Культура официально-делового общения

     Многие  считают, что наличие подобных дублетов является несовершенством, болезнью языка. Однако такое суждение глубоко ошибочно. Варьирование формы - это объективное и неизбежное следствие языковой эволюции. Язык развивается и совершенствуется медленно, постепенно. "Язык изменяется, оставаясь самим собой". В этом смысле наличие вариантности, т.е. стадии сосуществования старого и нового качества, не только не вредно, но даже целесообразно. Варианты как бы помогают нам привыкнуть к новой форме, делают сдвиг нормы менее ощутимым и болезненным. Например, в 18-19 вв. нормой было ударение токарь. Колебания (токарь и токарь) начались в конце прошлого столетия и продолжались до 20-30-х гг. (в Словаре Ушакова ударение токарь характеризуется как устарелое). Теперь все говорят токарь, но еще можно встретить варианты: бондарь и бондарь (новое ударение бондарь впервые зафиксировано в Словаре русского языка 1895г.).

     Помимо того, что варианты как бы поддерживают преемственность речевых навыков, многие из них не тождественны и уже, поэтому не могут рассматриваться как избыточные, как балласт нашей речи. Напротив, присущая вариантам функциональная нагрузка превращает их в важное стилистическое средство литературного языка, которое, наряду с синонимикой, способствует уточнению мысли. Например, преподавателей средних школ называют учителя, но, когда речь идет об основоположниках какого-либо учения, обычно употребляют вариант учители. В строго официальной речи говорят и пишут в отпуске, в цехе, в непринужденной беседе допустимы формы в отпуску, в цеху.

     В процессе развития литературного языка  количество и качество вариантов  не остается постоянным. Колебание (варьирование форм) продолжается более или менее длительный период, после чего варианты либо расходятся в значениях, приобретая статус самостоятельных слов (например, невежа и невежда), либо продуктивный вариант полностью вытесняет своего конкурента (ср.: токарь и токарь).

     В целом для истории русского литературного языка характерно некоторое сокращение количества вариантов. Основные причины этого - ослабление влияния территориальных диалектов и "модных" иностранных языков, усиление роли письменной формы речи и сознательной унификации в области орфографии и орфоэпии. Произошло также качественное изменение в соотношении вариантов: многие параллельные формы, применявшиеся ранее безразлично, как полные дублеты, получили функциональную специализацию.

     Таким образом, сосуществование многочисленных вариантных форм на всех языковых уровнях (акцентологическом, морфологическом и т.д.) - неоспоримый факт современного русского литературного языка. Из-за наличия вариантов и необходимости выбора, в сущности, и возникает острая проблема нормы.

     Под нормами словоупотребления обычно понимается правильность выбора слова  и уместность применения его в  общеизвестном значении и в общепринятых сочетаниях. Особая важность соблюдения лексических норм определяется не только культурно-престижными факторами, но и необходимостью полного взаимопонимания между говорящим (пишущим) и слушающим (читающим), что, в свою очередь, составляет саму суть языкового общения.

     Между тем именно в области лексики, более тесно связанной с историческими  изменениями в материальной и духовной жизни общества, а поэтому исключительно проницаемой для разного рода внеязыковых воздействий, становление норм идет крайне сложным и извилистым путем. Лексическая система плохо поддается унификации и формализации. Судьбы слова часто глубоко индивидуальны и своеобразны. Оценка приемлемости слова, правильности употребления его в том или ином значении в большей мере, чем, скажем, ударение или произношение, связана с идеологией, мировоззрением носителей языка, степенью их культурно-образовательного уровня и глубины освоения литературной традиции. Поэтому, именно здесь вспыхивают наиболее ожесточенные споры о правильном и неправильном, именно здесь чаще всего встречаются категорические суждения, основан-ные на субъективном восприятии языковых фактов.

     Так, поэт и драматург 18 в. А.П. Сумароков слова предмет, обнародовать, преследовать считал непристойными. Поэт П.А. Вяземский порицал в качестве "площадных выражений" слова бездарность и талантливый. Известный юрист начала 20 в. П.С. Пороховщиков отвергал такие заимствованные слова, как интеллигент, травма и др.

     Выражение антипатии к отдельным словам наблюдается и у современных  писателей. Например, К. Федин осуждал  слово киоскер, а Б. Лавренев испытывал  физическую ненависть к словам учеба (вм. учение) и зачитать (вм. прочесть или прочитать) и т.п.

     Отсюда  ясно, что нормативная оценка генетически  разнородных и стилистически  неравноценных фактов современной  речи не может основываться лишь на мнении писателей (пусть даже авторитетных). Для того чтобы получить научно-объективное представление о нормах словоупотребления, необходимо историческое и всестороннее изучение значительного лексического материала. Очевидно также и то, что проблема лексических норм носит весьма широкий характер. Прямое отношение к ней имеют и развитие смыслового значения слова, и стилистическое расслоение речевой ситуации, и понятие активного и пассивного лексического запаса, и социальное распределение лексики (в особенности отношение к диалектизмам и жаргонизмам), и многие другие аспекты жизни слова.

     Неологизмы  в Русском языке.

     Появление новых слов (лексических неологизмов) - явление обычное и закономерное. Каждое новое или обновленное  понятие должно получить свое наименование. Однако столь же естественной является и реакция сопротивления новому - осуждение и даже отвержение некоторых неологизмов. Проблема осложняется тем, что приток неологизмов в современном языке принял массовый характер, а быстротекущая жизнь нашей эпохи укорачивает испытательный срок новых слов.

     В 1971 г. вышел в свет первый отечественный словарь неологизмов ("Новые слова и значения". Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов), охвативший около трех с половиной тысяч слов и выражений, вошедших в употребление в 50-60-е годы (кофеварка, в рабочем порядке, на общественных началах, спустить на тормозах и т.п.). Однако новые тысячи слов вливаются в общий словарь языка ежегодно.

     Для нормативной квалификации неологизмов  представляется существенным определить хотя бы наиболее продуктивные способы  их образования в современном языке.

     В последние годы стал особенно активным процесс включения. Так называют образование одного слова из привычного словосочетания. Например, из сочетания  прилагательного и существительного шоссейная дорога возникает слово  шоссейка. В данном случае определяемое дорога как бы включается в определяющее шоссейная. Вместо двух слов образуется одно. Таких новых слов, полученных посредством включения с помощью суффиксов -к(а), -лк(а), сейчас сотни: электричка (из электрический поезд), зачетка (из зачетная книжка), самоходка (из самоходное орудие), зенитка (из зенитное орудие) и т.п. В современных газетах используются: курилка, анонимка, неотложка, попутка, полуторка, грунтовка и мн. др.

     Почти все подобные слова начинают свою "жизнь" на периферии литературного языка, в обиходно-разговорном стиле речи. С течением времени, однако, многие из них постепенно входят, а некоторые (узкоколейка, безрукавка, стометровка, зенитка, электричка, полуторка и др.) уже вошли в литературный язык. Конечно, это не означает, что все образования такого рода обязательно войдут в лексический фонд литературного языка. Бесспорно, однако, что сама модель образования новых слов посредством включения (т.е. возникновение одного слова из словосочетания) с помощью суффиксов -к(а), -лк(а) является сейчас особенно продуктивной.

     В последнее время весьма продуктивным стало также образование глагольных имен без суффикса: подогрев, разогрев, промыв, полив, обжиг, подкорм и т.п. Эти бессуфиксные имена успешно  конкурируют теперь не только с традиционными именами на -ание (разогревание, промывание, поливание), но и с сравнительно новыми словами на -к(а): промывка, поливка, подкормка.

     Конечно, бессуфиксные имена (полив, разогрев), как и многие существительные  на -к(а), не приобрели еще полных прав общелитературной, стилистически нейтральной лексики. Но многие из них, видимо, находятся на пути к этому вследствие выраженной экономичности формы. Ср.: прогрессивная оплата - прогрессивка; поливание - поливка - полив и т.п. Современная норма ограничивает сферу употребления некоторых таких слов, но не отрицает самой модели словообразования.

     Создание  сложносокращенных слов - это продуктивная словообразовательная модель, активизировавшаяся в последние десятилетия. Сотни  аббревиатур стали обыденными, привычными словами, часто уже не воспринимаемыми как сокращенные образования: загс, ЮНЕСКО, АПН, ЦРУ, ЖЭК, КВН, самбо (самозащита без оружия), лавсан (Лаборатория высокомолекулярных соединений Академии наук) и мн. др.

     Значительно пополнился словарный состав современного русского языка и за счет словосложения. Появились такие новые, но уже общеупотребительные и вполне общепризнанные слова, как атомоход, вертолет, электролечение. Только с помощью части слова авто (автомобильный) в последние десятилетия образовалось большое число новых слов таких, как автовокзал, автодело, автодорожник, автозаправщик, автоинспекция, автокросс, автолавка, автомастерская, автопавильон, автопарк, автоперевозка, автопрокат, автопромышленность, автосервис, автостанция, автостоянка, автотранспортник, автофургон, автохозяйство, автоцистерна, автошкола и мн. др. Этих слов более 150. Данный способ словообразования, несомненно, является продуктивным и рациональным.

     Современные тенденции развития языковых норм.

     В последние десятилетия резко  возрос также "наплыв" сложносоставных слов. Это отчасти связано с усложнением новых обозначаемых понятий (многофункциональность обозначаемого, комплексное восприятие действительности). Обычными стали: музей-квартира, школа-интернат, кафе-столовая, матч-турнир, диван-кровать, кресло-кровать, салон-вагон и т.п. Характерной приметой возникновения сложносоставного слова из словосочетания служит постепенная утрата склоняемости первой части. Например: из салон-вагона, второй тур матч-турнира, победа в матч-турнире.

     Еще и сейчас некоторые аббревиатуры, сложносокращенные, сложносоставные  слова иногда режут слух, вызывают раздражение и даже возмущение. Однако проходит время, и многие из них уживаются  в языке, становясь не только нужными, но и незаменимыми словами: вуз, электровоз, теплоход, пылесос, телефон-автомат и т.п.

     Но  богатство словообразовательных возможностей русского языка таит в себе и определенную опасность. Наличие параллельных словообразовательных типов заключает в себе не только некоторые трудности и условности создания слов (от мыслить - мыслитель, от говорить - говорун, от рассказывать - рассказчик, от продавать - продавец, от играть - игрок), но и создает основу для вольной или невольной словообразовательной переориентации, что, в свою очередь, нередко превращается в уродование слов.

     На  этой основе рождается множество  случайных и действительно противозаконных  словечек, представляющих собой грубые нарушения литературных норм. Так, появились  слова-уроды: дача советов и справок, обилетить пассажиров, озадачить (вм. дать задание), телик (вм. телевизор), велик (вм. велосипед) и др.

     Как известно, обогащение языка происходит не только путем создания новых слов, но и посредством появления новых  значений.

     Представляется  оправданным и с нормативной  точки зрения приемлемым возникновение новых значений в следующих случаях.

     При отсутствии в лексической системе  языка однословного наиме-нования (т.е. отдельного слова, а не словосочетания) для обозначения нового предмета или понятия (а также для предметов  или понятий, получивших особую актуальность в общественной жизни). Появление нового смысла как бы восполняет пробел в системе обозначений: "знак - понятие". Причем применение старого слова в новом значении оказывается экономичнее, чем употребление описательного оборота.

     Например, слово милиция закрепилось в  русском языке в значении "орган  в составе республиканских министерств  внутренних дел, задача которого - поддержание  порядка внутри страны, охрана общественной безопасности и всех видов собственности  от воров и расхитителей". Утрата же словом милиция прежнего значения "военная служба" оказалась для языка не жизненно важной.

     Слово спекуляция закрепилось в новом  значении: юр. в СССР "преступление, состоящее в скупке и перепродаже  с целью наживы продуктов питания  и предметов широкого потребления", утратив первоначальное значение "выслеживание, высматривание; созерцание".

     Слово абитуриент сравнительно недавно закрепилось  в новом значении: "человек, поступающий  в высшее учебное заведение", освободив  тем самым нас от необходимости каждый раз употреблять описательное выражение. Утрата же словом абитуриент прежнего значения - "оканчивающий среднюю школу", оказалась для языка не жизненно важной, так как в словарном составе уже до того имелось другое (причем однословное) обозначение данного понятия - "выпускник".