Культура Древнего Востока

План:

Введение;

1. Восточная  деспотия как социальная основа  древних культур;

2. Художественные  и эстетические особенности культуры  Древнего Востока;

Заключение;

Список  используемой литературы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение.

     Древний Восток был родиной великих культур, выведших человека из лона первобытного мифа. Однако, покинув первобытность, Восток не преодолел мифологического  способа отношения человека к  миру. Мир древних восточных культур  — это магический космос, в котором  человек чувствует себя лишь подчиненной  частью. Однако это уже не тот  космос, в котором жил человек  первобытной общины. Теперь обожествляются не только природные стихии, но и  поднявшаяся над человеком мощь деспотического государства. Древние  боги вечной Природы теперь выступают  в облике первостроителей и покровителей Государства, которое мыслится как  продолжение божественного порядка.

     В отличие от первобытного мифа, мы застаем  здесь пробуждение и первые шаги свободного духа, однако его начальным  сознанием оказывается чувство  своей темницы, своей замкнутости  во внешней несвободе. Дух здесь  тоскует и рвется наружу из подавляющего его мира, но даже в бунте он оказывается  внутренне связан в выборе своих  путей. Путь человека к своей свободе  на Древнем Востоке оказывается  не поиском нового бытия, а отказом  от всякого определенного бытия. На вершинах восточной мудрости свобода  выглядит как тотальное отрицание  внешнего мира, от которого пытаются укрыться, растворившись в вечном потоке жизни, или обрести внутри себя покой, где  нет ни страха, ни надежды.

     Эти черты культур Древнего Востока  во многом определены способом коллективного  выживания, единственно возможного для человека той эпохи и в  тех географических условиях. Условием выживания было наличие мощного  деспотического государства, получавшего  свое смысловое оправдание в культуре и мироощущении древнего человека. Но наиболее развитые восточные культуры рождали в себе не только оправдание, но и духовный протест против подавляющей  человека государственной мощи и  пытались дать человеку внутреннее (смысловое) убежище от внешнего деспотизма.

    Цель  моей работы заключается в проведении анализа культуры древних цивилизаций  Востока. Достижение поставленной цели опосредуется решением следующих задач:

- Изучение  Восточной деспотии как социальной  основы древних культур;

- Рассмотрение  художественных и эстетических  особенностей культуры Древнего  Востока; 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     1. Восточная деспотия  как социальная  основа древних  культур.

     Своеобразие восточной истории лучше всего  постигается через сравнение  восточных и западных государств, способов их происхождения и их отношения  к человеческой индивидуальности и  свободе. В западной истории государство  возникает как следствие выделения  человеческих индивидуальностей с  их жаждой власти и собственности. В  результате появляется необходимость в стоящей над обществом власти. Эта власть (государство) охраняла новый порядок, т. е., с одной стороны, позволяла выделившейся группе сохранять свое преимущество, а с другой — умеряла индивидуальные и групповые столкновения, вводила их в общественно приемлемые рамки. Иными словами, на Западе возникновению государства предшествовало проявление человеческой свободы, происходившее в своевольно-необузданной и варварской форме. И если попытаться сформулировать главную суть государства такого типа, то можно сказать, что государство Запада — это форма социального осуществления свободы. Оно создавалось как ответ на своевольные проявления свободы, но оно же и защищало свободу своих граждан (сначала немногих избранных, но потом, с течением веков, этот круг постепенно расширялся и охватил собой всех).

     В восточной истории потребность  в государстве возникла раньше, чем  стали обнаруживать себя явные ростки внешних проявлений свободы и  индивидуальности человека. Дело в  том, что выжить на Востоке можно, лишь практикуя орошаемое земледелие и постоянно создавая общественные запасы зерна (на случай неурожая, стихийных  бедствий и т. п.). Все это требовало  огромной и планомерной затраты  ресурсов, жесткого административного  управления и объединения множества  изолированных сельскохозяйственных общин в одно целое. Так уже  в III тысячелетии до нашей эры  на территории Египта, Междуречья и  Индии возникают первые восточные  государства. Этот тип государства  родился не из потребностей социальной свободы, а из потребности жесткого объединения, что было ответом на вызов конкретных природных условий. В основе древневосточного государства лежит идеал абсолютного единства, отрицающий проявление индивидуальности и свободы человека. В этом и состоит духовная суть восточной деспотии. Такой тип государственности характерен для всех стран Древнего Востока — Египта, Индии, Шумера, Китая.

     Восточная деспотия управляется огромным бюрократическим  аппаратом, а ее единство олицетворено фигурой правителя, обладающего  абсолютной властью над жизнью и  смертью своих подданных. Если в  западной истории государство зависит  от общества и так или иначе  выражает интересы группы свободных  людей, то тут все обстоит иначе. Здесь нет свободных людей  — свободных воинов и собственников, а есть только государственные рабы, крестьяне (часто находящиеся в  еще более жалком положении) и  чиновники, осуществляющие административное управление. В одном только древнем  Шумере исследователи насчитывают  от полумиллиона до миллиона государственных  рабов, которые каждый день направлялись на ведение общественных работ, причем и работа и выдаваемые пайки строго документировались. Благополучие человека определяется почти исключительно  его государственным рангом. Здесь  нет общества — оно поглощено  государством, а человек низведен до административной функции. Здесь  раб может возвыситься до министра, но и министр остается бесправным рабом государя и всей системы.

     И верховный властитель почитается не за свое личное мужество или силу (как  это, было, скажем, в европейском  средневековье). Он выступает только как высшая функция государства, как воплощение божественного «величества». Это восточное «величество» (в  отличие от наследуемого «по крови» достоинства средневековых королей) – есть качество, приходящее извне и воплощающееся в человеке. Возможно было и развоплощение. «Величество ушло», — говорили древние египтяне, когда их фараон переставал (в силу разных обстоятельств) выглядеть в глазах людей настоящим властителем. И тогда наследником «величества» становился кто-то другой. Иного и быть не могло, ведь достоинство восточного владыки — это божественное достоинство есть воплощение бога, и это означает не только абсолютную власть, но и возможность иного воплощения того же самого божества. Оборотной стороной божественного достоинства восточного владыки является пренебрежение его индивидуальным бытием, если только оно пытается заявить о себе как о самостоятельной сущности. Эта роль восточного владыки становится более понятной, если мы вспомним фигуру царя-жреца, осуществляющего свою власть только в качестве мистического посредника между божественной природой и человеческой общиной. Подобного рода функция в преобразованном виде сохранилась и в культуре Древнего Востока, где верования еще не до конца отделились от мифов, родившихся на заре человеческой истории.

     2. Художественные и эстетические особенности культуры Древнего Востока.

     Развитие  древневосточного искусства было неразрывно связано со многими сторонами  общекультурных процессов Востока. Художественный аспект восточной жизни  вобрал в себя черты экономико-политического  устройства, религиозных и философских  представлений, бытовых традиций, правовых и этических норм.

     Роль  деятеля искусства в древнем  обществе была велика и почетна. Иногда художника приравнивали к сану жрецов. Но его деятельность не рассматривалась  как самодостаточная. Живописец, скульптор, литератор были призваны своим творчеством  реализовывать высшие общественные установки и отказываться от любых  форм художественного экспериментаторства, выходящего за пределы предписанных задач. Это связано с глубоким традиционализмом древневосточных  культур. Многие представления народов  Востока о важнейших сторонах бытия сложились очень рано и сохранялись на протяжении не только столетий, но тысячелетий. Потому и искусство как неотъемлемая часть культурной системы должно было неукоснительно следовать как общекультурным, так и художественным традициям.

     Потребность зафиксировать устоявшиеся принципы и нормы культуры толкала народы Древнего Востока, в частности египтян, к созданию развитой системы канонов, предписывающих художнику правила  пользования пропорцией и цветом, схемы изображения людей и  животных. Канон становится важнейшим  эстетическим принципом, определяющим творческую деятельность мастера. Древнеегипетский художник выступал в роли хранителя  священных законов, наиважнейшим из которых являлось разграничение  посредством искусства кратковременной  жизни, земной и вечной. Произведение искусства получало в связи с  этой установкой особую функцию перевода образов и сюжетов реальной действительности в предельно обобщенную идеальную  форму, лишенную сиюминутности, созданную  для бессмертия. Каноническая культура Древнего Востока выработала язык, отвечающий идее постоянства, — экономный  графический знак, четкий контур, строгую  и ясную линию. «Даже когда  изображалось самое простое, самое  обыденное — пастух доит корову, или служанка подает ожерелье своей  госпоже, или идет стадо гусей, — эти бесхитростные мотивы выглядят не столько изображением мимолетного действия, сколько чеканной формулой этого действия, установленной на века» [9]. Художественный эффект в таком искусстве достигался при незначительном варьировании форм внутри канонической схемы.

     Задача  превратить «земные сюжеты» в  чеканные формулы вечности не противоречила  стремлению мастеров запечатлеть в  формах искусства все многообразие социальной и природной жизни. Особенно это наглядно видно в мифологии, где отражены все основные этапы  выделения человека из природы и  становления культуры.

     В большинстве своем восточная  мифология носила зооморфный характер. Персонифицированные божества изображались со звериными или птичьими головами, с другими частями их тел. Такая  образная форма явилась следствием сохранения в сознании древнего человека тотемных отождествлений каждого индивида родового общества со своим предком, мыслимым в виде животного, насекомого или растения. Наличие в человеческом облике звериных черт не было связано с этическими или эстетическими характеристиками. Животное не служило человеку идеалом красоты. Образ зверя-человека в мифологической культуре Древнего Востока был скорее знаком подчиненности людей природным силам. Переход к культурному состоянию не означал разрыва с природой, а лишь был дополнением «природного» существования индивида теми чертами, которые характерны для мира культуры. Первоначально связь человека с тотемом представала как некая сила, не только господствующая над ним, но и оберегающая его. Позднее тотемический образ будет связан с большим аспектом человеческого бытия и трансформируется в человеко-зверя, актуализировав не природное, а социокультурное начало в искусстве. Для культуры Древнего Востока долгое время будет характерна именно первая модель — зверь-человек.

     Мифологические  тексты воспроизводят различные  этапы окультуривания человеком  среды обитания. С одной стороны, это сюжеты, рассказывающие о возникновении  природных ландшафтов, о циклической  изменчивости природы, о самообновлении флоры и фауны и прочее. С  другой стороны, это повествование  о подвигах культурных героев, о  созидании мира материальной и духовной культур. Так, например, в китайской  мифологии вначале устроение  земли понималось буквально как  наведение богиней Нюйвой порядка  в разрушенном хаотичном космосе. Позднее персонажи ранних мифов  осушают землю, засевают поля, добывают огонь, плетут рыболовные сети, проводят дороги, словом, создают мир культуры.

     Миф — это произведение устного народного  творчества, сохранившее опыт поэтического осмысления действительности; это способ жизни, мышления, чувствования. Мифологические образы и сюжеты не трудно отыскать и в тех формах искусства, которые далеки от словесного воплощения — в скульптуре, в живописи, в архитектуре. Скажем, в Шумере храмы украшались изображениями не конкретных человекоподобных богов, а тотемами этих богов, являя как бы свернутую формулу ранних шумерских мифов (скульптурное оформление храма Энину является иллюстрацией мифологических сюжетов о Нингирсу и богине Узуд — священной козе).