Культура и техника

2. Культурные  ценности.

  Спор о  технике исключительно полезен  для уяснения существа культуры. Само возникновение культуры неразрывно связано с техникой. Техника лежит в основе культуры и является культурной ценностью.

  Техника — это особое явление культуры, это сформированная мастером природная материя. Тем самым объективный процесс как бы раздваивается на естественный и культурный. Естественный характеризуется единством формы и материала; культурный же — их разрывом. Форма оказывается на стороне человека, субъекта, а материал — на стороне природы, объекта. Беря на себя ответственность формирования природной материи, человек вступает на рискованный путь развития. Созданные, инженером устройства — «нечто внешнее по отношению к творцу» (Аристотель), обладающее своими законами функционирования, с которыми вынужден считаться их создатель. Искусственно созданные материальные устройства, объекты, цивилизация набирают силу и становятся в определенном отношении чуждыми человеку, его культуре.

  Техника — это социально полезная функциональная целостность. Ее компоненты, взаимодополняя, ограничивая и определяя друг друга, образуют ее основу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Техника — это «совершенная объективность», обладающая собственной основой, позволяющей как бы самосовершенствоваться, модифицироваться, перестраиваться, оптимизироваться и т.д. В свою очередь, «совершенная объективность» — это и есть мастерство, искусство, культура. Таким образом, культура оказывается внутренне противоречивой; ее успехи одновременно ее же слабость и риск.

  «Совершенная  объективность» пьянит головы недальновидных, лишенных подлинной культуры политиков, экономистов, философов. Культ техники обнаруживает неадекватность социально-культурного развития человека его индустриальной мощи.

  Не менее  страшный провал в культуре обнаруживается в тот момент, когда техника приходит в острое противоречие с природой человека. Заложенный в культурном развитии разрыв между формой и материалом в полную меру обнаруживает себя в экологическом кризисе. Человеческий разум хитер, но природа мудра. В естественном процессе форма и материя не отделены друг от друга, и поэтому в ней невозможны кентавры, способные погубить самих себя.

  Хайдеггер напоминает слова любимого им поэта  Гельдерлина: «Но где опасность, там вырастает и спасительное».

  Немецкий  философ Г.Глокнер спасительное видел в природе. «Сила не у  нас. Мы только пользуемся ею, и это  возлагает на нас тяжелую ответственность. Но даже в том случае, когда мы все начинаем разрушать, вечные законы сохранят бытие от впадения, в хаос. Для техника, равно и для философа, в этом скрыто глубокое чувство успокоения».

  Вряд ли спасительное следует связывать  с вечными законами природы, с  убеждением, что природа неуничтожима и вечна. Опасность в самой культуре, и спасительное следует искать в ней же. Общество должно отказаться от абсолютизации субъективно-объективного отношения в своей научной и практической деятельности. Его следует дополнить принципом выживания, что требует как внесения в культуру запрета на многие инженерные проекты, так и экологизации всей техники. Культ техники должен быть существенно ограничен.

  Особенно  опасен он в научно-техническом познании, инженерном проектировании и техническом  творчестве. Техническая грамотность  населения необходима, но техническое творчество должно изменить свою мировоззренческую направленность. Как земледелие нуждается в биологизации, так и техническое творчество — в экологизации, в природной мудрости, исключающей отделение формы и материи друг от друга. 
 

3. Техника как явление культуры.

  Мы рассматриваем  технику как явление культуры, так как потребности в ней  выходят далеко за рамки элементарных биологических потребностей. В этом качестве она находится в многообразных  связях с другими явлениями культуры: наукой, моралью, экономикой, политикой, искусством и др. Но характер этих связей техники с различными элементами культуры не одинаков.  

  В частности, техника и наука имеют взаимообусловливающий  характер. Однако и само это взаимоотношение  и его понимание претерпели историческую эволюцию.  

  Так, в  античную эпоху греки полагали, что  техника имитирует природу и  действует аналогично естественным процессам, но констатируется человеческим мышлением. Поэтому техника рассматривалась  как часть теоретического знания самого высокого рода. С другой стороны, греки, связывая технику с природой, отмечали, что техника способна созидать то, чего природа достичь не может. Для греков функция техники, совершенствующая природу, есть искусство, точнее "искусность", мастерство делания — techne. Для всех поэтов и прозаиков античной Греции неслучаен оживленный, даже "веселый" интерес, с которым они рассматривают  и описывают, изображают в камне, рисунке, словесно сам технологический  процесс. Например, у Гомера мы находим  подробное воспроизведение того, как Гефест выковывает щит для  Ахиллеса или описание строительства  Одиссеем корабля.  

  Геродот с радостью, с каким-то изумлением повествует о творениях технического искусства — канала-рва на Афонском перешейке, моста через Гелеспонт, водопровода на Самосе. Эсхил с  особым энтузиазмом изображает передачу сигнала огнем, который так быстро принес новость о победе из Трои в Аргос. А в "Прометее" Эсхил  высказывает мысль о том, что  огонь не только ведет человека от первобытного состояния к цивилизованному, но и делает его свободным. Любопытно  и то, что Эсхил в те далекие  времена уловил противоречивую значимость техники для человека: именно он изобразил и демоническое начало техники: принести огонь Прометей смог, только совершив преступление — украв  его из очага богов.  

  В Средние  века между техникой и наукой возникла некоторая напряженность. Техника  рассматривалсь в большей степени  как практическое мастерство строителя, изобретателя, т.е. как ремесло. Между  техникой и наукой возникает спор, состязание за выработку лучших средств  в получении результата. Так как  теория обнаружила недостатки традиционного  знания для решения новых проблем (например, при строительстве Миланского собора в    1386 г.), акцент смещается на одобрение и развитие практически ориентированной теории и практического изобретательства.  

  В эпоху  Ренессанса с Леонардо да Винчи и  Пикколо Тартальи начинается возрождение  авторитета теоретической науки  и возникает новый тип отношения  науки и техники. В отличие  от древних греков, которые рассматривали  технику как составную часть  теоретической науки, как ее вершину, у представителей эпохи Возрождения, в частности у Леонардо да Винчи, техника в большей степени  рассматривается как продолжение  природы: то, что может быть сконструировано, — это границы возможностей самой  природы. Поэтому познание природы (естествознание) стало идентичным экспериментальному и дедуктивному конструированию.

  Вплоть  до конца XIX в. науки развивались  в какой-то мере в стороне от техники, но оставались все-таки технически ориентированными, затем снова стали приходить  в тесное соприкосновение, теперь на производственно-промышленной основе (телеграф, электричество). Эта связь  была еще несистематической. Новый  уровень взаимодействия науки и  техники в XX столетии не только привел к тому, что новая техника возникает  как побочный продукт фундаментальных  исследований, но и обусловил формирование разнообразных технических теорий.  
 

4. Влияние техники и науки.

  В культуре существуют отношения между внетехническими  областями, сферами культуры, которые, тем не менее, связаны с техникой. Скажем взаимоотношение техники  с нравственностью проявляется  в возникновении определенных личностных качеств, таких как предприимчивость, организованность, дисциплинированность, ответственность, собранность, но также  и холодная расчетливость и меркантильность, стандартизация поведения и мышления.

  Любопытны в этом отношении рассуждения X. Ортеги-и-Гассета  о влиянии техники на формирование типа личности джентель-мена, главной  чертой которого является обостренное  чувство жизненной свободы, основанной на переизбытке власти над обстоятельствами. Техника, по мнению Ортеги-и-Гассета, как  раз и дает возможность человеку утвердить свое господство над обстоятельствами. Обеспечивая огромное богатство, мощь экономики, она формирует у человека уверенность и обеспеченность, "власть над низшими уровнями существования", дает возможность "стать в высшей степени индивидуальным, сосредоточиться  на себе и поддерживать собственные  силы ощущением полной независимс выработать стремление жить в подлинном мире, в суровых земных условиях, при всей тяжести реальной действительности максимально насыщенной жизнью, что составляет основу игрового джентельменского поведения. Причем в правилах джентельменского поведения это игра по правилам, fair play, исключающая обман и фальсификацию, ложь и провокацию, где царят справедливость и искренность, самообладание, основанные на ясном понимании своих собственных прав по отношению к другим и прав других по отношению к себе, а значит, на ясном понимании своих собственных обязанностей. Эти рассуждения Ортеги-и-Гассета подтверждают, что техника, диктуя определенный способ бытия человеку, не только опосредованно связана с нравственностью, но и формирует особые этические нормы как достижения и культурные ценности. Не случайно формирование и господство джентельменства в Англии он соотносит с бурным развитием ее технического и экономического могущества, а упадок джентельменства — со снижением уровня техники, присущего британцам.

  И даже в  таком феномене, как внешняя политика, можно обнаружить опосредованное воздействие  техники. Так, американский исследователь X. Брук, выступая на IX Международном  симпозиуме "Discoveries", высказал идею, что существующая ориентация на изоляцию национальных стратегий развития техники  и науки ведет человечество к  краху. По его мнению, уже сегодня  постепенно осознается необходимость  формирования глобальной научной и  технической политики.

  Список  используемой литературы: 

1. Гегель  Г. Наука логики. Т. 3. М., 1972. С.199.
2. Демокрит в его фрагментах и свидетельствах древности. М., 1935. С. 135.
3. Лукреций. О природе вещей. М., 1946. С. 346.
4. Антопология кинизма. М., 1984. С. 166.
5. Аристотель. Сочь.: В 4 т. Т. 3. М., 1981. С. 98.
6. Бергсон А. Творческая революция. М. СПб., 1914. С. 124.
7. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 234.
8. Glockner H. Philosophie und Technik. Krefeld. 1953. S. 28.