Характеристика древнегреческого искусства

   Введение

   Античная  эпоха оставила особенно глубокий след в истории европейской цивилизации. В годы, когда большая часть населения Европы пребывала в состоянии варварства, в городах Балканского полуострова, Малой Азии, на островах Эгейского моря закладывались основы будущей культуры небольшим, но способным народом эллинов. Древнегреческие философы и общественные деятели, поэты и драматурги, зодчие, скульпторы, художники положили и начало европейской культуры. Детством человечества, порой ослепительно солнечным, иногда таинственным, воспринимается античная эпоха, памятники которой до сих пор оказывают огромное художественное воздействие.

     Различают несколько этапов в истории древнегреческого искусства.

• Крито-микенский, или эгейский, период (III-II тысячелетие до н. э.): достигает расцвета не только искусство мастеров критского государства, но могучей силой оказывается творческая активность ахейских племен на Балканском полуострове.
• Гомеровский период (XI - VIII вв. до н. э.) характеризуется широким распространением керамики и мелкой пластики геометрического стиля.
• Архаическая эпоха (VII - VI вв. до н. э.) была временем возникновения самостоятельных городов-государств на Балканском полуострове и бурного развития искусства.
• Классический период (V и IV века до н. э.). В его пределах различают раннюю классикy (первая половина V в. до н. э.), высокую классику (третья четверть V века до н. э.) и позднюю классику (IV век до н. э.).
• Эпоха эллинизма (III - I веков до н. э.) - сильная эллинизация культуры народов, живших в бассейне Средиземного моря.

Эгейский  период древнегреческого искусства.

   Истоки  античной культуры бассейна Эгейского  моря уходят в далекое прошлое, в  эпоху неолита и ранней бронзы, когда в III тысячелетии до н.э. процветал  сильный город Троя, создавались  своеобразные памятники искусства  на кикладских островах Паросе, Наксосе, Сиросе, а на Балканском полуострове  в фессалийских селениях и в пелопоннесских местечках Сескло, Димини, Лерне  воздвигались найденные теперь в  руинах древнейшие сооружения, изготавливались  керамические сосуды, терракотовые статуэтки. Особенно же ярким очагом, где закладывались  основы позднейшей европейской цивилизации, была минойская культура острова  Крита, искусство которого достигло расцвета в первой половине II тысячелетия  до н.э.

   Реальный смысл мифов и свидетельств древних авторов стал очевидным, когда археологи раскопали на Крите огромный дворец и нашли неповторимые по красоте и своеобразию памятники минойского искусства и культуры, относящиеся к длительному периоду от середины III тысячелетия до н. э. до XI века до н.э.

   Раскопки, начавшиеся в 1900 году, производились  на месте кносского дворца, названного дворцом Миноса. Площадь его достигала  шестнадцати тысяч квадратных метров. Вокруг парадного двора располагались  помещения разных размеров и форм в два, а возможно, и в три  этажа. Так как уловить какую-либо систему в их планировке было почти  невозможно, дворец был воспринят  как сложный лабиринт, построенный  легендарным Дедалом.

   Необычными  показались ученым и детали дворца. Своеобразными были колонны, которые  использовал зодчий. Книзу они  не расширялись, как в постройках других древних народов, а сужались. Ствол их не был уподоблен растительным прототипам египетских опор, повторявших  форму тянущихся вверх стеблей  папируса или лотоса. В кносской колонне нет сходства с образами живой природы. Зодчий отказался  от подражания природе, выступавшей  в египетской архитектуре, нашел  для элементов сооружения язык архитектурных  форм, основанный на пропорциональных и числовых соотношениях, и обнажил  сущность колонны как опоры, выделив  и подчеркнув именно эту ее функцию.

   Обратила  внимание археологов манера освещения  комнат. Проемов в стенах, подобных окнам позднейших построек, в кносском дворце не существовало. Свет проходил через отверстия в потолке (световые колодцы) до первого этажа, создавая различную степень освещенности залов дворца, — приближенных или  удаленных от световых проемов. Запутанность ходов и выходов, внезапные спуски и подъемы по лестницам, неожиданные  повороты, характерные для “лабиринта Дедала”, дополнялись особенной  таинственностью неожиданных световых эффектов, игрой света и тени в  то ярко освещенных, то полутемных помещениях.

   Стены покоев Миноса были покрыты многочисленными  красочными изображениями. Изысканность линии профиля молодой женщины  на одной из фресок, изящество ее прически, напомнившие археологам модных и кокетливых француженок, заставили  назвать ее “парижанкой”, и имя  это осталось за ней до сих пор. Стены дворца нередко украшал орнамент — чаще всего в виде волны или гибких спиралевидных завитков, певучий и упругий, тянущийся непрерывной лентой, где одни яркие тона сменялись другими. Он особенно характерен для искусства критян, где все пронизано движением, то стремительным, то более сдержанным. Близость моря, вечное движение волн, порывы шквала, легкий ласковый бриз, надувающий паруса кораблей, — стихия, окружавшая критских художников, способствовала возникновению в их искусстве динамических композиций.

   Фрески  кносского дворца позволяют увидеть  сцены торжественных церемоний, религиозные процессии, связанные  с культовыми праздниками, игры со священным  на Крите животным — быком. Художник показал на одной из фресок огромного  быка, который мчится, почти не касаясь  земли копытами, тяжело нагнув могучую  голову и выставив вперед рога. Один из критян, схватившись за рога, собирается прыгнуть на спину животного, чтобы  затем мягко спуститься на землю  сзади быка. Процессия чинно шествующих юношей с ритонами представлена на той стене южных пропилеи дворца, где постоянно проходили люди. Изображенные персонажи как бы повторяли  движение реальных критян.

   Стены дворца покрывались не только фресками, но и невысокими раскрашенными рельефами. На одном из них показан юноша  в высокой диадеме, увенчанной перьями. Узоры на диадеме воспроизводят  стилизованную форму лилии. Ожерелье на шее повторяет те же очертания. Несколько раз звучит здесь мотив  этого изысканного цветка. В подобных узорах теплится жизнь. Они уже будто  утратили качества живого цветка, но еще  не стали орнаментами. Во многих памятниках критского искусства переплетается  острое ощущение действительности с  изысканной стилизацией. В трактовке  фигуры юноши есть условность египетского  толка: ноги и лицо показаны в профиль, но плечи повернуты анфас и  глаз смотрит прямо на нас. Однако непосредственность мироощущения делает образ глубоко отличным от памятников Египта. Человек в искусстве Крита  кажется значительно более свободным  от преклонения перед непонятным и далеким божеством, нежели в  египетском искусстве. Изображенные на критских фресках люди воспринимаются как неотъемлемая часть природы, они сливаются с тем пейзажем, в котором показывает их художник.

   Монументальные  произведения круглой скульптуры Крита  до нас не дошли. Зато обнаруженное археологами множество предметов  мелкой пластики убеждает в том, что  критским мастерам были известны различные  материалы: фаянс, глина, слоновая кость, бронза. Особенный интерес представляют найденные в кносском дворце невысокие  фаянсовые статуэтки женщин со змеями в руках, поражающие изяществом и мастерством исполнения. Они имели, несомненно, культовое значение, может быть, изображали жриц со змеями — божествами, заботящимися о благосостоянии дома. Известны и статуэтки прыгунов через быка, исполненные в металле и слоновой кости.

   Виртуозами  своего дела были критские гончары, создававшие  посуду порой со стенками не толще  яичной скорлупы, но очень прочными после обжига в печах. Формы ваз  большей частью шаровидные, сочные; краски яркие. Изысканны сосуды так  называемого стиля “камарес”, на темной поверхности которых, будто  кружевом одевающие их, выступают  нанесенные светлыми красками орнаментальные узоры. Часто используется мотив  круга или спирали. Вечное непрерывное  движение и здесь, подобно фресковым  орнаментам, находит свое выражение. Позднее цветовая гамма росписных  ваз Крита меняется. В XVI веке изображения  морских животных или цветов наносятся  краской на светлый фон. Критский вазописец всегда стремился рисунком подчеркнуть форму и на шаровидном сосуде предпочитал показать осьминога, в то время как на вытянутой  кверху вазе он располагал стройные стебли растений. Это качество критских росписей, гармонически сочетающихся с формой, будет впоследствии достойно оценено греками. К концу XVI и началу XV века до н.э. относится группа особенно роскошных по своим рисункам ваз так называемого “дворцового стиля”. Примечательно, что на керамических сосудах Крита, как правило, нет человеческих фигур. Предмет, необходимый в быту, художник украшал цветами, орнаментами, изображениями животных, не пытаясь показать сюжетные композиции, несущие смысловую нагрузку.

   В XV веке, возможно, воспользовавшись сильным, нанесшим урон Криту извержением  вулкана на Санторине, балканские ахейцы захватили остров и подчинили  его, испытав на себе в дальнейшем сильное воздействие минойской  культуры. С падением Кносса ведущая  роль в этом районе Европы перешла  к ахейцам, победившим критян, но по своему культурному уровню значительно  им уступавшим.

   Микены, Тиринф, Афины, Пилос и другие ахейские города Балканского полуострова  становятся после победы над Критом основной силой в бассейне Эгейского  моря и процветают во второй половине II тысячелетия до н.э. Им еще могла  противостоять Троя, державшая ключевые позиции у проливов, ведущих на север, но троянская война XII века до н.э. решила спор между ними в пользу ахейских племен.

   Археологические раскопки последних десятилетий  дали много памятников, раскрывающих особенности культуры и искусства  ахейцев Балканского полуострова.

   В каждом из городов правил царь. Располагались  поселения чаще не на равнине, как  критские, а на холмах, с которых  хорошо видна окружавшая их местность, не на берегу моря, а в удалении от него. Высокие крепостные стены защищали их от нападения, так как опасность  неожиданных пиратских набегов беспокоила жителей. Будто великаны поднимали огромные камни, складывая эти стены и башни, получившие название “циклопических”. Темно-серый цвет огромных каменных глыб, из которых составлены укрепления “крепкостенного” Тиринфа, придает особую суровость его облику. В широких крепостных стенах располагалась сложная система галерей, ходов. Здесь были цистерны для воды, продовольственные склады, запасы оружия. В густых зарослях кустарника на склоне акрополя скрывался потайной ход с лестницей, ведущей в крепость и ко дворцу. Царские покои, от которых в Тиринфе довольно хорошо сохранились лишь фундаменты, можно считать типичным парадным сооружением того времени. В кносском сооружении Миноса обращало внимание отсутствие четкой системы в расположении комнат и залов. В царском дворце Тиринфа доминирует центральное помещение — мегарон — с четырьмя внутренними колоннами, поддерживавшими крышу и обрамлявшими очаг. Подобные же мегароны были открыты археологами в Микенах и Пилосе.

   Ворота, ведущие в ахейские цитадели, имели  торжественный вид. Вход в акрополь Микен, называвшийся Львиными воротами, был украшен плитой золотисто-желтого  камня с изображением двух львиц, опирающихся передними лапами на пьедестал с колонной, напоминающей критскую. Недалеко от Львиных ворот располагались могилы ахейских владык. В глубоких, подобных шахтам гробницах XVII—XVI веков было найдено большое количество всевозможных украшений и утвари из драгоценных металлов — серебряных и золотых кубков, роскошных диадем, масок из тонкого листового золота, накладывавшихся на лицо покойника, золотых, украшавших одежды бляшек, а также кинжалов, инкрустированных сложными композициями из золота. Все эти памятники наглядно свидетельствуют об обычаях микенской знати, об обряде захоронений, типе предметов, которые клали в могилы. Роскошь погребений характеризовала нравы ахейцев, их стремление к пышности украшений.

   Маски, в какой-то мере передающие индивидуальные особенности лиц, конечно, не могут  быть названы портретными. В желании  запечатлеть и сохранить черты  лица царя или полководца, военачальника, выступает незнакомое для критян стремление возвеличить его роль. Возникновение подобных памятников свидетельствует о характере взаимоотношений в жизни ахейских племен. Торжество физической силы пронизывало эту культуру, находило выражение в мощности крепостных стен, в изображении батальных сюжетов и сцен охоты на вазах и фресках.

   Формы сосудов также новы и непохожи на критские. Характер кубков из шахтовых могил XVI века разнообразен: некоторые  нарядны, украшены розеттами, их контуры  изящны; прекрасный сосуд из алебастра  имеет сложные изгибающиеся ручки. Многие же отличаются лаконичностью  декора, неприхотливостью силуэта, суровостью и простотой форм. В знаменитом “кубке Нестора” из четвертой шахтовой гробницы конструктивная основа чаши заметна, несмотря на украшение ручек голубками.

   Жесткость и статичность композиции преобладают  в искусстве ахейцев. На золотых  круглых бляшках, нашивавшихся на одежды и найденных в шахтовых гробницах, показаны осьминоги, бабочки, но линии  контуров, детали этих образов живой  природы сводятся к сухому орнаменту. Мастера любят строгую симметрию, схематичность форм. Даже узоры спирали  теряют динамичность, которую чувствовал в них критский художник.

   Найденные в ахейских гробницах кинжалы  интересны не только как образцы  вооружения, но прежде всего инкрустированными  на них сценами. Удлиненный клинок умело  используется для изображения то опасной борьбы человека со львом, то распластанных в беге фигурок  животных. Новым, по сравнению с критским искусством, воспринимается и сюжет  — охота. На одном из кинжалов, на узенькой полоске оказалось возможным поместить пейзаж, в сложной технике инкрустации показать реку с плывущими рыбами, кусты, растущие по берегам, и дикую кошку, схватившую птицу. Особенного внимания заслуживает в этих кинжалах цвет использованных материалов — золота разных тонов, серебра, меди, черни. О мастерстве ремесленников, изготовлявших оружие и украшения из золота, серебра, слоновой кости и других материалов, повествовал Гомер в "Илиаде", подробно описывая щит Ахилла.

   Позднее шахтовых могил в конце XV—XIV веков  до н.э. воздвигались гробницы купольные, представляющие собой выложенные из камня, круглые в плане, со сходящимися  вверху стенами помещения, скрытые  под курганной насыпью.