Постмодернистская ситуация в культуре 20 века

     Бодрийар  отмечает, что современная культура перенасыщена, что человечество не в состоянии расчистить скопившиеся  завалы, что многие культурные явления находятся в состоянии транса (застывшем, нежизненном), отсюда соответствующие разделы его книги: «Трансэстетика», «Транссексуальность», «Трансэкономика». Он пишет, что современная культура немощна, что человечество не способно найти хоть какой-нибудь позитивный импульс в своем развитии. Остро характеризуя сложившуюся в мире ситуацию, он отмечает, что триумфальное шествие модернизма не привело к трансформации человеческих ценностей, зато произошло рассеивание. Инволюция ценностей и следствием этого оказалась «тотальная конфузия», «невозможность выдумать какой-либо определяющий принцип: ни эстетический, ни сексуальный, ни политический».

     Современное искусство, утверждает он, уже вступило в стадию симуляции, поскольку больше не репрезентирует реальность, а искажает ее, трансформирует; художественные формы не создаются заново, а лишь варьируются, повторяются. Бессилие в создании новых форм – симптом гибели искусства. Бодрийар приходит  к выводу, что современное искусство находиться в состоянии стазиса (стояния, неподвижности); варьирование давно известных форм, бесконечные их комбинации приводят к болезненным порождениям, которые у него ассоциируются с метастазами, т.е. с болезненными, злокачественными образованиями. Он однозначно указывает на гибель искусства: «Как и все исчезающие формы, искусство стремиться дублировать себя по средствам симуляции; но оно все равно вскоре уйдет, оставив после себя колоссальный музей фальшивого искусства и полностью уступив место рекламе». Бодрийар, конечно же, близок воззрениям американского философа Френсиса Фукуями, который писал о грядущем печальном постисторическом периоде, в котором нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории.

Ж.-Ф. Лиотар, осуществивший основополагающую разработку постмодернистской философии, считает, что для ситуации постмодерна характерна утрата веры в «великие метаповествования», в «метарассказы», под которыми он понимает главные идеи человечества: идею прогресса, эмансипацию личности, представление Просвещения о знании как средсве установлении всеобщего. Основной характеристикой современности называет он утрату веры в такие метанарративы (метаповествования), как диалектика Духа, герменевтика смысла, освобождение человечества и др. (христианский метанарратив также относиться Лиотаром к современности). «Спекулятивность современностью», вобравшей в себя просвещенческие метанарративы (поступательное расширение и увеличение свободы, развития разума, освобождение труда, прогресс капиталистической технонауки и т.п.), Лиотар называет философии Гегеля. Все эти нормативы, как в свое время мифы, имели цель обеспечить легитимацией определенные общественные институты, социально-политические практики, законодательства, нормы морали, способы мышления и т.д., но в отличии от мифов они искали эту легитимность не в прошлом, а в будущем.

     Лиотар  трактует постмодерн как способ утверждения  возможности так называемого  «хэппенинга» мысли в философии, искусстве, литературе, политике. В  отличие от многих вышеупомянутых авторов  Лиотар не разделяет мнение о резком обособлении постмодернизма от модернизма. Он считает. Что весьма неудачна периодизация в формах «пост», ибо приносит путаницу и затемняет понимание природы того или иного феномена. А предлагает рассматривать приставку пост как анамнесис. Как пересмотр и редактирование предшествующего периода. Понятие «редактируемый модерн» он считает более приемлемым, чем «постмодерн» или «постмодернизм», так как оно устраняет возможность рассматривать постмодерн как историческую антитезу модерну. Постмодернизм, убежден он, еже имплицитно присутствует в модерне. Поэтому постмодернизм это не конец модернизма, не новая эпоха, а модернизм в стадии очередного обновления. Антитезой модерна является не постмодерн, а классика. В то же время модерн содержит обещание преодоления себя самого, после чего можно будет констатировать конец эпохи и датировать начало следующей.63

     Если  целый ряд современных мыслителей считают постмодернизм описанием  кризисной ситуации в культуре, то немецкий философ Петер Козловски  склонен уже сейчас видеть некие позитивные ориентиры будущего. Трактовка культуры Козловски весьма отличается от выше изложенных. Если обычно под культурой понимали все то, что создано, сконструировано, преобразовано человеком, противопоставляя это понятие природе, то Козловски трактует культуру как способ отношения к природе, как уход за тем, что само по себе имеет некоторый облик. Культура завершает уже созданное природой, в отличие от техники, которая производит «артефакты» (искусственно сделанные предметы). Согласно Козловски, культура есть способ такого раскрытия действительности, которое учитывает потребности не только субъекта, но также и цели объекта; такого раскрытия, при котором противостоящие друг другу природные и социальные миры «поощряются в их собственном бытии». В этой связи он видит позитивные константы постмодерна, поскольку тот преодолевает нетерпимость модерна, оказывается освобождающим, так как избавляет от стальных оков истории и необходимости.

     Противопоставляя  модерн постмодерну Козловски  отмечает, что культура  модерна в своих основополагающих принципах техноморфна; постмодернистская культура – антропоморфна. Симуляция и обратимость -  отличительные признаки технического развития. Представляет интерес скрытая полемика Козловски с концепцией Бодрийара. Действительно, фильмы, компьютерная симуляция моделируют всевозможные миры. Однако Козловски увидел в развитии постмодернистского искусства другую тенденцию – противоположность симуляции искусство способно подчеркнуть материальность вымышленного, оно может использовать сегодня против симуляции необратимое, нечто единственное в своем роде, которое – будучи чувственно воспринимаемым и состоявшимся произведением – имеет ауру неповторимости,  тактильной осязаемости и не-имитированности. Нетиражируемость становиться в эпоху массового производства важным качественным и ценностным критерием искусства. Именно в этом контексте, пожалуй, можно объяснить возникновение таких искусств как перфоманс, бодибилдинг и другие нарциссически формы творчества.

     Козловски затрагивает проблему плюрализма, поднятую в работах Лиотара, Вельша. Отдавая должное постмодерну в том, что он увел нас от диктата модернистских ценностей, от тоталитаризма, он все же  отмечает, что плюрализм не является положительным ответом на вопрос о смысле культуры. Козловски – философ христианской ориентации – и потому подчеркивает огромное значение религии, проявляющейся в культуре, по его мнению, качества стабильности и универсальности. В чем же видит окончательный критерий общественного развития Козловски, в чем состоит проект культуры? «проект нашей культуры – дать ответ на вопрос о том, что истина и что есть человек», - пишет он. Однако дальнейшее рассуждения Козловского уводят нас в сферу религии. Понимая постмодерн как критику и преодоление философии истории эпохи модерна, он провозглашает эру постмодерна – эру, призванную восстановить историчность человека в своих правах, эру «возвращения к христианско-иудейскому зону историчности».⁵

     Тема  религии и постмодернизма заботит  профессора социальной философии Гюнтера Рормозера (ФРГ), который, отмечая начавшийся процесс секуляризации теологии и ситуации модерна, сожалеет о том, что «христианство после крушения этой веры стремиться бросить все обновляющие силы на заполнение возникшего вакуума». Это было бы, полагает он, не только желательно, но и просто разумно. Относительно этих двух вышеприведенных авторских позиций хочется заметить, что невозможно, устремляясь вперед, двигаться назад. Нужны новые смыслы, а не реанимация старых.

     Постмодернистская ситуация захватила и сферу науки. Сторонники постмодернизма утверждают, что постмодернистская ситуация сложилась как следствие распада того предшествующего типа сознания, где наука выступала в роли ядра и была своего рода доминирующей силой – аналогично роли, которую в свое время играли миф и религия. Постмодернизм возник как реакция на потерю наукой ее роли гегемона (или доминанты) общественного сознания, как реакция на распад данной социокультурной матрицы. Вместе с тем, постмодернизм выступил и как важный фактор, усиливающий этот распад и в первую очередь дезинтегрирующий эту матрицу.

     Мировоззренческой категорией, отражающей «крах» научного детерминизма, как основного принципа, на фундаменте которого было создана  научная картина мира, стало понятие  эпистемологической неуверенности. Для постмодернистской эпистемы характерно представление о мире как хаосе, бессмысленном и непознаваемом, отказ от историзма и детерминизма. Специфическая форма постмодернистского мироощущения и соответствующий ей способ теоретической рефлексии получили название постмодернистской чувствительности. Постмодернистская чувствительность характеризуется глубоко внутренними. Эмоциональными реакциями человека на современный мир, отказом в доверии рациональной и логически оформленной философской рефлексии. Постмодернизм пытается по-новому осмыслить реальность, излечить мышление от тотальности, включить в рефлексию опыт эстетический. Моральный, политический, религиозный, научный, эзотерический, пограничных ситуаций, повседневности. Поэтому сторонники этой позиции полагают, что наиболее адекватное постижение действительности доступно не естественным и точным наукам или традиционной философии, а интуитивному «поэтическому мышлению», решающую роль в обосновании которого отводят М. Хайдеггеру.

     Близок хайдеггеровской позиции Жак Маритен, который величайшим достижением современности называл такой вид «знания, на которое философы часто не обращают внимания, но которое играет существенную роль в культурно-поэтическом знании, знании, которым обладают, например, художники. Это «поэтическое знание», полагал он, возникает благодаря особым образом ориентированному рефлектирующему сознанию и началось как движение еще с немецких романтиков и Бодлера. «Поэтическое знание – ассоциативно, непонятийно, метафорично и, по мнению некоторых теоретиков, является доминантой постмодернистского мышления.

     Итак, западные мыслители единодушны в  признании кризиса культуры, но их понимание путей преодоления сложившейся ситуации являет собой мозаику разнообразных идей и мнений. По мере развития постмодернистской ситуации становиться ясно, что постмодернизм – это не искомый тип сознания для человечества, это преднахождение новых форм отношения человека с миром, новых ценностей и критериев во всех сферах культуры. Постмодернизм несет в себе не только проблему исчерпанности культуры, которая просуществовала десятки столетий, но и проблему поиска того, что будет дальше, проблему поиска новых смыслов и принципов грядущей культуры. Поэтому нельзя не видеть позитивных черт, присущих постмодернистскому мировоззрению. Полагаем, сила постмодернистского мышления именно в признании культурного полифонизма, открывающего просмотр для подлинного диалога, в открытости исторического познания, в освобождении его от догматизма. Постмодернистская ситуация вносит новый опыт ведения и владения своими и чужими культурными ценностями, стимулирует интеграцию различных культур, способствует выработке целостного воззрения на мир и формированию единой взаимопроникающей и взаимодополняющей культуры человечества. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

     Как говорилось выше появившись постмодернизм первоначально имел неоднозначные трактовки, ибо речь шла о разных периодах и характеристике разнородных явлений, и только со временем он начинает приобретать более ясные очертания, обрастая фиксированным смыслом.

  Постмодернистское мировоззрение и мироощущение нашли свое наглядное воплощение в художественном творчестве. С одной стороны, искусство стало генератором многих постмодернистских идей, с другой - оно стало формой кодирования, трансляции и манифестации этих идей. Многие черты, присущие постмодернистскому искусству, характеризуют не столько его, сколько выражают общую культурную парадигму современности.

       По мере развития постмодернистской  ситуации становиться ясно, что  постмодернизм – это не искомый тип сознания для человечества, это преднахождение новых форм отношения человека с миром, новых ценностей и критериев во всех сферах культуры. Постмодернизм несет в себе не только проблему исчерпанности культуры, которая просуществовала десятки столетий, но и проблему поиска того, что будет дальше, проблему поиска новых смыслов и принципов грядущей культуры. Поэтому нельзя не видеть позитивных черт, присущих постмодернистскому мировоззрению. Полагаем, сила постмодернистского мышления именно в признании культурного полифонизма, открывающего просмотр для подлинного диалога, в открытости исторического познания, в освобождении его от догматизма. Постмодернистская ситуация вносит новый опыт ведения и владения своими и чужими культурными ценностями, стимулирует интеграцию различных культур, способствует выработке целостного воззрения на мир и формированию единой взаимопроникающей и взаимодополняющей культуры человечества.

     Таким образом, можно сказать , что постмодернизм  оказал неоценимое влияния на культуру ХХ века и ее дальнейшее развитие. 

     СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 

1. Гуревич П.С. Философия культуры: Учеб. для вузов. – М.: Ноте Бете, 2001. – 349с.
2. Золкин А.Л. Культурология: Учеб. пособие для вузов/ Под. Ред.  Н.В. Михайловой. – М.: ЮНИТИ, 2001 – 334с.
3. Культурология в вопросах и ответах: учеб. пособие / А.А. Горелов. – М.: ЭКСМО, 2007 – 282с.
4. Культурология. Учебник/ Ред. Ю.Н. Солонин, М.С. Каган. – М.: Юрайт, 2005 – 566с.
5. Рормозер Г. Ситуация христианства в эпоху «постмодернизма» глазами христианского публициста // Вопросы философии. 1991. №5 -196с.
6. Философия культуры.  Становление и развитие \ Под ред. М.С. Когана, Ю.В. Петрова, В.В. Прозерского, Э.П. Юровского. – СПб.: изд-во «Лань», 1998. – 448с.
7. Вельш В. «Постмодернизм». Генеалогия и значение одного спорного понятия //Путь. 1992, №1. – 215с.
8. Фидлер Л. Пересекайте рвы, засыпайте границы // Современная западная культурология: самоубийство дискурса. М.: 1993. – 365с.
9. Культурология: учеб. пособие / П.Ф.Дик, Н.Ф.Дик. Ростов н/Д: Феникс, 2006 – 378с.
10. Кравченко А.И. Учебник/  Моск. гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. – М.: Проспект, 2003 – 285с.