следует  смешивать с занятиями ремесленника, плотника, сапожника, медика, флейтиста  и т. п., поскольку навыки и мастерство последних вообще не относятся к  сфере добродетели.

Политическая добродетель, как и добродетель в целом, есть знание. «Он утверждал,— пишет  о Сократе Ксенофонт,— что  справедливость и всякая другая добродетель  состоит в знании, и что справедливое и все то, что совершается посредством  добродетели, есть нравственно-прекрасное; что, таким образом, знающие нравственно-прекрасное не предпочтут ему ничего иного, а  незнающие не произведут его; если же захотят произвести, то впадут в  ошибки. Если же справедливое и все  нравственно-прекрасное совершается  посредством добродетели, то, очевидно, справедливость и всякая другая добродетель  есть знание» (Там же, III, IX, 5).

Этот основной принцип  сократовской этики решающим образом  сказывается и на его политико-правовых взглядах. Сократовская этическая трактовка  проблематики государства, права, политики свидетельствует об отсутствии в  его моральной философии теоретического различения сфер этики и политики. Заметим, кстати, что этого нет  и у Платона. И даже Аристотель, в принципе различая этику и политику и даже посвятив их разбору самостоятельные  работы («Этику» и «Политику»), сплошь и рядом смешивал этические и  политические феномены. Подобная дифференциация предполагает довольно развитые практически-политические отношения и выражающие их теоретические  представления.

Вовлечение политико-правовой темы в круг широкого обсуждения, углубление ее разработки связано с именами  софистов, выступивших в V в. до н.э. в  условиях укрепления и расцвета античной демократии.

В центре интереса софистов — проблемы политики, закона, права. Представители старшего (Протагор, Гиппий, Горгий, Антифон, Продик и др.) и младшего (Фрасимах, Калликл, Ликофрон и др.) поколений софистов выступают  как учителя в первую очередь  именно политической мудрости,  как  знатоки   смысла   закона  и государственной жизни, как  критики традиционных представлений  и просветители новой политико-правовой ситуации.

Софисты обсуждают политико-правовую тему как особую сферу человеческих отношений и специфическую область  человеческой компетенции. Они заняты поисками человеческих начал политики и рациональных правил со функционирования.

Людей сократовского окружения  шокировало, что софисты взимали  плату (порой весьма высокую) за обучение и что они вообще считали свое политическое знание мудростью. Но широкий  спрос на их платную мудрость показывает, что и в этом вопросе софисты  были реалистами.

Политическая этика Сократа  представляла собой своеобразный итог предшествующего развития древнегреческой  политической мысли и вместе с  тем послужила исходным пунктом  ее дальнейшего движения к таким  вершинам, как политическая философия  Платона и политическая наука  Аристотеля.

Для Сократа, как и для  его предшественников, нравственный смысл полиса и его установлений, политическая добродетель в целом  восходят к мифическим богам —  первоистоку и предопределяющему  началу. Но мифологическая первооснова  полиса и законов претерпевает в  его трактовке такую же логико-понятийную рационализацию, что и в учении о добродетели вообще. Поэтому  в целом можно сказать, что  воспринятые им положения предшествующей мысли, например о божественной природе  полисных порядков (гомеровская и  гесиодовская мифология), об устроении  полисной жизни в соответствии с  требованиями философского разума (Пифагор), о роли закона (мудрецы, Гераклит), о  разумности правления лучших, об обучении граждан политической добродетели (Протагор и некоторые другие софисты) и т. п., используются и развиваются  Сократом в рационалистической перспективе  его собственных философских  представлений. Обсуждение нравственной, политико-правовой проблематики он поднимает  на уровень логических определений  и понятий, закладывая тем самым  начала собственно теоретического исследования в данной области. В этом плане  Платон и Аристотель — прямые продолжатели логико-философских и политико-теоретических  достижений Сократа.

Сократовское философское  обоснование объективной природы  полисной добродетели и полисных порядков, нравственности, политики и  права критически противостояло  и распространенным традиционно-мифологическим представлениям о полисе, и воззрениям софистов, их нравственному и гносеологическому  релятивизму и субъективизму, характерным  для некоторых из них апелляциям к силе, освобожденной от сдерживающих ее этических начал. Различные взгляды  на нравственность, политику и право, а также на саму государственно-правовую практику (и не только демократическую, но также олигархическую, тираническую, аристократическую) Сократ со своих  теоретико-понятийных позиций критиковал в качество ошибочных отступлений  от должного.

Тесная связь и, можно  даже сказать, внутреннее единство полиса и его законов в концепции  Сократа обусловлены их единым божественным первоисточником. Нравственная организация  полисной жизни так же невозможна без законов, как невозможны и  законы вне полиса: законы и есть, в трактовке Сократа, сами устои  полиса. Сократ, подобно софистам, отличает, говоря в терминах более позднего времени, естественное право (естественный закон) от позитивного законодательства (законов, постановлений и решений, установленных полисными властями). Но это различие естественных и человеческих установлений Сократ не превращает в  их противоположность, как это делали софисты. И неписаные божественные законы, и писаные человеческие законы имеют в виду, согласно Сократу, одну и ту же справедливость, которая  не просто является критерием законности, но по существу тождественна с ней. Когда софист Гиппий настойчиво спрашивает у Сократа, каково же его учение о  справедливости, Сократ говорит ему: «Я лично того мнения, что нежелание  несправедливости служит достаточным  доказательством справедливости. Но если ты этим не довольствуешься, то, вот, не понравятся ли тебе следующее: я  утверждаю, что то, что законно, то и справедливо» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, IV, IV, 12).

Это положение столь же принципиально значимо для всей сократовской политической этики, как, скажем, для гегелевской философии  права знаменитое суждение: «Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно». Кстати, оба эти тезиса отмечены не одним лишь внешним и  формальным сходством, но и глубоким существенным родством: и в том  и в другом случае речь идет о  разумной и нравственной природе  политико-правовых явлений. И своим  понятийно-определительным подходом Сократ как раз и стремился  отразить и сформулировать »ту устойчивую разумную природу полисной справедливости и законности. Сама по себе изменчивость человеческих законов, отмечавшаяся софистами, не является для Сократа свидетельством несправедливости этих законов, подобно  тому как преходящий характер войны  не обесценивает ратную доблесть во имя  отечества.

Сократ — убежденный сторонник  такого устройства государства-полиса, при котором безусловно господствуют справедливые по своей природе законы. «И кому же мил город без Законов?»  — с укором спрашивают Законы у  Сократа, обсуждающего в тюрьме предложение  своего друга Критона о побеге.

Настойчиво проповедуя необходимость  соблюдения полисных законов, Сократ связывает  с этим и единомыслие граждан, без чего, по его оценке, ни государство  не может хорошо стоять, ни дом счастливо  управляться. Причем под «единомыслием» он имеет в виду преданность и  повиновение членов полиса законам, но не унификацию вкусов, мнений и взглядов людей. «Ты знаешь,— замечает Сократ Гиппию,— что Ликург Лакедемонский  нисколько не возвысил бы Спарты над  прочими государствами, если бы, главным  образом, не ввел в ней повиновения  законам? Разве тебе неизвестно, что  в государствах те правители самые  лучшие, которым граждане наиболее обязаны повиновением законам? И  то государство, в котором граждане наиболее повинуются законам, счастливо  во время мира и незыблемо во время  войны. Кроме этого, единомыслие  считается величайшим благом для  государства, и весьма часто советы старшин и лучшие мужи внушают  гражданам единомыслие. В Элладе повсюду постановлено законом, чтобы  граждане давали клятву в единомыслии, каковой клятвой повсюду и  клянутся. Но и полагаю, что это  делается не для того, чтобы граждане присуждали награды одним и тем  же хорам, хвалили одних и тех  же флейтистов, отдавали предпочтение одним и тем же поэтам или предавались  одним и тем же удовольствиям. Это делается для того, чтобы они  повиновались законам» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, IV, IV, 15-16).

Подобные призывы Сократа  к законопослушанию не означали, однако, будто он всякое произвольное постановление  и распоряжение властей считал законом, подлежащим соблюдению. Так, когда в  Афинах было установлено тираническое «правление тридцати», двое из этих правителей, а именно Критий и Харикл, присвоив себе функции законодателей, приняли  пресловутый «закон», запрещавший  «учить искусству говорить» (Там  же, 1, II, 30). Ссылаясь на этот запрет, законодатели грозили философу расправой за его  беседы с молодежью. Но Сократ открыто  высмеял нелепость упомянутого  «закона» и был, конечно, весьма далек  от того, чтобы следовать ему. Игнорировал  он и приказ правителей об участии  в незаконном аресте Леонта Саламинского.

Сократовские положения  о совпадении законного и справедливого, восхваление им законности и разумности полисных порядков и т. п. имели в  виду, скорее, желательное идеальное  состояние дел, нежели наличное, реально  существовавшее. Отсюда их критический  запал против современной ему  практической политики и ее деятелей.