Особенности экономического развития стран Древнего Востока

Политическая  ситуация в Европе свидетельствовала  о приближении войны, поэтому  в третьей пятилетке необходимо было подготовиться к войне. Эта  подготовка выразилась в следующих  особенностях.

1)        Вместо предприятий-гигантов было решено строить средние по величине предприятия-дублеры в разных районах страны.

2)        Ускоренными темпами росло военное производство. Среднегодовой рост военного производства в довоенные годы этой пятилетки составил 39% (оговоримся, что это официальные цифры того времени, по расчетам же современных исследователей среднегодовой прирост промышленной продукции составлял 2%). Невоенные предприятия в это время получали дополнительные военные заказы и выполняли их в первую очередь в ущерб своей основной продукции. Например, Россельмаш в 1939 г. выполнил свое годовое плановое задание на 80%, но в том числе план по военной продукции — на 150%. Очевидно, сельскохозяйственных машин в том году он выпустил не много.

3)        Новое строительство было перенесено на восток — на Урал и в Сибирь. К началу войны машины и металлоизделия составляли почти 1/2 продукции уральской промышленности. По металлургии на ведущее место стал выдвигаться Урало-Кузбасс — соединенные железной дорогой металлургические заводы Урала и угольно-металлургический Кузнецкий бассейн.

Развитие уральской  металлургии тормозило то обстоятельство, что на Урале почти нет каменного  угля, в Кузбассе же не хватало разведанной  к тому времени железной руды.

Третья пятилетка  была прервана войной. За три довоенных  года пятилетки, по официальным данным, явно преувеличенным, промышленное производство выросло на 44%, что было намного  меньше запланированного на эти годы. Некоторые отрасли прекратили развитие.3ерная  металлургия увеличила за три  года производство на 3%, почти не выросли  добыча нефти, производство цемента. Сократилось  производство автомобилей, паровозов, тракторов, сельскохозяйственных машин, токарных станков. Почему? Этому было несколько причин: Административное планирование могло давать хорошие  результаты при строительстве предприятий-гигантов, в котором преобладал ручной труд. На снимках и кинокадрах того времени мы видим массы людей с лопатами и тачками — человеческий муравейник.

Перебрасывая  эти огромные массы работников, можно  было создавать действительно колоссальные производственные мощности. Но эти  новые предприятия оборудовались  передовой по тому времени импортной  техникой. И, когда индустриализация подходила к концу, административная система исчерпала свои возможности: оказалось, что новый технический  уровень повышал требования к  качеству управления и к работникам. Теперь нужны были знания, компетенция, сбалансированность; экономические  регуляторы хозяйственного развития, а не только выполнение приказов. Руководящие  работники, выдвигавшиеся совсем по другим признакам, не имели требуемых  качеств. Участились аварии, срывы плановых заданий. Это рассматривалось как  вредительство. На смену репрессированным приходили люди еще менее компетентные.

Материальная  заинтересованность, как уже сказано, заменялась "методами усиления трудовой дисциплины", которые все более  ужесточались. За три опоздания на работу в месяц человек попадал  под суд. Увольняться и переходить на другую работу было запрещено. Человек прикреплялся к работе, становился практически крепостным. Но принудительный труд, как известно, имеет низкую производительность.

Это было время  крайнего усиления централизации в  управлении и директивных методов. Местные хозяйственные руководители практически не могли проявлять  хозяйственную инициативу. Обратная связь в управлении — с мест в центр — была нарушена. В  результате центральные органы руководства  и планирования не имели правильной картины положения дел на местах, что порождало неизбежные ошибки в планировании.

Многие заводы выполняли дополнительные военные  заказы и сокращали производство основной, мирной, продукции. Именно этим объяснялось падение производства в ряде отраслей машиностроения. 

И все же к  войне страна пришла недостаточно подготовленной. Не хватало самолетов и танков. Немецкая армия была моторизованной, наша — пешей. Немецкие солдаты были вооружены автоматами, наши — винтовками, которые немногим отличались от винтовок Первой мировой войны.

Коллективизация сельского хозяйства

Кооперирование  крестьян к началу индустриализации становилось все более необходимым. Теоретические предпосылки, из которых  исходил ленинский кооперативный  план, теперь дополнялись необходимостью преодолеть низкую товарность крестьянского  хозяйства. Если перед Первой мировой  войной товарность сельского хозяйства  России составляла 26— 30%, т. е. до 1/3 сельскохозяйственной продукции шло на рынок, то теперь товарность понизилась до 13—18%: крестьянское хозяйство оставалось натуральным. Это означало, что даже восстановив довоенный уровень производства, деревня давала городу вдвое меньше хлеба, чем до революции. И в то же время росла доля промышленных рабочих, потреблявших эту товарную сельскохозяйственную продукцию.

К тому же мелкие крестьянские хозяйства не давали простора для дальнейшего развития технического прогресса. А между тем техника  сельского хозяйства уже сделала  некоторый шаг вперед: если перед  революцией еще почти 1/2 земель обрабатывалась сохой, то в 1928 г. сохой было обработано только 10% пашни. Соху уже вытеснил железный плуг. Это был уже переворот.

Но если применение плуга было рационально в мелких крестьянских хозяйствах, то чуть более  сложные механизмы были уже нерентабельны. Рентабельное использование комплекса  конных машин — сеялки, жатки  и молотилки — требовало большей  посевной площади, чем была в хозяйстве  среднего крестьянина.

Особое значение для сельского хозяйства имел трактор. Он в этой отрасли был  тем же, чем был паровой двигатель  для промышленности — главным  звеном перехода от ручного труда  к машинам. Но трактор был явно недоступен каждому крестьянину  и не мог себя оправдать в его  хозяйстве.

Все это требовало  осуществления кооперативного плана, и до 1929 г. этот план успешно проводился в жизнь: к тому времени уже 1/2 крестьян состояли в кооперативах. При кооперировании особенно успешно  росла товарность сельского хозяйства  — ведь кооперировалось именно товарное производство. Но в 1929—1930 гг. началась массовая коллективизация: кооперативы  были распущены, а вместо них стали  создаваться колхозы. Почему?

Для получения  средств для индустриализации стали увеличивать обязательные государственные поставки при сохранении самостоятельности крестьянских хозяйств. Большая доля поставок, так называемые "твердые задания", приходилась на так называемые кулацкие хозяйства, т. е. практически на тех крестьян, которые добивались лучших результатов в производстве, которые пытались повышать технический уровень своих хозяйств, производили товарную продукцию. Еще недавно их называли "культурными хозяевами" и делали на них ставку в увеличении товарности сельского хозяйства.

Увеличение поставок с "твердыми заданиями" означало возвращение к методам продразверстки. И результат был таким же: чтобы  не быть зачисленными в кулаки, крестьян не, и в первую очередь "культурные хозяева", стали сокращать производство. Хлеба стало не хватать. С конца 1927 г. начался хлебозаготовительный кризис. В 1928 г. были снова введены  карточки на продовольствие.

На места была отправлена директива: взять хлеб у  крестьян "во что бы то ни стало". Если человек не выполнял положенное задание (а "твердые задания" были непосильными), он подлежал уголовному наказанию. Имущество осужденных конфисковывалось, причем четверть конфискованного отдавалась крестьянам-беднякам.

Поскольку такой  вариант все же не дал нужного  количества товарного хлеба, а вызвал сокращение производства, было решено объединить крестьян в колхозы и  взять хлеб у колхозов. А поскольку  крестьяне сопротивлялись принудительной коллективизации, она была объединена с раскулачиванием. Раскулачивание, особенно раскулачивание людей, которые  кулаками не являлись, создавало атмосферу  страха, позволявшую сломить сопротивление, разобщало крестьян, формируя группу "активистов", заинтересованных в  раскулачивании соседей и выступавших  за образование колхозов. При этом ликвидировались, отправлялись в Сибирь те крестьяне, которые лучше других умели вести хозяйство.

Но почему у  колхозов было легче взять хлеб, чем у единоличников? Потому что  колхоз действовал по государственному плану, т. е. объем производства определялся  уже не желаниями крестьян, а государственными заданиями. В Уставе сельскохозяйственной артели, который стал законом колхозной  жизни, было сказано: "Артель ведет  плановое хозяйство, точно соблюдая установленные правительством планы  сельскохозяйственного производства и точно исполняя планы сева, подъема  паров, обработки почвы, уборки урожая и пр.". Не было уже разницы между  государственным предприятием и  колхозом, и мы не можем считать  колхозы кооперативами.

Централизованное  планирование в сельском хозяйстве  приносило дополнительный вред, потому что местное земледелие во многом зависит от местных условий. Вырабатывая  план сельскохозяйственных работ, государственные  органы, конечно, не могли учесть этих особенностей.

Для организации  колхозного производства в деревню  были направлены "25-тысячники" из числа наиболее преданных идеям  партии городских рабочих и партийных  работников. Не зная сельскохозяйственного  производства, они обеспечивали твердость  в проведении партийной "линии" и, по причине своей некомпетентности, наносили дополнительный ущерб.

Объем сдачи  продукции государству тоже определялся  государственным планом. Поскольку  планы заготовок исходили из государственных  потребностей и государственных  планов сельскохозяйственного производства, а не из реального урожая, то нередко  оказывалось, что колхозы должны были сдать больше продукции, чем  производили. Чтобы выполнить план заготовок, местные власти и "активисты" забирали не только продукцию колхозов, но и продовольствие, которое удавалось  обнаружить у крестьян. Особенно значительными  стали такие конфискации в 1932-—1933 гг., когда для закупки промышленного  оборудования за границей потребовалось  резко увеличить экспорт зерна. Годовой вывоз зерна вырос  до 5 млн т. Это не так много, если учесть, что царская Россия перед войной вывозила 9—10 млн т. Но в условиях вызванного коллективизацией падения сельскохозяйственного производства результатом стала гибель миллионов людей от голода. По расчетам специалистов, за период с 1926 по 1939 г. от раскулачивания и голода погибли до 6 млн крестьян.

К началу коллективизации, т. е. в 1928 г., в стране было 25 тыс. тракторов. Это не так много. В том году тракторным инвентарем было обработано лишь 1% пашни. К концу первой пятилетки  тракторами обрабатывалось 22% пашни, а  к концу второй — 50—60%. Таким образом, только к началу войны тракторы стали  главной силой на полях. А в 1928 г. не хватало и более примитивной  техники. Только у 1/3 колхозов имелись  сеялки, жатки и молотилки. Преобладал ручной труд. А это значило, что  материально-техническая база для  крупного производства не была еще  создана.

До коллективизации  сельскохозяйственные машины направлялись в деревню двумя путями — или  продавались, или давались напрокат через прокатные пункты. Но оба  эти способа были признаны непригодными с началом коллективизации, потому что они базировались на товарно-денежных отношениях, не соответствовали централизованной системе распределения ресурсов и не обеспечивали равенства: взять  напрокат или купить мог лишь тот, у кого были деньги. А равенство  всего для всех тогда считалось  очень важным.

Поэтому для  снабжения деревни машинами были созданы МТС — машинно-тракторные станции. МТС своими силами обрабатывала поля соседних колхозов. Первоначально  МТС были задуманы как межколхозные акционерные предприятия, т. е. каждая МТС должна была стать общей собственностью нескольких соседних колхозов. Правда, средства для этого выделяло государство, но в следующие годы колхозы должны были вернуть долг. Однако для колхозов эти расходы оказались непосильными, и в конце первой пятилетки  МТС стали государственными предприятиями.

К началу войны  хозяйство колхозов несколько стабилизировалось и наметился далее некоторый рост производства. Поскольку основные полевые работы были теперь в основном механизированы, их выполняли уже не колхозники, а рабочие МТС. Начался переход от традиционного трехполья к научным многопольным севооборотам. Правда, они были введены пока только в 1/5 колхозов, т. е. преобладало пока архаичное трехполье.

Даже авиация  была привлечена на службу сельскому  хозяйству. Средняя Азия до этого  страдала от саранчи, съедавшей временами  всю растительность. Теперь очаги  саранчи были уничтожены с самолетов.

Но хозяйство  колхозов по-прежнему истощалось. Колхозная  товарная продукция сдавалась государству  по цене намного ниже стоимости. Например, государственные заготовительные  цены на зерно были установлены в  конце 20-х годов и не менялись до начала войны, тогда как даже не рыночные, а государственные розничные  цены за это время выросли в 6,4 раза. Обходился 1 ц зерна в 1940 г. в 3 руб., а государство его покупало за 86 коп.

Урожай вычислялся предварительно, на корню, и с этой предварительной цифры рассчитывалась величина поставок. При уборке до 30% урожая гибло. И оказывалось, что  колхозы должны были сдавать большую  долю продукции, чем считалось официально. Вся выручка колхоза от сдачи  продукции объявлялась его "доходом", т. е. из нее не вычитались производственные затраты. А они обычно были больше этой выручки и в действительности хозяйства были убыточными.