Вопреки распространенному мнению,
иностранная интервенция лишь
уравновесила борьбу, ожесточила
и удлинила ее, поскольку обе
враждующие стороны сознавали
недостаточность собственной подготовленности
к боевым действиям. В связи с этим
и республиканцы и националисты одновременно
были вынуждены обратиться к иностранной
помощи. 17 и 19 июля 1936г. республиканское
правительство запросило Францию о возможных
поставках оружия и военной техники, а
23 июля Франко обратился с аналогичной
просьбой к Италии. 25 июля Профинтерн и
Коминтерн приняли решение об оказании
помощи республике. В начале августа Народный
фронт Испании, правда без особенного
успеха, просил о военной поддержке Германию.
Великие державы, в частности, Великобритания,
выступили за то, чтобы помощь обеим сторонам
предоставлялась относительно равномерно:
с 1 августа— применительно к военной
технике, а с декабря 1936 г.— применительно
к волонтерам. Эта система, как считает
Иматц, вполне эффективно действовала
в течение всей войны. Кроме того, французский
исследователь, приводя ряд цифр, утверждает,
что по количеству техники с обеих сторон
наблюдался определенный баланс сил с
некоторым перевесом в пользу республиканцев,
даже если не принимать во внимание не
дошедшее до них иностранное вооружение.
Это объяснимо, поскольку правительство
располагало возможностью сразу оплачивать
заказы.
Равным образом, неверно широко
распространенное мнение о том,
что иностранных волонтеров на
стороне Франко сражалось больше.
Число комбатантов обоих лагерей было
примерно одинаковым: 60-80 тыс.— у республиканцев
и около 76 тыс.— у националистов; впрочем,
общее их число не превышало 10% размеров
каждой из двух армий.
Сохранение феодальных пережитков
в аграрном секторе, сложные
отношения государства с национальными
меньшинствами, церковью, армией, зависимость
промышленности от иностранного капитала,
появление молодого и воинственного рабочего
класса— все это имело место в Испании
накануне гражданской войны, как и в России
перед 1917 годом. Однако для СССР Испания
до 1936 г. оставалась terra incognita, о ней мало
знали и не очень интересовались ее внутренней
жизнью. Такое положение сохранялось и
после победы республиканцев на выборах
1936 г. и первые дни после июльского восстания.
Равным образом в тактике действий Коминтерна
испанский вопрос до сентября 1936 г. занимал
далеко не первое место. Лишь в начале
августа в советской прессе появились
первые статьи, отразившие интерес к испанским
событиям. Советский Союз, поставленный
18 июля перед дилеммой необходимости участия
в политике невмешательства или оказания
помощи республиканцам военной техникой,
избрал сначала первый путь, что на деле
обеспечило лишь быстрый успех франкистам,—
а позднее стал оказывать материальную
помощь Мадриду в скрытой форме, не афишируя
ее и отрицая возможность иного выхода
из создавшейся ситуации. Возможно, сразу
после 18 июля Москва придерживалась того
мнения, что республиканское правительство
вполне способно самостоятельно справиться
с мятежниками при поддержке народа, поэтому
СССР согласился присоединиться к пакту
о невмешательстве.
Осенью 1936 г. политика СССР изменяется:
в середине октября, а может,
даже в конце августа, принимается
решение об оказании помощи
Испании. В середине октября
республиканцы уже получают оружие,
закупленное Коминтерном на Западе при
участии французского правительства,
а в конце месяца на Пиренейский полуостров
стала прибывать и советская военная помощь,
в частности, первый советский корабль
появился у берегов Испании 15 октября.
Оружия, тем не менее, не хватало. Когда
же генерал Идальго де Сиснерос обратился
к Москве за новой военной помощью на следующий
день после Мюнхенского соглашения 1938
г., ему было указано, что новые поставки
превышают сумму реального кредита. Большая
часть оружия, отправленная республиканцам
в 1938 г., так и не была ими использована
вплоть до окончательного разгрома, поскольку
техника была либо задержана, либо перехвачена
националистами. Все поставки СССР в Испанию
были оплачены за счет золотого запаса
республики, доставленного к 5 ноября 1936
г. в Москву. Этот “кредит”, по советским
источникам, иссяк к апрелю 1938 г.— тогда
республиканцам был предоставлен заем
из трехпроцентного расчета.
Кроме оружия, Советский Союз
отправил в Испанию более двух
тысяч военных специалистов и консультантов.
Не меньшую роль играли и гражданские
представители СССР в Испании: дипломаты
и официальные советники, в частности
Розенберг. Среди прибывавших из Москвы
“консультантов” действительно были
люди, искренне преданные делу революции,
однако наряду с ними в Испанию “приезжали
спесивые и раболепные аппаратчики, наемные
убийцы и мучители...” Сталин сумел окрасить
свою политику в цвета антифашистской
борьбы, безжалостно уничтожая первых
участников революции. Большевикам удавалось
с выгодой для себя использовать интернациональную
солидарность иностранных рабочих и испанского
народа. В организуемые интербригады по
преимуществу входили коммунисты. Лишь
немногие из них понимали, что руководство
способно вести двойную игру, однако воодушевленные
революционными идеями активисты вряд
ли догадывались о том, что сами становились
“солдатами Сталина” в войне против “несвоевременной
революции”.
Первым результатом поворота
политики Сталина явилась успешная
оборона Мадрида, который выстоял
осенью 1936 г. Заслугу коммунистов в его
спасении не отрицали даже противники
СССР, сравнивая защиту города с битвой
спартанцев у Фермопил. Впрочем, по мнению
Бруэ, Сталин не желал победы республиканцев,
поскольку таковой факт обострил бы отношения
с Гитлером. С другой стороны, советского
вождя также не устраивало быстрое падение
Мадрида, развязавшее бы фюреру руки для
проведения агрессивной политики в Восточной
Европе и, собственно, против СССР.
5.
Аншлюс Австрии
Идея присоединения Австрии к
Германии была не нова. В 1921 году во многих
районах Австрии были устроены стихийные
плебисциты, потом запрещенные союзниками.
Они свидетельствовали о желании части
населения воссоединиться с великим соседним
народом. Просоциалистически настроенное
население больших городов, особенно Вены,
хотело соединиться с республиканской
Германией Веймара, тогда как реакционное
сельское население ждало возвращения
Габсбургов. Вторая тенденция одержала
верх.
Приход к власти правительства
Дольфуса еще больше осложнил
положение и ободрил австрийских нацистов,
которых поддерживала внешняя организация.
Дело в том, что их подлинное руководство
находилось в Мюнхене. В Германии также
был создан Австрийский легион, чтобы
объединить австрийских нацистов, живущих
в Германии и вовлечь их в подпольную работу.
Постоянную агитацию в Австрии вело СД.
После жестоко подавленной уличной
демонстрации социалистов 11 февраля
1934 года по Австрии прокатилась
волна организованных диверсионных
актов. В ходе этой незаконной
акции специальная секция по диверсиям
и саботажу внешней СД отработала способы,
которыми она стала пользоваться в последующие
годы.
В конце июля терроризм вновь
активизировался. Дольфуса, открытую
протекцию которому оказывал
Муссолини, пригласили провести
несколько дней у дуче в Италии,
где уже находилась его семья. Он должен
был выехать 25-го.
25 июля около полудня 154 эсэсовца
из 89-го австрийского батальона
СС под командованием Гольцвебера,
одетые в форму австрийской
гражданской гвардии, внезапно
захватили канцелярию, потратив на
это всего несколько минут ,благодаря
соучастию начальника полиции майора
Фея.
Серьезно раненного Дольфуса
положили на диване в зале
конгресса. Как бы проявляя
заботу, от него потребовали подать
в отставку. Он отказался. Тогда
перед ним положили ручку и бумагу,
лишили всякой помощи и настаивали на
подписании. Он умер в 18 час., без врача
и священника, которых требовал позвать,
но так и не сдался.
А тем временем лояльные войска
и полиция окружили здание
парламента. Вечером стало известно,
что Муссолини сразу же отреагировал
на этот переворот и мобилизовал пять
дивизий, которые направлялись к границе
у Бреннера. В 19 час. мятежники сдались.
Гитлер открыто и подчеркнуто отозвал
д-ра Рита, германского посланника в Вене,
с которым мятежники поддерживали постоянную
телефонную связь весь день 25-го.
Еще раз грубые методы привели
к провалу. Гитлер чувствовал,
насколько они опасны, если их
не оправдывает последующий успех.
Поэтому нужно было вернуться
к испытанным подпольным методам:
пустить в ход СД и контролируемые
ею организации и подключить гестапо.
Гитлер ни на миг не отказался
от своего проекта аннексии
Австрии. Он все еще заявлял
о чистоте своих намерений
по отношению к австрийскому
правительству, но 29 и 30 сентября
1934 года (через два месяца после
провалившегося путча) он собрал нацистских
шефов в Бад-Эйблинге, в Баварии.
В то же время в Вене Шушниг,
преемник Дольфуса, понимал, что
сопротивление не может длиться
долго.
Он старался оттянуть развязку
и, в конце концов, заключил 11 июля
1936 года договор с Германией. Согласно
этому договору Австрия обязывалась дружественно
относиться к Германии и считать себя
составной частью германского государства.
Со своей стороны Германия признавала
суверенитет и независимость Австрии
и обещала не оказывать никакого давления
на ее внешнюю политику. Чтобы подтвердить
положения договора, Шушниг назначил на
различные административные посты австрийских
нацистов, согласился допустить некоторые
их организации в Патриотический фронт
и, наконец, выпустил из тюрем и лагерей
несколько тысяч нацистов. Так что они
выиграли игру. Был в точности повторен
тот маневр, который позволил разрушить
Веймарскую республику.
Партия и СД усилили свою
подрывную работу. С осени 1934 года
инженеру Рейнталеру, бывшему шефу
крестьян-нацистов, ставшему негласным
лидером австрийской нацистской партии,
ежемесячно выплачивалось в секретном
порядке 200 тыс. марок.
Граница становилась все более
и более «прозрачной». Туда и
сюда непрерывно сновали агенты
СД, гестапо, НСДАП. Социалистские
и католические оппозиционеры заволновались,
ибо увидели, что их предали. Полицейские
службы Австрии были парализованы, и американский
посол в Вене Мессершмит писал госдепартаменту:
«Перспектива захвата власти нацистами
не позволяет властям проводить по отношению
к ним эффективные полицейские и судебные
действия из боязни репрессий со стороны
будущего нацистского правительства против
тех, кто, пусть даже правомерно, принял
бы против них меры».
Подрывная деятельность еще больше
усилилась в результате создания
Союза восточных форпостов под контролем
Глайзе-Хорстенау, который стал министром
внутренних дел. С этого времени нацисты
сконцентрировали все усилия на том, чтобы
поставить своего человека во главе австрийской
сыскной полиции. Они оказывали на австрийское
правительство и на население «медленно
усиливающееся психологическое давление»,
как выразился по этому поводу фон Папен.
Это давление стало столь велико,
что Шушниг вынужден был явиться
в Берхтесгаден по вызову Гитлера,
посланному 12 февраля 1938 года. По
окончании этой встречи, на которой он
выглядел как обвиняемый, он должен был
под угрозой немедленного военного вторжения
принять три условия, подписывающие ему
приговор: 1) д-р Зейсс-Инкварт, член нацистской
партии с 1931 года, назначался министром
внутренних дел и начальником сыскной
полиции, что давало нацистам абсолютный
контроль над австрийской полицией; 2)
новая общая политическая амнистия освобождала
нацистов, осужденных за различные преступления;
3) австрийская нацистская партия вступала
в Патриотический фронт.
9 марта 1938 года Шушниг решил
использовать свой последний
шанс. Думая обескуражить нацистов
и показать мировой общественности,
что австрийцы хотят остаться
независимыми, он объявил о проведении
плебисцита в ближайшее воскресенье,
13 марта. Гитлер увидел опасность и
приказал начать подготовку к вторжению.
11 марта Шушниг вынужден был
уйти в отставку, но президент
Республики Миклас отказался
поручить члену нацистской партии
Зейсс-Инкварту сформировать новое
правительство. В 23 час. 15 мин.
он капитулировал.
На рассвете 12 марта германские
войска вступили в Австрию.
Сразу же в Вену прибыл Гиммлер.
Согласно нацистским принципам
чистка полиции и нейтрализация
политической оппозиции всегда
должны быть первыми актами
правительства. Поэтому именно
гестапо оказалось первой германской
властью, которую увидели венцы. Ночью
Гиммлер и Шелленберг, один из шефов внешней
СД, сели в самолет вместе с Гессом и несколькими
членами Австрийского легиона. Их сопровождал
самолет с эсэсовцами. В 4 часа утра Гиммлер
был уже в Вене в качестве первого представителя
нацистского правительства. Вскоре к ним
присоединился Гейдрих, прибывший на личном
самолете. Гестапо устроило свою главную
ставку на Морцинплац. Канцлер Шушниг
содержался там под стражей несколько
недель, с ним обращались очень грубо,
потом отправили в концлагерь, где он оставался
до мая 1945 года. С начала апреля Гиммлер
и Гейдрих приступили к созданию концентрационного
лагеря в Австрии— Маутхаузена, зловещая
репутация которого известна всему миру.
В Вене толпа аплодировала «победителям»,
социалисты ждали развития событий, а
евреи, зная о мерах, принятых против их
единоверцев в Германии, бежали или кончали
жизнь самоубийством. Так же поступали
многие представители бывшего австрийского
правящего класса. Число жертв никогда
не публиковалось, но их наверняка было
несколько сотен. К этому надо добавить
большое число людей, уничтоженных нацистскими
убийцами в первые три дня оккупации.