Иконоборчество и иконопочитание в Византии

    ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

    Государственное образовательное учреждение

    высшего профессионального образования

    «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ УПРАВЛЕНИЯ»

    ИНСТИУТ ЗАОЧНОГО ОБУЧЕНИЯ 

Институт  заочного обучения 

Кафедра Культурологи и мен. в культуре 
 
 

    КОНТРОЛЬНОЕ ЗАДАНИЕ 

по дисциплине Культурология

вариант (тема) №9 

Выполнил(а) студент(ка)

заочной формы  обучения

специальности Финансы и кредит

специализации____________________

___2_курса_______группы ФиК6 2008/3

№ студенческого  билета

(зачетной книжки) 08-989                ___________            Тедеева Е.А.

      (подпись)                      

Проверил преподаватель

_________________________         ___________       _________________

      (ученая степень, звание)                       (подпись)                    (инициалы, фамилия) 
 
 
 

    Москва  – 2010г.

1. Иконоборчество и иконопочитание в Византии

Иконопочитание  в православии  и причины

появления иконоборчества 

     Истоки  иконопочитания у православных христиан восходят к первым векам нашей  эры. Археологи находят изображения в христианских катакомбах, относящиеся еще к апостольскому времени. Однако следует сказать, что христианские изображения периода гонений носили, по преимуществу, аллегорический характер. Появление икон в нашем понимании следует отнести к IV – V вв., когда, по замечанию Е. Смирнова, их почитание «вошло во всеобщее употребление в Христианской Церкви». Согласно православному учению, почитая священные изображения, мы воздаем честь не им самим, а лицам, изображенным на них. Однако, начиная с VII в., все больший размах стали набирать суеверия, связанные с почитанием священных изображений. «Простой народ, вследствие недостаточности религиозного образования, по большей части придавал внешности и обрядности в религии главное значение. Смотря на иконы и молясь перед ними, люди необразованные забывали возноситься умом и сердцем от видимого к невидимому и даже мало-помалу усвоили убеждение, что лица, изображенные на иконах, неотделимы от икон. Отсюда легко развилось поклонение собственно иконам, а не лицам изображаемым, – развилось суеверие, граничащее с идолопоклонством». В результате, подобные суеверия стали одной из предпосылок появления другой крайности, развившейся из естественной попытки противостать вышеупомянутым злоупотреблениям, - ереси иконоборчества.

     Вообще, рассматривая причины появления иконоборчества, указывают на следующие факторы: 1) влияние ислама и иудаизма; 2) забота императоров о процветании Византийской империи; 3) суеверия в отношении к вещественным святыням и т.д. Однако «самой главной причиной сему было ошибочное понимание в иконоборцах истинной религиозности. Там, где действовала потребность религиозная, подозревали гнездо суеверия и, под предлогом его уничтожения, подавляли существенные проявления истинной веры».

Первые  гонения на иконопочитателей 

     Благодаря вмешательству государственной власти иконоборчество не просто распространялось как еретическое учение, но также подверглись преследованиям почитатели священных изображений. Первым императором-иконоборцем был Лев III Исавр (717-741). «Это был государь храбрый, с успехом защищавший империю от нападения аравитян-магометан. Обратив внимание на церковные дела и, между прочим, на суеверия в иконопочитании, он решился уничтожить последние полицейскими мерами, и до того увлекся своей ролью церковного деятеля, что вместе с суевериями захотел уничтожить и истинное иконопочитание.»

     В 726 г. императором был издан эдикт  против почитания икон. Однако на защиту иконопочитания стали патриарх Константинопольский Герман, а также прп. Иоанн Дамаскин, доказывавший, что запрет Декалога на изображения лишен для Церкви актуальности в связи с фактом боговоплощения. На Западе ревнителем иконопочитания являлся папа Григорий II, написавший Льву Исавру в защиту икон письмо.

     В 733 г. отказавшийся выполнять императорский  эдикт 730 г. о вынесении из храмов всех икон патриарх Герман был низложен. Его приемником стал во всем послушный  императору Анастасий.

Приемники Льва Исавра и

VII Вселенский собор

     После смерти Льва III вместо законного наследника, сына умершего монарха, Константина Копронима императором стал его зять, стратиг опсикийского войска Артавасд, при котором иконопочитание вновь приняло открытую форму. Однако в 743 г. Артавасд был свержен, и власть перешла в руки Константина, «самого сурового из императоров-иконноборцев».

     Желая покончить с иконопочитанием как ересью, император созвал в 754 г. «Вселенский» собор, на котором присутствовало 338 епископов, но не было, ни одного патриарха. Собор осудил иконопочитание как идолопоклонство и предал анафеме всех его защитников и, в первую очередь, прп. Иоанна Дамаскина.

     В 775 г. императором стал сын Копронима  Лев Хазар, «воспитанный в духе иконоборческом». Однако на слабовольного Льва имела большое влияние супруга Ирина, тайная иконопочитательница, благодаря чему гонения утихли, а епископские кафедры стали занимать тайные сторонники почитания икон.

     После смерти Льва Хазара в 780 г. по причине  малолетства наследника, Константина Багрянородного, полнота власти сосредоточилась в руках Ирины. Иконопочитание вновь стало открытым, и патриарху-иконоборцу Павлу пришлось оставить кафедру, уступив ее свт. Тарасию.

     В это время как светской, так  и духовной властью осознавалась необходимость созыва нового Вселенского собора, который и был открыт в 786 г. в Константинополе. Однако на нем большинство епископов было противниками иконопочитания. «В одном заседании собора иконоборческие епископы подняли шум, а телохранители [Копронима, стремившиеся не допустить восстановления иконопочитания] неистовствовали во дворе помещения собора». Поэтому собор был перенесен на 787 год в Никею, когда иконоборческие солдаты были уволены. В соборе приняло участие 367 отцов. Теперь епископы-иконборцы были в меньшинстве. Патриарх Тарасий пообещал им сохранение сана в случае покаяния, на что те согласились. Иконоборчество было анафематствовано и утверждено почитание икон. Однако на этом борьба с иконоборчеством не закончилась.

Иконоборчество  после VII Вселенского собора.

Торжество православия.

     После собора партия иконоборцев все еще  была сильна, многие епископы, отрекшиеся от ереси ради сохранения сана, снова стали открытыми иконоборцами, и с воцарением Льва Армянина (813-820) начались новые гонения. Защитниками православия в данный период выступили константинопольский патриарх Никифор и преп. Феодор Студит, отвергавшие призывы императора примириться с иконоборческой партией. Лев сместил и сослал Никифора, поставив вместо него иконоборца Феодота Касситера. Был созван собор, провозгласивший законность собора 754 г. Однако лишь незначительное число монахов признало его, а большинство, «под руководством Феодора Студита, не хотело знать ни нового патриарха, ни собора, ни его предложений».

     Приемник  Льва Михаил Косноязычный (820-829) вернул Никифора из ссылки, однако, боясь иконоборческой партии, разрешил лишь домашнее иконопочитание.

     С воцарением Феофила (829-842) гонения возобновились  с новой силой. Однако Феофил был  последним императором-иконоборцем. После его смерти к власти пришла его жена-иконопочитательница Феодора. Патриарха-иконоборец Иоанн Грамматик был низложен, вместо него был поставлен св. Мефодий, который созвал собор, окончательно восстановивший иконопочитание, а 19 февраля 842 г., в первое воскресенье Великого поста состоялся торжественный крестный ход с иконами по улицам города. Этот день и сегодня празднуется Церковью, как день торжества православия, то есть победы над всеми ересями.

Выводы

Таким образом, иконоборчество, возникнув  из оправданного противодействия развившимся суевериям, переросло в настоящую ересь. Покровительствуемые светской властью иконоборцы сделались гонителями и злейшими врагами православных. Однако ни усилия светской власти, ни неистовство самих еретиков не смогли сломить православных, твердо отвергнувших ересь и разбойничьи соборы, пытавшиеся ее навязать.

     В результате на VII Вселенском соборе 787 г. иконоборчество было осуждено, и хотя до окончательной победы над ересью было еще далеко (торжество православия, как мы видели наступило более, чем полстолетия спустя – в 842 г. при императрице Феодоре), тем не менее, было четко сформулировано православное учение о почитании вещественной святыни, уходящем корнями в первые века христианства. 

Литература:

1. История Христианской Церкви. Учебное пособие для 2 курса. – Сергиев Посад, 2005 – 178 с.

2. Рыжов К. Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия. – М., 2001. – 656 с.

3. Тальберг Н. История Христианской Церкви. – К., 2004. – 960 с. 
 

     

2. Научные достижения Х1Х века

     В 19 веке наука в России стремительно развивалась. Русские ученые сделали ряд замечательных открытий, заложив основу многому тому, что используют нынешние современники. Мировую известность приобрели математик Чебышев, физики Столетов и Лебедев.  Величайшим достижением русской науки 19 века стало открытие  Менделеевым периодической  таблицы химических элементов. Глубокие исследования в  сфере органической химии провел Бутлеров. Больших успехов в изучении психологии добились Сеченов и Павлов. Мечников работал в сфере бактериологии.  

      Особых успехов в 19 веке добились русские ученые географы. Пржевальский изучал Центральную Азию, а Миклухо – Маклай Океанию. Дальше 19 век, в истории русской науки знаменуется техническими открытиями. Усилиями Яблочкова и Лодыгина в российской Империи появляются лампочки, а Попов подарил русскому народу радиоприемник. В 1880-е годы в России была построена первая электростанция, в быт входят телеграф и телефон. Интеллигенция  русского общества все больше увлекается философией, в которой выделилось несколько противоположных направлений:  материалисты, верящие в культ разума, атеисты. Позитивисты, считавшие, что человек должен решать только конкретно поставленные задачи. Религиозная философия, утверждавшая, что мир создан Богом и подвластен ему. Развивается в 19 веке и российская историческая наука. Больших успехов в изучении Истории России добились Соловьев и Ключевский.

     Девятнадцатый век называли веком пара. С не меньшим основанием – веком железа, а иногда – веком электричества. Но, в первую очередь, он был веком триумфа науки, которая добилась необычайных успехов во всех областях. Достижения науки не только обеспечили бурное развитие цивилизации, но и заложили основы нового мировоззрения. Они прояснили и сделали общедоступной методологию познания мира, бывшую до этого искусством, доступным немногим избранным.

     Успехи  науки своеобразно преломились  в сознании людей: путем простой  экстраполяции достигнутого на будущее, был сделан вывод о безграничности власти человека над силами природы. Так один наш соотечественник провозгласил, что «мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее – наша задача». Другой заявил, что Земля – это только колыбель человечества, но человек не может вечно жить в колыбели и вскоре, несомненно, полетит к звездам.

     Безграничными представлялись и возможности науки  в постижении идеала организации  общества. В силу своей научности  этот идеал, казалось, не мог не быть верным и единственно возможным, а в силу могущества науки –  легко достижимым.

Возникший примерно в это же время марксизм широко распространился, в немалой  степени, благодаря статусу научной  теории.

Верили  во всемогущество науки сильнее  других те, кто только вступил на ее порог и не успел еще ощутить  незавершенности ее постижений. В первую очередь это относится к недоучившимся или несостоявшимся студентам. Для них научность была абсолютным критерием истины (отсюда Базаров), а причастность к служению идеалу научного социализма давало чувство свободы от ограничений морали (отсюда Нечаев, а потом А. Ульянов и В. Ленин). Фанатизм такой убежденности проталкивал их в первые ряды борцов за светлое будущее. И недаром в первом ленинском Совнаркоме не было ни одного человека с нормальным высшим образованием.

     Подобная  одержимость революционеров имела своим наиболее общим результатом монизм – веру в существование единственного наиболее правильного, истинного учения. А это повлекло за собой нетерпимость к инакомыслию. На решавшегося высказать свое несогласие обрушивался вал негодования окружающих. Попытки инакомыслия и критического анализа возможности скорого построения рая на Земле воспринимались, в лучшем случае, как излишнее умствование или как реакционность и мракобесие.

Революционные демократы были властителями общественного  мнения. Убежденные в необходимости, своем долге и праве убирать с революционного пути к светлому будущему все препоны, они подвергали несогласных жестокому остракизму. Сила его была сокрушительной. Вот, например, уже сколько времени протекло и изменений в мире произошло, а Гоголь и Лесков только сейчас освобождаются от клейм, которым были наделены тогда.