Современный Русский капитализм в свете научной методологии

     Извлечение  инсайдерской ренты порождает целую систему социальных конфликтов на предприятии. Большинство российских акционерных обществ не платит никаких дивидендов своим акционерам и осуществляет другие нарушения прав мелких акционеров. В ответ рынок систематически недооценивает стоимость акций отечественных компаний. Извлечение инсайдерской ренты подрывает положение рабочих, вызывая: снижение их реальной заработной платы, повышение уравнительности в оплате труда, ликвидацию социальной инфраструктуры предприятий и т. д. По той же причине происходит и урезание окладов менеджмента отечественных компаний. Кроме того, карьера управленцев чаще определяется не их квалификацией и деловыми качествами, а принадлежностью к доминирующей группе. Результатом становятся редкие примеры рабочего протеста, а чаще - широкое распространение оппортунизма рабочих и управленцев, которые воруют сырье и продукцию предприятий, работают "налево" на заводском оборудовании, за "откаты" заключают невыгодные фирме контракты и т. д.

     По  существу рабочие-несуны и менеджеры-оппортунисты превращаются в мелких инсайдеров, присваивающих свою (мелкую) долю ренты за счет предприятия. Крупные инсайдеры отвечают на это развитием инфраструктуры контроля, т. е. усилением подавления трудового коллектива.

     Конфликт  по поводу распределения дохода российских компаний позволяет проследить влияние  инсайдерской ренты на цены и инвестиции частного сектора российской экономики.

     Структура цены российской компании отражает распределение  создаваемого фирмой дохода, определяющего  величину инвестиций. Сокращение финансовых потоков предприятия подрывает  предложение инвестиционных фондов. Здесь решающую роль играет временной  горизонт крупных инсайдеров. Чем  он короче, тем большая величина средств изымается с предприятия, вплоть до полного прекращения каких-либо инвестиций. Затраты на инфраструктуру контроля также выступают важным ограничителем накопления соответствующих  фондов.

     Чем острее внутрифирменные конфликты, тем больше средств надо выделить для усиления механизмов подавления противостоящих крупным инсайдерам социальных групп. Это прямой вычет средств из инвестиционных фондов.

     Извлечение  инсайдерской ренты подрывает и спрос на инвестиции. Чем короче временной горизонт доминирующей группы, тем меньше устанавливаемые нормативы сроков самоокупаемости инвестиционных проектов, тем жестче ограничения по их стоимости и ожидаемой доходности. Подобное означает, что значительная часть потенциально выгодных для компании проектов отвергается, поскольку прибыль от вложений ожидается за пределами временного горизонта крупных инсайдеров. Подрыв предложения инвестиционных фондов и спроса на них означает, что пересечение этих функций, определяющее величину и характер капиталовложений, происходит на уровне гораздо ниже объективно возможного. Кроме того, снижается и качество осуществляемых инвестиций, что предопределяется выбором в пользу их более краткосрочных вариантов.

     Подрыв  функций предложения инвестиционных фондов и спроса на них порождает  ущербные инвестиционные стратегии  отечественных компаний. Результаты некоторых опросов менеджмента  предприятий свидетельствуют, что  среди их участников доля компаний, предпринимавших какие-либо инвестиции в 1999-2007 гг., колебалась от 60 до 75%.

     Примечательно, что даже в начале 2008 г., т. е. на девятом  году формального роста экономики  и еще до начала кризисного спада, более 30% опрошенных организаций не осуществляло никаких капиталовложений вообще. При этом в начале 2006 г. менее 10% обследованных предприятий делали инвестиции, позволяющие обеспечить полноценную модернизацию производства. Остальные осуществляли лишь частичное  улучшение производственных мощностей, сохраняли достигнутый уровень или же технологически деградировали.

     Структура цен в российской экономике также  подчинена максимизации инсайдерской ренты. Самые сильные группировки крупных инсайдеров сложились в экспортном, прежде всего в энергосырьевом, секторе российской экономике, а также в черной и цветной металлургии, на некоторых предприятиях химической промышленности, транспорте, в банковской системе. Рост цен в этих отраслях существенно превышает среднеотраслевой. В результате капитал перетекает из сельского хозяйства и обрабатывающей промышленности в добывающую промышленность и трансакционный сектор. Присвоенные в качестве инсайдерской ренты средства оседают на зарубежных счетах крупных инсайдеров. Тем самым разрушаются такие отрасли, как машиностроение, определяющие технический прогресс страны и ее место на мировом рынке.

     Даже  финансовая и денежная политика страны подчинена максимизации инсайдерской ренты. Огромный бюджетный профицит 2000-х гг. и денежная эмиссия в России использовались для скупки валюты, "излишки" которой стерилизовались в стабилизационном фонде. Эта политика имела целью вовсе не обеспечение благополучия будущих поколений, а поддержание валютного курса, выгодного экспортерам, т. е. самым сильным группировкам крупных инсайдеров.

     Находит свое объяснение и взяточничество. Его экономическая природа состоит  в инвестициях во внешние элементы инфраструктуры контроля, без которой  частная собственность в нашей  стране, как уже сказано, не приносит дохода. Таким образом, взятка представляет собой элемент кругооборота капитала и непобедима без вмешательства  государства в основы частной  собственности, прежде всего олигархической, сложившейся в нашей стране.

     Метод "восхождения от абстрактного к  конкретному" в том виде, в каком он был обобщен Н. А. Цаголовым, позволяет проследить основные причинно-следственные связи, характеризующие развитие современного российского капитализма.

     Анализ  был начат с российской модели управления предприятием. Именно она  придала доходу отечественных капиталистов форму инсайдерской ренты. Эта конкретная форма прибавочной стоимости является "генетическим кодом" российского капитализма, воплотившимся во всех его основных органах.

     Извлечение  инсайдерской ренты определяет цели предприятий, распределение национального дохода, систему межи внутрифирменных конфликтов, временной горизонт управления, инвестиционные стратегии компаний, структуру цен народного хозяйства и экономический рост. Сказанное выше вплотную подводит к разработке модели планово-рыночного хозяйства, в котором устанавливается социальный контроль над крупным капиталом, а регулирование цен, прибыли и заработной платы обеспечивает выполнение долгосрочных условий экономического роста.[1]

2. Специфика  распределения  доходов российских  корпораций.

     Извлечение  инсайдерской  ренты доминирующими на  российских  предприятиях группами подрывает благополучие остальных заинтересованными в деятельности фирм сторон.  Так,  мелкие  акционеры постоянно сталкиваются  с невыплатой  дивидендов  и другими формами нарушения своих прав  крупными  инсайдерами.[3]

     Не  менее  значим конфликт  доминирующих  групп  с управленцами  предприятий.  Доход  тех  менеджеров российских корпораций, которые не принадлежат  к доминирующей группе, меньше, чем, если  бы  крупные  инсайдеры  не  извлекали  с  предприятий  ренту.[7]   Извлечение инсайдерской  ренты осуществляется  за  счет  затрат,  которые могли бы  улучшить положение менеджеров низшего и среднего звена. Особое значение имеет ухудшение положения наемных рабочих в результе деятельности крупных инсайдеров. Извлечение инсайдерской ренты доминирующей группой предполагает резкое урезание заработной платы  и  сокращение  расходов  на  социальные  нужды  трудовых  коллективов.

Сложившийся в российской промышленности способ распределения доходов порождает  целую  систему  корпоративных  конфликтов  доминирующих  групп  с  другими заинтересованными в деятельности фирмы сторонами.

     Эти конфликты оказывают двоякое  влияние на предложение фондов. Во-первых, они уменьшают величину средств, доступных для инвестиций. Инвесторы  на рынке ценных бумаг платят низкую цену за акции российских предприятий. Менеджеры-оппортунисты снижают эффективность  деятельности фирмы и отвлекают  часть ее финансовых потоков. Конфликт  с  рабочими  также  усиливает  оппортунизм  и  порождает  акции  протеста.  В результате всех этих процессов издержки производства возрастают, в силу чего снижается прибыль.  Во-вторых,  для  подавления  мелких  инсайдеров  и  рабочего  протеста доминирующая  группа  централизует  механизм  принятия  решений,  вводит  сложные процедуры  контроля,  расширяет  службы  безопасности  и  т.д.  Все  это  затратные,  но необходимые элементы инфраструктуры контроля.

     Таким образом, в той мере, в какой  крупные  инсайдеры  стремятся  разрешить  вышеуказанные  проблемы,  развивая инфраструктуру  контроля,  они  используют  фонды,  которые  в  ином  случае  были  бы доступны  для  инвестиций  или  извлечения  ренты.  Следует  подчеркнуть,  что альтернативный путь к ослаблению внутрифирменных конфликтов состоит  в повышении заработной платы, окладов  и в выплате значимых дивидендов. Таким образом, существует определенное  замещение  между  расходами,  необходимыми  для  подавления внутрифирменных  конфликтов,  и  расходами,  устраняющими  сам  источник  этих стратегии  означал  бы,  что члены конфликтов.  Однако  выбор в пользу  последней доминирующей группы перестали извлекать ренту, в силу чего де-факто утратили бы и статус крупных инсайдеров.

3.Реформа   корпоративного  управления. 

     Ее  целью  должно  стать  разрушение инфраструктуры инсайдерского контроля и разрешение внутрифирменных конфликтов. В этом может помочь внедрение т.н. континентальной модели корпоративного управления.

     Её  сущность  состоит  в  поиске  компромисса  между  интересами  различных заинтересованных в деятельности фирмы сторон, основанном на признании  их законных прав.  Первым  условием  этого  является  юридическая  реформа,  обеспечивающая эффективное  осуществление  законов,  включая  возможность  добиваться  исполнения контрактных обязательств через  суд. Кроме того, правоохранительные органы должны

обеспечить  перелом  в  борьбе  с  коррупцией,  тем  самым  разрушив  инфраструктуру контроля  крупных  инсайдеров.  Новая  система  корпоративного  управления  должна принять  во  внимание  преимущества  континентальной  модели.  Опыт  Германии  дает представление  о  том,  как  добиться  перераспределения  контроля  над  управлением  от крупных  инсайдеров  в  пользу  остальных  заинтересованных  сторон.  Речь  идет  о двухъярусной  модели  Совета  директоров,  состоящего  из «наблюдательного»  и «управленческого»  уровней.[12]   Власть  российских  крупных  инсайдеров  над предприятиями могла бы  быть  подорвана,  если  бы  были  введены Наблюдательные Советы,  представляющие  рабочих,  мелких  акционеров,  банки,  союзы потребителей  и государство. Подобные меры могли бы помочь разрушить инфраструктуру внутреннего контроля  крупных  инсайдеров.  С  этой  точки зрения  полезны  и  уроки  реформы корпоративного управления последних лет в США и Европе.

     Считается,  что  главная  проблема  корпоративного  управления  в  Европе  связана  с наличием  доминирующего  акционера,  контролирующего  большинство  голосов.[13] Это делает континентальную систему ближе к российской ситуации, чем к мегакорпорации А. Эйхнера.  Один  из  главных  видов  злоупотреблений  со  стороны  доминирующего акционера – сделки с самим собой (self-dealing) или вывод активов (tunnelling).[14]  Это означает  перевод стоимости из  компаний,  в которых собственник обладает  только небольшой долей прав на финансовые потоки, в организации, в которых он обладает большой долей подобных прав. Подобные деяния близки к тем способам, при помощи которых извлекают ренту российские  крупные  инсайдеры.  Знаменитый  пример экспроприации ресурсов компании доминирующим акционером, использующим вывод активов, дает дело фирмы «Пармалат» 2003 г. [15]

     На  волне подобных конфликтов, ряд реформ корпоративного права был проведен во Франции,  Германии  и  Италии.  Укрепление  внутренних  механизмов  корпоративного управления через усиление роли Совета директоров в организации аудита, раскрытии информации и тому подобных действиях, имеет целью обеспечить большую способность руководящих  коллегиальных  органов  компаний  бросить  вызов  доминирующим акционерам. [16] Изменения в законодательстве США повышают роль мелких акционеров в корпоративном управлении.[17] Другие изменения корпоративного права и в Европе, и в США наложили на компании дополнительные обязательства по раскрытию информации в ключевых  областях  деятельности  компаний  и укрепили  структуры государственного контроля над ними. [18]

     Эти изменения в западном корпоративном  праве дают ключ к основным реформам, необходимым  в  России.  Внедрение  системы «совместного  управления»  по  немецкому образцу  позволило  бы  Наблюдательному  Совету  представлять  социальные  группы, отстраненные сегодня  от реального управления: наемных  работников, мелких акционеров, потребителей, поставщиков, кредиторов и государственные  органы муниципального и/или федерального уровня. Располагая полномочиями избирать членов и  вести мониторинг деятельности Совета директоров и топ-менеджеров предприятия, Наблюдательный Совет был бы представительным органом, стремящимся найти компромисс интересов различных заинтересованных сторон. Публичное раскрытие информации является другим важным аспектом западного опыта, подходящего в российском случае. В отечественных условиях подобные меры должны касаться сведений, способных выявить скрытую деятельность  инсайдеров.  Они должны  включать  обязательное  раскрытие конечных крупных собственников оффшорных компаний  как необходимую предпосылку избавления  от «облака оффшоров»,  скрывающего доминирующие  группы  российских  предприятий. Информация  о финансовых  потоках фирм  должна  подлежать особенно  тщательному анализу со стороны членов Наблюдательных Советов. Последние должны быть наделены полномочиями  контролировать  основные  сделки  компаний  с фирмами-посредниками, включая цены  и другие  важнейшие условия на  которых они заключаются. Наблюдательные Советы должны привлекать к своей работе независимые консалтинговые и аудиторские фирмы. Для недопущения сговора последних с крупными инсайдерами проверяемых предприятий,  необходимо  наделить  Счетную Палату  РФ  теми  же полномочиями по надзору над аудиторами, что и американский «Совет по надзору за отчетностью публичных компаний». Подобные меры могут изменить господствующую модель корпоративного управления в современной России, сделав принятие решений по ключевым  вопросам,  включая  инвестиции,  более  открытым  процессом,  в  меньшей степени  подверженным  неформальному  контролю.  В  результате,  нынешнее  слияние собственности и управления будет ослаблено и компромисс различных, заинтересованных в  деятельности  предприятия  сторон,  постепенно  начнет  вытеснять  доминирование крупных  инсайдеров.  В  таком  случае,  нестабильность  инсайдерского  контроля  будет устранена,  и могут сложиться предпосылки для  более долгосрочного временного