Русская и советская эстетика

Таким образом, русская эстетическая мысль  второй половины прошлого столетия развивалась в условиях острой идейной борьбы. Ее бескомпромиссность вела к отчетливой поляризации философско-эстетических убеждений, художественных вкусов, мировоззренческих истоков и авторитетов, самого стиля мышления. Такая поляризация усугублялась еще и тем, что в России отсутствовал печатный орган, который объединял бы исследования в области эстетики. Либерально-академическая наука об искусстве 1880—1900 гг. занималась в основном сугубо эстетическими вопросами, что на деле вело к эклектике, к сочетанию Гегеля с теориями «чистого искусства», Канта с Баумгартеном и т. п. В то же время в журналах «Вестник изящных искусств», «Вопросы философии и психологии» развивались эволюционные, позитивистские и «медицинские» интерпретации искусства. Несмотря на различия, эти течения сходились в одном: они не умели постичь искусство как одно из центральных проявлений общественной борьбы. И потому великие философские системы нередко превращались здесь в расхожую монету «приватдоцентского» идеализма и позитивизма.

Этой  официальной университетской эстетике противостояли эстетические позиции А. Н. Веселовского и А. А. Потебни, сформировавшиеся в ходе работы ученых над курсами исторической поэтики и общей лингвистики. Тут сказалось ощутимое влияние прогресса естественнонаучного, конкретно-исторического знания на судьбы эстетики второй половины XIX в.

Рассматривая  историю русской эстетической мысли, нельзя забывать о том тесном контакте, который существовал между нею  и западноевропейской эстетикой.

Начавшийся  в конце XVII столетия процесс быстрого освоения и критической переработки европейской культуры привел к тому, что спустя 150 лет после петровских реформ русская эстетика обладала вполне самостоятельными критериями оценки различных явлений западноевропейской эстетической мысли и сама обогащала пауку целым рядом оригинальных содержательных выводов и методологических подходов. Идеи западных философов радикально переосмыслялись русскими учеными — например, Белинским и Чернышевским —в интересах представляемой ими революционно-демократической идеологии, итогом чего явились эстетические открытия общеевропейского значения. Разумеется, само обращение к той или другой западноевропейской идее, та или иная ее русская рецепция обусловливались тем, какие общественные силы стояли за этой идеей и на Западе и в России; революционно-демократический или, например, националистический идеал лежал в ее основе; родилась ли она в лоне спекулятивной метафизики или литературно-художественной критики.

Во второй половине XIX в. в России усиливается интерес к тем процессам, которые протекали в это время в западноевропейской эстетике. Об этом можно судить по умножающемуся числу переводов работ немецких, французских, английских эстетиков, а также философов, психологов, литературоведов и искусствоведов, в которых ставились серьезные эстетические проблемы. Эти публикации имели большое значение, так как благодаря им основные идеи, концепции, учения западноевропейских мыслителей становились доступными не узкому кругу специалистов, но широким слоям интеллигенции, студенческой молодежи. Достаточно характерный пример — рассказ И. Е. Репина в его воспоминаниях «Далекое близкое» о том, как студенты Академии художеств «запоем» читали сочинения Прудона и Оуэна наряду с работами Чернышевского и Писарева, вырабатывая на этой основе свои демократические эстетические воззрения. В какой степени публикация переводов эстетических сочинений западноевропейских ученых была связана с ходом развития русской эстетической мысли, видно по тому, чьи труды и в какое время переводились и издавались в России.

В 1847 г. — еще при жизни Белинского — была начата публикация «Лекций по эстетике» Гегеля. В этом году вышли в свет только две части, а третья— что вполне понятно в тех исторических условиях — увидела свет только в 1860 г. (новое издание состоялось в 1869 г.). В середине века больше никого из классиков немецкой идеалистической эстетики в России не переводят, а, начиная с 60-х годов активно публикуют переводы, с одной стороны, представителей социалистически-утопической и социологической ориентации, а с другой — представителей позитивизма. Так, к первому из этих направлений русский читатель приобщался благодаря выходу в свет в 1865г. трактата П. Прудона «Искусство, его основание и общественное назначение» (новое издание было осуществлено в 1895 г.), сочинения Р. Оуэна «Образование человеческого характера» (1865), «Чтений об искусстве» И. Тэна, многократно издававшихся, начиная с 1866 г., работ М. Гюйо «Искусство с точки зрения социологии» и «Задачи современной эстетики», опубликованных в начале 90-х годов, брошюры Г. Тарда «Сущность искусства» (1895); второе направление было представлено «Происхождением человека» (1871) Ч. Дарвина, сочинениями Г. Спенсера, шеститомное собрание которых выходило в 1866—1869 гг., книгой Г. Гельмгольца «Учение о слуховых ощущениях как физиологическая основа для теории музыки» (1875). В этом свете становится понятным появление в 1878 г. работ Вл. Вельямовича и Л. Оболенского, пытавшихся подвести под эстетику психофизиологический фундамент.

В 80—90-е  годы снова возрождается интерес к идеалистической философии. В это время несколько раз издаются «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэра и другие его работы, касавшиеся эстетических проблем; в 1898 г. — «Критика способности суждения» И. Канта; в 1899 и 1901 гг. — «Происхождение трагедии. (Метафизика искусства)» Ф. Ницше; в 1895 г. — «О музыкально-прекрасном» Э. Ганслика, «Эстетика» Р. Прёльса, «Введение в эстетику» Г. Гросса, «Лекции по теории искусства вообще и поэзии в частности» П. Ферриери, «Искусство и природа» В. Шербюлье. Так осуществлялась экспансия западноевропейской идеалистической эстетики в русскую художественную культуру, которая представляла в тот период для этого благоприятную почву. Однако нельзя забывать, что в это же время в России издают и упоминавшиеся выше работы Прудона, Гюйо, Тарда, что свидетельствует о сохранении демократических тенденций в русской эстетической мысли и культуре. Мы увидим, например, как близки к воззрениям М. Гюйо и П. Прудона были некоторые идеи трактата Льва Толстого «Что такое искусство?».

На всем протяжении XIX столетия плодотворные и оригинальные мысли о красоте и искусстве высказывались в России не только теоретиками, но и писателями, композиторами, художниками, архитекторами. Так, немалый общеэстетический потенциал заключали в себе литературно-критические и программные выступления Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, А. П. Чехова. Внесли свой вклад в решение проблем эстетики искусствоведческие, и публицистические работы В. В. Стасова, II. В. Шелгунова и других Критиков. Частично соответствующие высказывания крупнейших русских художников и деятелей культуры собраны в антологии «Памятники мировой эстетической мысли» [4]. Мы будем по мере необходимости использовать их в нашем изложении, однако главное внимание уделим анализу собственно эстетических концепций. Это тем более необходимо сделать, что история русской эстетики второй половины XIX в. еще не написана: достаточно подробно исследовано только учение революционных демократов. Именно оно сыграло выдающуюся роль в подготовке той идейной победы, которую одержала марксистско-ленинская эстетическая мысль в России уже в следующем, XX, столетии. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Основные категории эстетического учения Чернышевского 

Эстетическая  теория Н. Г. Чернышевского была органически связана с его социально-политическими и философскими взглядами. Социальное кредо мыслителя представляло собой воззрения революционера-демократа, выступающего за свержение царизма, крестьянскую революцию и провозглашение республики. Под. влиянием событий Французской революции 1848 г., сочинений утопистов и обострения общественных противоречий в России Чернышевский пришел к идеалу утопического социализма.

Эти убеждения  оказали решающее влияние на развитие его философских взглядов. Уже в ранние годы он осваивает антропологический материализм Фейербаха. Оценив по достоинству диалектический метод Гегеля, Чернышевский не принял его идеалистической системы из-за ее абстрактности и политической индифферентности. По словам В. И. Ленина, «Чернышевский — единственный великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников».

Основные  принципы философии Фейербаха мыслитель, по собственному признанию, положил и основу разрабатываемой им системы эстетики. Однако ни философская, ни эстетическая концепция Чернышевского, как отмечается исследователями его творчества, не были простым приложением или переложением учения немецкого философа-материалиста (это отчетливо видно при сравнении его взглядов с немецкой фейербахианской эстетикой), во-первых, потому что они корректировались его революционно-демократическими и социалистическими убеждениями, во-вторых, потому что Чернышевский в своей теории выходил за пределы антропологического принципа, вычленяя некоторые законы развития общества, изучая его экономическую и идеологическую жизнь, и, в-третьих, потому что революционный демократ непосредственно опирался на наследие отечественной философско-эстетической мысли — в первую очередь на наследие Белинского.

В деятельности Чернышевского можно выделить следующие  явственно различимые периоды:

1. 1848—1853 гг. Формирование эстетических позиций.  Защита диссертации «О „Бригадире" Фонвизина».

2. 1853—1857 гг. Время работы над магистерской  диссертацией «Эстетические отношения искусства к действительности» и написания ряда статей по теории и истории эстетики.

3. 1857—1862 гг. Совместная литературно-критическая деятельность с Добролюбовым в редакции журнала «Современник». Разработка философской и политико-экономической проблематики.

4. 1862 —  1888 гг. Арест и ссылка. Создание  романа «Что делать?» и ряда других произведений». Написание предисловия к 3-му изданию «Эстетических отношений искусства к действительности».

Не останавливаясь специально на процессе формирования эстетических взглядов Чернышевского, мы рассмотрим его основные работы, вошедшие в историю русской и  мировой культуры и определившие вклад Чернышевского в развитие эстетической мысли.

Магистерская  диссертация Чернышевского «Эстетические  отношения искусства к действительности» имела остро полемический характер. Она была направлена против идеалистической эстетики Гегеля, хотя, как уже отмечалось, по цензурным соображениям автор не мог упомянуть имени немецкого философа, так же, как и имен Фейербаха и Белинского, и поэтому обратился к анализу эстетического трактата гегельянца Фишера. Однако главную цель своей работы Чернышевский видел не в критике идеалистической эстетики, а в выработке новой системы эстетических взглядов, основанных на материалистической философии и демократических идеалах. Поскольку мыслитель усматривает в современной ему науке новую тенденцию «уважения к действительной жизни» и недоверчивость к априорным построениям, 'постольку он заключал, что и эстетика, если она является наукой, должна исходить из тех же принципов. Для достижения этой цели и необходимо было подвергнуть критическому анализу прежние понятия и «из анализа фактов» извлечь новые, «более соответствующие общему характеру идеи, принимаемые наукою в наше время».

Анализу сущности и природы искусства  Чернышевский предпосылает исследование прекрасного. Он доказывает, что прекрасное отнюдь не является некой модификацией абсолютной идеи, но содержится в самой действительности, в многообразии ее явлений: «Прекрасное есть жизнь... прекрасно то существо, в котором мы видим жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям; прекрасен тот предмет, который выказывает в себе жизнь или напоминает нам о жизни».

В этом определении впервые в истории  материалистической эстетики раскрывается диалектическая природа прекрасного, в котором объективное сопрягается  с субъективным, реальная жизнь —  с представлениями о «хорошей жизни», действительность — с отношением к ней человека. Иллюстрируя это положение на ряде примеров, Чернышевский показал, как связаны представления о красоте с общественными идеалами. Жизнь такая, какой «должна быть она по нашим понятиям», — это и есть идеалы, формирующиеся в обществе. А «прекрасное — это все, в чем проявляется наш идеал, цель и предмет наших желаний и нашей любви», — писал он в статье «Критический взгляд на современные эстетические понятия». Преодолевая абстрактное понимание идеала, свойственное идеалистической эстетике, Чернышевский показал, что в классовом обществе представления о хорошей жизни различны у представителей различных социальных групп. У каждого класса существуют свои идеалы, и потому и свои эстетические взгляды и вкусы: «Понятия о красоте у простого народа несходны во многом с понятиями образованных классов общества... простолюдин и член высших классов общества понимают жизнь и счастье жизни неодинаково», так как понимание это непосредственно обусловлено их отношением к труду. Г. В. Плеханов придавал этому положению огромное значение для последующего развития эстетики: «Чернышевский показал, что эстетические понятия людей стоят в тесной причинной связи с их экономическим бытом. Это — открытие, гениальное в полном смысле слова».

Одновременно  Чернышевский показал историческую относительность прекрасного. «Жизнь стремится вперед и уносит красоту действительности в своем течении.., но вместе с жизнью стремятся вперед, то есть изменяются в своем содержании, наши желания, и, следовательно, фантастичны сожаления о том, что прекрасное явление исчезает, — оно исчезает, исполнив свое дело, доставив столько эстетического наслаждения, сколько мог вместить нынешний день; завтра будет новый день, с новыми потребностями, и только новое прекрасное может удовлетворить их».

Чернышевский  учитывал, наконец, зависимость эстетических представлений от тех особенностей жизни людей, которые связаны с многообразием национальных форм общественного бытия.

Необходимо  особо отметить идеологическую, политическую направленность учения   мыслителя  о прекрасном.  Он  подверг критике   идеалы   высших  слоев  общества,   показывая их чуждость   народному   сознанию,   и   полностью   солидаризировался с народными, крестьянскими представлениями о хорошей жизни и красоте труда. Чернышевский нередко пользовался при этом антропологической аргументацией, апеллируя к естественности народного идеала и искусственности идеалов высших классов, выводя потребность народа в труде из абстрактной природы человека. Однако в ряде случаев абстрактность антропологического подхода преодолевалась им, и мыслитель вплотную подходил к историко-материалистическому объяснению эстетических ценностей.