В вышеупомянутой статье 1930
года Л. Вайсгербер уже прямо вписывает
картину мира в сам язык, делая ее его фундаментальной
принадлежностью. Но в ней картина мира
пока еще внедряется только в словарный
состав языка, а не в язык в целом. В статье
«Язык» (Sprache), опубликованной в 1931 году,
он делает новый шаг в соединении понятия
картины мира с языком, а именно - вписывает
его в содержательную сторону языка вцелом.
“В языке конкретного сообщества, - пишет
он, - живет и воздействует духовное содержание,
сокровище знаний, которое по праву называют
картиной мира конкретного языка”.
Важно подчеркнуть, что в 30-е
годы Л. Вайсгербер не делает чрезмерного
акцента на мировоззренческой стороне
языковой картины мира. Лишь со временем
он оставляет в стороне объективную основу
языковой картины мира и начнет подчеркивать
ее мировоззренческую, субъективно-национальную,
«идиоэтническую» сторону, проистекающую
из факта, что в каждом языке представлена
особая точка зрения на мир - та точка зрения,
с
11
которой смотрел на него народ,
создавший данный язык. Сам же мир, по мнению
ученого, всегда будет оставаться в тени
этой точки зрения. Начиная с 50-х годов
ученый выделяет в языковой картине мира
ее «энергейтический» (от «энергейя» В.
Гумбольдта) аспект, связанный с воздействием
картины мира, заключенной в том или ином
языке, на познавательную и практическую
деятельность ее носителей, тогда как
в 30-е годы он делал упор на «эргоническом»
(от «эргон» В. Гумбольдта) аспекте языковой
картины мира.
Чем в большей тени оставлял
Л. Вайсгеребер объективный фактор формирования
языковой картины мира - внешний мир, тем
больше он превращал язык в некоего «создателя
мира». Своеобразную перевернутость отношений
между внешним миром и языком можно обнаружить
у Вайсгербера в решении им вопроса о соотношении
научной и языковой картин мира.
По поводу решения вопроса о
соотношении науки и языка у Л.Вайсгербера
сформировалось собственное мнение. Чтобы
облегчить понимание вопроса о влиянии
языка на науку, Вайсгерберу необходимо
было их сблизить, показать, что разница
между ними не столь велика, как может
показаться на первый взгляд неискушенному
человеку. Он пытался развеять «предубеждение»
о том, что наука свободна от идиоэтнизма
и что в ней господствует универсальное.
Он писал о научном познании: «Универсально
оно в том смысле, что оно независимо от
пространственных и временных случайностей
и что его результаты в том смысле адекватны
структуре человеческого духа, что все
люди вынуждены признать определенный
ход научного размышления… Такова цель,
к которой наука стремится, но которая
нигде не достигнута». По мнению исследователя,
существует нечто, что не дает науке быть
универсальной. «Связь науки с предпосылками
и сообществами, - писал Вайсгербер, - не
имеющими общечеловеческого масштаба».
Эта-то связь и «влечет за собой соответствующие
ограничения истинности».
12
По рассуждениям Вайсгербера
можно сделать вывод, что если бы люди
были лишены своих этнических и индивидуальных
особенностей, то они сумели бы добраться
до истины, а поскольку они не имеют этой
возможности, то полной универсальности
они никогда не смогут достичь. Казалось
бы, из этих размышлений ученый должен
был бы сделать вывод о том, что люди (и
в особенности - ученые), по крайней мере,
должны стремится к освобождению своего
сознания от субъективизма, проистекающего
из их индивидуальности. К такому выводу
в решении вопроса о соотношении науки
и языка пришел Э.Кассирер. Но Л.Вайсгербер
рассудил иначе.
С его точки зрения, попытки
людей (в том числе и ученых) освободиться
от власти родного языка всегда обречены
на провал. В этом состоял главный постулат
его философии языка. Объективный (безъязыковой,
невербальный) путь познания он не признавал.
Из этих предпосылок следовало его решение
вопроса о соотношении науки и языка: раз
уж от влияния языка наука освободиться
не в состоянии, то надо превратить язык
в ее союзника.
В вопросе о соотношении научной
и языковой картин мира Л.Вайсгербер был
предшественником Б.Уорфа. Как и последний,
немецкий ученый предлагал в конечном
счете строить научную картину мира, исходя
из языковой. Но между Л.Вайсгербером и
Б.Уорфом здесь имеется и различие. Если
американский ученый пытался поставить
науку в полное подчинение от языка, то
немецкий признавал это подчинение лишь
частично - только там, где научная картина
мира отстает от языковой.
Вайсгербер понимал язык как
«промежуточный мир» (Zwischenwelt) между человеком
и внешним миром. Под человеком здесь надо
иметь в виду и ученого, который, как и
все прочие не в состоянии в своей исследовательской
деятельности освободиться от уз, налагаемых
на него картиной мира, заключенной в его
родном языке. Он обречен видеть мир сквозь
призму родного языка. Он обречен исследовать
предмет по тем направлениям, которые
ему предсказывает его родной язык.
13
Однако Вайсгербер допускал
относительную свободу человеческого
сознания от языковой картины мира, но
в ее же рамках. Иначе говоря, от языковой
картины мира, имеющейся в сознании, в
принципе никто освободиться не может,
но в рамках самой этой картины мы можем
позволить себе некоторые движения, которые
и делают нас индивидуальностями. Но своеобразие
личности, о котором здесь говорит Л.Вайсгербер,
всегда ограничено национальной спецификой
его языковой картины мира.
Признавая высокий авторитет
Лео Вайсгербера, как автора весьма глубокой
и тонко разработанной концепции языковой
картины мира, современные ученые, однако,
принять идею ее автора о том, что власть
родного языка над человеком абсолютно
непреодолима не могут. Не отрицая влияния
языковой картины мира на мышление человека,
необходимо, вместе с тем, указать на возможность
неязыкового (невербального) пути познания,
при котором не язык, а сам объект задает
то или иное направление мысли. Таким образом,
языковая картина мира в конечном счете
влияет на мировоззрение, но формирует
ее сам мир, с одной стороны, и независимая
от языка концептуальная точка зрения
на него, с другой.
14
7 Гипотеза лингвистической
относительности
Разработана американскими
лингвистами Эдуардом Сепироми и Бенджаменом
Ли Уорфом в 1920 - 1940-е гг. теория, в соответствии
с которой не реальность определяет язык,
на котором о ней говорят, а наоборот, наш
язык всякий раз по-новому членит реальность.
Реальность опосредована языком. Вначале
этот взгляд был в общем виде высказан
Сепиром: "Люди живут не только в объективном
мире вещей и не только в мире общественной
деятельности, как это обычно полагают;
они в значительной мере находятся под
влиянием того конкретного языка, который
является средством общения для данного
общества. Было бы ошибочно полагать, что
мы можем полностью осознать действительность,
не прибегая к помощи языка или, что язык
является побочным средством разрешения
некоторых частных проблем общения и мышления.
На самом же деле "реальный мир" в
значительной степени бессознательно
строится на основе языковых норм данной
группы... Мы видим, слышим и воспринимаем
так или иначе те или другие явления главным
образом потому, что языковые нормы нашего
общества предполагают данную форму выражения".
Уорф подробно развил взгляды Сепира.
Уорф не был обыкновенным лингвистом,
по профессии он был химик, и работа по
специальности позволила ему взглянуть
на язык специфическим образом - с точки
зрения прагматики и прагматизма. Вот
как он пишет о своих впечатлениях от работы
на бензиновом заводе: "Так, например,
возле склада так называемых бензиновых
цистерн люди ведут себя соответствующим
образом, то есть с большей осторожностью;
в то же время рядом со складом с названием
"Пустые бензиновые цистерны" люди
ведут себя иначе: недостаточно осторожно,
курят и даже бросают окурки. Однако эти
"пустые" цистерны могут быть более
опасными, так как в них содержатся взрывчатые
испарения. При наличии реально опасной
ситуации лингвистический анализ ориентируется
на слово "пустой", предполагающее
отсутствие всякого риска". Уорф был
страстным поклонником культуры и языков
американских
15
индейцев. Сравнивая их языки
со средними стандартными европейскими
языками, он и сформулировал основные
положения Гипотезы лингвистической относительности.
Форма, культура, обычаи, этические и религиозные
представления, отражающиеся в языке,
имели у американских индейцев чрезвычайно
своеобразный характер и резко отличались
от всего того, с чем до знакомства с ними
приходилось сталкиваться в этих областях
культуры ученым. Это обстоятельство и
подсказало мысль о прямой связи между
формами языка, культуры и мышления. Уорф
писал: "Мыслительный мир" хопи не
знает воображаемого пространства. Отсюда
следует, что они не могут связать мысль
о реальном пространстве с чем-либо иным,
кроме реального пространства, или отделить
реальное пространство от воздействия
мысли. Человек, говорящий на языке хопи,
стал бы, естественно, предполагать, что
он сам или его мысль путешествует вместе
с розовым кустом или, скорее, с ростком
маиса, о котором он думает. Мысль эта должна
оставить какой-то след на растении в поле.
Если это хорошая мысль, мысль о здоровье
или росте - это хорошо для растения, если
плохая - плохо". Вот один из самых выразительных
и наиболее часто цитируемых примеров
Уорфа: "Можно выделить некий объект
действительности, обозначив его - "Это
падающий источник". Язык апачей строит
это выражение на глаголе "быть белым"
с помощью префикса да, который привносит
значение действия, направленного вниз:
белизна движется вниз. Результат соответствует
нашему "падающий источник", но на
самом деле утверждение представляет
собой соединение: "Подобно воде или
источнику, белизна движется вниз".
Как это не похоже на наш образ мышления!"
Уорф поясняет: "Предположим, что какой-нибудь
народ способен воспринимать только синий
цвет. Термин синий будет лишен для них
всякого значения. В их языке мы не найдем
названий цветов, а их слова, обозначающие
оттенки синего цвета, будут соответствовать
нашим словам светлый, темный, белый, черный
и т. д., но не нашему слову синий. Для того
чтобы сказать, что они видят только синий
цвет, они должны
16
воспринимать и другие цвета".
Гипотеза лингвистической относительности
сыграла большую роль в культуре ХХ в.,
но не столько в академической лингвистике,
которая к ней относилась с подозрением,
сколько в смежных областях, в аналитической
философии, в междисциплинарных культурологических
исследованиах.
17
8 Современный статус языковой
картины мира
В последние годы языковая картина мира
стала одной из наиболее актуальных тем
отечественного языкознания.
Языковую картину мира определяют следующим
образом:
представление о действительности, отраженное в языковых знаках и их значениях — языковое членение мира, языковое упорядочение предметов и явлений, заложенная в системных значениях слов информация о мире;
результат отражения объективного мира обыденным (языковым) сознанием того или иного языкового сообщества.
Утверждается, что совокупность представлений
о мире, заключенных в значении разных слов и выражений данного языка, складывается
в некую единую систему взглядов, или предписаний
(например, хорошо, если другие люди знают,
что человек чувствует), и навязывается в качестве обязательной
всем носителям языка, потому что представления,
формирующие картину мира, входят в значения
слов в неявном виде. Пользуясь словами,
содержащими неявные смыслы, человек,
сам того не замечая, принимает и заключённый
в них взгляд на мир. Напротив, те смысловые
компоненты, которые входят в значение
слов и выражений в форме непосредственных
утверждений, могут быть предметом спора
между разными носителями языка и тем
самым не входят в тот общий фонд представлений,
который формирует языковую картину мира.
Так, из русской пословицы Любовь зла, полюбишь и козла нельзя сделать никаких выводов о месте любви в русской языковой картине мира: можно
говорить лишь о том, что козёл предстает в ней как малосимпатичное
существо.
Согласно О. А. Корнилову, в современной
лингвистике можно выделить два подхода
к языковой картине мира: «объективистский»
и «субъективистский».
Первый из них предполагает, что при образовании
картины мира язык выступает не демиургом этой картины, а лишь формой выражения
18
понятийного (мыслительно-абстрактного)
содержания, добытого человеком в процессе
своей деятельности (теории и практики).
Таким образом, языковая картина мира
«привязывается» к объективному миру
через постулирование её стремления максимально
точно, адекватно отразить объективную
реальность.
Согласно второму, «субъективистскому»
подходу, языковая картина мира — это
отражённый в языке вторичный мир, являющийся
результатом преломления в человеческом
сознании объективного мира. Обыденный
язык творит языковую картину мира, в которой
отражаются и фиксируются не только знания
о мире, но и заблуждения, ощущения относительно
мира, его оценки, фантазии и мечты о мире. Такое понимание сущности языковой
картины мира не требует от неё объективности.
По мнению В. Н. Телия, языковая картина
мира — это неизбежный для мыслительно-языковой
деятельности продукт сознания, возникающий
в результате взаимодействия мышления,
действительности и языка как средства
выражения мыслей о мире в актах коммуникации. Метафора является одним из наиболее продуктивных
средств формирования вторичных наименований
в создании языковой картины мира.
Отмечается, что языковая картина мира
отражает состояния восприятия действительности,
сложившиеся в прошлые периоды развития
языка в обществе. Вместе с тем языковая
картина мира изменяется со временем,
и её изменения — это отражение изменяющегося
мира, появление новых реалий, а не стремление
к идентичности с научной картиной мира.
19
Заключение
Язык и культура имеют тесную
взаимосвязь. Язык – кладовая культуры.
Язык хранит культурные ценности в лексике,
в грамматике, в идиоматике, в пословицах
и поговорках, в фольклоре, в художественной
и научной литературе, в формах письменной
и устной речи.
Важнейшая функция языка
заключается в том, что он хранит культуру
и передает ее из поколения в поколение.
Именно поэтому язык играет значительную
роль в формировании личности, национального
характера, этнической общности, народа
и нации в целом.
Рост культуры способствует
расширению сферы употребления литературного
языка, что сопровождается увеличением
различных стилистических разновидностей
языка и появлением новых разновидностей
устной и письменной речи. Развитие письменной
речи может заметно отражаться на структуре
языка. Различными исследователями, например,
доказано, что сложноподчиненные предложения
во всех языках получают интенсивное развитие
только вместе с возникновением и развитием
письменной речи.
20
Литература
1) Большая электронная энциклопедия
Кирилла и Мефодия
2) Википедия
3) Гуревич П.С. Культурология.
– М., 2009.
4) Кармин А.С. Культурология.
– СПб., 2007.
5) Кармин А.С., Новикова
Е.С. Культурология. – СПб., 2006.
6) Культурология. Под ред.
Солонина Ю.Н., Кагана М.С. – М.,
2008.