Экономические воззрения П. Прудона

 

Согласно Прудону, стоимость - вечная абстрактная категория, включающая две противоположные идеи, идею потребительной стоимости и идею меновой стоимости, потребительная стоимость и меновая  стоимость противоположна друг другу, они выражают две противоположные  тенденции - изобилие и редкость. Потребительная стоимость, продолжает Прудон, воплощение изобилия, а меновая стоимость - отражение  редкости. Такое надуманное противоречие может быть устранено путем установления эквивалентного обмена, то есть “конституированной”  стоимости. Для этого он предлагает производить столько товаров, сколько  требуется, создать такое положение, чтобы все товары реализовывались, то есть превращались в конституированную” стоимость. Вульгаризируя теорию трудовой стоимости, Прудон утверждал, что “конституированная”, или “синтетическая” стоимость - это стоимость, которая возникает  в обмене, санкционируется рынком. Всякий избыток Прудон не включал  в состав богатства и не считал “конституированной” стоимостью.

 

В качестве первых товаров, имеющих  “конституированную” стоимость, Прудон называет золото и серебро.

 

Прудон в своей “теории  конституированной” стоимости стремился  устранить противоречия капиталистического товарного производства, превратить все товары в деньги. Эта концепция  концентрировала в себе все методические пороки Прудонизма. Она была основана на ложном представлении о том, что  можно сохранить товарное производство (“хорошие стороны”) и устранить  противоречия (“дурные стороны”). Таким  образом, Прудон пытается сочетать меновую  концепцию себестоимости с теорией  трудовой стоимости. Источником стоимости  он считал обмен и труд. Маркс  показал, что Прудон тем самым  извращал, вульгаризировал и другие стоимостные категории (деньги, прибыль, кредит и другие).

 

Прудон мечтал увековечить  мелкую частную собственность. Прудонизм  был подвергнут уничтожающей критике  в работах классиков марксизма-ленинизма. Утопический проект Прудона о реформировании обмена и буржуазного строя В.И. Ленин назвал “тупоумием мещанина и филистера”. К. Маркс и Ф. Энгельс, вели всестороннюю и длительную борьбу с прудонизмом, начиная с конца 40-х годов.

 

4.3 Критика собственности  и социализма

 

 

Произведение быстро сделавшее  Прудона известным, появилось в 1840 году под заглавием “Qu'est-ce que la propriete?” (“Что такое собственность?”). Оригинальность книги заключается не столько  в идеях, сколько в блестящем  изложении, запальчивости его стиля  и в пламенности его полемики против устаревших аргументов тех, кто  основывает собственность нынешнего  времени на труде, или на естественном праве, или на завладении.

 

Прудону был тогда 31 год.. С первой же страницы он бросает  своим читателям знаменитую фразу, резюмирующую всю книгу: “Собственность - это кража”.

 

Что нужно понимать под  этим? Признает ли Прудон всякую собственность  продуктом кражи? Осуждает ли он присвоение само по себе, единственный факт владения? Широкие круги общества так именно и поняли, и нельзя, пожалуй, отрицать, что Прудон рассчитывал на смятение среди буржуа. Но не так надо ее понимать. Частная собственность, свободное  распоряжение плодами своего труда  и сбережения есть в его глазах “существо свободы”, это по существу “автократия человека над самим  собой”. Что же он ставит в упрек  собственности? Только право, которое  она дает собственнику на получение  нетрудового дохода. Не собственности  самой по себе, а “droit d'aubaine” (“праву добычи”) собственников. Прудон вслед  за Оуэном, английскими социалистами и сенсимонистами шлет проклятие  тому самому “праву добычи”, которое, смотря по обстоятельствам и предметам, последовательно получает название ренты, аренды, платы, процента, барыша, ажио, дисконта, комиссии, привилегии, монополии, премии, совместительства, синекуры, взятки и т.д.

 

Ибо вместе со всеми социалистами, его предшественниками, Прудон признает производительным только труд. Без  труда и земля, и капиталы остаются непроизводительными. Отсюда: “Собственник, требующий премии за свои орудия труда  и за продуктивную силу своей земли, предполагает наличие абсолютно  неправильного положения, что капиталы сами могут что-нибудь производить, и, заставляя других вносить ему  это воображаемый продукт, он буквально  получает кое-что за ничто”.

 

Вот в этом заключается  кража. Поэтому он определяет собственность  как “право по своей воле пользоваться и распоряжаться благом других, плодом ремесла и труда других”.

 

Вещью в себе остался для  Прудона механизм эксплуатации наемного рабочего. Он отождествлял капитал  и продукт, движение всего капитала сводил к движению той его части, которая приносит процент. Движение ссудного капитала Прудон рассматривал как сделку между заимодавцем  и заемщиком. Присвоение капиталистом части продукта он объяснял тем, что  к издержкам производства необходимо добавлять процент за используемый капитал. В теоретической системе  Прудона процент выступает как  основная форма эксплуатации труда. При этом он не понимал взаимосвязи  между процентом и системой эксплуатации наемного рабочего.

 

Все социалисты-теоретики  задаются вопросом, как совершаемое  собственниками и капиталистами  беспрерывное ограбление может практиковаться изо дня в день, не вызывая возмущение среди трудящихся и даже, по-видимому, оставаясь часто незамеченным ими? Не кажется ли это несколько невероятным? Проблема, действительно, интересная и  подходящая для упражнения в остроумии. Прудон решает ее по-своему. По его мнению, между хозяином и рабочим происходит постоянная ошибка в счете. Хозяин уплачивает каждому рабочему ценность его индивидуального  труда, но оставляет для себя продукт  коллективной силы всех рабочих; этот продукт выше того, что могла бы доставить сумма всех их индивидуальных сил. Это дополнение есть прибыль.

 

Уже после опубликования  первого памфлета экономисты нашли  в Прудоне своего сильного критика, и уж нетрудно было им открыть в  нем не менее решительного противника социалистов. Рассмотрим вкратце его  отношение к последним.

 

Никто не употреблял, критикуя социализм, более резких выражений, чем Прудон. “Сенсимонисты прошли, как в маскараде”. Система Фурье - “величайшая мистификация нашего времени”. Коммунистам он шлет следующую  брань: “Прочь от меня, коммунисты; от вашего присутствия, разит, зловонием  и при виде вас я чувствую, отвращение”. В другом месте он заявляет: “Социализм ничто, ничем не был и никогда  ничем не будет”. Его жестокость по отношению к предшественникам, впрочем, объясняется ни чем иным, как боязнью быть смешанным с  ними. Это прием, чтобы насторожить  читателя против всякой двусмысленности  и лучше подготовить его к  оценке его собственных решений, точно ограничив то, что неприемлемо  в их теории.

 

Что же ставит он им в упрек? То, что они, чтобы избавиться от существующего строя, до сих пор  не сумели ничего иного сделать, как  обратиться к прямой противоположности  его. Трудность поставленной проблемы заключается не в том, чтобы уничтожить существующие экономические силы, а  в том, чтобы установить равновесие между ними.

 

Дело не в том, чтобы  уничтожить эти “истинные экономические  силы”, каковыми являются “разделение  труда, коллективная сила, конкуренция, кредит, даже собственность и свобода”, а наоборот, в том, чтобы сохранить их и оградить от всякого вреда. Социалисты же думают только об уничтожении их.

 

На место конкуренции  социалисты хотят поставить ассоциацию и организацию труда; на место  свободной игры личного интереса - страсти, как у Фурье, любовь и  преданность, как у сенсимонистов, или братство, как у Кабе. Прудона  ничто это не удовлетворяет.

 

Он находит ассоциацию и организацию труда противными свободе трудящегося и отвергает  их. Предполагаемая у них мощь проистекает  исключительно из “коллективной  силы и разделения труда”. Свобода  является экономической силой по преимуществу. “Экономическое совершенство состоит в абсолютной независимости  трудящихся, равно как политическое совершенство - в абсолютной независимости  граждан”. Свобода - вот вся моя  система,- говорит он в 1848 г. в обращении  к своим избирателям,- свобода  совести, печати, труда, торговли, образования, конкуренции, свободное распоряжение плодами своего труда и своего ремесла, свобода бесконечная, абсолютная, повсюду и всегда.

 

Не менее энергично  отвергает Прудон коммунизм как  юридический строй. Речь идет у него не об уничтожении собственности  как необходимого стимула труда, условия семейной жизни, необходимой  для всякого прогресса. Речь идет только о том, чтобы сделать ее безвредной, и, даже еще лучше, о том, чтобы предоставить ее в распоряжение всех. Коммунизм был бы лишь строем “собственности навыворот. ”Общность  есть неравенство, но в смысле обратном тому, в каком существует ныне неравенство  в строе частной собственности. Собственность есть эксплуатация слабого  сильным, а общность собственности  есть эксплуатация сильного слабым”. Это все то же воровство. “Общность  имуществ,- восклицает он,- есть религия  нищеты”. “Между строем частной собственности  и коммунизмом я воздвигну  иной мир”.

 

Что же касается преданности  и братства как принципов деятельности, то он тоже не хочет допустить их, ибо они предполагают самопожертвование, подавление человека человеком. Люди равны  в своих правах, и правилом их взаимоотношений может быть лишь справедливость. Это аксиома, и она  кажется Прудону столь очевидной, что он даже не пытается доказать ее. Ему важно только определить, что  такое справедливость. “Это,- говорит  Прудон,- признание в других равной нам личности”; и дальше: “Справедливость  есть самопроизвольно испытываемое и взаимно охраняемое уважение человеческого  достоинства во всякой личности и  при всяких обстоятельствах, какие  ни грозили бы ее нарушением, и перед  лицом всякой опасности, какой мы ни подвергались бы при защите ее”.

 

Она, следовательно, равнозначна  равенству. Если мы применим это определение  к экономическим отношениям людей, то найдем, “что принцип взаимности уважения логически превращается в  принцип взаимности услуг”. Реализовать  эквивалентность услуг - такова потребность  людей; только благодаря этому будет  уважаться равенство. “Делай для  других то, что ты хочешь, чтобы тебе делали”,- это принцип вечной справедливости на экономическом языке выражается во взаимности и взаимодействии услуг. Взаимность или mutuellisme (мутуализм),- таков новый принцип, который должен нами руководить в организации экономических отношений общества.

 

Таким образом, критика социализма ведет Прудона к выяснению  положительных основ своей системы, и теперь вместе с тем становится ясно, в каком новом виде ставится перед ним социальная проблема, она  состоит, с одной стороны, в уничтожении  “нетрудового дохода” собственности, так как это доход есть отрицание  принципа взаимности услуг, с другой стороны, она состоит в охранении  собственности, свободы труда и  торговли. Иными словами, нужно уничтожить основной атрибут собственности, но не затрагивать ни собственности, ни свободы.

 

Но не есть ли это квадратура круга? Уничтожение нетрудового  дохода не предполагает ли обращение  орудий труда в общую собственность? Прудон не думает этого. До сих пор  думали, что собственность можно  реформировать, введя изменения  в производство и распределение  богатств. Об обмене не думали. Но ведь в обмене услуг проскальзывает неравенство, следовательно, надо добиваться реформы  обмена. Но какой? В конце “Экономических противоречий” она проглядывает у него еще в очень туманных очертаниях. Заявив, что “больше  ничего не остается, как вывести  общее уравнение всех наших противоречий”, он спрашивает: какова будет формула  этого уравнения? “Она уже становится доступной нам, она должна быть законом  обмена, теорией взаимности... Теория взаимности (mutuum), то есть натуральный  обмен, есть с точки зрения коллективного  существа синтез двух идей - собственности  частной и коммунистической”. Но он не дает более точных указаний.

 

5. Влияние Прудона после  1848 года

 

Чрезвычайно трудно проследить влияние мысли Прудона в период времени, последовавший за 1884 годом.

 

Тем не менее, когда (1864 г.) в  Лондоне основалось знаменитое Международное  Товарищество Рабочих (Первый Интернационал), входившие в него парижские рабочие, по-видимому, были еще проникнуты насквозь прудонистскими идеями. На первом конгрессе  Интернационала в Женеве в 1866 году, они представили доклад, идеи которого весьма определенно навеяны учением  Прудона, и заставили конгресс принять  резолюции. Но со следующего конгресса, в 1867 году, они натолкнулись на более  сильное сопротивление, на конгрессах же Брюссельском (1868 г.) и Базельском (1869 г.) влияние Маркса становится преобладающим. Успех идей Маркса после 1867 года покрыл мраком забвения все прежние социалистические системы.

 

Несостоятельность прудонизма подтвердил также опыт Парижской  Коммуны, когда многие ошибки были связаны  с влиянием идей Прудона. Тем не менее  прудонизм является арсеналом, из которого и сегодня черпают идеи реформирования капитализма, мелкобуржуазные теории “капитализма для всех” различные  течения анархизма, социал-реформизма, ревизионизма, а также теоретики  неофашистских концепций.

 

Заключение

 

Французский мелкобуржуазный  экономист и социолог Прудон, так  же как и Сисмонди, выражал интересы мелких производителей. Выдвигая свою мелкобуржуазную концепцию, Прудон излагает взгляды по широкому кругу  вопросов. Разделение труда, свойства товара, заработная плата, собственность, капитал, прибыль, процент, стоимость  и другие проблемы он активно исследует  с позиций экономического романтизма Его бессодержательные рассуждения  сводятся к тому, что надо сохранить  полезные свойства разделения труда  и устранить вредные. В методологическом плане здесь сказывается вульгарная трактовка диалектики общественных процессов, неисторический подход. С  таких же позиций Прудон “исследует”  свойства товара. По его мнению, существует вечная идея стоимости, которая раздваивается  на потребительную и меновую стоимость.

 

Прудон не понял сущности денег, противоречия между товарами и деньгами…

 

С реакционных и антинаучных  позиций им излагаются и закономерности движения заработной платы. Прудон выступает  против борьбы рабочих за повышение  заработной платы, так как это  вызывает якобы всеобщее повышение  цен, рост нужды.

 

Очевидно, что подобный резко  идеализированный подход к истории  учения Прудона не может отразить истинное положение вещей и не должен рассматриваться всерьез.

 

Список использованной литературы