Глава 2. Религиозно—этические истоки и основные направления внешней политики Республики Индия

       1. Пацифистская философия Махатмы Ганди

     Говоря  о современной проводимой Индией внешней политике, обратимся к  истории, а именно к самим истокам  формирования индусского политического  самосознания, начиная с того момента, когда страна, будучи Британской колонией, только начинала свою национально-освободительную борьбу. 

     Затрагивая  период колониализма в Индии, нужно  учитывать традиционную индуистскую  терпимость к чужим идеям и  образу жизни. Это способствовало тому, что протест против насаждавшегося англичанами нового способа производства и существования со стороны традиционного большинства индийского общества проявлялся в основном в пассивной форме. В то же время, адаптация к буржуазной трансформации и втягивание в нее значительных (абсолютно, а не относительно своей доли в населении) масс людей происходит в активной форме. Эта особенность проявляется  у индусов повсеместно и обуславливается, в виду религиозных убеждений, отсутствием у них традиции активного организованного социального протеста и насилия (для верующего индуса лозунг социального равенства и справедливости неубедителен и даже бессмыслен, т. к. он противоречит идее кармы и индивидуальной ответственности каждого за социальную неполноценность в данном сегодняшнем перерождении).⁴

     Однако  и в индусском обществе наступают  времена, когда созревает тенденция к национально-освободительной борьбе, которая в свою очередь, также отвечает данной особенности: как независимое государство, Индия появилась на свет 15 августа 1947 года в результате чисто индийского феномена - ненасильственной борьбы и несотрудничества с колонизаторами на гандистской основе. Таким образом, гандизм для Индии — явление исторически оправданное и соответствовавшее конкретным условиям страны.

     Мохандаса Карамчанда Ганди , названный Д.Андреевым в его книге «Розы мира» «Первым в новой истории государственным деятелем-праведником», утвердил чисто политическое движение на основе высокой этики и опроверг ходячее мнение, будто политика и мораль несовместимы. Да, в лице Ганди и его сподвижников политика и мораль не только совместимы, но и совершенно нераздельны друг от друга и в этом можно наглядно убедиться.

     Фактически  вся деятельность Ганди и вся  его жизнь проходили во время  английского колониального владычества, Ганди погиб 30 января 1948 года, через полтора года после провозглашения независимости Индии и за год до вступления в силу новой индийской конституции. И прежде чем начать говорить о рождении и формировании независимой индийской государственности хотелось бы кратко коснуться основных принципов этического учения Ганди, обратить внимание на основные из них, с целью представить себе тот общественный морально-этический контекст на фоне которого и рождалась новая, независимая государственность Индии.

   "Я  не мог бы вести религиозную жизнь, не отождествляя себя со всем человечеством, а это я не мог бы делать, не принимая участия в политике... Для меня политика, отторгнутая от религии, – всегда грязная политика."⁵

     Говоря  о средствах постижения истины, Ганди  говорит о своем специфическом опыте "тихого внутреннего голоса". Ганди говорит, что этот тихий внутренний голос "должен быть верховным арбитром, когда возникает конфликт при исполнении долга". И следование этому голосу – важнейшее условие нравственного самосовершенствования и постижения истины.  

        Ганди усматривал прямую, внутреннюю, органическую взаимосвязь между  Богом, любовью, истиной и ненасилием. Каждое из этих понятий в  отдельности и в своем единстве  и взаимодействии предназначалось  для духовно-нравственного совершенствования человека. Из многочисленных высказываний Ганди явствует, что если через "тихий внутренний голос" открывается истина, то, очевидно, общим путем к этому следует признать ненасилие.

     Итак, долженствование будущей индийской  государственности, как его видел Махатма Ганди – это неуклонное следование принципу ненасилия в международной политике. Индия должна была представить миру столь сильную и непоколебимую в своих этических принципах государственную власть, что это могло бы позволить индийскому государству исполнить миссию утверждения мира на основе ненасилия и высокой этики.  
 
 
 
 
 
 
 
 

            2. Политика неприсоединения Дж. Неру 

   В разработке главных принципов внешнеполитического  курса Индии в первые 17 лет  независимости выдающаяся роль принадлежит Джавахарлалу Неру, на образ мыслей которого, прежде всего в проповеди ненасилия, сильнейше влияние оказал Ганди.  

   Уже в преддверии десятилетнего нахождения Неру у власти его считали одним  из самых ярких живущих на Земле, личность которых запечатлелась в мировом общественном мнении, "человеком, ставшим виднейший фигурой на мировой политической арене, после того, как с нее сошла Большая Тройка военных лет -Черчилль, Сталин, Рузвельт" (Харперс мэгэзин, США). Газета "Нью-Йорк Таймс" констатировала, что Неру "один из самых значительных политических деятелей и бесспорных властелинов мира, единственный властелин мира, который правит, внушая подданным любовь, а не страх".⁶ Столь высокую оценку Неру заслужил благодаря, прежде всего, достижениям в области своей внешней политики, основанной на здравом смысле и опиравшейся на центральное руководство.

   После окончания Второй Мировой войны и произошедших в связи с этим изменений на международной арене, на фоне мощного подъема национально-освободительного движения перед ИНК встала задача выработать свою внешнеполитическую линию, учитывая новые реалии международной жизни.

   Основные  принципы внешней политики самостоятельной  Индии Неру изложил в своем  выступлении по радио Дели 7 сентября 1946 г. Он заявил, что Индия намерена держаться в стороне от противостоящих друг другу группировок государств, и будет стремиться к установлению дружественных отношений со всеми странами, прежде всего, Азии. Он подчеркнул, что его родина особенно заинтересована в освобождении колониальных и зависимых стран и полностью отвергает расистскую доктрину, где бы и в какой бы форме она ни применялась. Таким образом, главным содержанием внешнеполитического курса Неру стал отказ именно от участия в военных блоках, который ставил целью обеспечить независимое национальное развитие Индии. Знаменательно и то, что это выступление прозвучало спустя полгода после речи У. Черчилля в г. Фултон 5 марта 1946 г., ознаменовавшей начало холодной войны.

   Основными принципами, которыми руководствовался Неру при проведении иностранной политики, были антиколониализм, то есть поддержка права на самоопределение народов Азии и Африки; антирасизм, или требование полного равенства рас и народов; неприсоединение к военно-политическим блокам, что не означало пассивный нейтрализм (изоляционизм), но предполагало активное утверждение независимых суждений по всем международным вопросам; признание Азии в качестве новой нарождающейся силы в мире и права азиатских государств решать самим касающиеся их проблемы; посредническая роль в противостоянии блоков, отказ от участия в гонке вооружений как следствие философии ненасилия и как способ уменьшить риск новой мировой войны.

   Авторитет пацифиста-Ганди, несмотря на частые разногласия (например, по вопросу участия Индии во Второй Мировой войне и т.д.), в глазах Неру был велик, поскольку даже сама мысль о разрыве с учителем была для Неру невозможной. Но для самого Махатмы Ганди беспрецедентные погромы и кровопролитие, сопровождавшее раздел Индии на Индию и Пакистан, и провозглашение ее независимости подобной ценой означало величайшую личную трагедию.

   Индийский автор многотомной биографии  Ганди Д. Дж. Тендулкар в этой связи  писал, что в первые дни независимости, когда "по всей стране происходили  празднества, человек, который больше любого другого сделал для освобождения Индии от иноземного владычества, не участвовал в этом всеобщем ликовании". Более того, Ганди, демонстративно покинув столицу, переживал самые трагические минуты своей жизни. Закон о независимости Индии и кровавый раздел на Индию и Пакистан разрушили его, казалось, самую фундаментальную идею о ненасилии. По горькой иронии судьбы, безгранично преданный индуизму (и считавший его самой толерантной и духовно возвышенной религией) Махатма, этот своего рода "апостол ненасилия", был убит собратом по вере Натхурамом Годсе, став жертвой чудовищной вспышки конфессионального фанатизма и шовинизма между индусами и мусульманами именно как поборник их дружбы и единства.

   Но, несмотря на разность в подходах к решению некоторых задач двух политических деятелей Индии, говорить об отходе от деклараций ненасилия во времена Неру, конечно же, нельзя. В целом и внутренняя и внешняя политика Индии во времена Неру была именно демонстрацией этих позиций.

   Международное влияние Индии как лидера стран  неприсоединения и исключительный престиж и непредубежденность индийского лидера в международный вопросах оказывали значительное влияние на сверхдержавы и одновременно позволяли группировать вокруг своей позиции значительное число сторонников.

   В вопросе о ядерных, или стратегических, вооружениях Неру выступил в 1954 году с призывом о запрещении ядерных испытаний. И в этом вопросе также подтверждая позиции Ганди.

   Между тем за период между 1949-50 и 1962 годами индийские вооруженные силы почти  удвоились, а сама Индия превратилась в крупнейшего импортера тяжелых военных вооружений. Все это осуществлялось по решению правительства Неру и с сохранением политики неприсоединения. Несмотря на возросшие угрозы Неру был категорически против собственной программы Индии по ядерным вооружениям. Однако, последующие события 1962 года повлекли за собой кардинальный пересмотр Индийской внешней и внутренней политики, остановимся на них поджробнее в следующей главе.

3. Современные реалии во внешней политике Индии: от «этики» до «политического реализма»

     Независимая Индия в конфликте с Китаем осенью 1962года потерпела свою первую, крупную военную неудачу. И хотя поражение было не столь значительным,  унижение, испытанное Индией, было весьма чувствительным, ведь затронутый период представлял собой весьма интересную фазу, это было взаимное подтверждение "несокрушимой дружбы" между двумя странами. За этой неудачей вскоре последовала другое скорбное событие, в 1964 году умер первый премьер министр Индии Джевахарлал Неру, а через несколько месяцев после этого события Китай провел первые испытания атомной бомбы.

     Традиционно центральным моментом внешней политики любой страны является ее собственная  безопасность, обеспечиваемая национальными  силами обороны и союзами с  иностранными государствами. Нетрадиционность внешней политики Индии в период правления Неру состояла в том, что она принижала значение этих традиционных факторов и уделяла большее внимание оказанию влияния на конфликты между крупными державами, которые не отражались непосредственно на независимости или целостности Индии. Чтобы играть эту роль в международных делах, Индии необходимы были исключительный престиж и исключительная непредубежденность. Все это Индия имела, но сочетаться с собственными основными потребностями Индии это могло лишь при условии добрых отношений с соседями. А этого не было. Оба самых могущественных соседа Индии: Пакистан и Китай относились к ней враждебно. Причем исключительный накал изначально враждебных отношений с Пакистаном заслонял потенциальную угрозу Китая.

     С другой стороны эта нетрадиционность индийской внешней политики была обусловлена самим долженствованием индийской государственности, той  провиденциальной миссией, которая  во времена Неру и была явлена, хоть и не во всей своей возможной полноте. Не отметить эту политику, не обратить на нее внимание, не выделить ее среди агрессивных выкриков, бряцаний оружием и безумных провокаций мировых держав было невозможно. Достижения Индии в международной политике, хотя и не обратили на себя столь много внимания как "экономические чуда" Японии и Германии, но были просто удивительны, и в полном смысле этого слова чудесны. Другой вопрос – насколько они были прочными.⁷

     Казалось, что вот еще немного, еще чуть-чуть осталось, чтобы политика ненасилия  и неприсоединения стала бы общепризнанной мировой силой, способной возвысить свой голос не за счет мегатонных атомных бомб, а только лишь благодаря своей человеческой и высокоэтической позиции. Но... именно этого чуть-чуть и не хватило. Были ли этому виной новые внешние угрозы нависшие над Индией, или внутренние вызовы сепаратизма, этнической и религиозной розни, а может быть виноватым оказалось вдруг само время, сами 60-е, подарившие миру карибский кризис, вьетнамскую войну, китайскую культурную революцию, конец советской "оттепели"? Какая-то рационально необъяснимая цепь срывов и падений, вызвавшая к жизни худшие возможности и надолго похоронившая лучшие.

     Нет необходимости перечислять дальше череду нескончаемых военных конфликтов и локальных войн, подавление сепаратизма и бунтов достигшее своего апогея в 70-е во время сикхского бунта, когда армейские операции проводились при поддержке танков, обстреливавших сикхские храмы. В ходе главной операции в Золотом храме в Амритсаре было убито 1000 сикхов. Не удивительно, что результатом этого стала гибель Индиры Ганди, убитой своими же охранниками сикхами.

     Тут важно было бы отметить, что время  правления Индиры Ганди увенчалось двумя главными событиями – созданием  атомной бомбы и договором  о дружбе с СССР. Два этих события знаменовали собой фактический отход от принципиальных положений политики Махатмы Ганди. Создание атомной бомбы навсегда похоронило индийскую международную политику ненасилия, а договор с СССР – политику неприсоединения.⁸ Это вовсе не было эмоциональным, или же сугубо личным решением, это было результатом продуманной политики, разделяемой большинством правящей индийской политической элиты, большинством Индийского Национального Конгресса. Объяснения этой политики весьма рациональны и понятны, их могут разделить и согласиться с ними все "трезвые", "реальные" политики всего мира. Тут будут и угрозы Китая и провокации Пакистана и пропакистанская и прокитайская политика США в отношениях с Индией и многое, многое другое, наверное, очень верное. Вот так и Индия стала такой же "как все", политическая элита, казалось, вздохнула с облегчением.