Особенности социальной структуры современного российского общества

Современная ситуация характеризуется  резким ослаблением государственной  власти. Напряженная борьба политических партий и группировок, неразработанность их конструктивных программ, утрата доверия народа к большинству политических институтов, невиданное распространение беззакония и коррупции обусловливают быструю сменяемость политиков, нестабильность политической системы в целом. Сложившаяся в советское время стратификация правящего слоя по номенклатурному принципу находится "в состоянии полураспада" - ее остов еще сохраняется, но механизм воспроизводства разрушен. Система властных органов существенно перестроена - одни из них ликвидированы, другие только организованы, третьи принципиально изменили свои функции. В результате формально мы сегодня имеем новую систему высших государственных должностей. Обновился и персональный состав занимающих эти должности лиц, часть которых пришла из иных сфер деятельности. Тем самым ранее замкнутый верхний слой общества приоткрылся для выходцев из других групп. На первый взгляд прежней номенклатуры не стало, она исчезла, растворившись в других слоях общества. Но в действительности она сохранилась. Продолжает существовать подавляющая часть как ранее бывших номенклатурными должностей, так и связанных с ними властно-распорядительных функций. Причем более половины квазиноменклатурных должностей занимает прежняя политическая элита, реализующая модели управленческой деятельности, характерные для советской системы. Между членами бывшей номенклатуры поддерживаются устойчивые деловые связи, способствующие сохранению свойственного ей сословно-классового сознания.

В настоящее время экономический  потенциал общественных групп включает три компонента: владение капиталом, производящим доход; причастность к  процессам распределения, перемещения  и обмена общественного продукта; уровень личных доходов и потребления. Особая роль принадлежит первому компоненту. Активно формируются разнообразные формы негосударственной собственности (индивидуальная, групповая, кооперативная, акционерная, корпоративная и т.д.), возникают разные типы капитала (финансовый, торговый, промышленный). В социальном плане более или менее отчетливо выделились собственники частного капитала. Среди них есть и очень крупные, и средние, и мелкие, относящиеся, соответственно, к разным слоям. Особое место занимают крестьяне, владеющие личным хозяйством и становящиеся собственниками земли. Однако подавляющая часть россиян не имеет никакой производительной собственности.

Второй из названных компонентов  экономического потенциала ранее доминировал, но сейчас сдает позиции первому. Это связано с тем, что экономический статус среднего собственника выше, чем квалифицированного менеджера. К тому же по мере приватизации экономики материальные и финансовые ресурсы приобретают заинтересованных хозяев, что сокращает возможность их "растаскивания". Однако процесс оздоровления экономики пробивает себе дорогу лишь как тенденция, так как в сложившейся неразберихе близость к "общественному пирогу" (т.е. к государственным ресурсам) играет большую, чем когда-либо, роль. К сожалению, операционализировать данный критерий, т.е. измерить степень причастности разных экономических, профессиональных и должностных групп к распределительным механизмам, непросто. Скорее всего, по этому признаку выделятся те же самые группы, что и раньше: руководители государственных и смешанных предприятий, в том числе акционерных обществ, ответственные работники и специалисты торговли; служащие материально-технического снабжения, а также такие профессионалы бизнеса, как коммерсанты, маклеры, дилеры и т.п.

На мой взгляд, в России сейчас существуют две относительно обособленные системы общественной оценки социокультурного потенциала работников. Первая действует  в негосударственном секторе, испытывающем актуальную потребность в квалифицированных специалистах и готовом высоко оплачивать их работу. Вторая, традиционно сохраняющаяся в государственном секторе, по-прежнему несет отпечаток уравниловки и нигилистического отношения к умственному труду. В результате происходит расслоение российской интеллигенции на группы, существенно различающиеся своим положением. Таковы, например, высокооплачиваемые квалифицированные специалисты управленческого и экономико-юридического профиля, занятые в частном секторе экономики; более или менее поддерживаемые "на плаву" специалисты научно-технического профиля, занятые в топливно-энергетическом комплексе и других экспортных отраслях; работающие в бюджетных организациях и предоставленные самим себе специалисты социального и гуманитарного профиля.

В целом структура российского общества претерпела заметные изменения по сравнению с советским временем, но вместе с тем сохраняет многие прежние черты. Для ее существенной трансформации необходимо системное преобразование институтов собственности и власти, которое займет многие годы. Тем временем стратификация общества будет и далее терять жесткость и однозначность. Границы между группами и слоями станут "размываться", возникнет множество маргинальных групп с неопределенным или противоречивым статусом. На первый взгляд эта тенденция напоминает размывание социально-классовой структуры, наблюдаемое в современных западных обществах, но думаю, это сходство формально. Дело в том. что возникновение относительно однородных "обществ среднего класса" характерно для постиндустриализма. Россия же не только не переросла индустриальной стадии развития, но и переживает тяжелейший кризис, отбросивший ее экономику далеко назад. В этих условиях социально-классовые различия в положении общественных групп приобретают особую значимость. Они прорисовываются даже резче, чем прежде, во многом определяя другие стороны социального статуса.

4. Особенности социальной структуры современного российского общества

За годы реформ в России сложилась  резкая дифференциация людей по их социально-экономическому положению. Казалось, что социально-политический взрыв неизбежен. Его ожидали верхи, его предсказывали социологи и политологи. Но взрыва не случилось. Напротив, стала нарастать политическая апатия. Дело в том, что с началом капиталистических реформ, несмотря на острейший социально-политический кризис, в нашей стране не произошло ожидаемого оформления социально-классовых сил, не сложились их консолидация и мобилизация. Вызванные реформами разрушения в материальном производстве, в социально-политических отношениях людей привели к утрате многими людьми определенного и устойчивого социально-экономического положения и, соответственно, определенной социальной самоидентификации. Поскольку новые экономические структуры у нас складываются крайне медленно, и общество, по большей части, вот уже 8 – 10 лет живет за счет дележа и проедания прежнего экономического потенциала и за счет международных займов, то и новые социальные структуры формируются медленно и не системно. Огромные слои населения потеряли свое место в старой социальной структуре вследствие ее распада, а нового не обрели. Точнее будет сказать, что навязанное им новое социально-экономическое положение не соответствует ни объективно, ни субъективно их образованию, профессиональным, материальным и идеологическим амбициям. В связи с этим и не происходит оформление классов и групп как единого целого, так как, даже попав объективно в ту или иную социальную группу (страту), люди не связывают с ней своего будущего, не принимают ее правил игры, интересов и целей. Это явление – не трагедия единиц, отдельных, не нашедших себя лишних людей, а устойчивая тенденция последних лет, характеристика социального процесса в современной России.

Представители интеллигенции объединяются также нелегко, поскольку сам  их труд в значительной степени индивидуален и соревнователен. И тем не менее в нормально функционирующем обществе они имеют общие задачи и интересы, общие социальные роли, которые они, как представители умственного труда, способны осознать ранее других и вследствие этого, преодолев свой индивидуализм, объединиться. Однако за годы реформ интеллигенцию постигла та же судьба, что и другие классы и социальные группы современного российского общества. Весомая часть научной интеллигенции выехала из страны. Многие представители массовых творческих, интеллигентских профессий ушли в предпринимательство, в основном в торговлю, в большинстве своем – в мелкое, реже – в среднее. Те преподаватели вузов, врачи, учителя, ученые, инженеры, которые остались на прежней работе, задавлены предельными нагрузками, борьбой с бедностью и страхом безработицы и нищеты, они разобщены и поэтому не представляют собой оформившейся социальной группы. Часть же интеллигенции элитарной, той, что в большинстве своем достигла признания еще при советском режиме, укрепила свои позиции и оказалась (вольно или невольно) верной союзницей режима. Эта часть интеллигенции, и по ее вине творческая интеллигенция вообще, потеряла доверие людей, оказалась деморализованной и разобщенной.

Происходящие в последние 10 лет  социально-экономические реформы вызвали к жизни новые социальные образования. Прежде всего это – народившаяся российская олигархия, сконцентрировавшая в своих руках львиную долю ресурсных, производственных, финансовых и т.п. богатств страны и получившая поэтому над ней огромную экономическую, политическую, идеологическую власть. Несмотря на общие условия существования, у российских олигархов и крупных предпринимателей нет общих стратегических целей, связанных с сохранением и развитием производства в России. Тактические же их цели опять-таки связаны с выживанием и индивидуальным обогащением, достижение же их ведет к разобщению, а не к объединению.

 Эти люди не могут вкладывать  свои деньги в развитие российского  производства и в налаживание  социально-экономического процесса в нашей стране: мало того, что они не умеют этого делать, они боятся этого, поскольку, вместе с развитием производства и упорядочением социально-экономических отношений сужаются возможности привычного легкого и быстрого обогащения и приближается время ответственности за содеянные нарушения закона. Поэтому они переправляют свои капиталы за рубеж и являются, тем самым и по существу, силой антироссийской и антисоциальной. К 1999 году все лакомые куски общественного богатства были уже приватизированы, а вместе с этим началась эпоха черного передела: ее симптомы уже видны. Подытоживая сказанное, мы можем констатировать, что ожидать в ближайшее время консолидации класса крупных собственников, тем более на основе социально ориентированных интересов, не приходится. Тем более, что противостоять им некому: внизу только разобщенная масса людей.

Существует мнение, что сейчас в  России в качестве оформившихся социальных групп можно считать чиновничество, в том числе и военных, и  организованную преступность, которые, увы! все сильнее сближаются и даже все больше сливаются друг с другом. Хотелось бы с этим не согласится в принципе, но к сожалению, доля истины в этом есть. И все же, на наш взгляд, нет достаточных оснований для того, чтобы считать чиновничество и организованную преступность сложившимися социальными силами. Если уж это и сложившиеся силы, то скорее антисоциальные. Это как раз та социально-политическая ситуация, которая не позволяет надеется на скорое разрешение острого социально-экономического, политического и духовного кризиса в нашей стране и тем более на поворот нашего общества к подлинному социализму (речь не идёт о патерналистском, распределительном, ограниченном социализме). Социальная а, следовательно, и политическая структуризация российского общества абсолютно необходима для выживания России и ее здоровой эволюции. В настоящее время, на наш взгляд, необходима работа (точнее, борьба), направленная на преодоление всех уродливых ограничений и извращений современной формы капиталистического производства и политической демократии. Ибо только на этой основе могут сформироваться мощные, осознающие свои интересы и свою историческую миссию социальные силы, ориентированные на движение к гуманистическому обществу, обеспечивающему материальное благосостояние, свободу и универсальное развитие для всех людей. Поэтому программы всех социалистических и коммунистических партий должны включать в себя как первоочередные задачи тред-юнионистского и социал-демократического характера.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение социальной структуры российского общества как системы групп и слоев, деятельность и взаимодействия которых лежат в основе социального механизма трансформации российского общества. Некоторые из этих групп являются "акторами" (инициаторами, организаторами) реформ, активность других заключается в выборе личных стратегий адаптации к изменениям, в то время как третьи, скорее, оказываются жертвами происходящих процессов.

Трансформация институтов российского  общества серьезно сказалась на его  социальной структуре. Изменились и продолжают меняться отношения собственности и власти, перестраивается механизм социальной ориентации, идет интенсивная смена элит. На общественную сцену выходят новые социальные группы, массовые слои изменяются, расширяется "социальное дно", все более криминализируются экономические отношения. Соответственно, меняется система групповых интересов, способов поведения, социальных взаимодействий. Эти на первый взгляд разрозненные явления на деле являются разными сторонами процесса социальной трансформации общества. Поэтому их важно изучать не только в отдельности, но и с учетом связанности друг с другом. Фундаментальной задачей обществоведов является описание российского общества как целостной социальной системы, преобразующейся прежде всего под влиянием внутренних движущих сил. Важнейшими характеристиками этой системы служат, во-первых, социальная структура, т.е. состав, положение и отношения определяющих ее развитие групп, и, во-вторых, стратификация общества, или расположение названных групп на иерархической шкале социальных статусов.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Белых Е.Л., Веркеенко Г.П. Социальная структура и социальные процессы в современном обществе. - М., 1993. – с. 241.
2. Аберкрамби Н. Социологический словарь. – М.: ЗАО "Изд-во "Экономика", 2004. – с. 620.
3. Беляева Л.А. Социальные слои в России: опыт кластерного анализа. // Социс. – Добреньков В.И., Кравченко А.И. Социология. – М.: ИНФРА-М, 2001. – с. 624
4. Заславская Т.И. Социоструктурный аспект трансформации российского общества. // Социс. – 2001. №8. – с. 311.
5. 2005. №12. – с. 57-64.
6. Гурвич Г. Концепция социальной структуры / Пер. с франц. Малышевой М.В. // Социальная стратификация. – М., 1992. – с.164
7. Иванов В.Н. Социальные технологии в современном мире. - М., 1996. – с.25.
8. Кравченко А.И. Социология. М., 1997. – с.124.
9. Социология. Словарь-справочник.– Т.3.– М., 1991.
10. Большой толковый социологический словарь. – М.: Вече, АСТ, 1999. – Т.2. – с. 528.