Понятие и сущность культуры

Еще одним знаменитым мифом суждено было стать герою  Даниэля Дефо, обаятельнейшему Робинзону  Крузо. Вырванный из общества волею судьбы Робинзон демонстрирует чудеса адаптации к природной среде и выживания в экстремальных условиях. К сожалению, статистика подобных случаев зеркально обратна (при соответствующем учете соотнесения срока социальной изоляции и возраста индивида). Мореплаватели и преступники, оказавшиеся на необитаемых островах, как правило, дичали, забывали речь и сходили с ума.

Можно считать  научно доказанным факт, что человеку, чтобы стать и оставаться личностью, необходимы контакты с другими людьми в социальной среде как резервуаре поведенческого опыта и накопленных знаний, как средство выявления и удовлетворения индивидуальных потребностей, включая интеллектуальное и эмоциональное общение.

Конечно, проблема диалектической взаимосвязи «личность  – культура» приобретает глобальные масштабы в контексте современности, но она имеет достаточно мощный ретроспективный фундамент. Рассматриваемая проблема лежит в плоскости такого извечного вопроса философии, как происхождение человека и общества, роли биологических и социальных факторов наследования в генезисе человеческого сознания.

Авторы придерживаются той точки зрения, что если рассматривать  связь культуры с процессами общественного  развития и выделить его субъектно-личностный аспект, то необходимо отметить, что  именно культура формирует и характеризует человека как деятельного субъекта этих процессов. В этом смысле культура концентрирует опыт человечества в освоении природного и социального мира, на основе которого формируются, сохраняются, совершенствуются и передаются от поколения к поколению формы человеческой ментальности. Человек становится личностью по мере освоения им культурного пространства, своеобразной «социальной памяти» общества. Происходит процесс социализации индивида, в ходе которого человеческое существо с определенными биологическими задатками приобретает качества, необходимые для жизнедеятельности в обществе с исторически заданными культурными характеристиками.

Личность социокультурна по своей сущности, но индивидуальна  и неповторима по способу своего существования. Но только ассимиляция культурных ценностей еще не решает проблемы, в этом потребительски пассивном измерении человек проявляет себя лишь как объект культурно-исторического процесса. А вот чтобы культура была именно процессом, а не только совокупностью готовых ценностей, требуется постоянное саморазвитие человека и человечества. В качестве субъекта культуры может быть лишь индивид, стремящийся к саморазвитию, самоформированию, самооценке. Саморазвитие и есть атрибутивный признак личности. Гегель в своей философии отстаивал идею автономности личности, подчеркивая при этом, что личность никогда не завершена, и это побуждает ее к самосовершенствованию. Отсутствие интереса к собственному развитию означает духовную летаргию. Сама же духовность есть внутренняя активность субъекта, она связана с выбором своего собственного бытия, своей судьбы, а это всегда проблематично и не означает возможности остановки, конечности самого процесса. Духовность всегда выступала как принцип самостроительства человека, как выход за реалии наличного бытия, как открытость бытию, в том числе и собственному.

Как же может  состояться человек как субъект  культуры? Ответ на этот вопрос дала классическая немецкая философия. Борьба за эмансипацию человеческого духа посредством нравственного самосознания – вот центральная тема размышлений немецких просветителей. Содержанием свободы становиться не своеволие индивида, а свобода проявления человеческого разума, критически оценивающего существующий моральный опыт человечества. Все размышления о культуре в теории немецкого Просвещения были так или иначе размышлениями о сущности формирования и путях развития субъективности, а идея субъекта олицетворяла сферу абсолютного знания, поэтому определение сущности субъекта являлось антропологическим. Провозглашенная философией немецкого Просвещения программа (от Лейбница до Фейербаха) ставила задачу обоснования человеческого существования из его собственных, природных, а не сверхприродных предпосылок. Духовность и нравственность отождествляются в единой способности человека к самоформированию и исполнению категорического императива. Именно эта тождественность духовности и нравственности в немецкой классической философии XVIII в. именуется культурой.

В пространстве культуры все формы представления, то есть в возможности созерцать предметный мир в его единстве, в свете различения добра и зла, – являются модулями духовного образования, знаками, помечающими процесс нравственного самосовершенствования человека. Таким образом, сама культура есть не что иное, как допущение свободы сознания субъекта, а значит, и максима осознанного, ответственного действия. Моделирование условий ее реализации шло по трем линиям немецкой философии.

Под культурой, во-первых, понималась способность  особого рефлексивного, по кантовскому выражению – «критического» представления, дающего принципы рационального упорядочивания действительности. Предельным выражением этой способности оказывалась разумная организация жизни, как индивидуального субъекта, так и общественного устройства.

Во-вторых, культура трактовалась как способность совершенного представления, которое реализуется в человеческом опыте, ориентированном на идеалы и образцы. Культура в этом смысле играет роль регулятора чувственной, непосредственной сферы общественной жизни, устремленной к царству «человеческих целей» (Кант), то есть к предельно реализованной идее свободы.

В-третьих, под  культурой подразумевалась способность  «духовного продуцирования». В этом значении культура предстает как  процесс накопления прежде всего  нравственного опыта человечества, как синоним духовной истории. Идея культуры здесь высвечивается с позиции воли, ибо на первый план выдвигается творчество как необходимое условие существования субъекта, как индивидуального, так и трансцендентального.

Поскольку применительно к индивиду и к социуму постулировалась способность бесконечного совершенствования, постольку идея культуры трансформировалась в закон естественного развития духа. Развитие при таком взгляде приобрело у Канта и Гердера чисто телеологическую окраску: природе приписывалась внутренняя цель – стремление к совершенству, – и она (природа) также составляет судьбу субъекта, его предрасположенность к духовному самообретению. Постулат субстанциональности духовного бытия выливается в допущение родового (трансцендентального) разума и рассматривается сквозь призму возможностей культуры, которая, в свою очередь, предстает либо в форме идеи (образование – наука), либо в форме идеала (творчество – искусство), либо в форме цели (воспитание – история). Но в любой форме эмпирическое представление о культуре как природном воплощении совершенства приводит к представлению о цели культуры как обретении духовной свободы. Ибо духовное бытие не есть гармония многого, но знание и самосознание, не созерцание, но воплощение. Поэтому идея Культуры в немецкой философской классике неизбежно трансформируется в идею Истории, в культурно-историческую концепцию человека и общества. При этом преодолевается руссоистское противопоставление природы и культуры, что весьма важно для утверждения в личном сознании экологического принципа, без которого немыслима современная культура.

Культура и  личность, подобно магдебургским  полушариям, соединяются в единое Целое, ибо культура полагается в  качестве архетипа человеческого бытия. Культура, в особенности у Гердера, рассматривается поэтому как вектор личностного развития. Культура здесь – цель и средство формирования нравственного образа действия индивида, принцип его деятельности и самодеятельности. На индивидуальном уровне культура становится способом самосохранения человеческой природы и способом вхождения в социокультурную традицию. В этой концепции культура предстает как сфера духовного преобразования индивида и одновременно как высший закон одухотворения социального мира; история же отождествляется с культурой и определяется через принцип человеческого самотворчества. А это и означает понимание личности как субъекта культуры в контексте проблематики культурной динамики социума.

Но тот или  иной результат творческой деятельности является культурной ценностью, т.е. приобретает значение факта и фактора культуры, лишь в контексте истории, лишь постольку, поскольку его неповторимая целостность и уникальность несут в себе элемент всеобщности, и только в том случае, если он социально ориентирован на формирование, развитие человека. Поэтому бытие ценности в культуре – это всегда путь вовлечения в процесс созидания новых ценностей, приглашение к сотворчеству, соавторству. В культуре всегда присутствует личностный фактор саморазвития, она несет в себе стремление личности к самореализации для других, к продлеванию, воплощению себя в других. Творения культуры всегда личностно окрашены и рассчитаны на личностное восприятие, адресованы личности независимо от численности адресатов. Они могут существовать как явления культуры только в процессе освоения, то есть воплощении содержащегося в них духовного богатства в способностях и в деятельности людей.

В контексте  рассматриваемой проблематики культура может быть определена как социально  значимая творческая деятельность, представленная в диалектической взаимосвязи ее результатов (опредмеченных в ценностях, нормах, традициях, знаковых и символических системах и т.д.) и ее процессуальности, предполагающей освоение (распредмечивание) людьми уже имеющихся результатов предшествующего творчества, т.е. превращение богатства культурного опыта предшествующих поколений во внутренне богатство индивидов, вновь воплощающих его содержание в своей социальной деятельности, направленной, в свою очередь, на преобразование действительности и самого человека. Культура, таким образом, выступает в качестве не состояния, а процесса, по существу своему не имеющего конечного звена.

В содержание социализации входит усвоение индивидом языка  социальной общности, соответствующих  способов мышления, присущих данной культуре, принятие индивидом норм, ценностей, традиций, привычек, идеалов и т.д.

Человек утверждает себя как существо социальное, реализует  и развивает свои сущностные силы в труде (обработка людьми природы) и в общении (обработка людей  людьми). В известном смысле культура выступает в качестве звена между человеком и окружающим его миром и имеет две ипостаси, функционирует двусторонне: направлена на мир (культивирование, очеловечивание мира) и на человека (культивирование всех социальных свойств и качеств человека). Она служит мерой овладения человеком своего отношения к природе, к другим людям и к самому себе. Иначе говоря, в рассматриваемом контексте культура есть мера свободы человека, свободы жить и свободы мыслить, свободы решать и свободы действовать.

Поэтому справедливым будет утверждение, что культура в собственно антропологическом  аспекте есть способ и форма человеческого  бытия, историческая мера человеческого  образа жизни. Она включает в себя исторически-конкретную совокупность знаково-символических систем, аккумулирующих опыт бытия в виде способов восприятия, мышления, познания, переживания и действия, а также в виде знаний, ценностей, способов и критериев оценки, нормативов, хранящих и воспроизводящих опыт всех форм духовно-практической деятельности человека.

В качестве универсальных  средств функционирования и развития культуры выступают орудие труда  и языковый знак. Если в труде  отношение человека к природе  опосредуют орудия труда, то отношения  между людьми в процессе общения  опосредуются языковыми знаками. Посредством орудий труда совершается переход от природы к миру материальной культуры; посредством языка человек поднимается от непосредственно-чувственного отражения в идеальный мир понятий и образов духовной культуры.

Опосредуя отношение человека к природе, орудия труда являются проводником человеческой деятельности, они обладают человеческой обобщенностью (в них овеществляется сила труда и знаний), служат средством общественного воздействия на индивидуальное поведение и осуществляют передачу филогенетического опыта от поколения к поколению, выступают как важнейший фактор социально-экономической организации общества. Преобразуя природу и свои межличностные отношения, человек познает их закономерности и использует их в практической деятельности.

Коррелятором  и аналогом орудий труда являются языковые знаки. Семантические функции  сложного языкового знака можно  определить следующим образом: это  символ – в силу своей соотнесенности с предметами и положением дел; это  симптом (примета, индекс) в силу своей зависимости от отправителя, внутреннее состояние которого он выражает, и сигнал в силу своего обращения к слушателю, чьим внешним поведением или внутренним состоянием он управляет так же, как и другие коммуникативные знаки.

В языковых знаках овеществляется троякого рода обобщенная информация – предметно-номинативная, оценочно-модальная и социально-регулятивная. Знаково-символические системы переводят содержание социально-исторического опыта человечества в индивидуально-личностный план, а наш личный опыт – в общественный, способствуют контролю личности над своими чувствами, мыслями, поступками и служат формированию личности, воспроизводству субъекта культуры.

Но культура начинается там, где возникает правило. К такому выводу пришел выдающийся французский этнолог и антрополог К. Леви-Стросс на основе структурного анализа целого ряда архаических цивилизаций. В его структурной антропологии исследование процесса труда и речи, всякой творческой деятельности также показывает, что действия человека определенным образом организованы, подчиняются установленным правилам, всегда связаны с какими-то схемами и алгоритмами, т.е. выступают в обличии какой-либо технологии. Опираясь на выводы К. Леви-Стросса, можно утверждать, что правило – это элементарная технологическая универсалия культуры, выступающая в роли ее важнейшей детерминанты при рассмотрении проблемы формирования личности. Правило диктует человеку способ целесообразного поведения, предлагает выбор данного способа поведения как образцового.

В то же время смысл действия, выбор его как желаемого и как должного, объединение действий отдельных личностей в единое целое, вообще осмысление исторической перспективы человеческого бытия определяется в конечном счете такой элементарной культурной формой как идеал. И в этом случае идеал выступает как элементарная аксеологическая универсалия культуры.