Становление христианства

      Евангельские  принципы отношения к миру сводились  к следующему: не привязываться к эмпирическому миру, не служить Маммоне и т.п. Грех не жизнь в этом миру, а чрезмерная привязанность к нему, поклонение ему как абсолютному, забвение ради него вечного.

Подводя итог, скажем, что содержащиеся в  Евангелиях принципы все же были слишком общи, в них не содержалось прямых указаний на отношение к властям, государственным учреждениям, налогам, общественной деятельности и проч.

      Христианская  церковь в своем  дальнейшем развитии сделала выводы из этих общих принципов. Выводы эти, различные  в разные времена, приближались постепенно к компромиссу между религиозной правдой и практической жизнью по мере того, как в церкви оскудевала религиозная жизнь и память об Учителе и усиливалось влияние “мира”.

      Необходимо  заметить, что в первый век существования церкви отношение к государству проистекало, кроме евангельских норм, из того духа, которым была проникнута жизнь первых христиан. Какой интерес и важность могли представлять римское общество и государство для людей, ежеминутно ожидавших второго пришествия и наступления истинного царства? Это - во- первых. Во-вторых, римское государство было государством языческим, все его функции, суд, управление и т.д. сопровождалось религиозными церемониями; кроме того, оно поддерживало политеизм, т.е. с христианской точки зрения - культ демонов; это делало для христианина невозможным участие в государственной жизни: что общего у света с тьмой?  Для Церкви с ее безусловными критериями, с ее окончательными оценками все формы общественной жизни были уродливы, безбожны, случайны, несовершенны. Поэтому она не могла жить в них... С точки зрения христианина внутренний мир человека, спасение его души вовсе не зависит от форм государства и всего прочего - относительного, временного, преходящего. 

      Необходимо  подчеркнуть что, не имея надобности участвовать в жизни римского общества и государства, первоначальная церковь не была настроена активно против него. Она не считала грехом повиноваться государственной власти, признавала ее компетенцию, пока она не затрагивала христианской совести, даже молилась за императоров и других должностных лиц. 

3.5. Отношение государства  к Церкви.

      Если  выше мы рассмотрели отношение церкви к государству, то сейчас рассмотрим, каково же было, наоборот, отношение  общества и государства к Церкви в первый век ее существования. Очевидно, что к середине 1 века власти научились различать христиан от иудеев. Это различие указывает как на увеличение общины, так и на то, что власти стали подозрительно относиться к секте христиан. По мнению некоторых ученых, преследовались христиане (на первом этапе) не за идеи, а за якобы совершенные ими поджоги Рима. С этой точки зрения можно сделать вывод, что власти не осознавали еще в полной мере всей опасности христиан для империи. По мнению других, христианство рассматривалось властями как оппозиционное государственной власти, императору движение. Так или иначе, гонения на христиан имели место на протяжении довольного большого отрезка времени. Космополитизм раннего христианства, эгалитаризм, неприятие божественного императора, обращение к униженным и угнетенным (соц. сущность, см. главу “Демократия духа”), по мысли правящей верхушки представляли определенную идеологическую опасность, что и повлекло за собой политику запретов и гонений. Античный ум, оставаясь самим собой, не мог иначе реагировать на это новое учение, явно шедшее наперекор всему тому, чем жила античность (например, вместо службы государству и обществу - мечту о Небесном Царстве).

Более того, в коммунистической “организации”  общины они видели источник анархизма, к которому чувствовали неприязнь и ненависть. Они слишком презирали эту пролетарскую религию. Поэтому позже, уже в 4 веке, когда христианство стало господствующей религией, последовательные язычники оставались при том же презрительном отношении к христианству.

      Определенный  интерес представляют в этом плане  “Письма Плиния Младшего” императору Трояну. Автор писем, расследуя деятельность христиан, отмечает, что ”не обнаружил  ничего, кроме безмерного уродливого суеверия ”. 
 

4.  Дальнейшее развитие  ранней Церкви 150- 325 гг.

   Чем дальше жила христианская церковь, тем больше теряла она свой апокалипсический характер, слабее становилась уверенность в скором пришествии Христа, и ощутительнее чувствовалась необходимость устраиваться в этом мире надолго. Вследствие этого изменялась структура церкви, и, что самое главное, изменялись ее идеи. Рассмотрим организацию. К пятидесятым годам второго века монархическое положение епископа в общине стало повсеместным. Должности в общине все больше теряли харизматический и зависимый от общины характер и приобретали правовой и независимый от общины оттенок. Выборы свелись к праву общины утверждать или отклонять кандидатов. Идет процесс имущественного расслоения в общине. “Постановляем, чтоб епископ имел власть над имуществом Церкви”. Эти процессы привели впоследствии к разделению христиан на клир и мирян, к сглаживанию оппозиционных настроений по отношении к государственной власти, образовании церковной структуры и иерархии. Идет процесс объединения общин в одну организацию. Прекращаются гонения за отказ поклоняться императору.

      Каково  же отношение к обществу и государству, а этот период? Если раньше в рядах  христиан были, в основном, proles, то вопрос об отношении к “миру” не стоял  очень остро: бедняки имели мало дела с языческим миром и, становясь христианами, не были вынуждены ломать жизнь на новый лад. Обстоятельства изменились, когда в церковь стали вступать люди более высокого положения, чиновники, ученые, военные и проч. Но ведь сделаться христианином - отказаться от мира!

      Этот вопрос вызвал в церкви второго века целый раскол. Наиболее непримиримые, получившие название монтанистов, хотели порвать всякую связь между миром и Церковью; согласно этому направлению христианин не должен оставаться солдатом, чиновником, учителем и т.д., вообще, всякая должность, занятие, при котором приходилось вступать в соприкосновение я язычеством, провозглашались опасными. Христианин должен избегать не только из- за боязни осквернения- “для чистого все чисто“, у монтанистов звучит и другой призыв: христианин не должен укоренятся в этом мире- “мы странники и пришельцы на земле, града пребывающего не имеем, грядущего взыскуем”.

      Страстным выразителем этих идей был К. Тертуллиан, один  из крупнейших христианских апологетов. Он - сын римского центуриона, принявший христианство и ставший пресвитером в Карфагене. Помимо апологетических сочинений он написал много богословских трактатов по различным вопросам христианской догматики.

      Его трактат “Об идолопоклонстве” пронизан мыслью о невозможности для христианина заниматься идолопоклонством в широком смысле этого слова. «...мы можем в отношении нашей службы начальникам и царям подражать примеру патриархов и других верующих, которые часто были министрами и служителями царей- идолопоклонников (но лишь) в том, что не относилось к идолопоклонству ”. Но при этом, с другой стороны он утверждает, обзывая Рим “дьявольским сборищем”, “новым Вавилоном”, что христиане молятся за императора и его чиновников, так как власть императору дана от бога: “христианин никому не враг, а тем менее императору, зная, что бог его поставил императором и что его надо любить, уважать, что надо оказывать ему почести, молиться о здравии его, благополучии государства, доколе мир стоит”. Этот факт свидетельствует о влиянии традиции обожествлении власти в Древнем Риме на идеологию раннего христианства. На раннем христианстве сказывались и присущие древнему миру традиции веротерпимости. По мнению Тертуллиана “не свойственно одной религии делать насилие над другой ... Религия должна быть приемлема по убеждению, а не по насилию” и что “право- естественное, публичное требует, чтоб каждый поклонялся тому, что хочет”. (Религиозно- авторитарный характер христианская церковь приобретет только в VI веке.)Это объясняется еще и тем, что в условиях эпизодических гонений ранние идеологи христианства склонялись к тому, что принцип свободы вероисповедания должен быть включен в сферу государственной политики.

      Тертуллиан  повествует о жизни общины в 3 веке: “мы собираемся, чтобы молиться богу всенародно, о всех властях, о мире и об отдалении конечного часа(!). На собраниях мы совершаем как бы суд божественный...”. В трудах Тертуллиана можно найти рассуждения о ереси. Ересь для него - те, кто находится, “стоит” близко к мирянам. Поведение их он называл “легкомысленным, обыденным, пошлым, не имеющим важности и проч.”  

      Пуризм  и непримиримость Тертуллиана не одержали победу. В Церкви возобладало  умеренное направление. Гарнак формулирует  его так: ”достаточно избегать прямого  идолопоклонства. При этом ограничении  христианин имеет право оставаться на всякой честной службе, даже соприкасаясь внешним образом с идолопоклонством. Такой образ действий Церковь усвоила с начала 3 века повсюду: государство, благодаря этому, приобрело много смирных, верных своим обязанностям граждан.”

      Вместе  с возобладанием такого умеренного отношения к обществу, изменилось и отношение к государству. Взгляды  на империю, как на царство Сатаны, а на императора как на Антихриста, постепенно сменялись признанием за государством положительного значения, причем появлялась даже мысль о возможности союза между государством и Церковью. Выразителем такой идеи и вместе с тем пророком действительно свершившегося в IV веке слияния явился апологет Мелитон в “Слове”, обращенном к императору Марку Аврелию. В его произведении интересна манера, которую усвоили христиане в разговоре с сильными мира сего и тот тон почтения, который здесь слышится.

      Евангельские  идеи кротости, покорности и обязательного  повиновения властям изменили первоначальную социальную направленность христианского учения. Поэтому изменялось и отношение правящих классов Рима к христианству.

     Освящение религией рабовладельческого строя  обеспечили ей поддержку со стороны  государства. Заметим, что христианство получило правовое признание и стало  господствующей в Римской империи только тогда, когда оно отказалось от своих первоначальных революционных тенденций, от критики установленных в империи порядков, провозгласило неприкосновенность частной собственности, стало проповедовать непротивление злу насилием и необходимость безоговорочного повиновения граждан государственной власти, а рабов - своим господам: “вы же, рабы, повинуйтесь своим господам, как образу бога, по совести и со страхом”; когда оно превратилось в более совершенное оружие идеологического воздействия на массы, защиты интересов господствующего класса, чем прежняя государственная религия. Христианская церковь именем бога требовала от своих последователей быть покорными всякому человеческому начальству, повиноваться ему “не только  из страха наказания, но и по совести, ибо начальник есть божий слуга (Рим. 13: 5,4). Слугам предписывалось “со всяким страхом повиноваться господам “не только добрым, но и суровым. Ибо то угодно (богу), если кто, помышляя о боге, переносит скорбь, страдая несправедливо”(1 Пет. 2:18-19).

      Освящение религией рабовладельческого строя, власти монарха  и обожествление  персоны царя ставят религию в тесную связь с государством, она превращается в официально провозглашенную  и поддерживаемую государством религию.

      Миланский эдикт Константина и Лациния 313 г. посуществу провозглашал свободу вероисповедания. В результате христианство сделало качественно новый шаг в своем развитии: от состояния сектантской замкнутости - к статусу государственной религии; так складывались благоприятные условия для его социально- экономического и политического утверждения.

      Для закрепления своих позиций церковь  нуждалась в четко определенной догматической системе, отступление  от которой рассматривалась бы как  ересь. Эта система формировалась  постепенно на протяжении нескольких веков. Основу ее составил так называемый символ веры - совокупность догматов, утвержденных церковными соборами в IV в.   

      По  мере укрепления положения христианства терпимое отношение к другим культам  сменяется нетерпимостью, опирающейся на представления о собственной профетической исключительности. Последнее нашло отображение в раннехристианской патристике, в частности в социальной доктрине Августина, изложенной в его произведении “О граде Божьем”. Раннехристианское учение о небесном граде и граде земном Августин представлял как историю борьбы двух градов “божьего” и “человеческого”, заложив тем самым основу теологического Совершенствование христианской идеологии осуществлялось одновременно с совершенствованием церковной структуры. С утверждением политического и правового статуса христианской церкви происходил процесс распространения ее влияния на политическую структуру империи. В период с конца II  и до V в. христианская церковь постепенно переходила с позиций сосуществования со светской властью на положение верховной власти в стране.

      Союз  между рабовладельческим государством и христианской церковью был официально закреплен 1 Никейским собором в 325 г. Христианство стало гос. религией. “Догматы церкви стали одновременно и политическими аксиомами, а библейские тексты получили во всяком суде силу закона”.

      Особое  положение христианской церкви обосновывалось представлением об изначальной принадлежности ей божественного права. По мнению идеологов  христианской церкви, человек может  познать божественный закон только через божественное откровение, доступное лишь через церковь. Церковь же, являясь, таким образом, хранительницей божественного права, стала включать в сферу своего влияния не только нормы нравственности, но и государственную власть, данную-де-правителям от бога.

      Противопоставление  естественного и сверхъестественного  преодолевается в религиозном мировоззрении  и в идеологических построениях  христианских идеологов в условиях раннего средневековья через  признание сверхъестественного  и в области взаимоотношений  церкви и государства, и в области общечеловеческих ценностей, и в сфере духовной культуры.