Концепция «цветной революции» в политической сфере

Основными задачами использования блогов при проведении «цветных революций» являются: максимальный охват населения и оперативность в передачи информации. Так, например, во время операции по принуждению Грузии к миру от имени одного из авторитетных блоггеров распространялась заведомо ложная информация о развитии ситуации на территории Южной Осети и Абхазии.

Кроме того, идеологи «цветных революций» уделяют особое внимание флэш-мобам, веб-форумам, массовым sms и mms-рассылкам, вирусному видео, распространению управляемых слухов и другим приемам психологического воздействия.

Таким образом, возможности он-лайн сетей и других технологий оказывают значительное влияние на организацию сетевых структур, используемых сторонниками «цветных революций», их  структурированность и тактику.

Отечественные аналитики обращают внимание, что буквально за год до арабской версии «цветной революции», в 2010 году, правительство США заключило договор с компанией "HBGary Federal" на разработку компьютерной программы, которая может создавать многочисленные фиктивные аккаунты в соцсетях для манипулирования и влияния на общественное мнение по спорным вопросам, продвигая нужную точку зрения. Она также может быть использована для наблюдения за общественным мнением, чтобы находить опасные точки зрения.

В глобальном плане, если учитывать создание целого ряда сетевых структур, начиная с НПО и заканчивая интернет-сетями, речь идет о новых технологиях социальной инженерии, создающих неведомые ранее модели принятия решений, изменяя когнитивный базис современного человека. А Интернет, будучи планетарной информационной магистралью, превращает такие проекты, как «WikiLeaks», «Facebook» и «Twitter», в трансляторы американской «мягкой силы», инструмент борьбы за влияние и, конкретно, государственных переворотов — «цветных революций» — в странах-мишенях.

Конечно, социальные сети сами по себе не продуцируют «вирус революции», но являются прекрасным каналом его распространения. Например, «Twitter». Это, собственно, не социальная сеть, но социальным медиа этот сервис безусловно является.

На иных принципах работает «Facebook». В декабре 2011 года, по собственным данным, «Facebook» насчитывал более 800 миллионов активных пользователей. Эта сеть стала самым значимым сетевым инструментом «мягкой власти» — благодаря «весу» в сети, зависящему от количества «друзей», и отбору сообщений по их популярности. В результате наложения этих факторов у пользователей возникает ощущение значимости происходящих событий и мгновенной включенности в этот процесс. 13

Более того, создается впечатление, что от позиции, реакции конкретного субъекта зависит развитие ситуации. Условно, если я выйду на площадь, то ненавистный диктатор будет повержен.

Однако в России «Facebook», достигший в январе 2012 года 5-миллионной планки участников, — не самая популярная сетевая площадка. Для сравнения: на конец 2011 года сеть «Одноклассники.ру» насчитывает 67 миллионов активированных аккаунтов, а «Вконтакте» — 120 миллионов. Если же судить по счетчику на сайте, то активных пользователей (тех, кто ежедневно заходит в сеть) сервиса «Вконтакте» насчитывается свыше 36 миллионов.

Такой успех именно этой сети объясняется наличием, с одной стороны, «сильных групп — коммуникационных платформ, которые отчасти заменяют пользователям этой сети автоматические алгоритмы EdgeRank от Facebook с точки зрения фильтрации интересующего их контента».

С другой — простотой в использовании и огромным сопроводительным багажом: распространяемая в группах информация обычно состоит из фотографий, демо-тиваторов и коллажей, которые доходчивы и не требуют специальных знаний для интерпретации.

Анализ работы социальных сетей позволяет выстроить их своеобразную иерархию как по степени воздействия, так и по технологической применимости. На вершине сетевой пирамиды может быть размещен интеллектуальный портал для самых продвинутых и креативных пользователей — можно сказать, инициаторов социальных изменений — "LiveJournal" ("Живой Журнал" — ЖЖ). Это место "высокого" общения, самоутверждения либо же так называемого троллинга — размещения материалов с целью провоцирования конфликта. По воздействию на общественное мнение ЖЖ технологически применим в роли классических СМИ, что в революционной ситуации явно недостаточно. Другое дело "Facebook", который занимает срединное или центральное место в сетевой иерархии, охватывая многомиллионные аудитории. В России эту планку покорил "ВКонтакте". Далее следует "Twitter".

Социальные сети выполняют сегодня роль не столько площадки для общения, сколько детонатора инфор-мационного взрыва: они способны распространять информацию по всему миру за считанные секунды, ускоряя тем самым ход той или иной операции. Это вовсе не обозначает, что телевидение и радио утратили свою популярность. В современных условиях происходит симбиоз крупнейших телевизионных гигантов с такими сетями, как «WikiLeaks», «Facebook», «Twitter», «YouTube», усиливающий в конечном итоге эффект информационных операций, выводя на улицы сотни тысяч манифестантов.

Примером такого взаимодействия служит деятельность международной телекомпании «Аль-Джазира», размещающей видеоматериалы на собственном портале в «YouTube». Подобная практика наблюдается также среди российских вещательных организаций.

Итак, сетевые структуры — продукт, созданный для решения как минимум трех глобальных задач. Первая — изменение исторической памяти и формирование новых смыслов. Если эту задачу удается решить, то индивид, социальная группа будут делать то, что нужно заказчику операции. В таком случае никакая военная концепция не нужна. Вторая задача заключается в организации оперативного контроля над деятельностью групп и отдельных лиц.

Фактически, в сети происходит модерация поведения. Далее достигнутое может быть закреплено во флэшмобах, разного рода акциях, ну и, конечно, в решающий момент госпереворота все эти навыки должны проявиться в полной мере. Однако это уже третья задача — создание механизма формирования и манипуляции поведением в конкретных ситуациях, а также привлечение к решению задач людей, которые этих задач не понимают и не должны этого понимать.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. 2 Роль «цветных революций» в управлении общественным мнением

 

Все цветные революции построены по одной и той же схеме, или технологической цепочке – это невозможно не заметить. Это прямо указывает на то, что цветные революции в принципе не могут быть реализацией объективных надежд и стремлений большинства населения. Достаточно взглянуть на национально-освободительные движения и войны в странах Азии, Африки и Латинской Америки, закончившиеся сменой власти: все они пришли к власти разными путями, но всегда исключительно благодаря поддержке населения. Примером может быть власть Фиделя Кастро на Кубе, который никогда бы со своей горсткой революционеров не победил бы батисту, если бы весь народ его не поддержал. По моему мнению, наивно полагать, что цветные революции – это стихийное проявление, всплеск народного гнева, «народный бунт» вроде восстания Пугачева, проявление народной воли: это не что иное как красивая легенда, сказка, образ конфликта, за которой скрывается банальный государственный переворот, организованный из-за рубежа.

В цепочке цветных революций важную роль играет стихийная активность людских масс, из которых формируется агрессивно настроенная по отношению к любой власти политическая толпа, разрушительные действия которой (часто сопровождающиеся массовыми беспорядками и погромами) технологи «цветных революций» выдают за «истинный голос народа», настоящее общественное мнение. Желания и требования толпы возводятся в ранг абсолютно справедливых и приоритетных, используя известную формулу: «глас народа – глас божий». Правда, мало кто при этом указывает на то, что любой человек, попавший в толпу, теряет свою индивидуальность, свободу, способность объективно и критически оценивать происходящее вокруг и становится частью стихии, добровольно подчиняется стадным чувствам. Давно замечено, что большие массы людей легко управляются, если из них сформировать толпу: эти технологии манипулирования массовым сознанием давно используются тоталитарными сектами.

В психологии также известны массовые проявления синдрома групповой абстиненции - впадения людей, принимавших участие в политической толпе, в состояние сильного психологического шока, сходного с состоянием алкогольного или наркотического похмелья. Именно поэтому так часто говорят, что после «ослепления» сознания людей «идеалами» очередной цветной революции наступило состояние «отрезвления», политического «похмелья». Это – прямой результат ломки индивидуальной психики человека, которая происходит с ним в политической толпе – главной ударной силе любых цветных революций. Бесследно для психики человека эта ломка не проходит.

 В мировой политике  технологии цветных революций  – это один из видов современных  технологий информационно-психологического  управления политическими конфликтами14. Для их успешной реализации страна обязательно должна находиться в состоянии политической нестабильности: должен присутствовать кризис власти, еще лучше, если внутри страны будут развиваться один или несколько локальных вооруженных конфликтов, или страна будет втянута в один крупный международный конфликт. То есть, обязательно должен быть должен быть объект воздействия – политический конфликт в любой из фаз развития. Если власть стабильна и конфликта как такового нет – его надо сначала создать. Именно это мы и видели недавно в Иране, где и власть, и оппозиция выступали под одними и теми же лозунгами защиты завоеваний исламской революции, но при этом соревновались в том, кто из них ближе к революционным идеалам и является наиболее правильным последователем курса аятоллы Хомейни.

Технологии информационно-психологического воздействия на конфликты на практике сводятся к двум направлениям: агрессивному воздействию в форме информационно-психологической войны и «мягким» технологиям психологического управления конфликтной ситуацией15. Если технологии первого направления преследуют цели подготовки и переход к вооруженной стадии конфликта, то вторые, «мягкие» технологии направлены на поиск его мирного разрешения.

Использование «жесткого» либо «мягкого» набора технологий информационно-психологического воздействия осуществляется с учетом конкретной политической ситуации и общей международной обстановки. Так, «мягкие» «бархатные революции» в странах СНГ (Украина, Грузия, Киргизия, Молдова и т.д.) предполагают наличие и учет внутриполитических условий их реализации (внутриполитической нестабильности), тогда как «жесткие» операции в Афганистане и Ираке предусматривают формирование в массовом сознании международной общественности специальных политических мифов: персонифицированных образов «международного терроризма» (образ «Бен Ладена»), «всеобщей угрозы миру» («наличие в стране оружия массового уничтожения»), имеющих глобальные масштабы и последствия.

Ярким примером использования информационно-психологических технологий в целях управления политическими конфликтами являются различные кампании по мягкому, ненасильственному изменению государственного строя – «бархатные революции» в Сербии («бульдозерная революция»), Грузии («революция роз»), Украине («оранжевая революция»)16, в Молдове (апрель 2009 г.), в Центральной Азии – Кыргызстане («революция тюльпанов»), «кедровую революцию» в Ливане, а также неудавшиеся попытки в Беларуси («васильковая революция»)17, Узбекистане и Мексике (в 2006 г.). В этот перечень также можно включить «Революцию гвоздик»18 в Португалии, ставшую бескровным военным переворотом, и «Бархатную революцию» в Чехословакии, приведшую к распаду страны на две части. В качестве технических предшественников «бархатных революций» можно назвать EDSA Revolution (the People Power Revolution), произошедшую в 1986 г. на Филиппинах, и (неудачная попытка) события в Китае на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 г.

Организация мощного молодежного протестного движения, внешне выглядящего спонтанным, но, на самом деле, являющемся строго организованным, - это первое звено в технологической цепочке психологической операции по принудительной смене неугодного США политического режима, которую выделяют британские аналитики.

Важно отметить, что центры обучения технологиям «цветных революций», как и террористические организации, имеют сетевую систему организации, тесно взаимодействуют между собой, их деятельность координируется из одного центра.

Британские аналитики определяют второе звено в технологической цепочке психологической операции как системную организацию оппозиции и выделение из их рядов медиа-личности, персональный образ которой способен олицетворять «благородную стихию народной революции».        Третьим звеном технологической цепочки «бархатных революций» («демократического шаблона» по терминологии Гардиан) служит т.н. «параллельный подсчет голосов», организуемый в противовес официальным выборным процедурам и используемый как мощный инструмент психологического манипулирования, обеспечивающего как вброс различной, сенсационной и недостоверной информации, размывание гражданской позиции, распространение слухов, так и для создающий почву для различных политических провокаций.

Последнее звено американской психологической технологии сосредоточена на мерах, которые следует предпринять, если действующая власть пытается отнять победу на выборах: «в Беларуси президент Лукашенко и правда выиграл, так что там и реакция была минимальной. В Белграде же, Тбилиси, в Киеве, где власти сначала пытались держаться за власть, основная рекомендация - не выходить из себя, но настраиваться решительно, организовывать массовые акции гражданского неповиновения, которые, оставаясь мирными и законными, могут спровоцировать власть на подавление с помощью силы» - т.е сочетание парализации политической жизни страны и функционирования системы государственного управления («политический саботаж») с проведением массовых политических провокаций, реакция власти на которые способна создать медиа-повод для инициации новой волны «бархатной революции», уже на другом качественном уровне.

В российских научных кругах «бархатные революции» также рассматриваются как особый вид политических технологий, как технологии информационно-психологического воздействия и технологии (операции) информационно-психологической войны. На наш взгляд, прямым подтверждением указанного тезиса является мнение известных российских ученых С. Кара-Мурзы, С.Телегина, А. Александрова, М. Мурашкина, предпринявших попытку расписать технологическую цепочку психологических приемов «бархатных революций» на примере «оранжевой революции» в Украине.19 В своей работе «Экспорт революции: Саакашвили, Ющенко…» они выделяют следующие звенья технологической цепочки осуществления «бархатных революций»: