Древнейшие монастыри тульской земли

    Министерство  общего и профессионального  образования РФ 

    Тульский  государственный  университет 
 
 
 

    Кафедра : ” Истории и культурологии  “ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Реферат по “ Культурному наследию Тульского края” 
 

По  теме:

“Древнейшие монастыри  тульской земли.” 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Выполнил студент гр.420171                               Коленков П.В. 

    Проверила преподаватель                                     Симонова  Е.В. 
 
 
 

    Тула 2001. 

ЗАСЕЧНАЯ  ЧЕРТА 

    Специфическими  для Руси оборонительными, сооружениями, через которые ”пехою никто не прохаживал, серый зверь не прорыскивал, птица - черный ворон не пролетывал”, издревле были засеки ощетинившиеся лесными завалами, деревянными городками и острожками. Русь из века в век противостояла натискам враждебного ей степного океана. Только могучий народ, обладающий огромной энергией, саженным размахом и неисчерпаемой врожденной смекалкой, народ, не останавливающийся ни перед какими трудностями, знающий и любящий свою землю, готовый на любые жертвы ради ее защиты, короче говоря только русский народ, мог создать в XVI-XVII веках совершенно уникальную, ни в одной другой стране не встречающуюся оборонительную систему - знаменитую Засечную черту, легшую от Мещерских лесов до Брянских, общей протяженностью почти тысяча километров, вдоль южной границы Московского государства Большая засечная черта, или просто Черта - как ее обычно называют документы XVI-XVIII столетий создавалась с тщательным учетом местных естественных условий и с неукоснительным включением в линию обороны всех уже созданных природой преград: дремуче лесов рек, озер, болот, глубоких оврагов, крутых склонов, буераков и суходолов, т. е. всего того что так и иначе могло препятствовать или хотя бы  существенно затруднять продвижение и маневрирование вражеских сил — в основном конницы степных кочевников.

    Используя в целях обороны естественные преграды, русские градодельцы старались  и умели усиливать их оборонную  действенность всеми имеющимися в их распоряжении средствами, на первый взгляд весьма примитивными, но в то же время очень активными: болотистые участки дополнительно увлажняли; в дно рек вбивались колья; и в воду опускались на глубину четырех пядей сплавные бревна с ”гвоздьем дубовым частым”; по крутым склонам устанавливались надолбы и т. п. Но наиболее древним, чисто русским и очень действенным средством усиления оборонных качеств природных преград бывали лесные завалы, выполняемые с соблюдением особых ”засечных” приемов, передавших свое название сперва самим лесным завалам, а затем и всей грандиозной оборонительной системе Большой засечной черты.

    При устройстве лесных завалов стволы деревьев не совсем дорубливались, а только ”засекались” с тем, чтобы поваленное дерево еще частично держалось на пне своей корой и лубом: разобрать такой завал было труднее. Кроме того, деревья засекались не у земли, а на высоте человеческого роста: ”како человеку топором достать еще мочно”; оставшиеся высокие пни, как своего рода природные надолбы, затрудняли проезд засекой. Деревья валились “к полю”, т. е. навстречу нападающим; на срубленные деревья валили следующие ряды, общая глубина завала достигала шестидесяти и более метров. Чтобы скрыть от кочевников местоположение засеки, деревья начинали валить не с опушки, а несколько отступив от нее: оставшаяся лесная полоса надежно маскировала завалы.Лесные завалы-засеки, как веками испытанная препона вражеским вторжениям, могли, конечно, иметь место только в лесистых местностях. Там, где природа не пошла навстречу обороняющимся, т. е. там, где не было ни крупных лесных массивов, ни других естественных  преград, в дело включались градодельцы. Топор здесь уступал в основном место заступу, и возникали системы земляных укреплений: валов, рвов, земляных крепостей, бастионов и редутов.

    В летописях XII—XIII веков встречаются  короткие записи о случаях применения засечных завалов – “засекоша осеки вся”, ”пути засекоша” и т. д. - для защиты рубежей Русского государства. Засеки ограниченного местного значения делались при Иване Калите; с начала XVI века создаются регулярно восстанавливаемые лесные завалы вокруг отдельных южных городов; начинаются сборы на ”засечное дело”; учреждаются специальные штаты засечных воевод, приказчиков, голов и сторожей. Но о создании постоянной засечной линии обороны общегосударственного значения можно говорить не ранее второй половины XVI века, когда царствовавший тогда Иван Грозный, а затем его сын Федор зорко и, что особенно важно, действенно следили за ходом крупнейшего в русской средневековой истории городового дела — возведением Большой засечной черты. Под 1566 годом летопись повествует, что в апреле “царь и великий князь ездил в объезд в Козельск, в Белев, в Болохов и в иные укрепленные места от Крымское Украины”. Царь ездил ”со всем служебным нарядом” и проездил целый месяц.

    Редкостным  отголоском этих ††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††на на русской стороне старая признака , в те поры подавлена как делана засека прежде всего при прежних государех, царе и великом князе Иване Васильевиче всех Русии, вделон брус деревиной в стоячее дерево, и на брусу было подписано, и от того бруса пошла в одну сторону козельская... засека, а в другую сторону… белевская Бобриковская”.

    Но  в начале XVII века постигло Русь тяжелое  лихолетье Смутного времени, и засечная черта, как надежная линия обороны, практически перестала существовать: лесные завалы пересохли, осыпались, а то и погорели; в заповедных лесах проторились не то что стежки, но и просторные, дочерна наезженные дороги; деревянные крепости и остроги развалились; надолбы и частик погнили.

    А времена тогда были тяжелые. Пользуясь  московской разрухой и фактически полным развалом оборонительной засечной системы, - степные кочевники активизировали свои враждебные действия, не только совершая почти ежегодно набеги на южные окраины, но и оставаясь на Руси круглый год и живя в ней ”без выхода”. И хотя набеги небольших татарских отрядов носили тогда разрозненный характер и походили больше на разбой, чем на организованные военные действия, они не только болезненно сказывались на жизни местного населения, но и мешали успеху крупных государственных мероприятий. Так, даже мелкие набеги на хозяйства дворян, сражавшихся тогда под Смоленском против поляков, нередко побуждали их покинуть русский стан, поспешить в свои поместья и лично противостоять там кочевническому разбою. В какой-то мере это не могло не способствовать общему неуспеху смоленской операции.

    Интенсивность враждебных по отношению к Москве действий Крымского ханства —  послушного вассала Турции — находилась в прямой зависимости от колеблющихся русско-турецких государственных отношений. Так, заключение русско-турецкого союза против Польши резко сократило число татарских набегов, в то время как ухудшение отношений с Турцией немедля повело к крупным татарским набегам. Общее ухудшение политической обстановки понудило Москву вспомнить о плачевном состоянии оборонительных линий у своих южных рубежей. В 1635 году для осмотра Тульских, Веневских и Каширских засек была послана особая экспедиция в составе князя Щербатова, одного инженера, двух подмастерий, чертежника, подьячего и толмача. Однако практических результатов дозор засечных укреплений не дал, и только захват в 1637 году донскими казаками турецкой крепости Азова и последовавший как возмездие набег крымского хана Сафат-Гирея заставил Москву серьезно и без проволочек взяться за восстановление своих южных оборонительных линий. Хан между тем, уходя, грозился прийти снова в следующем году с еще большим войском.

    Медлить дольше было уже нельзя. Осенью того же 1637 года был объявлен общегосударственный  сбор; служилым людям, в частности, предписывалось с дотошными подробностями обзавестись к весне 1638 года всем необходимым к ратной службе, в том числе карабинами или долгими пищалями. К уже входившим в то время в употребление пистолетам власти доверия не питали, поскольку ”короткий бой к татарскому бою худ и короток”. Отлично понимая, что огнестрельного оружия на всех не хватит, власти предусмотрительно советовали запастись так хорошо оправдавшей себя встарь ”доброй рогатиной”.

    Технический план сооружения Засечной черты, подготовительные мероприятия, общий надзор и верховное руководство работами на Черте принадлежали Разрядному приказу. Дела обсуждались в Боярской думе, и о них постоянно докладывалось царю.

    В первом месяце 1638 года Разрядный приказ направил на Оку специальную группу подьячих и чертежников для сбора сведений, ”в которых местах на Оке-реке наперед сего татарские перелазы бывали, и где, какие крепости, леса большие, и болота, и ржавцы, и иныя крепости”. На основании собранных данных был составлен план работ на предстоящее лето, в марте 1638 года были произведены назначения начальствующих лиц. Начальником всех работ на Засечной черте, с местом пребывания в Туле, был назначен князь И. В. Черкасский - двоюродный брат царя Михаила Федоровича, крупный военный администратор; начальниками пяти отделов были назначены опытные руководители, в том числе известный князь Д. Пожарский — герой земского ополчения, освободившего Москву от польских интервентов.

    Засечная  черта была подразделена на 22 звена, в руководство которыми были поставлены засечные воеводы (по два на каждую засеку), обладавшие значительным военно-административным опытом. Летом 1638 года полному восстановлению подлежала примерно половина всех засек так называемого Тульско-Рязанского пояса. Это грандиозное предприятие предполагалось осуществить в порядке специальной повинности силами 18 городских посадов и 18 уездов по обе стороны Засечной черты, а также ”даточными людьми” с служилых, дворцовых и духовных земель Царским указом от марта 1638 года было велено посадам и уездам выделить ”с чети по пяти человек пеших с топоры и с заступы и с лопаты, да   по лошади с телегою и хомутом”. Всем даточным людям выплачивались подъемные для приобретения запасов на восемь месяцев и нужной снасти (заступ, лопата, топор). Всего по расчету разряда для работы на Засечной черте требовалось около 27,5 тысячи человек и 3482 лошади Около 23 тысяч из этого числа были направлены в центральные засеки, что указывало на большую уязвимость именно этих звеньев. Сказалось это и в количестве войск, размещенных в засеках: между Рязанью и Тулой стояло около 11 тысяч человек, а Якмежду Тулой и верхней Окой — всего 3,5 тысячи.

    Общая протяженность Засечной черты по официалному подсчету 1638 года составляла 303 так называемые межевые версты, каждая по одной тысяче саженей, применявшихся до XVIII века и равных двум верстам нашего времени. В этот расчет не входили некоторые засеки на обоих флангах Черты. Летом 1638 года засеки были полностью восстановлены на протяжении 596 современных верст (298 межевых верст), что составляло около 60% общей протяженности Черты.

Надежность  каждой цепи практически определяется прочностью ее самого слабого звена  Ахиллесовой пятой, наиболее уязвимыми местами Засечной черты были ее пересечения с проезжими дорогами. Как ни важны были интересы обороны, и над ними довлели повседневные житейские потребности. Засечная черта не смела герметически отмежевывать страну от ее южного предполья. В общей сложности через засеки, подвергшиеся летом 1638 года коренному восстановлению, проходила 21 дорога: места их пересечения с Засечной чертой назывались ”воротами”. По системе оборонных сооружений ворота в лесистой местности резко отличались от аналогичных устройств на открытых участках Черты. Характерным примером первых из них могут служить так называемые Дураковские ворота на реке Воже.

    В пределах Тульской области интересное, но менее полное представление о  воротах в лесистой местности  дают так называемые Орловы ворота на стыке Малиновой и Заупской засек (к северу от Крапивны). Уникальным примером засечных ворот на открытых участках Черты являются так называемые Грабороновы ворота неподалеку от Венева.

    Надежности  укреплений засечных ворот придавалось повышенное внимание не только местного засечного начальства, но и Разрядного приказа, зорко следившего за ходом работ и систематически дававшего засечным воеводам конкретные указания оборонно-конструктивного характера.

    Переходя  к рассказу об укреплениях Дураковских  ворот, не могу не посоветовать читателю уделить их устройству время и внимание, достаточные для того чтобы во-первых, уяснить себе общую, довольно сложную концепцию засечных укреплений и, во-вторых, познакомиться с богатым арсеналом оборонных средств и приемов применявшихся русскими градодельцами далеко не только в Дураковских воротах. Бросается в глаза пассивный характер обороны, незначительная роль, уделяемая собственной артиллерии, и нескрываемый расчет на полное ее отсутствие у нападающих. Все оборонные средства - это плод находчивых поисков русских градодельцев, их умения обходиться и в больших делах исключительно находящимися под рукой местными материалами; в основном землей (для устройства валов, рвов земляных крепостей и т. п.) и деревом (для создания десятков различнейших предметов и средств обороны). В этом отношении Дураковские ворота - это разительный показ множественности оборонных возможностей предоставляемых деревом - исконным материалом  всего русского, не только оборонного, строительства. В то же время это показ того, что могут создавать пытливая мысль и умелые руки, пользуясь одним простым крестьянским топором (вот и говори потом пренебрежительно о “топорной” работе).