ТЕОРИИ  КУЛЬТУРЫ

      1. Оптимистические и пессимистические взгляды на европейскую культуру

      Культура  была предметом философского анализа  еще со времен античности. Однако особую остроту вопросы культуры приобрели в XIX веке, когда оказались тесно связанными с острыми социально-политическими, экономическими, правовыми и нравственными проблемами народов Западной Европы, претендующей в те времена на культурное первенство в мире. Именно в этот период складываются две взаимоисключающих точки зрения на культуру, одна из которых рассматривает ее как средство облагораживания человека, превращения его в гармоничное творческое существо, носителя цивилизационного начала, а другая, наоборот, считает культуру средством закабаления человека, превращения его в послушное орудие чуждых и враждебных человеку сил. Первую традиционно называют оптимистической, вторую — пессимистической.

      Оптимистический взгляд на культуру возник и развился в новое время, тогда, когда человечество переходило к новым формам материального производства, обмена и потребления, связанным с использованием машин, энергии пара, созданием железных дорог и других регулярных средств сообщения. Это тот период развития истории, когда в результате революций в Европе свергаются феодальные абсолютные монархии и возникают буржуазные демократические формы правления, когда провозглашаются лозунги "Свобода, равенство и братство", когда отменяется крепостное право, устанавливаются новые правовые нормы регулирования общества, возникает всеобщее избирательное право, становятся неоспоримыми, успехи в образовании.

      Одним из основоположников оптимистических  воззрений на культуру был немецкий ученый Иоганн Готфрид Гердер (1744—1803). Он считал, что прогресс предполагает развитие в человеке чувства гуманности, именно это отличает человека от животных. "Вся наша история, — писал он, — школа для достижения прекрасного венка человечности и человеческого достоинства". Гердеру принадлежит важный вывод культурологии о том, что между общечеловеческими достижениями культуры и народной культурой нет и не может быть никаких противоречий, что все культуры представляют собой единство, ведущее к созданию единой человеческой цивилизации. Он одним из первых культурологов начал изучать народную поэзию — баллады и песни, сказки и былины, считая, что в них отражается специфика внутренней жизни народов; поэтому говорят о том, что работы Гердера открыли немцам самих немцев, славяне научились своей истории по песням, собранным и изданным Гердером, греки прониклись духом Илиады и Одиссеи.

      Оптимистических взглядов на развитие Европы и ее культуры придерживались представители классических социологических школ XIX века Г. Спенсер и О. Конт, считавшие неотъемлемым признаком развития европейских государств прогресс. В основе развития общества, по мнению О. Конта, лежит принцип сотрудничества или кооперации. Стремление сохранить общество рождает у людей понимание необходимости социального консенсуса, который вырастает на основе новой религии, главным требованием которой является: "Любовь как принцип, порядок как основание, прогресс как цель". С точки зрения Спенсера общество развивается под влиянием мощных чувств, которыми руководствуются люди в своей жизни. Общество представляет собой отлаженный организм, а все его части, органически сочетаются друг с другом. По мнению Г. Спенсера, социальный прогресс во многом определяется тем, насколько общество "служит" составляющим его индивидам, обеспечивая им свободное участие в социальных действиях различных социокультурных институтов.

      Продолжение и развитие оптимистических взглядов на культуру можно видеть в многочисленных работах современных представителей научно-технической интеллигенции Западного мира, которые связывают проблемы развития культуры того или иного общества только с успехами в области материально-технической сферы жизни человечества, с достатком и уровнем комфорта в личной жизни. Примерно в этом ключе создавались такие широко известные концепции современной социокультурной жизни как теория стадий экономического роста У. Ростоу, единого индустриального общества Р. Арона, постиндустриального общества Д. Белла и целый ряд других, где достижения науки и техники рассматривались и рассматриваются как основополагающие достижения современной культуры.

      Однако, даже среди теоретиков этого направления  в середине 70-х гг. XX века стали раздаваться тревожные голоса о целях существования современного человечества и его культуры, пределах роста цивилизации и экологических проблемах современности, о возникновении и обострении все новых глобальных проблем, ставящих под угрозу само существование человечества. Особенно четко эти проблемы были охарактеризованы в Манифестах Римского клуба, созданного по инициативе А. Печчеи, крупными учеными всего мира, обеспокоенными бесконечно умножающимися конфликтами, в современной цивилизации.

      Пессимистический взгляд на культуру берет свое начало в работах Жан-Жака Руссо (1712—1778), который рассматривал человека как совершенное существо, а его жизнь на лоне природы как наиболее простую и одновременно наиболее правильную форму жизни человечества. Суть мировоззрения Руссо можно выразить очень кратко: "Просвещение вредно и сама культура — ложь и преступление". Руссо считал, что сострадание как высокое нравственное чувство является источником всех благих порывов, а развитие разума на основе научных достижений ослабляет сострадание, ибо разум порождает себялюбие, размышление укрепляет его и это отделяет человека ото всего, что его тревожит и огорчает.

      Из  этих общих позиций представители  пессимистического взгляда на культуру делают самые разные выводы. Если многие, идя вслед за Руссо, заговорили о том, какими путями и средствами спасти подрастающие поколения от пагубной культуры крупных городов и предложили воспитание молодежи на лоне природы, в процессе овладения ремеслом и положительными профессиями, то другие обратили главное внимание на господствующие в цивилизованном обществе деспотизм, произвол и имущественное неравенство, считая, что совершенствование культуры ведет, в первую очередь, к уничтожению язв общественной жизни, что предполагает уже и революционную борьбу.

      Взгляды на культуру Ф. Ницше

      Особенно  остро критика европейской культуры прозвучала в работах известного немецкого философа Фридриха Ницше (1844—1900), который подошел к ее анализу с позиций пессимизма и иррационализма. Он видит две линии в европейской культуре Диониса и Аполлона: линию природного, стихийного дионисийского начала и линию Аполлона, с его утверждением культа разума, искусства, тезиса "все — в меру". Человек, по мысли Ницше, изначально антикультурен, он природное существо, а культура создана для подавления и порабощения всех жизненных, природных сил человека. Благодаря культуре, ее запретам, моральным и эстетическим принципам, правовым нормам и законам в обществе создались социальные мифы и возникло множество иллюзорных взглядов — о гуманизме, свободе, справедливости, короче, обо всем том, что европейская культура выдает за подлинное бытие человека. Резко критикуя все эти мифы, Нищие провозглашает свою новую философию сверхчеловека. Упадок для человечества начался вместе с развитием культуры, которая, считает Ницше, сделала человека больным существом, отрицающим самого себя. Целью современного человечества является создание сверхчеловека, могучая воля которого есть единственный критерий добра и зла. Для сверхчеловека нравственность и христианская религия — это цепи, которые надо сбросить, для того чтобы стать по-настоящему свободным. порвавшим со всеми запретами — табу, идущими от общества. Только в этом случае человек осознает трагическую красоту своего бытия, достигнет единства жизни и смерти, характерного для культа античного бога Диониса.

      Философия культуры Освальда Шпенглера

      В 1918 году вышла в свет работа Шпенглера «Закат Европы» и сразу же стала знаменитой. В истории культуры найдется не так много случаев, когда научный труд вызывает не только реакцию научного сообщества, но и широчайший отклик в умах людей, далеких от сферы научного исследования культуры. Но, впрочем, книга Шпенглера была не только исследованием. Это была книга-диагноз, книга-пророчество. Автор не только изучил историю культуры (мало кто из современных ему философов мог сравниться с ним в эрудиции и широте охвата исторического материала), но и поставил вопрос о будущем европейской культуры, — вопрос, на который сам автор дал неутешительный и горький ответ. Идеи Шпенглера были тут же подхвачены и развиты самыми выдающимися умами XX века. Главная тема шпенглеровской работы - природа и историческая судьба культуры.

      Первое, что сразу же бросается в глаза: для Шпенглера нет единой мировой  культуры. Есть лишь различные культуры, каждая из которых имеет собственную судьбу: «...У «человечества», нет... никакой идеи, никакого плана... (...) Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории... я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих на своем материале — человечестве — собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, воления, чувствования, собственную смерть» (Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993. С. 151).

      Первичной категорией культурологии  Шпенглера  является внерациональная и несводимая ни какой логике душа культуры. Искусство, наука, политика всегда вторичны по отношению к этой душе. Культура в шпенглеровском понимании — это символически выраженная смысловая целостность (система), в которой естественно (и многообразными способами) реализует себя соответствующая душа (Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993. С. 344).

      С позиции научной строгости можно  сколько угодно упрекать Шпенглера  за некорректность и метафоричность термина «душа» в разговоре о сущности культуры. Эти упреки все равно будут не по адресу, ибо Шпенглер по большому счету прав. Все дело в том, какое значение приобретает у него термин «душа» применительно к культуре. Шпенглеровский термин «душа культуры» есть яркое и в то же время точное выражение того обстоятельства, что основание культуры несводимо к разуму. У каждой культуры есть своя собственная «душа» реализующаяся во множестве индивидуальных жизней. Душа каждой культуры уникальна и не может быть до конца выражена рациональными средствами. Поэтому так трудно вникнуть во внутренний мир людей иной культуры, понять природу их символов, чувств, верований: «...Каждой великой культуре присущ тайный язык мирочувствования, вполне понятный лишь тому, чья душа вполне принадлежит этой культуре» (Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993. С. 342).

      Шпенглер  выделяет несколько («аполлонический», «магический», «фаустовский») типов души, лежащих соответственно в основе греческой, средневековой арабской и европейской культуры.

      Во-первых, Шпенглер сумел уловить  факт,  часто ускользавший от исследователя-рационалиста, склонного видеть в своей собственной  культуре вершину мысли и нравственного чувства и воспринимающего все иные формы познания, искусства, веры как нечто ложное или недоразвитое, «недотянувшееся» до его уровня. Это факт состоит  в том, что все культуры равноправны в том смысле, что каждая из них уникальна и не может быть осуждена с внешней позиции, с позиции другой культуры. «Феномен других культур говорит на другом языке. Для других людей существуют другие истины. Для мыслителя имеют силу либо все из них или ни одна из них» (Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993. С. 155).

      Работы  Шпенглера открыли целое направление  в культурологии, связанное с выявлением смыслового своеобразия других культур. Сконцентрировав свое внимание не на «логике», а на «душе» культуры, Шпенглер сумел точно подметить своеобразие европейского мирочувствования, образом которого может служить душа гётевского Фауста — мятежная, стремящаяся преодолеть мир своей волей. Этот душевно-смысловой тип и лежит в основе европейской культуры: По Шпенглеру, каждая культура имеет не только свое искусство (к этой мысли все уже привыкли), но свое собственное естествознание и даже свою уникальную природу, ибо природа воспринимается человеком через культуру. «Каждой культуре присущ уже вполне индивидуальный способ видения и познания мира-как природы, или — одно и то же — у каждой есть своя собственная, своеобразная природа... Но в еще более высокой степени у каждой культуры... есть... собственный тип истории (Там же. С. 289).

      Из  идей Шпенглера развилось новое направление в культурологии и философии науки. После работ Шпенглера исследователи стали замечать то, что раньше ускользало от внимания. Теперь уже нельзя обойтись без исследования того, как, каким образом внерациональные смысловые основания культуры детерминируют развитие не только религии и искусства, но и науки и техники. И заслуга открытия (постановки) этой проблемы принадлежит Шпенглеру.

      Итак, в основе каждой культуры лежит душа, а культура — это символическое тело, жизненное воплощение этой души. Но ведь все живое смертно. Живое существо рождается, чтобы реализовать свои душевные силы, которые затем угасают со старостью и уходят в небытие вместе со смертью. Такова судьба всех культур, которые рождаются в этот мир из таинственного хаоса душевной жизни. Шпенглер по-настоящему не объясняет истоки и причины этого рождения, но зато дальнейшая судьба культуры нарисована им со всей возможной выразительностью. «Каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть свое детство, своя юность, своя возмужалость и старость» (Там же. С. 265). «Культура умирает, когда эта душа осуществила уже полную сумму своих возможностей в виде народов, языков, вероучений, искусств, государств, наук...» (Там же. С. 264)

      Но  что значит — умирает? Смерть культуры есть исчерпание ее души, когда ее смыслы уже не вдохновляют людей, обращенных теперь не к осуществлению культурных ценностей, а к утилитарным целям и благоустройству жизни. Этот период Шпенглер связывает с наступлением эпохи цивилизации. «Как только цель достигнута, и... вся полнота внутренних возможностей, завершена и осуществлена вовне, культура внезапно коченеет, она отмирает, ее кровь свертывается, силы надламываются — она становится цивилизацией» (Там же. С. 264).