Классич эк шк России
Период формирования
и расцвета российской школы экономической
мысли охватывает примерно 40-50 лет.
Поэтому отнюдь не сразу, а лишь к
концу этого периода можно
говорить о ее особенностях и отличительных
чертах, о ее своеобразии.
Все
исследователи истории российской мысли
отмечали огромное влияние на нее марксизма.
Однако в дальнейшем признание его права
на монополию научного знания, игнорирование
изменяющихся условий, попытки вывести
из прошлого однозначный прогноз на будущее
ослабили его идейное влияние. Это во многом
породило усиление догматических подходов
и ослабило творческие начала марксистского
анализа.
Критические
замечания по поводу абсолютизации
ряда положений марксизма были
высказаны в ходе самого становления
российской школы экономической мысли.
Показателен в этом отношении подход С.Н.
Булгакова к тезису К.Маркса о росте концентрации
производства в сельском хозяйстве. "Ошибка
Маркса, - писал он в книге "Капитализм
и земледелие", - да послужит нам предостережением.
Она объясняется не тем, что ему не хватало
ума - ум он имел гениальный, - и не тем,
что ему не хватало знаний - он принадлежит
к самым ученым экономистам не только
своего, но и всех времен, - она объясняется
общими социально-философскими воззрениями
Маркса, его переоценкой действительных
способностей и значения социальной науки,
границ социального познания. Он считал
возможным мерить и предопределять будущее
по прошлому и настоящему, между тем каждая
эпоха приносит новые факты и новые силы
исторического развития - творчество истории
не оскудевает".
Огромное
влияние на самоопределение российской
школы экономической мысли как
в отечественной, так и в
мировой науке оказали самобытность
и неповторимость сложившейся
в нашей стране цивилизации.
Ни одна другая цивилизация, если
исключить плохо пока изученную специфику
азиатской цивилизации, не обладала столь
отличными от Запада подходами, нравственными
ценностями, восприятием окружающего
мира и места человека в нем.
Важной
причиной, препятствующей самоопределению
российской школы экономической мысли,
как и ее признанию на Западе, была гносеологическая
или теоретико-методологическая основа.
Эволюция российской школы (в силу ее природы
и конструкции идей) пошла совершенно
иным путем, чем это преобладало в западной
науке. А поскольку здесь исчез (как теоретическая
основа) оптимизирующий свое поведение
индивид, то вроде бы не оказалось и самой
науки.
И
хотя в России было и достаточно
развитое направление экономико-математической
школы, и увлечение теорией предельной
полезности и маржинализмом, это не изменило
оценок. Дело в том, что российская школа
экономической мысли по своим особенностям,
подходам и ценностям (оставаясь особой
школой) не могла этого сделать в принципе.
Здесь не ошибка, не просчет, а отличие
одной из школ великой и многоцветной
мировой науки.
Одну
из исходных позиций российской
школы сформулировал П.Б. Струве.
Он писал, что "человек - животное
воинственное и жестокое, у него
слабо развито сознание вида
и соответствующая ему видовая
симпатия: в узких пределах первоначальных
социальных групп человек всегда боролся
с человеком". По своей природе человек
единственное биосоциальное существо,
и поэтому понять его природу и мотивы
поведения до и независимо от способов
формирования его социальных групп в принципе
невозможно.
И
это не просто привнесение
социологии в экономическую науку,
а внутреннее, свойственное именно
последней условие понимания внутренней
сути организации и мотивации поведения.
Человек, рассматриваемый вне социально
организованной среды, всего лишь зверь.
Доказательством тому служит не только
история, но и, к сожалению, наша современная
жизнь...
После
Октябрьской революции многие
выдающиеся представители российской
школы экономической мысли либо
уже умерли, либо оказались за
границей (П.Б. Струве, С.Н. Булгаков
и др.). Однако новая поросль
этой школы продолжала работать
в стране и сохранила верность
исконным принципам своей школы. Они многое
сделали для становления основ планового
хозяйства, разработки баланса народного
хозяйства, введения устойчивого российского
рубля, обновления деревни и развития,
присущих ей кооперативных начал. Продолжалось
это, однако, недолго, на начальном этапе
нэпа.
Открытые
гонения на ученых начались
после публикации в журнале
"Большевик" статьи Г.Зиновьева
"Манифест кулацкой партии".
Однако окончательный удар был
нанесен в декабре 1929 года на
Первой Всесоюзной конференции аграрников-марксистов,
приуроченной к 50-летию со дня рождения
И.В. Сталина. По организованному процессу
о так называемой Трудовой крестьянской
партии были арестованы и осуждены Н.Д.
Кондратьев, А.В. Чаянов, Л.Н. Юровский и
многие другие известные ученые. Всего
"за принадлежность к ТКП" было арестовано
в стране около тысячи человек.
Это
был страшный и трудновосполнимый
удар по российской экономической
школе. Преследование ученых за
инакомыслие привело к снижению
теоретического потенциала науки, к
появлению и расцвету приспособленчества,
распространению догматизма и угодливой
апологетики. Самым же прискорбным для
науки стало распространение серости,
потеря нравственных достоинств ученого.
Говорить
о дальнейшей судьбе российской
экономической науки можно с чувством
оптимизма или пессимизма, как, строго
говоря, и о будущем самой страны. Однако
эмоции - это не основа для серьезного
и профессионального прогноза. Сегодня
мы живем в условиях острейшего, жестокого
противоборства сторонников Вашингтонского
консенсуса с его стремлением навязать
всем универсальные решения, с одной стороны,
и борцами за восстановление самобытных
традиций России, сторонниками многоцветного,
многопрофильного понимания будущего
современной цивилизации - с другой.
В
ходе этого противоборства решается и
вопрос, о возрождении российской школы
экономической мысли как органической
части мировой науки. И речь идет не о возврате
к старому, а об умении осознать реалии
наступающего века. Есть основание полагать,
что завтрашний день принадлежит тем,
кто активно включится в создание новой
парадигмы обществоведения, кто определит
место страны в системе альтернативных
вариантов ее будущего развития, кто сумеет
сочетать анализ глобальных изменений
в мире с сохранением уникальности российской
цивилизации.