Жизнь Фауста. Его образ и приоритеты

                                      Жизнь Фауста. Его образ и приоритеты.

Душа моя, не ищи бессмертия,  лучше возьми все, что можешь от жизни

                               Пиндар

       Кто такой Фауст?  По сути своей, это просто  человек. Но человек с большой  буквы. Собирательный образ от  сотен тысяч мыслителей, не строивших  наивных надежд по поводу безграничного величия людской мысли и положивших свое бытие на алтарь неустанного поиска истины. Поиска истины о природе нашего с вами существования.

    Он являет собой извечное  и до конца не возможное  к реализации стремление человека  к бесконечному и возвышенному самосовершенствованию. Проще говоря, этот средневековый ученый жаждет приблизиться к какому-то ветреному идеалу и готов ради такой цели на все. Буквально на все. Вспомним, кстати, тот момент, когда он пытается покончить с собой, дабы «воссоединиться со вселенной»... Постигнув все известные на то время тайны естественных наук, и проникнув своим изощренным умом в иные премудрости общественных дисциплин, он хочет большего. Хочет на старости лет познать мироздание изнутри.

    Фауст понимает, что его, добытые тяжким трудом, знания – ничто, малая крупица, капля в море тех загадок, которые еще скрывает от него Земля. В сердцах он презирает педантичного Вегенера – его идейного врага, давно сделавшего в своем сознании человеческую ограниченность вершиной эволюции... Не всеобщее и весьма, должен сказать, небезосновательное уважение окружающих, ни  слава его совсем не прельщают. Ученый осознает бренность своей жизни и жаждет взять от нее больше, чем она ему доселе давала.

    Так, произведение начинается  с пролога, где  сам Мефистофель и Господь спорят о Фаусте. Бог говорит, что нечистому не удастся совратить честнейшего и преданнейшего из его рабов, на что дьявол спешит возражать.

Итак, заключается спор. Спор, предметом которого будет, не много не мало, право обладание душой героя поэмы... исход борьбы различных помыслов в голове отдельно взятого человека.

     Сатана приходит к  Фаусту сначала в образе странствующего  студента, а потом разодетого  юноши  и немного подружившись  с ним, предлагает ему то, о  чем он мечтал всегда. Пожить вволю для себя и вкусить радости от полнокровной и красочной новой своей молодости. Договор их, как и следует, подписывается кровью. И есть в нем один существенный изъян – стоит только ученому попросить остановить для него мгновение,  он тут же умрет.

    Поступал ли правильно  Фауст, сознательно отдаваясь  в руки дьяволу ради того, чтобы  шагнуть навстречу тому упомянутому  мною выше заветному стремлению  к развитию, любви и свободе?  Я не могу судить о подобных вещах, но мне кажется, что очень сложно оценить какой-либо поступок человека как правильный или неправильный. Любое наше действие правильно лишь тогда, когда оно приносит нам ощущение счастья. Оно может быть нелогичным, наивным, глупым и это будет не важно. Вы можете, если хотите, убивать, грабить, совершать любые бесчинства и ваши действия будут, как ни странно, правильными. Единственное, в чем я сомневаюсь, что такое поведение принесет вам хоть какое-нибудь удовлетворение. В противном случае вы явитесь частью того мрака, того нужного мрака, без которого невозможно увидеть всюду пронизывающие пространство лучи света... Лично я не осуждаю Фауста, за его выбор, ибо он поступил так, как говорил тот древнегреческий философ, высказывания которого я привел в качестве эпиграфа к своему сочинению. Не дал себе сгнить в образе старика, которого забудут через лет пять после кончины. Старика, который будет сам себе противен из-за нереализованности.

    Все последующее... И трагический  роман ученого с невинной девушкой  Гретхем, убившей своего сына и мать,  и его последующий союз с почти нематериальной в своей красоте древней Еленой и первое в мире МММ, придуманное и удачное воплощенное в жизнь Мефистофелем... И сравнения Гомункула и Эвфориона – дитя предрассудков и сухих расчетов в одном случае и пылкой страсти в другом – все это было тем самым поиском настоящего предназначения человека, как части природы и собственного общества. Поиском, который отнял у Фауста еще одну его жизнь начатую заново.

      И вот он вновь  состарился, и, казалось, уже выглядел  объятым уготованным для него  подземным пламенем. Но что-то  удерживало ученого от просьбы  остановить мгновение. Необходимость вывода. Глобального и всеобъемлющего вывода, к которому стремиться прийти каждый. Вывода, сформированного его жизненным опытом, вывода о том, где находится рай. Именно на пороге формулировки такого вывода и стоял Фауст, находясь уже одной ногой в аду.

      Кульминацией терзаний  героя произведения было решение построить плотину на увиденном им с небес вечно затопляемом клочке земли. Сделать что-то на общественных началах, сделать что-то от чистого сердца для людей. Да, Мефистофель по его просьбе убил стариков живущих на месте построения плотины, да, в последствие ослепшего Фауста жестоко обманули, а те звуки, по его мнению, стройки были всего лишь копошением злых духов, рывших ему могилу. Но главным, по-настоящему главным для Фауста было не это. Главным для него была идея, тот вывод, к которому он все же пришел. Идея о том, что рай, быть может, вполне возможен на земле, и что он совсем не постижим обладанием несметных богатств и расположением прекраснейших женщин. О том, что рай – это единение, отрицающее любой эгоизм единение ради чего-то общего некогда серой массы людей, это неописуемое чувство сопричастности, способное толкать своих владельцев на доселе невиданные свершения и благодетели. Чувство достойное просьбы остановить, наконец, мгновение... Пожалуй, именно за эту идею, выстраданную ученым, он и остался, в конце концов, спасен ангелами из лап Мефистофеля на смертном одре.

    Такие герои, как Фауст,  стремящиеся глубже понять, что  происходит вокруг них, желающие  заглянуть внутрь себя, и открыться  знаниям и красоте всегда будут  нужны в мировой литературе. Для  того чтобы стремительно сменяющиеся  поколения читателей также задавались  вопросами: «куда девается моя жизнь?», «не обманываю ли я себя сам, и не позволяю ли я обманывать себя другим?», и вообще «ради кого и чего я существую?»... Подобные пьесы и произведения не утратят своей актуальности до тех пор, пока человеческая натура не изменит сама себе.

    Единственным, что, наверное, не понравилось мне в «Фаусте» была его излишняя религиозность. Конечно, И.Гете сильно опередил своих современников глубиной высказанных мыслей, но строки о том, как Гретхем из-за своего выбора в пользу мученической смерти спасла свою душу, были просто невыносимы. Быть может, будь пьеса еще либеральней, она была бы еще гениальней... Кто знает. Но во всяком случае это был бы уже не тот легендарный «Фауст».